***
— Надеюсь, ты не вызвал меня сюда, чтобы сказать, что я не могу танцевать со своими подружками, — сообщила я ему, как только вышла из лифта, направляясь к столу. — Нельзя приглашать меня сюда, а потом запрещать делать то, ради чего приходят в клуб. Ну еще для того, чтобы выпить восхитительный мартини, — я вздохнула, думая о стакане, который не взяла с собой, задаваясь вопросом, насколько он мне понадобится после этого общения. Как бы я ни злилась, как бы ни притворялась, я рада быть здесь. Рада увидеть Джея, сидящего за своим столом, как в тот первый вечер встречи. Мое тело мгновенно отреагировало на его образ, и я забыла все обещания, которые дала себе. Сегодня среда. Слишком долго до выходных. Теперь я ненавидела дни недели. — Сними нижнее белье, — скомандовал Джей. Я застыла на месте от его слов. Я сжала бедра вместе, мою кожу покалывало от желания. Рот Джея был слегка приоткрыт, когда он уставился на меня, вены на его шее пульсировали. Это все, что он сказал. Но это уже слишком много для него. Мои руки мгновенно скользнули под платье и остановились на бедрах. Я зацепила пальцами трусики и медленно опустила их вниз, не сводя глаз с Джея. Он изучал каждое мое движение. Я оставила их на полу в ожидании дальнейших указаний. Джей остался сидеть, медленно закатывая рукава рубашки, обнажая свои жилистые и мускулистые руки. У меня потекли слюнки. — Иди к стеклу, — приказал он, слегка кивнув головой. Мои ноги двигались сами по себе, колени дрожали в предвкушении. Я прошла мимо Джея за его стол, хотя каждая частичка меня жаждала остановиться и прикоснуться к нему. Хотела его ощутить. Но, повиновавшись ему, я себя удовлетворяла. Он знает, что мне нужно, и он даст мне это. — Руки прижми к стеклу, — его голос стал грубее, эмоции выползали из-за фасада, который уже не был таким безупречным, как в прошлый раз, когда я была здесь. Руки дрожали, когда я положила ладони на стекло. Весь танцпол простирался подо мной, извивающиеся тела двигались в такт музыке. Подруги сидели в VIP-кабинке. Я видела их всех, но никто не видел меня. — Раздвинь ноги, — проинструктировал Джей. Все еще дрожа от ожидания и возбуждения, я сделала, как он сказал. Он заставил меня стоять там, прислонившись к стеклу, желая, тоскуя, наблюдая за танцполом в течение нескольких минут. Долгие, мучительные минуты, когда мне хотелось умолять и скулить. Мышцы начали гореть от усилий, которые требовались, чтобы стоять ровно. Я не двинусь с места. Я бы не посмела. Легкий скрип его стула по полу был единственным звуком в комнате. Тишина гремела громче, чем музыка на танцполе, которую я даже не слышала. — Каждый мужчина в этом месте пялился на тебя, задаваясь вопросом, какова твоя киска на вкус, — пробормотал Джей, его горячее дыхание коснулось моей шеи. Все мое тело пело от его присутствия, от его близости. От его слов. — Впрочем, я единственный, кто это знает, — сказал он. Его руки скользнули по обе стороны от моего платья, задирая его до талии, выставляя меня напоказ перед тысячами людей. Или так казалось. Без разницы, видят они меня или нет. Я ожидала, что пальцы Джея прикоснутся ко мне там, где я уже промокла, готовая для него. Или, может быть, не только пальцы. Он знал, что я готова. Он знал, что может грубо ворваться в меня прямо сейчас. Но он этого не сделал. Его губы начали с верхней части моего позвоночника. Затем они двинулись вниз. Еще ниже. Пока не добрались до моей задницы. Он руками начал разминать и растягивать меня. Я резко втянула воздух, не в силах понять, что он делает. Это неправильно. Уязвимо. Запрещено. Он игрался с этой частью тела раньше, но такого никогда не было. Прежде чем я