3 дня назад.
Девушка, чьё имя было известно в школе под предлогом местной хулиганки, сейчас вставала на раннем рассвете солнца. Ей нужно было сбегать в магазин, перед тем, как ее отец дозволит встать и потребовать завтрак. Так и протекала жизнь — Гретты Кин. 7 утра, а она бежит, через дворик, задевая ботинками ветки, которые усердно спрятались под кучей плотного и липкого снега. Зимним утром практически нет людей, поэтому очереди в супермаркете не было. Придя домой, она приготовила омлет и побежала собираться в учебное заведение. Последний проведённый год в школе, был для златовласой, словно праздник. Уже меньше чем, через два семестра она сможет поспешно уехать и забыть злосчастный город Дерри. Город, с которыми ассоциируются не лучшие воспоминания детства и подростковой жизни. Только это мотивировало Гретту продолжать жить и учиться, хотя бы ради стипендии в универе. По приходу в школу, она надевает маску стервозной суки, которой пользуется со времен начальных классов. Она может постоять за себя и с лёгкостью ответить обидчику. Все ее «друзья» здесь— лишь фальшивка и прикрытие. Она не занималась сплетнями, за неё, работу проделывали другие девчонки. А она могла лишь запугивать ребят— распространением или лживой новой информацией. Это всегда работало и по итогу девушку боялись все, кроме Банды Бауэрса и Элизабет Хармон. Они познакомились в тот момент, когда Сама Кин била какую-то чудачку. Что до сих пор удивляет девушку, так это смелость Хармон. Она заговорила с ней и позже, и даже пустила к себе переночевать. В результате Гретта очень уважала эту девушку и никогда не давала распускать о ней нелепых слухов, аргументируя это тем, что она обычная новенькая.Хотя, даже самой Лиз так и не призналась о том, что просто считает ее единственной подругой в ее жизни. Они не ночевали у друг друга, как это делают лучшие друзья, или не переписываться каждый день по почте. Но они доверяли друг другу на все сто процентов. Они всегда защищали друг друга и помогали в трудную минуту. Как это случилось и в этот раз. После того, как кудрявая просидела один урок, она поняла, что в кабинете нет Элизабет. Она подумала, что возможно, девушка проспала, и появится позже Но этого не случилось. Этого попросту не произошло. И тут, Кин осознала, что она очень сильно переживает за зеленоглазую. Дама решила, что после всех занятий, пойдёт домой к родителям Хармон. «Может ей пришлось срочно уехать? Или у неё что-нибудь стряслось?» — проанализировала Кин. Но в тот момент, когда она оказалась на пороге дома русоволосой, никого не оказалось. на Заборе дома была небольшая бумажка, где было написано: Уехали на месяц. Если, что-то произойдёт, звоните— +13456789460. Карен и Мэд Хармоны. — Что это такое? Что здесь творится? — пролепетала девушка. Она была мягко говоря в шоке. Родители Лиз попросту уехали в тот момент, когда их дочь исчезла? Нет, здесь что-то не ладно. И в этом нужно разобраться!***
Пока Кин была в своих мыслях, сзади к ней уже подошёл Хокстеттер. — Эм, привет.— брюнет помахал кудрявой, на что та кивнула и пошла на лужайку, к общим столам. Патрик пошёл за ней, ничего не сказав. Он понял, что знакомая о чем то думает и сейчас ее лучше не тревожить. Но диалог начала она сама: — Знаешь, я в первый же день пошла к семье Лиз. И угадай, что я увидела? — на это брюнет кивнул— Записку на заборе о том, что они свалили на месяц. Ты представляешь?! — слегка недоуменно ответила Гретта. Парень был в ступоре. Для него было удивлено видеть такое от родителей Лиззи. По ее рассказам, они были очень воспитанные и заботливые люди. — Тут что то не так, Кин.— резко сказал Патрик.— Я не в жизнь не поверю, что они просто бросили здесь свою дочь, подыхать, а сами уехали неизвестно куда. — А я о чем. У меня была гипотеза о том, что они могли уехать к родственникам на время, чтобы оставить вещи и приехать обратно, на расследование. Или что они вообще забрали Лиз, Но! Тут есть некоторые несостыковки.— она внимательно посмотрела на собеседника.