/flashback/
— Ты знаешь, сколько он должен нам?! — кричит ему в лицо, брызжа слюной, видимо, главарь. Он самый толстый из них, командует больше остальных и носит обмотанную железной проволокой биту, размахивая ею. Эмиль, придавленный его телом, только и может, что хрипеть в ответ. — Я не знаю, где он! Его дома не было неделю! — пацан закрывался руками от их ударов, съёжившись на земле. Потом яркая вспышка, и следующее воспоминание Эмиля уже из неизвестной ему машины, за рулем которой один из их «банды». Он всё ещё не понимал, кто они такие, и почему расплачивается именно он, страх окутывал его, словно махровое одеяло в сырой осенний день, а паника связывала ноги невидимой цепью. Тогда они просто увезли его подальше от людей, почти загород, выпытывали его местонахождение пару часов, а потом решили, что стоит держать парня у себя, пока с долгом не будет покончено. Эмиль сбежал. Он бежал долго, подгоняемый постоянным страхом, стирая ступни в кровь, блуждая по безлюдным улицам и мертвым дорогам. И в голове крутилось только одно: «Отец»/flashback/
Парень вздрогнул, смотря на пролетающие мимо огни других машин и фонарей. Они выехали на более оживленную часть города, оставив позади раздолбанные панельки и темные скверы. — Где ты живешь? Если не секрет. — вдруг нарушил угнетающую тишину мужчина, вытаскивая Эмиля из мыслей. — Я… я у друга переночую. — Адрес? — Извините, не могу сказать, — был вынужден отказать он, потому что никакого друга у него не было. Сударь уехал на дачу к деду на все каникулы, а вернуться обещал лишь завтра — в последний день лета. Эмиль, конечно, расстроился, ведь без него лето прошло намного скучнее и… болезненнее, но и сказать против ничего не мог — кто малолетнего пацана послушает-то? — Ясно, — снова кивнул он. Эмиль, пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей, принялся думать о человеке рядом. Мужчина… немного пугал. Он был загадочен, не сильно болтлив, но выглядел довольно обеспеченным для того, кто работал бы в бизнес-центре на окраине города в самом гангстерском районе. Он заинтересовал бы парня, если бы они встретились при других обстоятельствах, а сейчас Эмиль вряд ли готов к новым знакомствам, а то и друзьям. Ему бы от своих проблем в башке избавиться… Тем временем навигатор таксиста подсказывал, что совсем скоро они подъедут к месту назначения, а поэтому придется искать место, где остаться ночевать — ключи от дома потеряны, а мама вернется только под утро. — С вас девятьсот, — хихикнул таксист, смотря на Эмиля через зеркало. Пацан же слегка занервничал, ведь таких денег у него с собой не было, а он же обещал!.. — Вот возьмите, — прервал их переглядывания мужчина, передавая купюру в тысячу рублей, — Сдачи не надо, — и вылез из машины. Вслед вылез и Иманов, чувствуя себя ещё более некомфортно перед ним. А впридачу и сильный ветер морозил через мокрющую толстовку. — Извините, я могу… могу вам на карту скинуть, только телефон зарядить надо… — начал было оправдываться пацан. Мужчина же оглядел сморщившегося чуть ли не в ходячий кокон парня сочувственным взглядом, прикусил губу, явно о чём-то думая, а потом произнёс то, что поразило Эмиля: — Идём за мной. Ты же замерзнешь, пока до друга дойдешь. Скажешь ему, что переночуешь у знакомого, — и, развернувшись, он пошёл к ближайшей многоэтажке. Эмиль же остался на месте, думая о том, насколько рационально сейчас довериться чужому человеку, ведь сам он доверие потерял давным давно, ещё тогда, когда отец оказался изменщиком, а семья разрушилась на глазах. — Хочешь отплатить за такси? — увидев, что тот не хочет идти, сказал парень, — Тогда давай за мной быстро. «Твою мать. Он что, хочет, чтобы я ему телом отплатил?.. Его не смущает, что мне шестнадцать? Я же ничего не умею… А как это у парней делается? Я буду снизу, что ли? А если он сделает это без смазки?.. А потом что? Выкинет, как шлюху какую-то?..» — и остальные мысли крутились в его голове, пока они ехали на лифте до пятого этажа. Эмиль, на всякий случай, запоминал все пути отступления. Лестничная клетка подъезда не выделялась чем-то от общего пейзажа — такая же однотонная с потертой синей краской на стенах и пепельницей на