успела подготовиться, собраться с силами, его рот оказался там. Он пожирал меня. Я вскрикнула, моя киска сжалась, когда его язык задвигался. Я не ожидала, что мое тело отреагирует так бурно. Как раз в тот момент, когда я была на грани срыва, когда он вот-вот довел меня до оргазма своим ртом на моей заднице, он остановился. Я не могла говорить, не могла протестовать. — Я возьму тебя сзади, — предупредил меня Джей, снова вставая и прижимаясь ко мне. Его пальцы, покрытые холодной смазкой, двигались у моего входа. Я понятия не имела, откуда он ее взял, но была благодарна за это. Его пальцы вошли в меня и вышли. Медленно. Он растягивал. Подготавливал. — Я трахну тебя прямо сейчас, пока ты смотришь на мужчин, которые мечтают о невозможном, — его член прижался ко мне. — Потому что ты моя. Каждая твоя частичка тела. Затем он пошевелился и ворвался внутрь. Он трахнул меня в задницу, пока я смотрела, как тысячи людей танцуют внизу, не обращая внимания на то, что происходит выше. И мне это чертовски понравилось.***
— Я думала, ты позвал меня, чтобы запретить танцевать, — сказала я после того как пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок, надела нижнее белье и обрела способность говорить. Джей не сидел за столом, который раньше служил стеной между нами. Он стоял с другой стороны, прислонившись к нему, почти неторопливо разглядывая меня. Что-то в этом было похоже на победу. Словно между нами рухнул барьер. Или, может быть, это было из-за мартини и оргазма. — Малышка, я только что жестко трахнул тебя в задницу. И тебе это понравилось. Ты моя. Каждая частичка тебя. Танцуй. Я буду наблюдать, — сказал он. Что-то в его голосе изменилось. Мне, конечно, это не показалось. Малышка. Он назвал меня малышкой. За все время Джей никогда не использовал никаких ласковых слов, кроме «зверушка». Он был не из тех, кто просто позволяет таким словам вырваться наружу. По мне разлилось тепло. — Что ты здесь делаешь наверху? — выпалила я, осознав свою ошибку в ту же секунду, как эти слова слетели с моих губ. Вопросы. Я не должна была их задавать. Мой желудок сжался, когда я осознала, что мог сделать этот единственный вопрос. Это могло бы все испортить. И это ненормально. Ненормально, что я боюсь узнать больше о человеке, который только что сделал это со мной. Я испугалась того, что вырвалось у меня изо рта. Это ненормально. Но теперь уже слишком поздно, да? Я ждала, мои ладони начали потеть, когда вопрос повис в воздухе. Джей продолжал наблюдать за мной. — Я просматриваю счета, — наконец ответил он, помучив меня молчанием. — Слежу, что все мои сотрудники управляют этим местом так, как я считаю нужным. — Так, как ты считаешь нужным? — эхом повторила я, понимая, что давлю на него. Но я не могла остановиться. — Никаких наркотиков. Никакого насилия. Персонал не пьет. Никто не ворует. Никто в VIP-кабинках не пристает к официанткам, — ответил он. — Потом я займусь другими делами. Другими делами. Это должно было звучать мягко. Может быть, даже высокомерно. Но что-то в этом было недоброе. — У тебя нет другого офиса? — я продолжала подталкивать. — Где-нибудь в высотке? — Есть, — сказал он. — Но мне здесь больше нравится. Я предпочитаю наблюдать, как люди предаются своим порокам. Тратят слишком много денег. Танцуют с тем, с кем им не следует. Идут домой с тем, с кем не следует. Я хотела спросить о других его делах. За пределами клуба. И помимо того, чем бы он ни занимался в том высотном офисе. О бизнесе, из-за которого пошли слухи о том, что он связан с мафией и убийствами. Но это было бы слишком. Что-то внутри подсказывало мне этого не делать. Поэтому я задала другой вопрос. — Ты делал