Ты не дал умереть мне одному

Чонгук кидает взгляд на наручные часы. Почти семь — сегодня он весьма рано. Альфа пытается из всех сил вспомнить, но выходит не очень, поэтому он старается, как можно тише открыть дверь. Чувствуя себя шпионом или кошкой, которые по своему званию обязаны передвигаться тихо, Чон стягивает ботинки и вешает на вешалку пиджак. В коридоре виднеется свет из гостинной, но он все равно тихорится. Тэхён ведь если что голову не открутит, конечно. Да и вообще на все косяки Чонгука, если таковые имелись, он настолько снисходительно смотрел, что Чонгуку становилось еще хуже от своей же совести. Вот нет, чтобы Тэхён наорал на него, подушкой там избил. А он смотрит с великой усталостью в глазах и лишь дергает уголки губ со словами "ладно, ничего". Худшее из худшего. Омега обнаруживается на бежевом диване. Сидит, подобрав под себя коленки, и смотрит рассеянным взглядом в тихо разговаривающий телевизор. Чонгук скользит по коробке скучающим взглядом, а после переводит его на каштановую макушку. Чонгук и сам не скажет как, но он отчетливо знает, что Тэхён скучает по нему. — Привет, Тэ-Тэ, — шепчет альфа и улыбается, когда тот обрачивается. Сперва проморгавшись, омега окидывает супруга взглядом, а после растягивает губы в яркой улыбке. — Ты рано! — Шепотом отвечает ему и перегибается через спинку дивана, желая скорее почувствовать чонгуково тепло. — Торопился к моим малышам, — улыбается ему мужчина и опускает на пол портфель, по пути закатывая рукава рубашки. Два шага и он накрывает мягкие губы своими, почти что невинно целуя. Руками поддерживает Тэ голову, чтобы не напрягал шею и позволяет забыться им на пару минут друг в друге. — Пау-па, — раздается от груди Тэхёна. Чонгук тянет губы совершенно в иной улыбке, отрываясь от Тэхёна. — И тебе привет, малышка, — альфа ловко забирает с рук омеги дочку и поднимает ее над собой, тут же слыша довольный смех. Не мальчик всё-таки. С такими пухленькими ещё щеками, уже широкими — чонгуковыми!!, — глазками и губами сердечком. Каждый раз видя ее, у альфы сердце замирает, потому что в мире не существует ничего прекраснее, чем эта кроха. Чонгук не удерживается и смеется в ответ, проникаясь искренним счастьем. Он кружит малышку на руках, показывая высоту своего роста, а после крепко прижимает к себе. Это их каждодневный обряд, но обоим не надоедает уже вот семь месяцев. Почувствовав отцовский запах, кроха замирает в руках мужчины и жмётся ближе к нему — это у нее от Тэхёна. Тот, кстати, вытянул затекшие ноги на диван и подперел рукой щеку, наблюдая за ними. Временами он ревнует, что Соён моментально успокаивается в руках Чонгука. Еще на пятом месяце беременности, когда она толкалась, только руки отца успокаивали ее. И вот теперь это происходит до сих пор: в руках омеги у нас жуткая истерика, весь мир ужасен и вообще как тут можно жить, пустите ее обратно в живот, а стоит оказаться у Чонгука — так всё, жизнь прекрасна и вообще рай просто на земле. Тэхён все никак не поймет, вот неужели, когда он сам держит малышку, молоко у него горькое, а когда ее держит Чонгук — оно резко становится сладким?.. Ладно, временами Тэхёна просто накрывает волнами ревности. Потому что она ещё и уходит в ночной сон только с рук Чонгука. И спит до утра, только когда с ними в кровати (а значит рядом с Чонгуком) или альфа переставляет кроватку со своей стороны. Тэхён тут так, родил и свободен. — Хватит дуться, ты сейчас меня взорвешь взглядом, — поглаживая малышку по спинке, шепчет Чонгук и поднимает весёлый взгляд на мужа. И тут Тэхён забывает обо всем. Потому что Гук такой живой, счастливый и настолько теплый, что Тэхён готов стать пчеломаткой и рожать этому мужчине детей, сколько ему прикажут. Его счастье стоит чего-угодно. — Как