Свет во тьме

«Душевные раны незримы, но они никогда не закрываются; всегда мучительные, всегда кровоточащие, они вечно остаются разверстыми в глубинах человеческой души.» — А. Дюма

       Три недели. Он дал ей всего три недели для организации мероприятия, которое затронет не только обитателей Малого и Большого Дворцов, не только Ос-Альту, но и другие страны. Прибытие послов соседних государств, чиновников, генералов уже не на шутку погрузила обитателей столицы в сладостное предвкушение. По улицам распускали слухи о прибытии младшего сына Ланцовых, о его восхождении на престол. Многие были рады, но столь же и обеспокоены предыдущим правлением Ланцовых, и боялись, что младший сын короля ушел от него недалеко.        Вторым слухом, было несомненно восхождение на трон Дарклинга. Эту сплетню тоже окутывало множество противоречий — с одной стороны, его боялись ровно столько, сколько и почитали. Ходили слухи о его безжалостности и люди боялись новой, более кровопролитной войны. С другой стороны, многие считали, что именно такой правитель и был нужен Равке в такие непростые времена, тот, в чьих силах защитить страну от нападений, и именно в его безжалостности они видели спасение. Кто-то почитал его настолько, что по столице со скоростью ветра распространялись слухи и о создании культа Беззвездного Святого. Последнее веселило ровно на столько, сколько и пугало.        Ну а третий слух застал врасплох саму Алину — многие считали, что коронация будет посвящена ее восхождению на трон, явление Заклинательницы Солнца всему миру.        Слухов было много, а времени оставалось в обрез. И когда Алина впервые увидела весь фронт работ, ее охватил ужас. Невозможно было успеть сделать столько всего за три недели. Но ей четко дали понять — выбора у нее не было.        На следующий же день, после разговора с Дарклингом, она собрала вокруг себя придворных, что были отданы ей в помощь. Поначалу, слушали ее неохотно, но вскоре, осознав, что спорить с той, что находилась под покровительством самого генерала Второй Армии, было наиглупейшей затеей.        Рядом с ней теперь была Женя, тем более, желания спорить с той, кто возможно была причастна к смерти предыдущего царя ни у кого не возникало.        С бывшей подругой, Алина все так же держалась весьма холодно и отстранённо. Лишь однажды, спустя полторы недели после начала приготовлений, когда она услышала, как одна из служанок позволила себе поднять тему о Жене, как о бывшей любовнице короля, Алина вступилась за нее.               — Почему она принимает во всем этом участие? — шепотом возмутилась тогда служанка, рассматривая образцы тканей для гобеленов в тронном зале. Другие служанки ей поддакивали. — Бывшая шлюха короля, которая с радостью перескочит на другой, более большой…        На счастье, за из спинами совершенно неожиданно появилась Алина, тут же улавливая суть разговора. И краем глаза, замечая Женю, что тоже недавно вошла в кабинет, отведенный им в Большом Дворце, через другую дверь. С лица Жени схлынули все краски. Эта тема была для нее самой болезненной, самой ужасной. Той, что она никогда не сможет забыть. Она всегда будет помнить, что ей приходилось делать по приказу своего генерала. Пусть она и казалась высокомерной, твердой и равнодушной, Алина знала, насколько глубокие раны ей нанесли те события. Насколько больно ей было после убийства короля, предательства подруги. Алина винила ее, сейчас бы было радоваться. Но какая-то часть ее души взбунтовалась, взяв верх над обидами.              — Неужели, я дала вам настолько мало поручений… — низким, едва скрывающим ее гнев голосом начала Старкова. — Что у вас есть силы молоть чушь языками?        Служанки подпрыгнули на месте и торопливо присели в реверансе. Даже сейчас, Алина видела как дрожали их руки. И осознание, что ее боялись, пьянило.        