это? — спросила я. — Уходил домой с тем, с кем не должен? — Нет, — немедленно ответил Джей. — Еще нет. Но я сделаю это сегодня вечером. Мой желудок рухнул к ногам. Он имел в виду меня? Он, должен иметь в виду меня, верно? Я согласилась не позволять другому мужчине прикасаться ко мне. Но он не давал такого обещания. Он не давал никаких обещаний. — Иди, — скомандовал Джей. — Танцуй. Пей. Не напивайся слишком сильно. Два напитка, потом воду. Я поджала губы. Хотела сказать, что могу пить столько, сколько захочу. Но он только что трахнул меня в задницу у окна, пока я смотрела, как танцуют сотни людей. Я принадлежала ему. Поэтому я вернулась в VIP-зону, выдержала понимающие взгляды и поддразнивания девочек, выпила два напитка, а затем переключилась на воду. И ждала.***
Джей не имел в виду кого-то другого. Он ушел со мной. Я – та, с которой он не должен был идти домой. И меня это наполняло каким-то злобным удовлетворением. Кайф от мартини прошел, когда мы поднялись по ступенькам в мою квартиру. Я отрезвела от того факта, что впускаю Джея в последнюю оставшуюся часть своей жизни, которая не была насыщена его присутствием. Это было ужасающе. Более умная женщина позаботилась бы о том, чтобы этого не случилось. Позаботилась бы о том, чтобы в ее пространство никто не вторгался. Держала бы хоть что-то под своим контролем. Что-то, чем Джей бы не мог обладать. Но когда дело касалось Джея, я не была умной женщиной. Моя рука дрожала, когда я вставлял ключ в замок, Джей стоял очень близко ко мне. Его дыхание было у моей шеи. Он последовал внутрь, как моя тень, когда я включила свет, а затем бросила сумочку и ключи на тумбу. — Хочешь чего-нибудь выпить? — спросила я, проходя дальше в свою квартиру и кивая головой на маленькую барную тележку, которая стояла между диваном и стеной. Сверху были искусно расставлены различные бутылки, а водка и текила жили в морозилке. Шампанское в холодильнике. Возможно, там у меня никогда не будет ничего съедобного, но зато там есть ингредиенты по крайней мере для трех видов коктейлей. Джей не ответил мне, его глаза были слишком заняты моей квартирой. Мы прошли по короткому и узкому коридору, который вел в гостиную. Справа кухня – все пространство было открытой планировки – поверхности сверкали чистотой, потому что тут было пустовато, если не считать модной кофеварки, искусно сложенных досок для сыра и модных книг рецептов, которыми я никогда не пользовалась. Рядом с кухней был небольшой уголок, где я сделала маленькую столовую в эркере. Это было мое любимое место, в тех редких случаях, когда я была одна в своей квартире и у меня появлялось свободное время. Справа от нас был еще один коридор, ведущий в спальню, ванную комнату и вторую спальню, превращенную в гардеробную. — Знаю, тут мало места, — неловко заметила я, внезапно устыдившись своей крошечной квартиры. Когда это случилось? Разве я не была полна восторга и гордости, когда накопила для нее денег? Для квартиры в моем самом любимом районе Лос-Анджелеса, и которая была полностью моей? Даже когда я бывала в особняке Рен или в пентхаусе Зои, или в модном таунхаусе Ясмин, я никогда не стыдилась своего жилья. Я его приобрела сама. Почему из-за Джея я вдруг взглянула на свою жизнь без каких-либо розовых очков? Джей ничего не сказал, его темные глаза все еще изучали каждый квадратный дюйм. Из-за размеров гостиной можно подумать что это не займет много времени. Но Джей так не думал. — Просто, когда я впервые приехала в Эл-Эй с несколькими сотнями баксов и потрепанным чемоданом, мне пришлось жить в дерьмовых квартирах с соседями по комнате, — добавила я, ненавидя себя за то, что объяснялась