насчёт полежать в ванной после ужина? — С такой же мягкой улыбкой предлагает альфа, сев на диван и уложив Соён на ноги, дав ей свою руку. Малютка с интересом перебирает пальцы, сосредоточено сведя брови к переносице. Ни Тэхён, ни Чонгук не могут отвести от нее взгляда. — Это не мне нужно предлагать, — тяжело вздыхает омега и подсаживается ближе, ногами обвивая торс мужчины и лбом упираясь в его плечо. Вчера вот у них были колики, и не спала вся семья до полуночи, пока Тэхён не ретировался с хныкающим ребенком в гостиную, ведь Чонгуку вставать рано. — Думаю, я сумею договориться, — альфа цокает и забавно круглит глаза, вызывая детский смех. А после снова дает свою руку: и прикусывать, и теребить ее пальчиками, и пытаться растянуть пальцы в немыслимый шпагат. — Ты отлично справляешься, — шепчет Чонгук и свободной рукой обнимает Тэхёна поперек плеч, притягивая к себе поближе. Он ведь прекрасно понимает, что мучает омегу. У них было сложное окончание беременности, со стрессом, нервами, временами даже паническими атаками. И, увы, не только со стороны Тэхёна. Чонгук упал на темное дно вместе с ним, но проснулся через пару недель и начал вытягивать себя, чтобы быть опорой любимому. Им очень повезло, что к родам всё практически прошло. Много разговоров, много прогулок, много нежности — и внутри всё практически исцелилось. А потом прошли роды. Лишь от одних воспоминаний Тэхёну хочется плакать. Несмотря на то, что всё время Чонгук и очень хорошие врачи были рядом, поддерживали, омеге было сложно. Но нужно отдать должное, когда Чонгук не выдержал и в какой-то момент попросил их оставить наедине на час. Ушли даже доула и акушерка. Чонгук тогда просто крепко обнимал. И на самом деле, проблема была вовсе не в том, что Тэхёну очень больно, страшно от того, что он теряет привычное тепло и нежность внутри себя, что вот-вот их семья станет больше. Вскрылось нечто более глубокое внутри. И после всего этого Тэхён вышел оттуда другим человеком. Куда более раздавленным. Психологи списали всё на послеродовую депрессию и отчасти даже правда. Тэхён жутко скучал по своему животику, по чувству, что он никогда не один. Особо ему как-то никто не помог. Кроме Сори — той самой, которая была вместе с ними. А справляться в раздавленном состоянии ещё и с малышом, с проблемами с молоком было просто выше сил. И единственное, благодаря чему он просто пережил всё это, вернее, единственный — Чонгук. Он взял отпуск на три месяца за свой счет, и Тэхён больше не был один. Чонгук вставал ночами вместо него. Чонгук тихонечко помогал массировать грудь, чтобы молоко проще шло и не болела, и животик малышке, чтобы не болел уже он. Чонгук обезопасил весь их дом, а еще даже прошел вместе с Тэхёном курс по массажу детей. На самом деле, Тэхён капризничает. Он так сильно счастлив прямо сейчас. — Я люблю тебя, — шепчет омега и целует мужчину в ключицу. Силы приливают обратно. Он ведь спал половину дня вместе с дочкой. Кормил её четыре раза и всё прошло более чем хорошо. А ещё она уже так уверенно упирается сама на стенку и поднимает от пола попку. — Так получше, — улыбается ему Чонгук, и котом ластится, притираясь щекой о волосы. — Сейчас разогрею нам ужин, — со смешком тянет ему омега, но против своих же слов вторит движениям, потираясь о плечо альфы. Тот смеется задорно и опускает ребенка на пол, в свободное плавание. Развернувшись к Тэ, он ловит его губы, бесцеремонно углубляя поцелуй и валит омежку на себя, принимаясь щекотать бока. Тэхён давится довольным смехом и пытается отпихнуться от альфы, но выходит из рук вон плохо. Чонгук смеётся в ответ, также громко, пока наконец не начинает ласково гладить под футболкой. Он смотрит с секунду Тэхёну, лежащему на его ногах в глаза, и собирается