***
Второе сентября у Дмитрия Андреевича начинается не лучше, чем первое. Мало того, что ему в первый же день работы на новом месте вбухали чей-то левый класс, аргументировав это тем, что «Ну, Дим, всего на четверть, пока Ольга Леонидовна не вернется!», так теперь Димке приходится ещё и отдуваться за эту Ольгу, заполняя бумажную волокиту и какого-то хрена участвуя в составлении уравновешенного расписания. В общем, в школе мужчина уже в семь утра, зевая и потирая опухшие глаза, сидел и просматривал список имен новоиспеченных подопечных, который вчера заботливо написала их староста. Конечно на строчке, где красивым почерком было написано «Иманов Эмиль», он слегка затормозил, невольно возвращаясь в их вчерашнюю встречу. Сказать, что Дима был в полном недоумении первые секунды — ничего не сказать. После того, как они разъехались, Масленников ждал сообщения весь день, но так и не дождался, отчего даже немного забеспокоился, а потом смирился, что они вряд ли встретятся ещё раз. А теперь его одолевали неоднозначные чувства по отношению к мальчишке. Любопытство зашкаливало: что же случилось в тот день? От кого он убегал? Почему так отчаянно просил не говорить никому? Закончив переписывать списки, он потянулся в своем кресле, поглядывая на только-только восходящее солнце, повествующее о новом длинном дне. Совсем ранние пташки уже заходили в школу, проходя мимо спящего охранника, учителя изредка ходили по темным коридорам, свет в которых ещё не заработал, промозглый осенний ветер за окном бушевал, заставляя поёжиться даже в теплом кабинете.***
Эмиль сидел на последней парте второго ряда, поддерживая диалог двух сидящих спереди — Артема и Стаса. В восемь утра, конечно, энтузиазма в нем было совсем немного, но это было явно лучше, чем ждать в напряжении, пока припрется их учитель, ведь первым уроком у них сегодня география. Судя по услышанным фразам из разных частей класса — одноклассникам Дмитрий Андреевич явно понравился. Оно и немудрено: учитель молодой, современный, так ещё и выглядит опрятно. Не то что старые обрюзгшие деды со вставными челюстями, что занимали половину преподавательского состава. Через пару минут в класс зашел мужчина, одетый в костюм, пиджак которого крайне незаконно обтягивал стройное тело, выявляя вполне себе внушительную талию, а подкачанные ноги также обтягивались темными джинсами. И естественно его идеально уложенная причёска, куда же без нее! «Сам Мистер Идеальность прям…» — подумал Эмиль, тяжело выдохнув и приготовившись к уроку. — Итак, здравствуйте, дорогие ученики. Если вас по какой-то причине не было вчера, — начал говорить учитель, как только прозвенел звонок, — Меня зовут Дмитрий Андреевич, я ваш классный руководитель на некоторое время. Начнем тогда сразу, ваши имена постараюсь запомнить по мере возможности, — мужчина повернулся к доске и слегка крючковатым почерком начал писать: «Геоэкология. Предмет исследования и актуальность» — Кто может сказать мне: что такое геоэкология? Кто-нибудь слышал о таком термине раньше? — повернувшись, задал он вопрос. — Научное направление?.. — ответил кто-то неуверенно с первых парт. — Которое изучает что? — уточнил препод, но класс молчал, — Ваши предположения? Эмиль? — увидев вдруг руку ученика, мужчина кивнул. — Которое изучает составы и ресурсы геосфер Земли, — произнес парень, припоминая уроки за десятый класс. — Хорошо, а какие геосферы существуют на Земле? — Э… ну, литосфера, гидросфера, атмосфера и… — Достаточно, спасибо. Давайте тогда запишем точное определение из учебника. Откройте страницу… десять. Эмиль сжал слегка дрожащими пальцами ручку и вцепился взглядом в определение термина, записывая его себе в тетрадь. Парень немного трусил, чего даже не ожидал от себя, ведь давно привык активничать на