перед ним, но не могла остановиться. — Некоторые соседи были такие же дерьмовые, как и сами квартиры, а некоторые просто прекрасные, — продолжила я, неловко взбивая подушки на диване. — Некоторые стали моими друзьям. Но это не имело значения. Я всегда чувствовала… стеснение. Задыхалась в пространстве, которое было полно чужих вещей, мыслей, личностей, беспорядка. А тут только я сама. В просторной квартире. Где все белое. Окна. Деревянные полы, которые знали лучшие времена. Разномастные ковры. Керамика. Картины на стенах. Сувениры из моих путешествий. Здесь я могу встать из постели в нижнем белье, открыть все жалюзи, сварить себе кофе и просто вдохнуть… свой воздух. Это мое личное пространство. Я огляделась по сторонам. Моя квартира не была огромной. Но гостиная не казалась тесной, по крайней мере, еще две минуты назад. Тут есть место для Г-образного дивана с белым чехлом из Икеи. Для кофейного столика с мраморной столешницей, на котором стояли ароматические свечи и стопка книг. Книжные полки – тоже из Икеи – забиты книгами и безделушками. Моей любимой частью всего этого была люстра, которая висела в центре комнаты. Она была слишком велика для такого пространства. Слишком величественна. Что и было основной причиной, по которой я сняла эту квартиру. Ради этой грандиозной люстры, которой не было места. — Теперь это совсем не похоже на то, что я себе представляла, — продолжала я говорить с Джеем, но не смотрела на него, а сосредоточилась на стене позади него. — Жизнь, которую я себе представляла. Но я поняла, что такое случается редко. Образы в нашем воображении редко воплощаются в реальную жизнь. Я научилась любить то, что есть, — мои глаза нашли его. — Я научилась любить то, что никогда себе не могла представить. Воландеморт решил прервать этот момент, как настоящий мудак. Он сделал это, пройдя мимо меня с поднятой головой, приблизился к Джею, мурлыча и потираясь о его ногу. — Понятно, — пробормотала я. — Ты ему понравился, хотя он ненавидит каждого человека, который переступал порог этой квартиры. Злодеи держатся вместе. Джей посмотрел вниз на Воландеморта, затем снова на меня. Что-то было в его глазах. Что-то витало в воздухе сегодня весь вечер. Что-то, что может изменить наши отношения. Но потом его глаза снова стали холодными. — Сними свое платье. Команда была знакомой, но мое тело отреагировало так, будто он сказал это в первый раз. Я сделала в точности так, как он сказал. А потом он накрыл мою квартиру своим присутствием. Так что к утру он и ей завладел.Джей
Идти к ней домой было ошибкой. Огромной гребаной ошибкой. Была причина, по которой он заставлял всех женщин до Стеллы приходить к нему домой – потому что он не хотел видеть, где они жили. Как они жили. Не хотел встречаться ни с какими гребаными кошками. Не хотел знать, какие книги они читают, и что их пространство говорило о них. И он, конечно же, не хотел задаваться вопросом, какого хрена гигантская люстра делает в маленькой гостиной, но в то же время думал, что она абсолютно идеальна для Стеллы. Джею раньше было все равно. Он не хотел, чтобы женщины на что-то надеялись. Но в первую же ночь, когда он пригласил Стеллу на свидание, ему захотелось войти в ее квартиру. Он хотел знать, как там пахнет. Как выглядит ее кровать. Хотел запечатлеть свое присутствие на каждой гребаной стене, чтобы она не могла приготовить чашку кофе, не думая о нем. Но она твердо стояла на своих границах. И он чертовски ненавидел это. До сих пор. Он оказался в ее квартире, где пахло лавандой и дорогими духами. В квартире, которую она делила с котом по имени Воландеморт. Она назвала своего кота Воландемортом. Считала его