признаться в чем-то, что так греет сердце изнутри, пока с ковра не доносится яркий детский смех. У Тэхёна уголки губ ползут вверх, и он снова взрывается хохотом. Чонгук улыбается, смотря на него, такого потрепанного, красного, с выступающими слезинками в уголках глаз, небольшими мешочками под ними и гнездом на голове — на такого красивого и самого лучшего во всем мире. — Я очень люблю тебя, — шепчет ему альфа, когда малютка и её папа замолкают. Чонгук тянет Тэ вверх, пересаживая его на свои ноги и крепко обнимает, вдыхая нежный запах. Младший обвивает его, будто коала, и ногами, и руками. Ютится кончиком носа где-то в шее, глубоко вдыхая остаточный шлейф парфюма, который подарил сам. — Видимо, ты не такой уж и голодный? — Через долгие минуты тянет омега, устроившись более расслабленно. — Просто ты мне нужнее, чем еда, — ведёт плечами Чонгук и тут же получает по ним небольшой ладошкой. — Понял, пойдем греть ужин. — Давай, а то еще не сможешь скоро носить меня на руках и подам на развод! — Что?! Ты сомневаешься во мне? — Чонгук почти что пыхтит от недовольства и поднимается на ноги с пискнувшем и снова засмеявшимся омегой. Тэхён жмется сильнее, цепляя ноги в замок на его пояснице, а руками сжимает покрепче плечи. Он отвык вот так висеть на Гуке, хотя в студенчестве они частенько так... Не только ходили на кухню, чтобы разогреть ужин. Кажется, у старшего в голове те же воспоминания. Он опускает одну руку на ягодицу омеги, а на медленный выдох омеги, чтобы успокоиться, улыбается. Теперь уложить малышку пораньше хочется ещё больше. С ним на руках Чонгук достает из холодильника три больших контейнера и один маленький. Он приподнимает Тэ за талию, пересаживая на стол и указывает на омегу пальцем. — Сидишь тут, пока мне нужны руки. Тэхён смеётся и качает головой, бубня, что вышел замуж за слишком забавного альфу. Наложив им в тарелки еду, Чонгук греет ту в микроволновке и отдельно греет маленькое блюдце с печеным яблоком, пока режет на небольшие кусочки авокадо — это для их дочки. Любит лезть в тарелки родителям, хотя Тэ всё ещё кормит грудью. Альфа искренне не понимает, зачем она делает это. Если бы он мог валяться с Тэхёном в постели, поглаживать его по груди по шесть раз на дню — он был бы счастливей всех. Но ждет его кусочек мяса, кимчи и свежий салат, а не Тэхён, постель и грудь. Увы. — Ты слишком громко думаешь, — цокает Тэхён и шутливо даёт мужу подзатыльник, болтая ногами. — Это отвратительно, Гук! — То что я хочу быть с тобой? — То что ты хочешь меня... Съесть, — на последнем слове омега чуть краснеет и отводит взгляд в сторону. Это началось с тех пор, как во время первого после родов раза, Чонгук ласкал его и после выдал "Ого, сладкое!". — Это было случайно. Но вообще да, съесть тебя я вовсе не против, — Чонгук пожимает плечами, ведь правда и во всех смыслах, и прикасается губами к яблочку для малышки. Приятно теплое. — Давай обратно и несёшь тарелки. Тэхён закатывает глаза, но послушно обнимает мужчину ногами, когда тот встает между них. Устроив руки на его бедрах, Чонгук легко отрывает Тэ от стола и поворачивается спиной, чуть присев, чтобы омега смог взять три тарелки и приборы в руки. Такой делегацией и перемещаются к дивану. Заметив любопытный взгляд от Соён, Чонгук закатывает глаза. — Ну ты-то хоть поддержала бы, предательница, знаешь же, какой он вкусный, — бурчит альфа, а на "Что-что ты там сказал?", послушно выдает: — Ничего! Ужин пролетает в приятной тишине за просмотром какого-то мультфильма. Соён на середине трапезы ожидаемо просится на диван, а после лезет лапкой в тарелку отцу. Тот вовремя подает из ее блюдца угощение и улыбается Тэхёну, который наблюдает за ними. И правда, пусть он совсем капельку не высыпается, но он очень счастлив.