подоконнике. Эмиль даже удивился тому, как такой, вроде бы, успешный мужчина мог жить в заплеванном подъезде. — Проходи, — открыл он входную дверь перед парнем, и тот боязливо перешагнул порог, начиная осматриваться. Хозяин квартиры включил свет, отчего Иманов сморщился, но привыкнув к свету, начал осматриваться. Квартира мужчины была довольно большая, ведь уже с коридора Эмиль видит двойные двери в зал, проход на кухню и две комнаты в конце. Сами апартаменты были довольно уютными и живыми, но только совсем не напоминали холостяцкую берлогу — слишком большие. Обои были в коричневых тонах, на полу покоились ковры с узорами, на стенах висели разные картины. — А ваша семья не будет против… ну, меня здесь? — неловко поинтересовался Эмиль, снимая мокрые кеды и ставя их около батареи. — Я один живу, — ответил незнакомец, уходя в зал. — Ясно. — тихо ответил пацан себе под нос, вешая свою многострадальную олимпийку на ту же батарею. Дальше заходить было страшно. Он всё ещё не особо доверял этому мужчине, а быть убитым сегодня не хотелось точно. Он только убежал от смерти! Парень слышит, как незнакомец заканчивает говорить с кем-то по телефону, а потом видит, как тот выходит из зала с пачкой вещей и полотенцем. — Держи, прими горячий душ сейчас, а потом переоденься в сухое, — командует он, пихая одежду парню в руки, и уходит на кухню. Эмилю остается только кивнуть, испуганно моргнув пару раз, а после он всё же заходит в ванную комнату, закрывая её на щеколду. Он аккуратно раздевается, пытаясь не задевать тканью синяки и царапины, оставшиеся то ли от ударов тех придурков, то ли от падений во время бега, потом заходит в душ и включает воду, повернув кран до самого конца, согреваясь буквально в кипятке. Руки перестают дрожать, грязь и кровь сходят слоем с его тела, незажившие раны начинают щипать. Эмиль успокаивается. Через полчаса парень выходит в сухой одежде, оглядываясь. Мужчину он находит в зале, сидящем за ноутбуком уже в домашней одежде. Парень перебарывает свой страх и жуткую неловкость, садясь рядом с ним на диван. — Я… хотел поблагодарить вас за то, что не оставили меня… — сжимая кулаки, сказал он, — Спасибо. Закрыв компьютер, мужчина повернулся к парню, осмотрев его ещё раз, но уже не таким строгим взглядом, как было на улице. Он улыбнулся уголками губ, обнажая ямочки на щеках. — Можешь звать меня Димой. — Эмиль, — ответил на это парень. — Хорошо, Эмиль, расскажешь… что случилось? От кого бежал? — услышав этот вопрос, он резко нахмурился, начиная слегка ерзать на диване. — Я… ну… просто хулиганы. Их в том районе много. И я вот… нарвался на таких, — всё-таки соврал он. — Где твои родители? Я могу им позвонить и сказать, что с тобой всё хорошо. Они волнуются, наверное. — Дима всё ещё смотрит на видные синяки парня, думая, что делает это незаметно. «Наверное…» — Не стоит. Они сейчас не в городе. Не хочу, чтобы волновались, — вымученно улыбается он, также продолжая неловко пялиться на мужчину, также думая, что делает это незаметно. — И что же? Ты совсем один живешь? Не сложно тебе? — Пойдёт. Они же всё равно скоро приедут… Дима промолчал, позволяя их разговору утонуть в тишине, думая о своём, а потом опомнился, поворачиваясь к парнишке: — Ладно, Эмилька, время два ночи уже. Тебе же в школу послезавтра, восстанавливать режим нужно, — начал он занудничать, — Вот постельное, спишь в зале. Эмиль засыпает уже через десять минут, заправив мягкий диван в цветастое постельное белье. И ему наконец-то спокойно. У Димы дома уютно.***
Утро начинается с того, что Эмилю приходит сообщение. Точнее сообщения. Телефон зарядился за ночь и теперь нагоняет присланные уведомления за всё время. Сударь: Чувак, ты живой? Не пугай и ответь мне. Алло-о… Сударь был практически единственным другом Эмиля, который знал его без прикрас и выдуманных историй о уехавших родителей. Так сложилось, что с самого первого класса они были вместе и сидели за одной партой, поэтому и проблемами делиться он научился только с ним. Эмиль смотрит на свои вчерашние сообщения и морщится, ведь серьезного разговора им точно не избежать. В приступе паники он написал ему всякой херни, что теперь даже стыдно становилось.Я живой.
