Щупальца

      — Опять?!       — Да, Питер, я хочу, чтобы ты опять повторил мне всё по пунктам, — не оборачиваясь к заднему сиденью, жёстко потребовал Старк. Водительское зеркало отразило его абсолютно серьёзный и строгий взгляд.       — Мистер Старк, — взбунтовался Питер, — я клянусь, я не подойду к стендам Оскорп. Мне абсолютно плевать на них. Я совершенно спокоен и уравновешен, я не спалюсь, честное слово! — говорить сквозь намотанные на голову бинты было достаточно тяжело, как и изображать заложенность носа.       Тони фыркнул:       — Питер, ты можешь разыгрывать комедию сколько угодно и как угодно — тебя никто здесь не знает, но если ты попадёшься на глаза Октавиусу, он раскусит тебя в долю секунды, и ты поплывёшь, как расплавленный кусок сливочного масла. Вам пока что нельзя пересекаться, и я не хочу, чтобы всё, что мы с ним спланировали, пошло псу под хвост, только потому, что ты даже спустя столько времени, так и не научился держать себя в руках.       Питер оскорблённо покраснел, и это было видно даже через бинты.       — Я научился, — тихо произнёс юноша. — Честное слово. Мне на него плевать. Я к нему больше ничего не испытываю, — это была чистейшая ложь, причём настолько сильная и явная, что просачивалась даже сквозь едва слышные слова. О, нет, он чувствовал. Из него буквально хлестал фонтан чувств. Питер не сомневался — его расплющит, как под катком, едва он завидит тучную фигуру доктора в толпе, и уже точно не сможет думать ни о чём другом, особенно об охране ярмарки, а ведь когда-то побывать здесь — было его заветной мечтой.       Если бы лет пять назад Питеру сказали, что он всё-таки попадёт на Калифорнийскую научно-техническую ярмарку, где собираются почти все научные светила Соединённых Штатов, то он назвал бы это заявление самой плохой шуткой, которую когда-либо слышал. Он шесть раз подавал заявку на участие от своей школы, чтобы поучаствовать в международном конкурсе научных проектов, и все шесть раз Калифорния отвечала ему письмом с категоричным отказом. Паркер не особо унывал на этот счёт, ведь это было место для избранных — самых настоящих вундеркиндов — и им и только им предоставлялась возможность лично встретиться с зубрами науки. Да-да, для таких масштабов нужно было придумать что-то в триллион раз оригинальнее, чем дурацкий макет самоизвергающегося вулкана.       Всё это так бы и осталось голубой несбыточной мечтой маленького ботаника из Куинс, однако судьба очень любит злую иронию, и вот Питер уже сидел в дорогой машине S-класса с главой Старк Индастриз прямо перед павильоном ярмарки, причём приехав не откуда-то, а из особняка Тони в Малибу. Это было настолько шикарно и идеально, что даже воочию казалось невозможным (кажется, Питер и сам не до конца был уверен в реальности происходящего, иногда подозревая, что всё еще валяется в коме где-нибудь в лабораториях Оскорп), но на сердце было тяжко, причём до такой степени, что хотелось немедленно вернуться в отель и одновременно остаться.       — Пункты, Питер, — выбил его из мыслей Старк. — Повтори их.       Питер тяжело вздохнул и с зазубренной интонацией протараторил:       — С людьми в тесный контакт не вступать, перед камерами не вертеться, к выставочному павильону Оскорп без необходимости не подходить, Октавиуса — избегать. Если спросят, то я практикант из Старк Индастриз, учусь в Массачусетском технологическом институте. Бинты на голове из-за пластической операции после аварии.       — Хорошо, — удовлетворённо кивнул Тони. — А как тебя зовут? Ты уже придумал?       — Да. Меня зовут Бен Рейли, — почему-то имя дяди и девичья фамилия тёти показались Питеру хорошим вариантом.       — Неплохо-неплохо, — одобрил Старк. — А как там костюм Ночной Мартышки?       — Мистер Старк, пожалуйста… меня так обозвал ребёнок, а газеты подхватили… — проскулил Питер и чуть отогнул ворот рубашки, продемонстрировав чёрную ткань, отдалённо напоминающую футболку. Ночная Мартышка пока что был не так популярен, как Человек-Паук: появился он в Калифорнии совсем недавно, светился на публике хоть и метко, но редко, да и то — преимущественно по ночам.       — Ухо востро, Паркер. Я тоже не буду расслабляться. А будешь хорошо себя вести, познакомлю с лучшими умами человечества, — подмигнул ему Тони и вышел из машины.       Тяжело вздохнув, Питер последовал за ним.