Она была уже привычно облачена в черный, вышитый золотом кафтан. Неторопливо пройдя вглубь комнаты, она медленно, будто зверь на охоте, приблизилась к служанке, посмевшей завести подобный разговор. Та дрожала как осиновый лист, и как только собиралась выпрямиться, Алина резко положила руку ей на плечо.              — Я не позволяла тебе подниматься.              — Госпожа, я…              — Или говорить.        Стало так тихо, что за окном стало слышно пение птиц. Дворец жил своей жизнью, на улице сновали люди, были слышны отдаленные голоса. Служанка задрожала сильнее.        Алина помнила те изнурительные времена, когда Ана Куя пыталась научить ее идеальному реверансу. Заставляла повторять его по много раз на дню, и если ей не нравилась ее осанка или глубина исполнения, заставляла ее стоять вот в таком положении, с согнутыми наполовину коленями, невероятно долго. По крайней мере, так тогда казалось Алине. Конечно, экономка бросила затею попытаться сделать из Алины леди весьма быстро, но девушка на всю жизнь запомнила, насколько это больно. Как быстро затекают мышцы, так, что на следующий день, она не могла сделать и шага без боли.        Старкова мило улыбнулась и чуть наклонилась вперёд, не убирая руки с плеча служанки, сильнее надавливая.              — Я так понимаю, что у тебя достаточно сил в запасе, если ты позволяешь себе такие речи, — негромко начала Алина. Однако была уверена, что ее голос слышали все в этой комнате. По векселю на ее платье, она поняла, что девушка является старшей служанкой, бывшей фрейлиной королевы. А значит, она здесь в авторитете. — Запомни раз, и навсегда, повторять дважды я не буду. Если ещё хоть раз, я услышу от тебя подобные речи, или слухи о том, что кто-то другой шепчется об этом здесь…        Голос Алины изменился на ледяной, твердый и стал будто похож на тихое рычание.              — Я отрежу тебе язык, — служанка вздрогнула с ужасом заглядывая в глаза Заклинательницы Солнца, не в силах отвести взгляд. — Сделаю тебе так больно, что ты никогда этого не забудешь. Лишу тебя всех титулов, и заставлю драить полы на коленях до самой старости, пока ты не сделаешь свой последний вздох. Или сделаю так, что «скакать с одного на другой», за крохи крюге, будешь ты. И попросить о помощи ты никого и никогда не сможешь. Представь тот позор, что навсегда заклеймит тебя и твою семью. Только один лишний звук… Ты меня поняла?        Служанка быстро-быстро закивала, а по ее щекам ручейками побежали слезы. Алина резко убрала руку с плеча служанки и та рухнула на колени, сотрясаясь от рыданий, но не издавая ни звука, едва слышно всхлипывая. Несколько долгих мгновений, она смотрела на сидящую на коленях служанку у своих ног, а после, окинула взглядом комнату. Служанки были белыми, словно простыни. Это даже насмешило Алину, и ей стало невероятно трудно сохранять самообладание.              — Я непонятно выразилась? Или вы уже все сделали?        Резкий голос Заклинательницы Солнца заставил служанок выйти из транса и второпях вернуться к работе. Алина помнила их высокомерные лица, когда была ещё простым гришом, не обременённым силой Заклинательницы Солнца. Видела их лица, которые смотрели на нее свысока или с отвращением. А сейчас, они были в ужасе. А вскоре, это сменится трепетанием при виде ее. И вернее их, служанок будет найти непросто.        Алина молча прошла сквозь комнату, к ещё одной двери, совершенно неожиданно замечая подле нее Женю. Ее глаза горели бесконечной благодарностью и таким теплом, что у Старковой защемило сердце. Вместе с тем, в ее глазах был и ужас. Это удивило Старкову. Женя ведь наверняка знала, что Алина никогда не сделает ничего подобного.              — Алина… Спасибо…        Старкова запретила себе останавливаться и просто прошла мимо.        Лишь идя по коридорам Большого Дворца, в сопровождении опричников и Федора, что делился с ней новостями, ее настигло осознание, заставившее остановиться посреди коридора. Она сделала так, как сделал бы Дарклинг. Даже продумала наперед влияние этого разговора со служанками. Их верность, трепет и ужас. Вот что так напугало Женю. Волоски на затылке встали дыбом.        Она поступила как Дарклинг.              — Ты чего? — настороженно спросил сердцебит, оглядываясь. — Все в порядке.        Алина проглотила ком в горле.              — Да, — ответила она возвращая самообладание. — Да, все хорошо. Идём. У нас встреча с представителями делегаций. ***        Когда минуло уже две недели после обозначенного Дарклингом задания, и до коронации оставалось всего одна неделя, ажиотаж достиг своего апогея. Тронный зал постепенно преображался, облачаясь в черные цвета с золотым отливом. Менялось и само убранство Дворца — стало многим меньше напыщенного украшения на стенах дворца и меньше вычурных ковров. Алина сделала это с лёгкой совестью, совершенно не интересуясь мнением Дарклинга, хотя понимала, что если ее до сих пор не вызвали к нему, против он ничего не имел. Сам же когда-то говорил, что не видел ничего уродливее, в чем тогда ещё новоиспеченная Заклинательница Солнца с ним согласилась. Подобные украшения были ни к чему, да и к тому же, в стране шла война, а показаться делегациям соседних стран ничем не лучше предыдущего правителя, Алина не хотела. Даже помня о том, что это ее совершенно не касается.        В один из дней, Алина выкроила для себя несколько часов спокойствия, отдав все необходимые поручения Жене и позволила себе пройтись по дворцовым садам. Сегодня тут было необычайно тихо. Оба Дворца словно притаились в ожидании события, которое состоится менее чем через неделю. В своих заботах, Алина совершенно позабыла о себе, полностью отдавая себя подготовке к коронации. Лишь время от времени позволяла себе «терять лицо» на тренировках, сражаясь у Боткина более яростно чем обычно или же выпуская на свободу силу солнечного света.        Тренировки с Дарклингом прервались ещё неделю назад, поскольку генералу пришлось покинуть Дворец вместе с Николаем, отправившись куда-то на границы. Алина перестала спрашивать и интересоваться куда — ей четко дали понять, что это не ее ума дело. Все что она могла — собирать вокруг себя людей, и вслушиваться в крохи сплетен, что разносили слуги, да гриши.        Последняя их тренировка запомнилась Алине больше всего.       Тогда, ночь полноправно вступила в свои права, погружая в дрёму столицу. Стихли голоса и шаги, в коридорах стало меньше людей. По крайней мере, Алина не встретила никого, кто бы попался ей на пути в ту ночь. И именно ночью, Дарклингу взбрело в голову вызвать ее в один из залов в Малом Дворце, где сейчас было абсолютно пусто и почти темно, если не считать нескольких свечей, будто второпях заженных слугами на настенных канделябрах.        Ее взгляд уткнулся в черную фигуру на другом конце зала, и что-то ей подсказывало, что сегодня он был не в настроении. Она даже вздрогнула, когда двери за собой закрыли опричники, проводившие ее сюда. Затем, послышались отдаляющиеся шаги.        Как правило, их тренировка начиналась с колкого обмена любезностями и новостями. Алина успела привыкнуть к этому и даже находила в этом удовольствие, в чем до сих пор боялась признаться самой себе. Он заставлял ее мыслить иначе, шире, находить другие пути решения тех или иных задачек, которые сыпал на нее, стараясь отвлечь от концентрации и сбить с ног. И Алине это нравилось, когда азарт вспыхивал где-то под кожей, в своем смешном стремлении обойти, победить, одолеть. Она становилась жёстче, сильнее, увереннее… И пугало более всего то, что это ей действительно нравилось.        