уроках, да и в ответе был уверен. Новый учитель слишком явно вносил в жизнь Эмиля что-то непонятное и непривычное, и это парню не очень-то нравилось. Не любил он, когда что-то шло не так. А интуиция Иманова подсказывала, что из-за этого мужика всё точно пойдёт не так. Тело, словно предчувствуя это, пыталось дать сигнал хозяину — сваливай как можно быстрее, пока эта волна и тебя не утопила, но он, будто специально, именно в этот момент себя слушать не хотел. — Хорошо, теперь поговорим об отраслях геоэкологии. Она подразделяется на общую, прикладную и региональную… Пацан слушал внимательно весь урок, порой ловя взгляды мужчины на себе, записывал определения и иногда отвечал на вопросы. Говоря в общем: никак не подавал признаков агрессии или страха к новому классному. К концу урока же Дмитрий Андреевич оставил несколько минут до звонка, чтобы поговорить с классом. — У вас последним уроком ещё один классный час, где я должен буду поведать о том, как будет проходить ЕГЭ в этом году, но, будем честны, кажется, даже само министерство образования ещё не придумало то, как вас помучать в этот раз, так что опустим. Я не хочу вас пугать предстоящими экзаменами или страшными универами, где за вами, по словам других учителей, никто не будет бегать. В этом нет смысла. Как и в том, чтобы проводить лекцию о… — мужчина поднял бумажку со стола и прочитал: — Вреде незащищенного полового акта среди подростков. — по классу прошлись смешки и перешептывания. Только Эмилька не посмеялся, а Дмитрий Андреевич почему-то в упор смотрел на него, — Думаю, каждый понимает, что детей заводить ещё рано, а всякими болезнями заражаться нельзя. Я считаю, мы можем не проводить лишних полчаса в этом душном классе за обсуждением этого. И чтобы вы могли сегодня уйти домой пораньше, у меня к вам только один вопрос: кто сдает мои предметы? Поднимите руки. Географию сначала. Руки подняли Эмиль и Артём — оба договаривались об этом заранее. — Хорошо, а историю? Здесь руку поднял только Эмиль. — Мхм, — кивнул чему-то учитель, написав, видимо, их имена себе в журнал. — Половое воспитание подростков не такая уж и не нужная тема… — сказал Иманов, смотря на балбесов-одноклассников. Они наверняка и не догадываются о насущности этой проблемы в их стране. «Им бы только посмеяться над шутками про секс, а как ребенка случайно заделают, так сразу бегут, как крыски с корабля. А потом удивляются, почему же в России так много неблагополучных семей» — конечно Эмиль думал, что понимал, почему так отнесся к «шутке» учителя. Он ведь, скорее всего, и есть «вред» незащищенного секса — просто никому теперь не сдавшийся ребёнок, который даже и не виноват, что родился… А ещё Эмилька думал, что сказал это тихо, чтобы никто не услышал. Неправильно думал… — Эмиль, можешь остаться после уроков, разберём эту тему в подробностях, — и вот тогда по классу пронеслись не просто смешки, а конкретный хохот. «Вот же сука» Только виновник торжества не смеялся, смотрел на Эмиля долю секунды, а потом принялся успокаивать расшумевшихся пацанов.***
Естественно «смешной и модный» учитель всем понравился. Уходили одноклассники Эмиля с урока с улыбками на лицах и отличным настроением, ведь этот веселый да еще и красивый мужчина будет рядом с ними как минимум два месяца. Иманова же эта мысль просто убивала. Надо же было сказать такое! Да и непрофессионально это, пропускать довольно важные лекции. «И смехуечки такие пускать…» Сударь приперся только ко второму, поэтому пропустил сей увлекательный урок, о котором в столовке ему тут же поведал Тёма. Они сидели втроём за своим столиком, пожирая пирожки с картошкой. — И в конце Эмиль сказанул, что «половое воспитание это вообще-то важно», — глупо спародировал он его голос, — А Дмитрий Андреевич ему такой «ну