Прости, что напугал так.
Телефон сел, а зарядки поблизости не было.
Я переночевал у знакомого.
Это, вроде, всё, что должен был знать парень, поэтому Иманов с чистой совестью вышел из телеграмма и потянулся во весь рост на диване. Спалось действительно неплохо. Пацан выдохнул и, прислушавшись, услышал копошения где-то за дверями зала. Приняв сидячее положение, пацан зевнул, и, проморгавшись, поднялся на ноги, выходя из комнаты. Копошения шли из кухни — это Дима стоял у плиты и жарил что-то на сковороде. От запаха невольно свело живот. Эмиль и забыл, что не ел весь день. — Доброе утро, — поздоровался мужчина, резко поворачиваясь к двери, чем сильно напугал парня. — Доброе, — кивнул он. — Есть будешь? — Э… да, — согласился Эмиль, решив, что дома вряд ли есть что-то съестное. — Кофе, чай? — Кофе. На этом их диалог закончился, и Эмиль решил пойти умыться в ванной. Пока умывался он думал о том, что и не подозревал, как вполне здоровый сон может изменить его настроение. Пусть и вчера его состояние граничило с истерикой, то сегодня он был готов снова стать жизнерадостным Эмилькой, о котором с улыбкой отзывались даже учителя математики. Это ему, конечно, льстило, но так осточертело. Оставался всего один год, а потом официально Эмильен станет студентом и уедет куда-нибудь далеко из этого города. Если уж быть честным с самим собой, то Эмиль хотел уходить сразу после девятого, несмотря на все уговоры Сударя и даже классной руководительницы, но тут произошёл раскол в семье, постоянные ссоры родителей, и до Эмильки нет никому дела. Вот он и остался деградировать ещё два года. Десятый — практически невозможный и самый тяжелый — позади. Теперь осталось посмотреть, что же приготовил для него одиннадцатый. Ну, то что точно знал пацан — новый надзиратель. Маразматичка свалила ещё в десятом после новогодних каникул, чему неимоверно обрадовала почти всех, и Эмиля в том числе, пусть он и делал вид, что ужасно расстроился её уходу. На замену пришла молодуха англичанка, летом залетела, и снова они остались беспризорниками. Тут даже шутка про вечно беременных англичанок не веселила, ведь классного руководителя им так и не поставили. А может и поставили, но имени, а тем более контактов его никто не знал. — Я на работу через полчаса. Ты сам до дома доедешь? — интересуется Дима, когда Эмиль выходит из ванной и садится завтракать. — Да. У меня есть навигатор, как-нибудь доберусь. — успокаивает его парень, принимаясь за завтрак. Это был омлет на молоке и оладьи со сгущенкой. Рядом стояла чашка ароматного кофе. Давно пацан так не нажирался конечно… После завтрака Эмиль ещё раз осмотрел дом, так как Дима ушел в свою комнату переодеваться, и снова подумал о том, что странно — квартира огромная, а живёт один. Да и совсем не по «мужскому» обставлена она. Эмиль будто вернулся в свой родной город и в свою первую квартиру. Там ещё ковры на стенах висели и DVD с дисками, на которых мультики, лежали. Словно в нулевые вернулся, короче. Но решив, что это даже не его дело, он быстро оделся в свои лохмотья и сложил постельное на диван. Вышли они где-то в половине десятого, поэтому Дима поспешил заказывать себе такси, ведь и сам уже опаздывал немного, но перед этим всё же попросил Эмиля записать себе его номер. — На всякий случай, — пояснил он, — Напишешь мне, как до дома доберешься, — и уехал. Эмиль же сохранил контакт с его именем и отправился на ближайшую остановку — ждать автобус.***