Рядом с ним, она чувствовала себя уверенно, сильно, училась говорить то, что думает, училась молчать, когда необходимо. И самое страшное, что та ненависть к Дарклингу, что сжигала ее изнутри, начинала отступать. А все потому, что он открывал ей глаза. Учил видеть. И она начала понимать его мотивы. Не мириться с ними, но понимать. И даже этих крупиц понимания хватало на то, чтобы заставить яростный огонь внутри нее слегка угаснуть.        Сегодня, она чувствовала, как накалилась их связь, когда они остались наедине. Дарклинг был не просто зол, он был в ярости. Не на нее. Что-то явно случилось, но Алина боялась задать тот самый вопрос, сделать лишний шаг, лишний вдох. Он мог быть и таким — даже стоя спиной, без своего кафтана, в простой черной рубахе, штанах и сапогах, с будто высеченной из камня прямой осанкой, Дарклинг мог вызывать тот самый первородный ужас.        Алина так и стояла на месте, не зная куда себя деть. Одевалась она впопыхах, поскольку так поздно, Дарклинг не призывал ее к себе никогда. На ней не было привычного черного кафтана, служившего защитой от его тьмы. И это ее нервировало.        Когда он наконец медленно повернулся к ней, Алина призвала все свое самообладание, чтобы не вздрогнуть. Тот же ледяной взгляд и маска абсолютного спокойствия на идеальном лице. Но связь буквально горела огнем, а сейчас, стало лишь больнее.        Дарклинг неторопливо склонил голову на бок, будто присматриваясь к Алине, и она была готова поклясться, что видела, как черные тени зашевелились в его глазах.              — Вижу, что с моим заданием ты справляешься отлично, — безразлично бросил он, начиная медленно идти вперёд, закатывая рукава на рубашке.              — Да, — максимально спокойно отозвалась Заклинательница, прекрасно понимая, насколько дрожит ее голос.              — Проверим, насколько хорошо ты усвоила материал прошлого урока.        А после, без всякого предупреждения вскинул руку, посылая свои тени в ее сторону. Алина заставила себя сосредоточиться и ответила лучом яркого света, заставившего тени рассеяться. Он не дал ей передышки — поток за потоком тени наплывали на нее, а она отбивалась. Как своих ночных кошмарах, о которых он конечно же знал. Спустя время, как они начали тренироваться, страх потихоньку уходил, позволяя мыслить трезво, но сегодня, что-то было не так.        Алина создала мощный щит вокруг себя, и резко свела ладони, с хлопком, заставляя купол лопнуть, рассеивая тьму. А затем, пошла в наступление. Они кружили по пустынному залу, будто в танце, отражая атаки друг друга. Вскоре, Алина ощутила, как тяжело она дышит. Она начинала уставать, а вот Дарклинг напротив, только усилил напор, тени бросались на нее более остервенело, заставляя девушку только отбиваться.        И когда она испугалась по настоящему, тени едва не окутали ее с ног до головы, достигнув ее шеи, она в последний момент успела окутать себя светом, вновь отражая атаку. Она не позволяла себе использовать силу в полной мере, поскольку до сих пор боялась возможностей, что дарил ей усилитель. Эта сила под кожей, пугала.        Стоило лишь на мгновение отвлечься, и тени легко откинули ее на пол. Алина застонала от удара, перекатываясь на спину и садясь, замечая, что Дарклинг так же невозмутимо, так же медленно надвигался на нее.              — Ты же понимаешь что этого мало, Алина? — вкрадчиво поинтересовался Дарклинг, собирая тени в своих ладонях. Он учил ее не боятся ни его силы, ни собственной. Но сейчас, это было просто невозможно.        Вопрос недостаточно для чего, так и не был задан.              — Я делаю всё, что в моих силах, — тяжело дыша отозвалась Алина, начиная медленно пытаться отползти подальше.        