***

— Заснула, — шепчет довольный омега. Чонгук кивает ему и перекладывает на себя левую ногу, принимаясь массировать ее. Горячими пальцами водит по ступне, заставляя Тэхёна в блаженстве закатить глаза, умело выгибает ее под нужными углами, разгоняя кровь, а после вплетается в небольшие пальчики своими пальцами и крутит ими. Разомлевший Тэхён даже не думает спать: такого наслаждения он не смеет пропускать. Альфа не торопится, со всей нежностью повторяя каждое движение, что уже сделал на правой ноге, пока наконец не заканчивает. — Я уложу её в кроватку, подожди меня тут, — просит мягким шепотом и забирает малышку с груди мужа. Возвращается он всего через минуту, закрыв дверь в спальню. Он касается шеи омеги и чуть массирует её, после переводя руку на плечо и поглаживая. — Хочешь принять ванну? Тэхён запрокидывает голову на подушки, снизу вверх смотря на Чонгука. У того улыбка разгорается, стоит заметить озорной блеск карих глаз. Конечно, ещё б ему не разгореться, когда через десять минут Тэхён, стоя на коленях, будет мягко целовать его в головку. Чонгук ненавидит, когда он так делает, потому что всё его нутро просит большего. А Тэхён обожает, потому что это тот самый редкий момент, когда Чонгук полностью в его власти. Омега совсем не доминант, но делать любимому приятно ему по душе, хочется показать насколько его ценит Тэхён и насколько любит. Он скользит кончиками пальцев по ноге и отрывается ненадолго от ублажения, переводя взгляд на четыре шрама, которые нежно поглаживают его пальцы. Хоть прошлое и в прошлом, но на самом деле оно рядом. Оно сделало их такими, какие они есть, поэтому Тэхён отдает ему дань: склонившись в бок, он мягко и почти невесомо касается губами каждого из шрамиков. Чонгук затаивает дыхание, наблюдая за нежностью Тэхёна. Он лишь гладит его по голове, не отвлекая, хотя хочется, чтобы омега вернулся к прежнему занятию. Тот так и делает, оставив россыпь поцелуев на бедре. Не в силах оторвать взгляда от своего омеги, мужчина впитывает каждую эмоцию на родном лице: как забавно Тэхён выпячивает губы, когда дразнится ими, как ловко отклоняется назад, стоит Чонгуку толкнуться бедрами вперёд за чем-то большим. Тэ, дьяволенок, дразнится, с ума сводит своей нежностью, граничащей с жаром. Знает, что так совсем снесёт альфе тормоза, но хочется, так хочется, ведь завтра суббота, никуда никому не нужно и можно попозже сегодня лечь спать. В конце концов, измотанный нежной и еле ощутимой лаской, Чонгук натурально рычит, будто волк, и вздергивает Тэхёна на ноги. Омега с довольным лицом смотрит на него, ласково касаясь плеч, но Чонгук уже всё. Он подхватывает за талию и сажает на себя, немного грубо упирая спиной в дверь. — Прости, но ты сам виноват, — рычит, вгрызаясь в шею омеги, и резко заполняет того, выбивая зажатый крик. — Чонгук! — Тэхёна реально трясет. Он откидывает голову назад и ударяется ею о дверь, повисая мертвым грузом. Нет сил не то чтобы держаться на Чонгуке, а хотя бы прижиматься. Но этого и не нужно — альфа держит слишком крепко, норовя оставить синяки на мягких половинках в своих пальцах. Хорошо, что с одеждой они распрощались заранее, иначе она бы пострадала. Десяток толчков и в ванной становится слишком жарко. Ещё десяток и Тэхён лишь жалобно скулит, чуть не сваливаясь в бок. Ещё пара и Тэ сильно сжимается, рассыпаясь на миллиард осколков, а Чонгук догоняет рукой, ударяя струёй прямо по чувствительной дырочке младшего. — Чёрт, Чонгук, — хнычет Тэхён и льнет поближе, обнимая за шею, повисая коалой на мужчине. Тот смеётся нежно и подхватывает его удобнее, покачивая в руках. — Не вздумай даже думать, что что-то изменилось, — он снова и снова твердит это, вбивая в тэхёнову голову. — Я люблю тебя даже больше, чем раньше. И каждую минуту хочу быть с тобой. — Прости, — вздрагивает Тэ и медленно выдыхает, вспоминая свои прошлые состояния, когда только ради таких слов он и жил. — Это