Быть может, Эмиль самую малость надеялся, что мама волновалась о своем единственном сыне, но эти надежды рассыпались, как только он перешагнул порог своей квартирки. Мама открыла ему и сразу вернулась в свою комнату, не удосужившись даже спросить, где же шлялся её сын. Но это ничего — Эмилька привык. Привык, что никто не встречает после школы с подогретой едой, что не пишет ему ни отец, ни мать, ведь обоим не до него сейчас, что семья разрушилась, а его пиздят какие-то утырки за непонятные долги папы. Привык, что ж поделать. — Ебать, мужик… — слышит уже в какой раз Эмиль за разговором с Сударем. И к тому, как друг реагирует на его жизнь, он тоже привык. Они решили встретиться сразу же после того, как Никита вернулся в Москву, потому что по словам парня: «я пиздец как соскучился, братик». И кто Эмиль такой, чтобы отказаться? Тем более он и сам соскучился. Они сидели в одном из дворов серых многоэтажек, пили купленные энергетики и рассказывали о том, как прошли их выходные. Созванивались они довольно недавно, поэтому мало чего нового прибавилось за это время, если не считать того, что Эмиля похитили, чуть не убили, а ещё он переночевал у незнакомого мужика. — А мама? Ты ей рассказал? — охуевал Сударь всё больше. — Нет конечно. Надо ей это… — произнес Эмиль, чувствуя прохладный ветер на щеках: август как никак. — Бати дома не было давно, я даже, блять, не знаю, за что огребаю. Если припрется домой, то точно его расспрошу обо всём, — довольно агрессивно поведал он. — А чё за мужик-то? С чего вдруг тебя к себе домой притащил? — Мне ли знать?! Странный он был какой-то. Дима зовут, номер свой дал. Сказал написать, но я не собираюсь. Всё равно вряд ли с ним встретимся ещё раз. — пацан допивал свой напиток и, сжав его в руке, выкинул в мусорку. — И тебе норм, что ты ночевал у какого-то мужика неизвестного? Он не приставал хоть? — хихикнул Сударь, отчего тут же получил подзатыльник. — Дурак, что ли? Да нормальный он. Мужик как мужик. Лет тридцать, может, хрен знает. Глаза светлые, волосы тёмные, накормил меня, что тебе ещё сказать о нём? — ехидничал он, — Ты лучше скажи, классного нам назначили хоть? Ты же у нас со старостой общаешься. — заиграл бровями он, вспоминая, как Сударь в конце девятого признавался в любви их старосте — Полине. Эмиль тогда знатно над другом поугарал. — Ой да пошёл ты. — закатил глаза он, — Ничего я не знаю. Вообще надеюсь, что и не назначат никого. Так легче будет всем нам. — Наверное, ты прав… Не хочется снова знакомиться с кем-то. Заебало, — подытожил парень. И ведь правда — заебало. Идёшь в эту долбанную школу, улыбаешься всем, хихикаешь с шуток, потом приходишь домой и убираешь сломанную из-за драки посуду. После достаешь последние бабки и идешь покупать ролтонов, ведь на другое денег тратить жалко. Сударь недолго смотрит на парня, слегка касается рукой его плеча и поддерживающе похлопывает. — Год остался. Потерпи чуток. Потом съебемся вдвоем далеко-далеко, и никто даже следа нашего не найдет, — улыбнулся он, чем вызвал такую же искреннюю улыбку на лице Эмиля. Прощаются они где-то к двенадцати ночи, обсудив все сплетни и новости. Иманов с Сударем совсем забывается, и даже не вспоминает то, что было буквально сутки назад. Пусть и дата на телефоне уже десять минут как первое сентября, а завтра рано вставать, Эмиль чувствует себя не так плохо, как мог бы. Он думать забывает о каких-то там бандитах, что испугали его до чертиков, забывает и о Диме, которому так и не написал, забывает и о матери, заходя домой и ложась спать. Завтра купит себе булочку в буфете и поест нормально, а сегодня он не голоден. Полина пишет в группу класса одно единственное сообщение: Савок: Ребят, завтра в 10:30 линейка. Не опаздываем! Классная руководительница нас встретит. Её зовут Ольга Леонидовна.***