злодеем. И его тоже. В ее квартире было тепло. Все пропиталось Стеллой. Все пахло ею. Все было дорогим. Не считая безвкусных сувениров со всего мира, которыми она усыпала всю квартиру. На полке в ее ванной комнате стоял гребаный снежный шар с Таити. Это тропический рай, где даже не было зимы. И почему-то это казалось нормальным. Чертовски идеальным. Она превратила вторую спальню своей квартиры в гардероб. Собрала все полки сама, никого не нанимала, не упоминала никакого старого друга, которого Джей немедленно захотел бы убить за то, что тот прикасался к вещам Стеллы. Она сделала всё это сама. Казалось бы, безобидная деталь, но Джей за нее ухватился. Стелла собирала сувениры, назвала кошку в честь злодея из любимой книжки, и сама собрала мебель. Чтобы узнать такие вещи, нельзя просто заплатить и добыть информацию. Он должен был сам войти в ее жизнь, чтобы узнать. Он обещал себе никогда не заходить так далеко. Но он, бл*дь, не смог бы выжить, не узнав больше. Не узнав ее. Не трахнув Стеллу в ее постели. Не поспав в ней. Когда его будильник зазвонил в пять утра, он был очень зол. Разозлился, что сам поставил себя в такое положение. Злился на Стеллу за то, что она имеет над ним такую власть. Она не проснулась, когда он встал. Даже не пошевелилась. Стелла спала как убитая, но цеплялась за него всякий раз, когда он пытался оторваться от нее. Это случалось каждое утро. Она боролась, чтобы удержать его, даже во сне. Ему удалось полностью одеться до того, как она проснулась от того, что он ходил по комнате. Кот осуждающе посмотрел на него с края кровати. — Еще слишком рано, — пробормотала Стелла, пряча голову под подушку. — И сегодня воскресенье. День отдыха. День, когда Стелла не просыпается, по крайней мере, до восьми утра. Джей хотел спросить ее, как именно она узнала, который час, когда ее голова не была под подушкой. Он также хотел сказать ей, что сегодня четверг. Но молчал. Стелла продолжала прятаться под одеялом еще тридцать секунд, в то время как Джей наблюдал за ее фигурой. Он мог бы сидеть там вечно, на краю ее кровати, в ее маленькой спальне, наблюдая, как она прячется от дневного света. Но она не осталась там надолго. Стелла не такая. В конце концов одеяло откинулось, открыв ее раскрасневшиеся розовые щеки и нахмуренные брови. — Ты одет. В ее голосе слышалось разочарование. Джею это понравилось. Нравилось видеть, как все ее тело реагирует на то, что он сейчас уйдет. Она скучала по нему еще до того, как он ушел. И она не пыталась это скрыть. А Джей скучал по ней даже тогда, когда она спала в его гребаных объятиях. — Мне нужно идти на работу, — сказал он. Ее нижняя губа слегка выпятилась. Он почувствовал, как надулся его гребаный член. — Но сегодня воскресенье. Воскресенье – мой день, — пробормотала она, сон все еще цеплялся за ее голос. Бл*дь. Она погубит его, черт побери. — Это все равно мои дни, — сказал он, все еще не поправляя ее, что на самом деле сегодня четверг. Он не знал, почему. Джей ненавидел себя за выражение ее лица. За боль, которую он причинил. Надежду, которую он убил в ней. Она надеялась, что он сможет измениться. Сможет стать мягче. Сможет относиться к ней с большей осторожностью. И он хотел этого. Больше всего на свете. Но не был на это способен. Он был жестоким. Холодным. — Я буду на связи. Позвоню, чтобы ты приехала ко мне, — сказал он. Она уставилась на него широко раскрытыми глазами. Будь осторожна, по моим мечтам ступаешь ты. У Джея возникло почти невыносимое желание поцеловать ее в лоб. Вдохнуть ее запах, взять ее с собой на целый день. Дать ей мечту, за которую можно удержаться. Но вместо этого он встал. И ушел. Не попрощавшись.