***

      Ярмарка всегда имела глобальные масштабы: почти тысяча студентов со всех штатов, несколько сотен экспертов в области науки и техники и даже делегации из разных стран. Все собирались здесь, чтобы в течение двух дней поучаствовать в конкурсе проектов и получить призы и награды на сумму более семидесяти тысяч долларов. Людей набиралось так много, что подо всё это дело Калифорнийский центр арендовал целый спортивный стадион.       Старк моментально растворился в толпе, причём так быстро, что Питер даже не успел этого заметить. Что ж, раз он остался совсем один, было бы неплохо разузнать обстановку. Оказывается, в этом году на ярмарке произошла сенсация: председателем жюри стал сам лидер Фантастической Четвёрки, Рид Ричардс, а в судейскую коллегию вошли Тони Старк, Брюс Беннер, Хэнк Пим и, конечно же, кто бы мог подумать, Отто Октавиус. Поистине звёздный состав. Это усложняло Питеру его импровизированный патруль, так как доктор, скорее всего, будет бродить между столов и рассматривать проекты, из-за чего вероятность столкнуться с ним возрастала до невиданных величин. Но не это было самым ужасным. Самым ужасным было то, что где-то в глубине души, проклиная себя самыми последними словами, Питер был этому рад.       Доктор не брал трубки, не передавал через Старка никаких посланий, да и сам Тони постоянно твердил, что тот абсолютно им не заинтересован. Чутьё подсказывало, что это ложь. Иррациональное желание встретиться с Октавиусом обгладывало нутро. Как доктор отреагирует, когда узнает его и увидит его осуждающий взгляд? Воображение почему-то упорно рисовало картину, как тот стыдливо отводит глаза, мнётся, опускает голову, прячется в толпе, чтобы не пересекаться с Питером. Отчего-то казалось, что доктор испытывает вину за произошедшее.       «Мистер Паркер… — Питер представляет, как глаза Октавиуса широко раскрываются, как его начинают одолевать чувства. Как он не может сконцентрироваться на оценке работ конкурсантов и лишь, не моргая, обескураженно смотрит на своего бывшего практиканта. Его дыхание учащается, зрачки расширяются, на щеках появляется румянец. Он хочет подойти ближе, прикоснуться к бинтам, высвободить из-под них желанные губы и смять их в жадном глубоком поцелуе, наплевав на то, что на них смотрит вся ярмарка. — Я так скучал по вам все эти три месяца…»       «А я по вам — нет», — Паркер воображает, как одаривает его холодным снисходительным взглядом и молча, не оборачиваясь, уходит в толпу, оставив понурого профессора в толпе слепо обожающих его студентов.       Хотя… Ну, нет. Октавиус не будет так делать, это не в его характере. Скорее всего, он захочет встретиться где-нибудь наедине, будет преследовать, точно коршун добычу, и зажмёт в самый неудобный момент. Вот тогда…       Фантазии о том, как он красиво отошьёт Октавиуса, поглотили Паука настолько сильно, что он не заметил, как в раздумьях прошагал весь стадион. Чёрт, всё-таки Тони не зря беспокоился о его выдержке.       По крайней мере, Озборн не должен был приезжать в Лос-Анжелес из-за срочных дел с инвесторами — вот уж кто действительно мог своим присутствием надавить на триггер Паркера по полной программе. Старку пришлось провести несколько серьёзных бесед, прежде чем Питер успокоился и согласился не возвращаться на попутках в Нью-Йорк и отрывать голову главе Оскорп. Тётя Мэй была в безопасности, под круглосуточным контролем, и появление Человека-Паука в инфополе могло негативно повлиять на её неприкосновенность — мало ли что могло прийти Гоблину в голову. Пока Питер «мёртв», она не представляет ни для кого интереса, и это лучшее, что он может для нее сейчас сделать.       — Уважаемые гости и участники ярмарки! — огласил на весь стадион громкоговоритель. — Можете начинать располагаться за столами. Не забудьте посетить стенды кампаний-спонсоров! Судейская коллегия прибудет чуть позднее.       Питер облегчённо выдохнул: значит, Октавиус еще не прибыл, и можно осмотреться без нервов.       Выставка начиналась с Старк Индастриз, что мало удивило Паркера — скорее всего, Тони доплатил, чтобы занять одно из самых выгодных мест на ярмарке, это не было проблемой для миллиардера.       Основной темой стенда оказались нано технологии. Больше всего толпы скопилось возле витрины, где макет головы человека обтекался наноботами и превращался в сверкающий мотошлем.       — Какая же ерунда, — услышал Питер возле своего уха ядовитый девчачий голос. — Надёжнее обмотать голову листом фольги, чем этим. Старк, как обычно, в своём репертуаре. Одни сверкающие фантики, а на практике — полный ноль. Готов переплатить за место, лишь бы сдвинуть стенд Оскорпа с наработками доктора Октавиуса.       — Можно подумать, у Октавиуса есть что-то получше, — не удержался от ответной язвительности Питер, хоть отчасти и разделял только что озвученную точку зрения. Непризнание гениальности доктора в последнее время стало его новым увлечением. Он словно хотел «развернуться на сто восемьдесят градусов», заставить себя присмотреться к изобретениям Старка, изменить взгляд на физику. В принципе, у него почти получилось это сделать, особенно когда он побывал в личной мастерской Тони, в особняке на Пойн-Дамп, и увидел, насколько широкими возможностями обладает глава Старк Ин.       — Зачем думать, если можно увидеть? — фыркнула девушка. — Пройди прямо по коридору, поверни налево и, вау, ты увидишь нечто действительно научное, а не похожее на науку.       Питер, наконец, обернулся, чтобы посмотреть, что же за язва такая так ненавидит Старка, и увидел перед собой девушку в огромном малиновом худи с не менее малиновыми волосами и стрижкой под карэ. На симпатичном лице застыло выражение сарказма и иронии, а синева глаз была настолько яркой и колючей, что, чёрт возьми, Питер был готов поклясться, что это линзы. «Что ещё за Тамблер-девочка, — пронеслось у него в голове. Глаз зацепился за висевший на шее зелёный пропуск: — Ох, эта мадмуазель ещё и из Оскорп, замечательно. Она не старше меня. Наверное, тоже чей-то практикант».       — Едва ли я увижу там что-то действительно интересное, потому что я неплохо знаком с работами доктора, — поддерживая такую же пассивно-агрессивную интонацию, процедил сквозь зубы Питер, изо всех сил стараясь изобразить лёгкую заложенность носа, хотя это было совсем не обязательно, девчонка видела его впервые. — Я читал много его книг.       Девушка иронично выгнула бровь:       — Возможно, ты читал их не глазами, а чем-нибудь другим? Иначе бы ты знал, что Старку по-настоящему интересна лишь модернизация оружия массового уничтожения, а вот Октавиус как раз таки стремится к революционным прорывам. Одна концепция роботизированных конечностей чего стоит. Ты очень плохо читал его работы.       «А ты — очень плохо знаешь Октавиуса», — едва не выпалил со злости Питер, но вовремя прикусил язык. В некоторых вещах она действительно была права: Старк не на пустом месте получил прозвище «Торговец смертью», а его «Иерихон» угробил немало жизней, прежде чем его забрали у террористов, которым он попал в руки. Ничего из этого Питер никогда не поддерживал и осуждал. В своё время это был один из пунктов, почему ему не нравился этот известный миллиардер и филантроп. Какая же ирония.       