Не отводя взгляда темных глаз, Дарклинг медленно покачал головой.              — Мы же проходили это, Алина. Не нужно мне лгать.              — Но я не лгу!        Он замер на месте, чуть прищуриваясь.              — Значит будет по-другому.        Взмах руками, и позади него, стали появляться две огромные фигуры. Алина задохнулась от ужаса, смотря на них. Ничегои. Ни разу он не призывал их в ее присутствии, прекрасно зная, какой эффект вызывают только воспоминания о них. Ее испещренное шрамами плечо заныло и она накрыла его рукой, испуганно переводя взгляд то с одной уже полностью сформировавшейся фигуры, то на другую.              — Вставай, Алина, — почти мягко подсказал Дарклинг.              — Дарклинг, не…              — Вставай.        Она поднялась на ноги, мелко подрагивая от ужаса. Ничегои стояли позади него будто ангелы смерти, ждущие команды. И вдруг, она прозвучала.              — Все в твоих руках, — бросил он, и в ту же секунду, чудовища сорвались с места.        Ужас от осознания того, что он все-таки это сделал, на мгновение затмил разум, Алина послала импульс света, сумев немного замедлить чудовищ, и дав себе форму на размышление. Бежать некуда. Оставалось лишь бороться. Самые опасные места когти и клыки. Несколько разрезов, и от них не останется и следа. Только вот она не успеет уничтожить сразу двух. А долго защищаться, ей сил уже не хватит. Дарклинг будто нарочно измотал ее заранее. Он не даст ей умереть… Ведь так?        Почему то, эта мысль сейчас не казалась ей твердой. И она стиснула зубы, собирая солнечный свет в шар. Но как только она приготовилась послать его вперёд, что-то за спиной откинуло ее в сторону и она с криком приземлилась на пол в нескольких метрах. Переведя взгляд, она поняла, что ничегой было три. Боль от жёсткого приземления отрезвляла, и она отправила первый шар намного быстрее.        Бросаясь вспышками, она отбрасывала ничегой одну за другой дальше от себя, но как только одна оказывалась далеко, приближалось две других. Спустя долгие минуты, что показались ей вечностью, Алина смогла побороть одну, заставив ту рассеяться в воздухе. А две других стали ещё более свирепыми. Будто под стать своему хозяину.              — Соберись, Алина. Я не буду их останавливать, — раздался непринуждённый голос Дарклинга.        И вот тогда Алина разозлилась по-настоящему. Она заставила себя вскочить на ноги, медленно двигаясь кругом, понимая, что пока ничегои не нападают. Успела создать вокруг себя купол света, разрывая его так же, как и ранее. А когда свет заставил пошатнуться теневых чудовищ, взглянула на Дарклинга, формируя разрез и замахиваясь. А затем, вдруг остановилась, будто не имея сил пустить его в ход. Она не может его убить. Он все так же не отводил взгляда глядя на нее, а Алину окутывало горькое отчаяние. И вдруг, одна из ничегой бросилась на нее, она лёгким движением руки послала разрез предназначенный другому, в сторону врага. Он вдруг стал слабым, почти крошечным, но ей удалось отсечь голову второго монстра и та с яростным воплем растворилась воздухе.        Ликование внутри отвлекло и третья ничегоя в мгновение ока прижала ее к стене за горло. Дыхание сперло, а Алина впервые за долгое время вновь оказалась лицом к лицу со своим страшным ночным кошмаром. Ее горло будто окутал могильный холод. Пасть монстра была совсем рядом с ее лицом и, видят Святые, ей ничего не стоило сейчас сломать ей шею или впиться зубами и разорвать на части.        