всё гормоны! — Ага, гормоны, — цокает мужчина, но после тает и целует любимого в волосы. — Раз гормоны, давай сбавлять концентрацию. Вставай на ножки, Тэ-Тэ. Тэхён послушно опускается на пол, а после он выпячивает глаза и отрицательно машет головой из стороны в сторону — догадался, чего хочет его муж. — Нет! Нет уж, не смей! Чонгук улыбается хитрым лисом и клюет его в губы, кивая всё-таки на бортик ванной. — Упирайся, милый, у тебя вариантов нет. Воду только сперва выключи. Стрельнув недовольным взглядом, Тэхён шумно выдыхает, с силой бьет ладошкой по крану, чтобы хоть где-то выместить недовольство, и упирается руками в дальний бортик ванной. Он всей кожей чувствует ухмылку Чонгука, впитывающего образ омеги прямо сейчас: раскрытого, в любимой позиции Чонгука, но нелюбимой Тэхёна, отчего последний и злится. Ему вот нравится висеть на муже или лежать под ним, или сидеть на нем, так чтобы глаза к глазам, а крепкие руки потом обняли. Но ничего, у них впереди ещё есть парочка часов, Тэхён успеет отыграться в воде. Чонгук очень аккуратен с ним. Не то чтобы он всегда не был таким, просто после беременности он стал относиться к Тэхёну не так, будто он фарфоровый, как обычно было, а так, словно хрустальный. Такой же хрупкий, только дороже в миллион раз. Хотя Тэхён прекрасно знает, что выглядит он пока что не очень: животик ещё не до конца ушел, да и появившийся за время беременности жирок тоже; грудь больше похожа на миниатюрную женскую, что ему вообще не нравится на себе, но малютку кормить нужно; и даже растяжка стала хуже! Но каждый раз, видя и чувствуя взгляды Чонгука, Тэхён убеждается, что он самый лучший в мире. Даже сейчас альфа так мягко касается его кончиками пальцев, молча наблюдая за тем, как расширяются от дыхания ребра, как бегут мурашки от легких прикосновений, как омега, предвкушая большее, возбуждается лишь от мыслей и фантазий. Присев, мужчина россыпью оставляет поцелуи на бедрах и ягодицах, разгоняя трепет по коже омеги. Тот смотрит вниз на руки, которыми Чонгук обнял его за ноги, а сердце разбивается на куски от любви. — Прости, только разочек, — мягко просит Чонгук, целуя прямиком в копчик. Знает ведь, что Тэ не любит так. — А потом как захочешь, обещаю! И как тут хотеть мести? Вот и Тэхён не знает, Чонгук ломает его уже почти что десяток лет подряд. Альфа очень аккуратно входит в податливое тело. Тэхён вытягивается в струнку и отклячивает таз, прикусывая губы, чтобы не застонать — настолько приятно чувствовать, как он заполнен изнутри. Чонгук не торопится, смакует всего Тэхёна, от его приятной узости до ярких эмоций на покрасневшем лице. Только когда омега недовольно смотрит на мужа, скосив глаза, тот игриво и почти что смущенно улыбается, будто школьник, пойманный на чем-то не совсем законном. Не отводя взгляда, Чонгук медленно раскачивает бедрами, легко скользя изнутри и с каждым разом проникая так глубоко, что Тэхён воздухом давится. Может Тэхён ненавидит эту позу из-за того, что каждый раз он теряется во времени и пространстве. Цепляется отчаянно за бортик, чувствует как печется от каждого прикосновения Чонгука его кожа, как плавится он изнутри, как удовольствие подкрадывается очень близко, сводя в спазмах все тело и вынуждая скулить, но с головой не накрывает. А Чонгук, ужасный, видит это и пользуется, слишком медленно двигаясь, не давая Тэхёну наконец поймать оргазм. Тэхён обожает сладкое, но ненавидит мучения, поэтому сейчас он разрывается в происходящем, последней здравой частичкой сознания проклиная мужа. И лишь когда старший давит ему на плечи, вынуждая наклониться, ведь так Тэхёну будет проще устоять, омега взрывается. Он знает, что будет дальше, он очень ждал этого, но настолько измучен альфой, что лишь понимая "сейчас", тут же кончает. Правда Чонгука это едва ли останавливает — сжав плечо мужа, он пристраивается удобнее и, замерев на секунду, принимается настолько жестко и