приходи тогда после уроков, изучим с тобой эту тему». — Эмиль закатил глаза, откусывая большой кусок от бедного пирожка. — Ха-ха, очень смешно, — с полным ртом ответил Эмилька. Сударь же со смешком выдохнул, смотря на уже не такого хмурого друга. Это придавало некого спокойствия. — Да брось, он не хотел тебя обидеть, я уверен, — пожимает плечами Никита, замечая сидящего за столом с учителями препода. Тот любезно болтает с их биологичкой. Только вот отвернувшись, Сударь и не заметил, что учитель моментами посматривает в сторону их столика. Следующие три урока — алгебра, русский и физика — проходят вполне спокойно и без отвратных, по мнению Эмиля, попыток пошутить про секс с несовершеннолетними. Иманову приходится пересилить себя и поплестись своим бренным телом в кабинет двести пятнадцать, где его уже ждал личный сероглазый сатана, готовый мучать весь следующий год. Вместе с ним идет Тёма — узнать о дополнительных по географии. — Можно войти? — постучался Артём, чему Эмиль совсем не сопротивлялся. Ему вообще хотелось, чтобы этот мужик не смотрел на него так каждый раз. А лучше вообще не замечал. — Да, проходите. Уроки закончились уже? — Да, мы к вам насчет дополнительных по географии. — Сейчас посмотрим, когда наши графики совпадают, — Дмитрий Андреевич смотрит в свою записную книжку и проводит взглядом зашедших парней. Оба садятся на первую парту перед учителем. — Артём Чернец… получается у меня сдаешь только географию, да? — Верно. — Хорошо… у меня есть время во вторник и четверг после уроков. Давайте так. Можете приходить в это время? — спросил он у обоих. Эмиль с Артемом синхронно кивнули. — Тогда смотрите… Во вторник и четверг будет география, — пояснил он. Эмиль задумался. География в эти дни никак не мешала его планам — работа была только по пятницам и выходным, поэтому он согласно кивнул. — Я скину вам электронные учебники, которые я советую приобрести в бумажном варианте. По ним мы и будем учиться. Дмитрий посмотрел на подростков, а те в свою очередь переглянулись, также кивая снова. — Отлично тогда. Со следующей недели начнете. Артём, свободен. Эмиль, задержись. Парень уже начал было протестовать, явно намереваясь уйти пораньше, но вспомнил, что он сдает не только географию, но и историю. — Так, теперь ты, — произнес он, когда Тёма скрылся за дверью, — Когда свободен? — Ну… кроме выходных и пятницы свободен всегда, — заговорил школьник. — А что у тебя? Другие допы какие-то? — Нет. Работа, — признался честно. — Ты работаешь? Кем же? — Не хочу говорить. Дмитрий Андреевич сузил глаза, подозрительно смотря на него. — Ничего незаконного, надеюсь? — Что? Нет! — Ну и отлично. Тогда… может сделаем дополнительную историю в четверг? Сразу после географии? — Да, хорошая идея. — Точно? Тебя не будет напрягать? «Напрягаете тут только вы…» — подумал Иманов, мысленно закатив глаза и громко цокнув. На деле же просто помотал головой. — Всё тогда… — Дима сложил все свои бумаги вместе и засунул в папку, — Эмиль, как твои дела? — вдруг спросил он, убирая папку в свой портфель. Пацан аж оторопел от такого резкого вопроса, а потом поднял глаза на него и почувствовал себя очень неуютно. Снова. Снова это чувство, будто что-то неправильное движется. Будто скоро что-то случится… — Все в порядке. — Тебя больше никто не трогал? Родители дома? — Я же говорю: все хорошо. Родители уже приехали. Не стоит так волноваться… — пацану, может быть, и льстило осознавать, что их препод волнуется за него по особенному, но признаваться в этом не хотелось совсем. — Ладно, но послушай. Если что-то не так, то у нас есть школьный психолог. Или я. Я тоже возможно могу помочь чем-то. На то я и классный руководитель. — Дима многого не знал о пацане, но словно нутром чуял, что у него не всё в порядке. С той