Она попыталась вывернуться из захвата, четко ощущая, как когтистая конечность сжимается все сильнее, перекрывая доступ к кислороду. Страх подстегивал, заставлял действовать. Ярость накатывала, окутывая сознание. Она успела коснуться ладони, формируя разрез. Намного больше, чем был предыдущий, сильнее, мощнее. А после, будто мечом, пронзила тело ничегои так, что видела конец разреза с другой стороны, будто меч из чистого злата сделанный. Ничегоя будто опешила и Алина закричала, заставляя разрез разрастись, будто выворачивая тело чудовища наизнанку.        Через мгновение ее не стало, а Алина скатилась по стене на пол, поджимая колени и роняя на них голову, запуская руки в волосы, будто в припадке оттягивая их, пытаясь прийти в себя.        Она отчётливо ощущала, как рубашка, насквозь промокшая от пота, неприятно липла к спине, а к горлу подкатывала истерика. Она едва дышала, пытаясь прийти в себя. Даже забыла про Дарклинга, что неслышно подошёл к ней, хватая под руки, заставляя подняться на ноги. Он прижал ее к стене плечами, будто помогая устоять на ногах.              — И что это было?              — Отпусти меня… — едва слышно выдохнула она.              — Я спрашиваю, что это было.        Неожиданная смелость окутала Алину с ног до головы. И чтобы заглянуть ему в глаза, ей пришлось закинуть голову наверх.              — А я сказала, отпусти меня немедленно! — прокричала она ему в лицо, попытавшись вырваться из железной хватки. Безуспешно. — Отпусти меня! — повторила она, пытаясь вырваться.        Но Дарклинг даже не шелохнулся, лишь спокойно глядя на Заклинательницу Солнца.              — Ты не должна позволять страху брать верх над тобой, — мягко произнес он. — Твои страхи могут стоить тебе жизни.              — Так пусть так и будет наконец! — крикнула она, продолжая попытки освободиться. — Лучше бы они разорвали меня тогда на части в Крибирске, слышишь?! Лучше бы меня разорвали волькры в том Каньоне, или пули солдат попали в цель! Лучше бы я была мертва, чем сейчас была здесь, видела и чувствовала то, что ты сделал со мной!              — Твоей вины в этом не меньше, — заметил он безразлично.              — И я прекрасно это знаю! Ты доволен? Этого ты хотел?! Сломить меня окончательно? Мало того, что я уже ненавижу себя? Мало тебе, что ты оставил меня одну? Мало?! — продолжила Алина. — Мало того, что я теперь не знаю, кто я и как мне жить дальше?! Я осталась одна и все это просто из-за того, кто я есть! Теперь я боюсь своей силы, и одновременно не знаю, как без нее дышать! Лишний раз я боюсь смотреть на себя, потому что ты сделал так, что я никогда не забуду о том, через что мне пришлось пройти! Да к волькрам, лучше бы я погибла тогда! — она и не заметила, как по щекам потекли слезы. — Да отпусти ты меня наконец! Я ненавижу тебя, слышишь! Ненавижу всем сердцем, ненавижу!        Когда он сжал ее в объятиях, крепко прижимая к себе, она забилась пуще прежнего, царапая его кожу сквозь рубашку, но Дарклинг будто бы этого и не чувствовал. Она ненавидела этот зов, что сейчас бальзамом лился на израненную душу. Ненавидела его. Ненавидела себя, за то что она не может убить его. Она уже создала разрез, была готова отправить его на него, но просто не могла. Что-то внутри не позволило ей это сделать. И от этого становилось так больно внутри, что Алина перестала сопротивляться и просто закричала.        Даже не закричала, а завыла, уткнувшись в его рубашку. Чувствовала как слабеют ноги, но железная хватка генерала не позволяет ей упасть. Когда ее крик стих, ещё несколько мгновений Дарклинг продолжал сжимать ее в своих объятиях, а после, мягко поставил на пол, прижимая к стене, мягко поддерживая за руки.              — Отпусти меня, — прошептала она, зажмурившись. — Пожалуйста, отпусти. Убей меня, хватит, я так больше не могу…        Она ощутила как он прикоснулся своим лбом к ее, ощутила его Дыхание на своем лице. И ненавидела себя за то, что ей вдруг стало так спокойно, так уютно. Слезы побежали с новой силой.              — Никогда, Алина, — так же тихо выдохнул он ей в ответ. — Никогда.        От этих слов стало по-настоящему больно. Будто ее кости выворачивали наружу.        Он немного отстранился, и мягко вытер пальцами дорожки слез. Алина распахнула глаза, и, казалось, только сейчас осознала, насколько близко они стояли. Только сейчас, отстраняться было некуда. Да и не хотелось.              — Ты справишься, Алина. Я знаю, каково это. Знаю, что ты чувствуешь. И как бы сильно ты меня ни ненавидела, я тебе помогу, — проговорил Дарклинг, мягко обводя пальцами ее лицо. — Потому что других таких как мы, просто нет. Мы одни такие, Алина. Те, на чьих плечах лежит бремя вечности. Пройдет время, и ты поймёшь, что у тебя нет другого пристанища, кроме меня. Ровно как и у меня.        Почему эти слова ранили ее сильнее, чем когти ничегой? Потому что она понимала, что это правда. Ее тянет к нему. И она всегда прекрасно знала, почему. Она одновременно ненавидит его, и нет. И ненавидит это ощущение, что половинит ее надвое.        Она была не в силах отвести взгляда от темных глаз, чувствуя покой. Покой и что-то ещё, за что надо бы себя ненавидеть, хотя куда уж больше. Она будет себя корить за это, но позже.        Она уже и не помнит, кто первый подался вперёд так, что губы их наконец соприкоснулись.        Та ночь надолго запомнилась Алине. Когда она испугалась себя, своей реакции. Спустя некоторое время, она уже была в своих покоях, лежала в своей кровати, все ещё будто ощущая прикосновение чужих, но таких желанных губ на своих.        Алина сбросила прочь наваждение и огляделась. Она сидела на одной из скамеек в саду, углубившись в воспоминания. После той ночи, она не видела генерала больше. Он отбыл на рассвете вместе с Николаем.       И каково же было ее удивление, когда она услышала шаги и вскинув подбородок, увидела замеревшего рядом Николая.              — Принц Николай, — кивнула она, поднимаясь на ноги, чуть склоняя голову. — Я думала вы отбыли вместе с Генералом.              — Так и есть, — кивнул он. — Вернулись сегодня утром.        Алина кивнула. Разговаривать с принцем сейчас не было никакого желания. И только она собиралась уйти…              — Пройдемся? — протянул ей руку Ланцов.              — Конечно, — понимая, что отказываться не стоит, отозвалась она, принимая руку Николая.        Они неспешно шли по саду, в полном молчании. Опричники следовали за ними на почтительном расстоянии, не мешая своим присутствием.              — Слышал, именно ты занимаешься подготовкой к коронации? Видел своими глазами, то чудо, что ты сделала, зал ещё не выглядел величественнее.              — Благодарю, принц Николай, — отозвалась Алина немногословно.              — Оставим формальности. Николай, и просто на «ты», ладно? Не люблю, когда меня называют титулом, что мне больше не принадлежит.        Алина слегка смутилась.              — Простите… Прости, Николай. Привычка, — ответила Алина спокойно. — Как скажешь.              — Вот и славно, — весело хлопнул он в ладоши. — А Дворец и правда стал прекраснее. Всегда удивлялся, как стены ещё стоят под весом такого количества ненужных украшений.        Алина усмехнулась, осознавая, что даже Николай с ней согласен.              — Если тебе понадобится помощь, могу помочь, — хитро произнес он. — Ну знаешь, припугнуть слуг, чтобы были порасторопнее или ещё что-нибудь…              — О, спасибо конечно, но я уже справилась, — ответила она хохотнув. — Даже лучше, чем хотелось.        Николай присвистнул.              — Да уж. Чувствую, королева из тебя выйдет ничуть не хуже, чем Заклинательница Солнца!        Улыбка на лице Алины стремительно погасла. И в повисшем молчании, Алина решила задать тот самый вопрос, что давно хотела задать Николаю. Что не давал ей покоя. Она искала подвох в словах Дарклинга. И у нее была возможность узнать больше прямо сейчас.        