— Во-первых, Лиз бы явно сообщила это мне или тебе, или в конце концов ее мать сказала бы эту информацию директору. Во-вторых, все как то запутанно. Если бы они уехали, с целью скорого возвращения, то явно не на месяц. Лиз сама рассказывала, что помимо тети есть ещё кто-то, неподалёку отсюда. Тогда какой смысл этих гипотез? Явно не оно.— Гретта призадумалась и тут вступил Хокстеттер: — Я глубоко хочу верить, что она всего лишь забыла нам сказать о своём отъезде и у неё нет связи. Потому что я частенько замечаю объявление о пропажах детей. Их настолько много, что иногда я не понимаю, как они пропадают в Дерри настолько быстро.— после его слов, кудрявая охотно закивала. И они замолчали, ведь уже приближались к неудачникам. Ребята заметили очень странную картину. На обочине, недалеко от дороги, где находится парковка для велосипедов, стояли Ричи Тозиер, Билл Денбро и Беверли Марш. Рыжеволосая, как обычно неспешно курила сигарету, слабо придерживая руль своего велосипеда, а парни, облокотившись на двухколесную конструкцию, во всю смеялись и шутили, иногда говоря что то девушке. Патрик и Гретта переглянулись. У них попросту не укладывалась данная ситуация в голове. Те люди, с кем Элизабет познакомилась изначально. Те, кто делали ей экскурсии по городу, сбегали с уроков на прогулки и ходя к друг другу в гости, сейчас будто забыли о ее существовании. В особенности Ричи, который сам когда-то проболтался Биллу, а тот Лиззи о симпатии к зеленоглазой. Это настолько взбесило Хокстеттера, что он не смог выдержал и налетел на Тозиера с кулаками и грубыми фразами: — Значит ты, мать его, просто веселишься? Просто беззаботно отрываешься в тот момент, когда твоя близкая подруга пропала? Когда она вашу мать неизвестно где?! Ты хочешь чтобы ты перестал жить прямо сейчас?! Так ты этого и добиваешься, Тозиер. Ты умрешь здесь, прямо сейчас! — парень кричал, от истошно орал на другого, который сейчас, просто стоял в недопонимании происходящего. Руки Хокстеттера начали душить Ричи, и тут вмешалась Гретта: — Патрик, остановись, мы пришли спросить у них про неё, а не избивать. Я понимаю твои чувства, но лучше сначала добиться от них хоть чего либо. Хоть какой нибудь зацепки или информации о деле.— но брюнет ее словно не слышал. Пелена сошла и он не мог себя контролировать.— Пожалуйста, Патрик остановись! — после этих слов, Хокстеттер слегка отпрянул, оттолкнув Тозиера на обочину дороги. Тот быстро встал и отбежал от них на приличное расстояние. — Ты совсем сдурел, Хокстеттер? Какого черта ты налетел на меня просто так? — взъерошенный Ричи, до сих пор отходил от недавнего инцидента. — Ты ещё спрашиваешь? Ты ублюдок, и мерзавец Тозиер. Просто так?! Просто, мать его так?! А тебя не смущают последнии дни в школе? Ты уже настолько ослеп, что не видишь происходящего?! — контроль своих эмоций достигал предела. Хокстеттер кричал со всей дури, и держался, чтобы не вмазать парню ещё раз. — Да что случилось? Я ни черта не понимаю! Ты можешь объяснить, а не орать, будто тебя здесь блять режут— Ричи тоже постепенно повышал свой голос. Его раздражало то, что Хокстеттер не объясняет ему причину конфликта. — Тозиер, ты серьёзный кретин, хотя я тут и не удивлена. Твоя подруга Элизабет Хармон, уже не появлялся в школе больше недели, а ты устроил здесь цирк своего «недопонимания», будто тебе впервые слышно ее имя и то, что она наша одноклассница уже более 4 месяца.— Тут вступилась Гретта, так как терпеть это все, она уже не смогла. — Не поверишь, Гретта, но я впервые слышу ее имя и то, что у нас вообще была такая одноклассница. Вы решили просто поиздеваться над нами без причины, создав какое то левое имя девчонки, чтобы устроить всю эту чушь?! — Тозиер думал, что его разыгрывают. Он понятия не имел, о ко. идёт речь. — Нет, ублюдок, здесь издеваешься ты! Ты врешь нам на каждом шагу. Не было такой одноклассницы? А тебя не смущает, что вы гуляли весь август и ты сделал ей экскурсию по городу? Или не смущает, что она звала нас всех к себе на вечеринку в дом? Или то, что ты всегда кидал ей записки в школе? — Гретта была потрясена. Она была в шоке от того, как Тозиер умел искусно врать. — Что за бред, вы оба несёте. Я впервые слышу это имя, впервые слышу эти невыдуманные истории о том, что я где-то гулял. Но весь август я сидел дома и играл в компьютер, как по твоему я должен был показывать какую то экскурсию, какой то выдуманной девке? — Ричи становилось смешно и он выдал легкую усмешку. Когда это заметил Хокстеттер, он выпалил: — Ну все Тозиер, тебе крышка! — брюнет уже было собирался драться с кучерявым, но в туже секунду вступился Билл: — Слушайте, Патрик и Гретта, я понимаю, что вы волнуетесь за свою знакомую… как же ее…— начал Билл. — Лиззи— скорчил гримасу Тозиер. — Да, Р-Рич, Лиззи— он мельком глянул на паренька, с намеком на то, что лучше не подливать масло в огонь.