остервенело двигаться, что Тэхён, чувствительный после оргазма, не выдерживает. — Утопи меня, — хнычет после ещё трёх накрывших его оргазмов омега, переставив руки в воду и натурально пытаясь стечь из-под альфы прямо в неё. Там хотя бы полежать можно! — Тебе ведь понравилось, актёришка, — довольно тянет Чонгук, придерживая его за тазовые косточки и покидая тело, с чувством выполненного долга. Альфа обнимает его поперёк талии и опускает аккуратно в ванную, помогая усесться удобнее и тут же забираясь следом, чтобы Тэхён лёг на его грудь. — Отстань, — почти что реально обидевшись бурчит омега и липнет ближе, устроив голову на плече и пытаясь вернуться из невесомости обратно в реальность. Тело вообще не слушается, оно просто расслабленно и до сих пор подрагивает, накрываемое волнами удовольствия. — Не отстану, — довольный и полный сил Чонгук улыбается. Сам себе поражается, у него ведь тоже ночка была почти что бессонная, да ещё и смена на работе после этого. — Пообещал ведь сделать так, как захочешь. У Тэхёна внутренности выкручивает, когда он представляет альфу снова в себе. Но он лишь стонет, потому что даже пальцем на руке не пошевелить от накрывшей усталости. А Чонгук смеётся, чёрт, так довольно, уже пуская в ход пальцы, которые дразнятся так, что Тэхён против своей же воли начинает течь. — Это она в тебя пошла, — всё-таки подавшись бедрами к руке, хнычет Тэхён. — Что, прости? — Дочь наша, говорю. Вся в тебя — целыми ночами спать не даёт да и все силы забирает! — То есть ты хочешь всю ночь? — Чонгук! — Тэхён пищит, ведь да. И нет. Он бьет мужа по плечу ладошкой и отстраняется от него, чтобы немного подуться, но стоило сесть, как пальцы удобно проскальзывают внутрь, давя на чувствительную точку. Чонгук просто играл с ним, чтобы вынудить вот так насадиться. А теперь лишь мило улыбается, наблюдая за возмущением на лице мужа. Тэхён открывает и закрывает рот, не находясь чем бы таким кольнуть, и принимает как данность настроение мужа, начиная аккуратно приподниматься и опускаться сперва на пальцах. — Знаешь, — Чонгук садится ровнее, когда самому уже не терпится продолжить по-настоящему. — А мне кажется, она пошла в тебя: тоже любит хныкать и ворчать, лишь бы привлечь внимания. Омега закатывает глаза, но послушно двигает бедрами, разгоняя мелкие волны по ванне. Даже ругаться не хочется, ведь это его любимая поза, а Чонгук, тот ещё засранец, знает как Тэхёну нравятся в этой позе его руки на ягодицах, и активно сминает их. Тэхёну ничего не остаётся, кроме как счастливо улыбнуться и прильнуть к любимым губам поцелуем.

***

Сложив на мягком стуле ноги в позе лотоса, Тэхён обнимает двумя ладошками кружку и смотрит в одну точку. Он не видит ничего, просто одно сплошное пятно, вместо их гостиной. На высоком стульчике сидит точно такая же хмуро-сонная малышка, а альфа, на удивление этих двух, порхает по кухне. Будто у него крылышки феи за спиной отросли. Он варит им яйца, моет зелень из контейнера, даже малютке отваривает немного овсянки на соевом молоке — она ведь взрослая, каждый раз кушает за столом! — третьей рукой режет слабо-соленую рыбу, а пяткой левой ноги мажет на тост творожный сыр. Тэхён помечает себе в плане на день восхититься и удивиться Чонгуком. Но потом. Пока что он лишь снова зевает, пряча лицо в плече, ведь ему не поднять даже руки. Извинившись шепотом перед малюткой, Тэхён в мыслях точно описывает свое состояние — затраханный. В самом буквальном смысле. Вопрос только почему ребенок рядом сидит точно такой же, но омега на самом деле рад, что дома сейчас как никогда спокойно. Отодвинувшись от плеча, Тэхён скептически осматривает засос на нем. Чонгук иногда ведёт себя как влюбленный подросток. Ну вот кто в двадцать восемь лет оставляет на своем муже, родившем ребенка, засосы? Видимо тот же, кто только на пятнадцатый раз наконец успокоится. — Ты хоть кофе-то пей, Тэ-Тэ, — смеётся Чонгук, опуская перед