самой ночи, когда перепуганный до смерти мальчик подбежал к нему и начал упрашивать помочь, Дима не забывает о нём. — Ладно, но у меня нет проблем, правда, — немного нервно хихикнул Эмиль, чем сильно выдал свое беспокойство. — В любом случае, у тебя мой номер есть. И не обижайся за сегодняшний урок, ты хорошо поработал. Скомкано поблагодарив и попрощавшись, Эмиль вылетел в коридор. Он бы подумал о словах учителя, если бы не сообщение пришедшее на телефон от абонента, от которого Эмиль совсем не ждал. Мама: Приходи домой, здесь папа. Поговорить с тобой хочет.***
Пацан возвращаться в маленькую квартирку с пропитанными табачным запахом обоями не хочет. Язык не повернулся бы назвать это место домом. Там ждет алкоголичка мать, которая уже давно потеряла счет выпитым в одиночку бутылкам «Еврейской», и уебан отец, вдруг с того ни с сего объявившийся, чтобы, блять, поговорить. Это не дом. Но ключи у парня только от этого места, поэтому, как бы ни хотелось сбежать, он вернулся, опасливо оглядываясь по сторонам, ведь никто его так и не встретил. Отец оказывается на кухне. Эмиль всматривается в его лицо, с некой досадой осознавая, что очень сильно на него похож внешне, а потом облокачивается о стенку, поджидая разговора. — Эмиль, мальчик мой, — мужчина поднимается со стула, подходя к парню, — Как дела у тебя? Да что за флешмоб у этих глупых мужиков сегодня? Интересоваться делами нахуй не сдавшегося им подростка! Эмиля слова отца не ранят, а просто вызывают отвращение. Эта показушная забота, словно и не происходило между ними ничего. — Отлично. Расплачиваюсь вот за твои долги, — съязвил он, припоминая, как осматривал покрытое синяками тело в ванной перед зеркалом. — Слушай, я здесь не виноват! Меня подставили в этом казино! Услышав жалкие оправдания отца, Иманов только усмехнулся. — Конечно, тебя же всегда подставляют, мученик ты наш. С детства Эмиль помнит, как родители ругались на этой почве. Помнит, как папа приходил с работы, воровал у своей же жены деньги, а потом проигрывал их в покере или игровых автоматах. Помнит, как мама постоянно грозилась развестись, но так и не сделала этого. Продолжала терпеть выродка, позволяя воровать почти половину от всего семейного дохода, чтобы в один прекрасный день отец всё-таки что-нибудь да выиграл. — Не волнуйся больше. Я расплатился, долгов больше нет. И эти слова тоже помнит. Слышал их раз в полгода на протяжении десяти лет, верил, что наконец-то с игроманией покончено, а потом он снова приходил побитый и пьяный, воровал деньги, и Эмиль потерял в него всю свою веру. — Знаю я твоё «долгов больше нет», — пацан решил проигнорировать мужчину, включая электронный чайник.— Свали из моей жизни навсегда. Не возвращайся больше, тогда и поверю. — Эмиль, я знаю, что ты злишься, но я твой отец. Вот возьми, — протянул грязную бумажку. Тысяча. — В столовке себе что-нибудь купишь, — говорил таким тоном, будто эта тысяча перечеркивала все их нерешенные проблемы. — Мне твои подачки не нужны. — парень оттолкнул руку, в которой были деньги, — Видеть тебя не хочу. Зачем вернулся?! Или тебя женщина опять из дома выгнала? — хмыкнул он. И это тоже Эмиль будет помнить. В середине десятого класса отец сознался в измене матери. Он проиграл их квартиру, оставил практически без жилья жену с сыном, уйдя к другой. К более молодой, ещё не отягощенной детьми, возможно богатой. С ней ему дышалось свободней, с ней он забывал об ошибках прошлого, пока та ее выгнала его в первый раз. Тот тут же побежал к своей «семье», умоляя простить. Продлилось это около месяца, после он снова ушел. Теперь мужчина заходил к ним домой на «чай попить» раз в месяц точно. Разговаривать с матерью об этом было бессмысленно — она не слушала. Может, всё также любила, может, просто жалела, но не