Эмиль чувствует себя полным долбаном, когда просыпается. Ведь на часах 10:46, а на телефоне пять пропущенных от Савекиной. Пацан не помнит, как одевался, не помнит, как выбегал из дома, захватив с собой рюкзак, но помнит, как бежал сломя голову по улицам до школы. — Поль, прости, пожалуйста! Скажи нашей классухе, что я в поликлинике был или… ну не знаю, соври что-нибудь! — Эмиль, ты охренел? Через десять минут чтобы был здесь! — и она сбросила трубку. «Бля-ять!» Это только первый день, а пацан уже понимал, что он полный дурак. Что же будет дальше?!.. Наконец к одиннадцати Эмиль добегает до школы, здоровается с отчитывающим за опоздание охранником, почти не обращая на его слова внимания, и бежит на второй этаж, невольно ощущая каждый синяк и ссадину под рубашкой и пиджаком. Но это не сильно важно, потом разберется с этим. Парень пролетает ступеньки и оказывается на нужном этаже, быстрым шагом подходя к нужной двери. Двести пятнадцатый кабинет. Он выдыхает, чуть восстановив дыхание, чтобы не задыхаться там на пороге перед очередной маразматичкой, а он уверен, что по ту сторону двери, как раз такая. Ну какая же молодая женщина может иметь имя Ольга Леонидовна?! Эмиль хватается за ручку и резко дергает на себя, придумывая на ходу тысячи отмазок и причин его опозданию. А потом замирает на месте, не пройдя и шагу. Все тело словно током квасит, а в голове за секунду все мысли исчезают. За кафедрой стоял их классный руководитель. Только не Ольга, и не Леонидовна, и даже не женщина. Это был статный мужчина в знакомых очках, что прятали за своей оправой глубокие серые глаза, а в них легкое недоумение первое мгновение, а потом вдруг понимание. Это Дима. Точнее уже не Дима, а Дмитрий какое-у-тебя-отчество-блять. И он почему-то стоит напротив его класса и проводит у них классный час. Эмиль буквально поверить не может, что это он сейчас перед ним, думает, что, возможно, просто похож, или пацан вовсе рассудок потерял в ту ночь, а все остальное просто додумывает умирающий мозг, пока этот мужчина не заговорил. — Здравствуй, как зовут? — голос тот же и спрашивает то же самое, что и пару дней назад. Только вот теперь с капелькой насмешки и удивления. — Э-эмиль, — запинается пацан, переводя взгляд на полный непонимания класс. Они-то привыкли, что дружелюбный Эмильен ко всем учителям подход находит самым первым, а тут как воды в рот набрал. Эмиль же смотрит на Полину, думая о том, что это какая-то подстава. А как же Ольга Леонидовна?! Та лишь плечами пожимает. — Хорошо, Эмиль, садись на своё место. Побыстрее, — снова скомандовал он, как тогда, в своей квартире, и вовсе потерял интерес к пацану, опуская взгляд на бумаги. А сам Эмиль на ватных ногах еле проходит мимо учительского стола, падая рядом с Сударем. — Охуеть. — шепотом. — Чё?.. — не понимает Никита. — Потом скажу, — потому что знает, что сейчас слов не хватит. И весь классный час