— Но мы правда, слышим информацию о этой девушке, впервые. Возможно у нас произошли некие недопонимания, но я и ребята не хотим с-сор. — Не хотите ссор?! Ваша новая подруга, которая живет здесь меньше года пропала, а вам настолько плевать на неё, что вы здесь разыгрываете цирк? Какой реакции вы ожидали ранее? — Патрик уже устал разбираться с неудачниками. Он просто пытался дойти до истины их лжи, в отношении Элизабет. Но тут уже вмешалась кудрявая: — Патрик, нет смысла с ними разговаривать. Так мы теряем больше времени на поиски Лиз.— девушка спокойно произнесла свою мысль, на что брюнет быстро кивнул и двинулся в противоположную сторону, от ребят. Гретта ли ж ещё раз взглянула на слегка недоуменные и удивленные взгляды неудачников и ушла прочь, следом за Хокстеттером.***
А тем временем Хармон уже несколько часов лежала на небольшой кровати, в углу, всматриваясь в потолок. Было ли ей страшно? Скорее нет. Постепенная ясность того, что шансы на спасение ее малы, Лиз волновал только один вопрос. «Почему именно она?» Почему не маленький ребёнок, ее одноклассница, да кто угодно, именно Элизабет показалась клоуну не просто добычей. Нет, если бы он рассматривал девушку, как потенциальное мясо, то ее бы не стало уже в тот самый злополучный вечер. Но оно общалось с ней, больше 3 месяцев. Они распивали чаи, философствуя над этой жизнью, обсуждая насущные проблемы и планы на будущее. Оно предстало к ней в образе симпатичного и галантного молодого человека, а не страшного чудовища или исчадия ада. Хармон рассматривала это не чуть не менее, чем интерес, но это пугало ее еще больше. Если в роли жертвы, ты рано или поздно умрешь, то здесь ситуации складываются иначе. Пока ты являешься источником этого интереса— ты жив.Но когда все угасает— конец явно не обещает чего-то лучшего. «Как же быть?» — размышляла зеленоглазая. Как вести себя с ним, чтобы прийти к конечному итогу этих страданий. Это мучало и истязало русоволосую, но при виде монстра девушка показывала максимальное хладнокровие и безразличие, чтобы клоун мог чувствовать себя максимально отторженном в ее глазах. Пеннивайза это радовало не меньше. Он сам не до конца осознавал, почему ему интересна судьба какой-то обычной непримечательной девушки. Оно ломало себе голову, чтобы все ответы на вопросы находились максимально быстрее, но это не помогало. Совсем. Но однажды, когда монстр сидел около реки, где по ту сторону было поле, он увидел чьё- то очертание. Это была девушка, лет 15. Ее заплетенная коса, развивалась от одного плеча на другое, мягко приземляясь к спине. Дева возвращалась домой, неся небольшую плетённую корзинку с грибами, из леса. Она тихо напевала себе под нос какую то мелодию, весело размахивая ею. И тут у Пеннивайза произошло дежавю, будто когда-то ему удавалось наблюдать за такой же картиной. Все воспоминания сплетались воедино, и он не понимал, к чему такое могло быть возможно. Ведь он сущность, которой ничего и ничто не подвластно. Ему не нужны воспоминания или чувства, эмоции— ведь он монстр. Поразмышляв немного, он решил проследить за этой милой девушкой. Она проходила возле небольшого мостика, у речки, сворачивая влево. Клоун двигался максимально незаметно, так чтобы она ничего не могла предположить. Так и произошло. Девушка все так же напевала себе мелодию, потихоньку сворачивая в город. Она прошла несколько домов, прежде чем остановившись, зайти в один из маленьких, но довольно уютных бежевых домиков, которые стояли в ряд, словно под копирку. И тут клоуна осенило. Кажется, дежавю случилось не зря.