выгоняла. Женщина спилась после того, как он свалил к другой, позабыв вовсе о сыне и своей гордости. — Правильно сделала, если выгнала. Как тебя, такую скотину, терпеть? — прищурился Иманов, до боли и красных пятен на ладонях, сжимая руки в кулак. — Эмильен, не смей так говорить со мной! — вдруг повысил голос отец. — А то что? В угол поставишь? Накажешь? Накричишь небось?! — кричал уже сам Иманов, не волнуясь о том, что могут услышать соседи. — Я пытаюсь наладить отношения! — Зачем?! Поздно! Я тебе не десятилетний пацан, чтобы прощать за шоколадку. — Я хочу, чтобы ты перестал на меня обижаться, разве тебе так сложно?! Хотя бы ради матери! Ты видишь, как она загибается на работе? Пожалей ее! — Ах она загибается, да? Ну конечно, в этом же я, сука, виноват! Я же оставил семью, я съебался с какой-то потаскухой, забыв о ней! — Эмиль невероятно зол. Еще немного и он будет готов начать драку. — То есть ты меня сейчас винишь? — отец то ли слишком тупой, то ли притворяется, что не понимает ничего. — Как же ты заебал, — покачал головой пацан, срываясь, — Мне тошно от тебя. — подошел ближе и прошептал, — Пошел ты нахуй. Оба замолкают, но через секунду возникшая тишина вновь нарушается громким шлепком. Эмиль чувствуют нарастающую огненную боль в районе скулы, куда пришлась отцовская «любящая» рука. И это последний мост, который он сжёг между ними. Эмиль толкает отца подальше от себя, замахиваясь, чтобы ударить в ответ…***
Серая школа не выделяется на фоне серой Москвы. Эмиль хлюпает летними кедами о лужи, которые вновь украшали асфальтированные дороги города, томным взглядом обводя каждое окно учреждения. Он обходит обшарпанный забор, на котором бедная калитка скрипит уже пятый год, заходит в школу, поморщившись от количества людей на входе, и старается протиснуться к контролеру, находу показывая пропуск охраннику. Тот, конечно, знает его с самой началки, но приебаться шанса не упустит. Наконец, оставив позади всю давку, он вышел к ступенькам, поднимаясь на третий этаж — в кабинет математики. Около него еще никого нет, так как все одноклассники сейчас внизу, в двести пятнадцатом, слушают, возможно, своего классного, но Эмиль совсем туда идти не хочет. Знает ведь — доебутся. Начнут расспрашивать, вновь совать нос куда не надо, лезть к нему в душу, думая, что могут себе этого позволить. Особенно Дмитрий Андреевич. Он-то не упустит шанса спросить перед всем классом, что же случилось с его милым личиком. Парень сел на корточки, подложив под себя рюкзак, и закрыл руками лицо. В коридоре здесь тихо и темно, а сам парень скрывался за колонной, что прилегала к стене. Он вспоминал, как ударил отца, как получил в ответ, а потом просто не выдержал и убежал, потому что это — последняя капля. Они до этого не дрались, не было возможности, ведь в последний год Эмиль отца видел очень редко, но вчера что-то в голове щелкнуло, когда отец отвесил ему пощечину. И вот теперь парень сидел и красовался с внушительным синяком, что разросся почти до шеи. На душе из-за этого оставался неприятный осадок, а в горле застревал ком каждый раз, стоит вспомнить об этом. И даже тональный крем не помог, Эмиль пытался. Скоре он услышал, как идут одноклассники, поэтому поднялся и отряхнулся, здороваясь с друзьями. — А ты чего не пришёл в наш кабинет? — поинтересовался Артём. — Да я только зашел. Решил сразу здесь ждать, — пожал плечами Иманов. — Ебать, а на лице что? — только заметив синяк, спросил он. — Подрался к гопниками, ничего страшного, — отмахнулся он, переводя взгляд на обеспокоенного Сударя, понимавшего, что никакие это не гопники. Но не успел он поговорить с ним наедине, как пришла математичка и открыла им кабинет, впуская в «библиотеку цифр». А если быть проще — в ад.***