А вот в том, что он плохо читал книги Октавиуса, она, ой, как ошибалась.       — О, а если бы ты внимательно читала его работы, то поняла бы, насколько несовершенен интерфейс, и какую опасность он может представлять для сознания человека, если будет утрачен регулятор, — тут же выпалил Питер. — Можешь не учить меня, я знаю труды Октавиуса лучше всех.       Она ядовито ухмыльнулась, и Паркер почувствовал, как его уши начинают гореть. Он ни за что бы не подумал, что хоть когда-нибудь мог быть уличён в незнании Отто Октавиуса. «Да я им жил, девочка, — рычал внутренний голос Паука, — я им, мать твою дышал. Я был его практикантом, я…».       — А «все» — это кто конкретно? — её удивительно синие глаза скользнули по худой фигуре Питера. По лисьему взгляду стало ясно, что она тоже заметила его пропуск. — Лучше всех, кто работает в Старк Индастриз? — она рассмеялась. — Слушай, а у вас все в компании косплеят мумию?       — Я после аварии, — прошипел Питер, с каждой секундой злясь всё сильнее и совершенно забыв, что он должен быть незаметен.       — То есть шлем из наноботов тебя всё-таки не уберёг, да? — в ответ Питер взглянул на неё самым убийственным взглядом, на который был способен. — Тише, тише, ковбой, не заводись, я просто шучу, — сладко проговорила она, заправив цветные пряди за ухо. — По крайней мере, ты доказал, что с основным материалом знаком, — но от этих слов Паркер разгорелся лишь сильнее. Ах, он ей ещё что-то доказывать должен? Ну-ну. — А с чего вдруг такие познания, но ты у Старка, а не у Октавиуса?       Питер моментально остыл, поняв, что только что дошёл до крайней черты, к которой сам же себя и подтолкнул. Он тут же вспомнил, что должен немного гнусавить и вообще вести себя совершенно по-другому, дабы не привлекать лишнего внимания, а теперь как минимум один человек в курсе, что по павильонам шастает практикант Старк Индастриз, поразительно сильно осведомлённый о научных трудах Отто Октавиуса. Надо срочно что-то придумать!..       — Я… — вдруг замялся Питер. — Я раньше хотел в Оскорп. Очень сильно. Но потом в последний момент решил, что Старк Индастриз для меня намного перспективнее. Мне нравился Октавиус, когда я… учился в школе. Я хотел на него работать.       — Ну, вот мы и подошли к нашей с тобой главной разнице, — лукаво хмыкнула девчонка.       — К какой? — совершенно ничего не понял Питер.       — К такой, — она подхватила свой пропуск и поднесла к самому лицу Паркера. Тёмно-зелёные буквы на бледно-жёлтом фоне гласили: «Каролина Трейнер. Стажёр. Куратор: Отто Октавиус». — Ты хотел, а я — стала.       На секунду Питеру показалось, что изображение перед его глазами расплылось на уродливые мыльные цветные пятна, а звук выключился, будто кто-то щёлкнул переключатель. Вокруг стало настолько тихо, словно ярмарка уже давным-давно закончилась и все разъехались по домам. Уши слышали лишь шум закипающей в венах крови. Паркер завис с широко распахнутыми глазами, чем несколько напряг собеседницу.       — Эй? Всё хорошо? Ты чего? — Каролина с непониманием уставилась на неожиданно появившуюся жуткую улыбку из-под бинтов.       Практикантка. Он взял себе практикантку.       — Всё хорошо, — не своим голосом ответил он. Стеклянная улыбка на его лице стала еще шире. — Я искренне за тебя рад. Ты большая молодец.       Искренне рад.       «Я все вижу, и все знаю. Если ты думаешь, что твои красные уши не были заметны еще с первого дня практики — спешу разочаровать. Из-за расширенных зрачков, с которыми ты ходишь вокруг меня, тебя можно принять за наркомана со стажем. Знаешь, сколько за мной таких студентиков вроде тебя ходило хвостиком?»       