Сделав абсолютно непринуждённый вид, она огляделась и будто бы лениво, спросила.              — Кстати об этом… — она сделала задумчивый вид. — Я слышала, что ты передаешь трон Дарклингу добровольно? И в чем же причина такой щедрости?        Николай расхохотался.              — Все удивляюсь твоим талантам! Актриса из тебя потрясающая. Вот только актер я на уровень выше, прости, солнышко, — усмехнулся он, подчёркнуто игнорируя то, как она дернулась от слова «солнышко». — Такой безразличный вид к самому волнующему тебя вопросу! Браво, — он усмехнулся. — И да. Это правда. А почему… Что ж, у всех есть причины делать глупости.        Она прекрасно понимала, что Николай сейчас прощупывал ее, изучал, пытался понять, насколько можно было ну доверять. Ровно также, как и она сама.              — В таком случае, это феерическая глупость, Ваше Высочество, — театрально отозвалась Старкова, в миг посерьёзнев.              — Осторожнее со словами, Алина. Даже у деревьев здесь есть уши, а твои слова могут истолковать неверно, — спокойно проговорил он, вновь начиная улыбаться. По спине Алины побежали мурашки.              — И все-таки, почему?              — А настойчивости тебе не занимать.              — Как и тебе наглости!        Николай рассмеялся и пожал плечами. Только в этот раз,              — Похоже, я наконец нашел достойного соперника по словесным баталиям!              — Мне было у кого учиться.              — О, тогда, полагаю, учитель у нас с тобой один, — улыбнулся Николай и Алина перевела на него удивленный взгляд. — Да. С Генералом мы знакомы достаточно давно. Помню ещё ребенком пробирался к Малому Дворцу, посмотреть на гришей. И как однажды меня поймали ваши сердцебиты, и притащили к нему. Так было несколько раз после. Потом, мы начали общаться. Разговаривать с ребенком было выше его понимания, но он воспринимал это как развлечение. Даже учил меня чему-то, рассказывал об обстановке за стенами Дворцов, давал читать книги, — рассказал вдруг Николай, чуть усмехаясь. — А с годами, интерес общения стал обоюдным. Конечно, пока родители не узнали, и не отослали меня прочь в Кеттердамский институт, чтобы уберечь от плохого влияния. Пару раз вытаскивал там из неприятностей, когда прибывал проездом. Но, скажем так, свой вклад он сделал.        Алина была удивлена. Так они с Николаем старые друзья, если это можно так назвать. Чем руководствовался Генерал, позволяя маленькому принцу отнимать свое время, у него, бессмертного гриша, почти у самой вечности. Хотя, возможно, он видел в нем то, чего не видели другие. И судя по всему, Николай сюда прибыл даже не под дулом пистолета.              — Причина ведь не в дружбе, не так ли? — поинтересовалась Заклинательница. — Неужели, причина в самом тебе? Или в твоей семье?        Она заметила, как заколебался Николай на мгновение. И ответ был для нее почти очевидным.              — Кто знает, Алина. Кто знает, — протянул он шутливо, но уже как-то нервно. — Время покажет. А сейчас, мне пора. Да и у тебя наверняка полно дел.              — Увы, — кивнула Алина. — Время не ждёт.        Николай протянул ей руку и Алина вложила его ладонь в свою, вновь позволяя Ланцову оставить на ней лёгкий поцелуй.              — Ты удивительный человек, Алина Старкова, — вдруг изрёк он, будто нехотя выпуская ее ладонь. — Надеюсь, я смогу поговорить с тобой еще, однажды.        Только слепой не увидел бы подтекста.              — Взаимно, Николай Ланцов.        И легко откланявшись, Николай покинул общество Заклинательницы Солнца, теряясь где-то в садах. А через несколько мгновений, Алина двинулась в сторону Большого Дворца. К коронации ещё много предстояло сделать.