Последним, седьмым уроком у них география, отчего Эмиль очень не в восторге. Он так прекрасно не видел ебало преподавателя весь день, а теперь надо терпеть его следующий час беспрерывно. Естественно как только он заходит в класс, два серый глаза упираются в него, а потом и в гематому на лице. Учитель чуть хмурится, но не задерживает на этом взгляд, здороваясь с остальными студентами. Эмиль садится на свое излюбленное место — последняя парта второго ряда. — Так… что я вам задавал вчера? — поднимаясь с места, спросил учитель. — Заполнить таблицу на странице двенадцать и приготовить сообщение на тему «загрязнение геосфер», — затараторила Полина с первой парты. — Отлично, кто готов? Эмильен прячется за спины товарищей, ведь единственное, что он успел сделать вчера — погулять до двенадцати, чтобы не видеть отца. Ни о какой домашке и речи не было, за что он уже получил два замечания от более дотошных учителей, которые благо ограничились словами, а не цифрами в журнале. Только вот выслушивать замечания на географии не хотелось вовсе. В прошлый раз Дмитрий Андреевич похвалил его, а это как-никак было важной частью хорошей сдачи ЕГЭ. Портить и так испорченные отношения не хотелось. Полина дочитала свой чуть ли не реферат с тетради, горящими глазами глядя на учителя. — Прекрасно. За домашнее задание пять, — улыбнулся он ей любезно, получив в ответ кивок и смущенную ухмылку. — Спасибо, — приторно сладким голоском прощебетала она. Кажется, только Эмиль заметил, как зарделась одноклассница в этот момент. «М-да…» — парню почему-то очень сильно захотелось закатить глаза. — Ну? Кто-нибудь ещё? — мужчина проводит взглядом по классу, но не находит ни одного уверенного в себе ученика, а поэтому выбирает сам, — Ладно, давайте тогда те, кто выбрал географию. Артём? — он перевел взгляд на парня. Чернец свой выбор и оценку за прошлый год оправдывает — читает своё сообщение, показывает таблицу, получает заслуженную пятерку и садится на место. — Ну и давайте кто-нибудь последний… — его глаза бегают по классу, пока не замечают одну лохматую макушку, что стыдливо пряталась, сжавшись за спинами друзей, — Точно, Эмиль. «Бля-ять» Парень поднимается, берет в руки тетрадь, упираясь взглядом в совершенно чистые листы, и начинает говорить. — Загрязнение геосфер… — в голове судорожно всплывают лекции прошлого географа, — бывает разных видов. Биологическое, химическое… эм, механическое и физическое. — Хорошо, расскажи про биологическое, — просит он. — При биологическом загрязнении загрязнителями являются организмы… которые… размножение которых несёт нежелательный характер как для человека, так и для экосистем… — Приведи пример, — все не отстает Дмитрий Андреевич. — Ну, например, размножение спор бактерий, грибов, вирусов… — Так, а теперь покажи мне тетрадь. «Сука» Парень опускает взгляд на совершенно пустой лист, потом снова поднимает на преподавателя. — Зачем? От этого вопроса даже географ в ступор впадает на пару секунд. — Таблицу твою проверю. Делал? — Нет, — пожимает плечами Эмиль, сдаваясь, лишь бы тетрадь не увидели. — Ну вот, останешься после уроков, заполнишь таблицу, а я заодно и остаток сообщения прочитаю… «Сука-а!» Эмиль уронил свое тело на стул, досадно кинув тетрадку на парту. «Зашибись! Прекрасно! Просто, сука, идеально!» Остальной урок прошел за объяснением новой темы, которую Эмиль тоже решил не конспектировать, ведь та наверняка была где-нибудь в его старой тетради. Заместо этого он тупо пялился на препода, выжигая глазами в нем дырку. Прозвенел звонок, ученики радостно поднялись со своих стульев, закидывая на плечи рюкзаки, и Эмиль хотел было затеряться среди них, только вот выхватили его раньше, чем он успел даже дойти до первой парты. — Солнышко, а я тебя не отпускал, — гаденько улыбнувшись, произнес