Искренне, правда.       Сразу же вспомнился рассказ Гвен о том, как Октавиус клялся, что больше себе никого не возьмёт.       — И… И как давно ты… ты его студентка? — сипло поинтересовался Питер. В голове отдалась боль такой силы, точно кто-то со всего размаха воткнул в виски огромные шила.       — Два месяца, — довольно отозвалась Трейнер. Питер внимательно посмотрел в её яркие глаза и наконец-то понял, что видит в них своё отражение, свой взгляд, своё восхищение. Свои желания. Он понял, что разговаривает с собой в прошлом. Раболепная любовь и всецелое поклонение гению — одноразовая жвачка, которую он выплёвывает, как только она теряет вкус.       Октавиус не просто так не брал трубку. Ему это было незачем. Их с Питером история закончена, Тони был абсолютно прав. И если Паркер оказался не в состоянии поставить точку, её поставил сам доктор.       — Мисс Трейнер, кажется, я велел вам ждать меня у главного входа.       Питера прошибло током, едва он заслышал сквозь общий гул знакомый ледяной голос за спиной. Он лопатками почувствовал чужой взгляд на своей спине. Сердце упало куда-то на дно желудка, кончики пальцев закололо. Ехидное лицо Каролин тут же разгладилось и стало мягким и светлым. В синих ледяных глазах зажегся огонёк всепожирающего обожания.       — Простите, доктор, заболталась, — она наигранно-виновато опустила взгляд. — Нашла ещё одного обожателя вашего ума.       — Неужели? — холодное удивление. — Приятно слышать. И как же вас зовут, молодой человек?       Питеру стало тяжело дышать под бинтами, словно ему на голову накинули целлофановый пакет. Кровь прилила к щекам и лбу, плавя повязки, и Паркер громко сглотнул, прежде чем обернуться.       Три месяца он не видел его. Три месяца он хотел его. Три месяца он представлял эту встречу, жаждал её, а сейчас хотел раствориться. Нет. Не только раствориться. Было ещё какое-то желание. Оно жглось изнутри, чесало кулаки, пульсировало веной на виске — желание раздробить Октавиусу череп с одного удара. Прекрасная возможность, как раз получится сделать это с разворота.       Но вместо удара Питер просто обернулся и тут же был распят сверлящим взглядом тёмных, как сама ночь, глаз. Лицо Октавиуса оказалось настолько близко, что Паук обомлел и затаил дыхание. Зелёная рубашка, угольный галстук, уложенные завитки, опрятная стрижка и белое, точно снег, лицо — Паркер не обратил на это совершенно никакого внимания. Он лишь смотрел в глаза напротив, не в силах отвести взгляд, точно кролик от удава, и мучительно пытался вспомнить имя, которое придумал себе сегодня утром.       — Бен, — наконец, едва слышно выдохнул он. — Меня зовут Бен Рейли. Я практикант из Старк Индастриз.       Он произнёс это, не изменив голос. Он вообще ничего не изменил в себе, оставшись просто Питером Паркером с кучей намотанных бинтов на пустой голове, и ощущал себя полнейшим кретином. Октавиус нахмурился. Он узнал его? Ну, конечно, узнал. Это было видно. Питер это чувствовал. Питер понимал, что спалился с потрохами самым наитупейшим образом. Старк его прикончит.       — Очень приятно, мистер Рейли, — Октавиус приветливо улыбнулся одними уголками губ, в то время как его карие глаза буквально пожирали Питера живьём, и протянул ошарашенному и полностью раздавленному юноше руку. Паркер не сразу понял, что от него ждут рукопожатия. Тёплые пальцы сплелись с холодными. Что-то кольнуло в глубине души. — Мы раньше не встречались?       — Нет, — шёпотом ответил Питер.