Эмиль прослушивает, уловив только то, что учителя зовут Дмитрий Андреевич и ему двадцать девять лет. Но это он, в принципе, частично знал. Пацан думал о том, что не могло ему так не повезти, ну точно не так! Мужик, который спас его от почти что смерти, теперь его классный руководитель и знает одну его большую тайну. Пиздец. «Я влип» — окончательно осознает он. Не то чтобы у него были ожидания на новый учебный год, но… не так отвратительно же! Ничто не могло портить Эмилю образ дружелюбного и активного мальчишки в последний год обучения, ведь он так тщательно отстраивал свои личные границы перед любопытными девочками и дотошными задирами, а теперь какой-то хуй с горы может «случайно» поведать всем о том, что Эмилька по ночам ночует у левых мужиков и бегает от других левых мужиков. Да если захотеть, то историю можно повернуть так, что Иманов даже поступить никуда не сможет! Нет, такого ему не нужно. Как только Дмитрий Андреевич говорит, что они могут быть свободны, Эмиль подрывается с места и бежит на выход, но его резко окликают. — Эмильен, останься, пожалуйста, на пару минуток. Сударь смотрит странно, но говорит, что будет ждать с Полиной на улице. Иманов провожает его взглядом, а-ля «не оставляй меня, прошу». Но все-таки остается один на один с учителем в кабинете. — Кхм… Ну, снова привет, Эмиль. — в ответ пацан просто кивнул, не отрывая взгляда от пола. — Ты почему мне не написал, что добрался до дома позавчера? Я думал, что что-то снова случилось, а ты оказывается просто безответственный. «Нихуя себе» — охуевал Эмилька от предъявы. Так ещё и безответственным обозвал! Да даже физичка, на предмет который пацан болт положил, так не говорила. — Извини… те. — выдавил из себя он, но права свои отстоять решился, — Но почему я должен был вам писать? Я ведь к вам домой не напрашивался и номера вашего не просил. В любом случае, вы для меня были просто неизвестным мужчиной, которому мне, может, было страшно отправлять смс? Мужчина хмыкнул, поправив очки на носу, что не ушло от внимания парня. — Тоже верно. Мне было просто интересно, что же заставило тебя так бежать и умолять забрать... — Не говорите никому, — перебил его пацан, — Пожалуйста. Не хочу… чтобы знал кто-то. — Я не такая сволочь, чтобы распространять личную информацию своих учеников. Но теперь я точно уверен, что ты мне соврал тогда. Не от хулиганов ты убегал, — мужчина глянул парню в глаза, словно мог найти правдивый ответ, но он лишь бился о стеклянные глаза напротив, что не пропускали его внутрь. Ещё секунду Дима всматривался в ледяные карие глаза, думая о том, что выглядели они необычно, но первым прервал зрительный контакт. — Добавь меня в общую с классом группу. У тебя мой номер есть. Отправлю вам расписание вечером. — улыбнулся он, — Можешь идти. — До свидания, — буркнул Эмиль, чуть ли не выбегая из класса. Ему срочно надо на свежий воздух. Он снова пробегает лестничные пролёты, чуть не сбив ждавшего его Сударя, выходит на улицу и глотает носом побольше кислорода. — Ты чего, чувак? Я испугался! — выбегает за ним Сударь. Иманов дышит тяжело, проклиная весь мир к чертям, и только оборачивается, чтобы сказать: — Это он, Никит, — по имени Эмиль почти никогда не обращается к нему, а значит что-то важное. — В смысле? Кто «он»? — Дмитрий Андреевич — тот самый Дима, про которого я рассказывал. Сударь замолкает, не зная, что сказать.