учитель, — Садись, я жду от тебя таблицу. «Я видел порно, которое также начиналось…» — подумал злобно парень, но язвить не стал, побоялся. — Давай-давай, садись, — подтолкнул он ученика к самой ближней парте, дождавшись пока последний ученик — Сударь, кинув озадачено-печальный взгляд на них, уйдет. — Ну что ж вы так ко мне прилипли-то, а?.. — выдохнул фразу Эмиль, как ему показалось, тихо, садясь на стул и начиная писать название темы. — А что, бросить меня вздумал после одной ночи вместе? — хмыкнул учитель уже не так весело, как при всём классе, — Учти, от меня так просто не отделаешься. — У вас все шутки гейские или только мне так везёт? — все же не сдержался Эмиль. — В каждой шутке есть доля правды, — мужчина вышел из-за кафедры и встал перед партой, глядя на пустую страницу тетради, — но у меня вопрос важнее: что с лицом? — скрещивая руки на груди, спросил учитель. Теперь Иманов понял, почему Дима так посерьезнел и оставил его после урока. — Упал со скейта вчера, — продолжая заполнять таблицу, ответил парень, устало выдохнув. — Ага, ну да. — закивал Дима, показывая как он верил, — Слушай, Эмиль, я знаю, что я для тебя левый мужик, но я твой классный руководитель. Я понимаю, ты мне вряд ли правду скажешь, но мне важно знать, что у тебя не происходит в жизни ничего нелегального. Я могу помочь, могу даже никому ничего не говорить, если нужно. Господи, Эмиль просто хочет вернуться в тридцатое августа, чтобы сдохнуть в одном из переулков, а не натыкаться на этого, на первый взгляд, неплохого мужчину. Да лучше бы помер, чем теперь терпел его! — Мне кажется, вы слишком обо мне волнуетесь. Я не стою такого внимания с вашей стороны, тем более это моя личная жизнь. Но если вы так хотите знать: ничего нелегального, просто подрался. — выдавил Иманов из себя чуть ли не через силу. Он понимал, что если сказать чуть меньше, то он снова начнет расспрос и уже с пристрастием. И не забудет свой добрый и ласковый взгляд, чтобы надавить на вину пацана. — Как скажешь, — пожал он плечами. Эмиль от удивления даже поднял глаза с тетради, смотря на учителя. Тот сейчас изображал полное безразличие, — Не буду больше трогать тебя. Можешь доделать таблицу, и я тебя отпущу. «Обиделся, что ли?» — нахмурился пацан. Мужчина сел за свой стол и принялся заполнять журнал на завтра. — Что такое «природопользование»? — задался вопросом парень, пусть и знал ответ. Почему-то хотелось продолжить диалог. Из принципа. — Это наука, которая подразумевает использование земных ресурсов, Эмиль, само слово за себя говорит. — Спасибо, — буркнул он, вновь ныряя за книжку. «Ну и молчи. Больно надо.» Доделав дурацкую, по мнению Эмиля, таблицу, он встал и кинул ее на стол учителю. Пройдясь глазами по строчкам пару раз, Дмитрий Андреевич выдал свой приговор: — Тройка. — Что?! Всё же правильно! — Не вовремя, да и сообщения, оказывается, у тебя нет. Тут максимум три. — качает головой он, возвращая тетрадь хозяину и вновь утыкаясь в свой журнал. — Вы не можете за правильную таблицу поставить три. — Могу. — упорствовал он. — Вы обижаетесь на меня? — решил спросить прямо. — Нет. — Ваш тон говорит об обратном. — И какой же у меня тон? — Обиженной девушки. Дмитрий Андреевич наконец поднял удивленный взгляд, тут же сменив его на прищур. — И давно я стал твоей девушкой, чтобы ты определял мое настроение по тону, Эмильен? — немного строго спросил он, отчего пацан слегка замялся. — Извините, — поняв, что переборщил с дерзостью к учителю, сказал он. — Увидимся в четверг на дополнительных. Там и исправишь оценку. Иманов простоял еще секунду у стола, молча буравя взглядом учителя, а потом разочарованно забрал свою тетрадь и, кинув ее в рюкзак, с показательным вздохом вышел из кабинета, не увидев, как сдерживает улыбку его учитель географии.