супругом серую керамическую тарелку. Любимая, вообще-то. Тэхён дергает уголки губ вверх и приподнимает лицо, смешно выпячивая губы. Чонгук не удерживается от мягкого "Утёнок" и накрывает губы своими, замирая в наклоне на минутку, нежно сминая по очереди каждую губу. Тэхён просто дышит, не шевелится, сил нет совсем, но тихонько стонет, когда Чонгук задевает свой же вчерашний укус на губе. Альфа ойкает и с довольной лыбой отворачивается к плите, пока Тэхён лишь закатывает глаза. И ведь у него не гон — так что такое устроил вчера? Без малого они легли спать к двум часам ночи. Омега даже не слышал утреннего кормления малышки, хотя он прямой участник в нем. Видимо, Чонгук проснулся сам и аккуратно состыковал двух своих омег, оберегая сон обоих. Старший омега и не помнит, как они оба вернулись досыпать положенные выходным часы до десяти, слава всему живому, что малышка тоже решила спать, а не устроить концерт. А теперь этот жутко довольный Чонгук, пританцовывающий под мелодию в собственной голове совсем чуть-чуть... Хотя нет. Тэхён переводит взгляд на него. Вчера он так устал, что отключился стоило только коснуться его пятой точке кровати, причем его перенес Чонгук даже без одежды. Чонгук же успел напялить на себя спортивные штаны и сейчас, без малого, выглядит как Аполлон. Сияет каким-то ярчайшим счастьем изнутри, светит на всю квартиру идеально поджарым телом, мычит под нос красиво песню и вообще наполняет всё вокруг теплом и любовью. Ладно, Тэхён его просто обожает. Вот так что кончики пальцев начинают колоть, и омега спешно растирает их, пока не пойман с поличным. Зудящие после вчерашнего внутренности просят дать им хотя бы ещё несколько часов на восстановление. — И я тебя тоже люблю, Тэ-Тэ, — со смешком тянет Чонгук, будто слышит мысли. — Хватит подслушивать, — усмехается омега и позволяет своему утру окрасится из серого в ласковый беж. — Ты слишком громко думаешь, — Чонгук приподнимает уголок губы и перетягивает остывший, нетронутый кофе к своей тарелке, перед Тэхёном ставя новую кружку, со сваренным в турке. Самым вкусным из возможных кофе и самым сложным по приготовлению дома. И ведь молока добавил, сколько нужно. И смешное, чуть кривое сердечко корицей сверху нарисовал. Тэхён тает в своей улыбке и накрывает бедро альфы рукой, сжимая его мягко. — Я думал, что обожаю тебя, Чонгук-а, — шепчет омега, смотря с какой серьезностью альфа объясняет сонной Соён, что кашу нужно кушать ложкой. Та смотрит на него, будто у нее самый глупый отец в мире. Со смиренной улыбкой, Чонгук отодвигает тарелку подальше, чтобы она не полезла маленькой ладошкой, покормит ее чуть-чуть попозже, сперва немного поев сам. — Я знаю, ты ведь слишком громко думаешь, — улыбается он через пару минут Тэхёну и поворачивается, легонько целуя в губы, что уже теплят на себе насыщенный вкус кофе с корицей. — Приятного аппетита! — И тебе, — омега улыбается в ответ и включает новости, принимаясь наконец заполнять сжавшийся от голода желудок. Телевизор разговаривает лишь для малышки, что устроилась личиком на подносе и смотрит со всей грустью мира в говорящего человечка. Чонгук смеётся с нее и нежно гладит по голове, привлекая и внимание Тэхёна. Последний тут же тянется к своему телефону и открывает камеру, пополняя папочку "Семья ❤" новым видео. — Тэ, переключи канал, — как-то неожиданно просит Чонгук. Тэхён вскидывает бровь и переводит взгляд на экран, замечая заголовок следующего репортажа. Все внутренности падают на пол, скручивая омегу до настоящей боли изнутри. — Ровно год назад произошло событие, нашумевшее не только в Сеуле, но и даже в соседних странах. Год назад в отеле "Host" ничего не подозревающие гости стали заложниками мужчин- — Дай сюда пульт, — очень строго просит, хотя скорее приказывает Чонгук и тянется за черным пультиком, но Тэхён хватает его быстрее и вытягивает руку в противоположную от альфы сторону. — Чон Тэхён! — Заголовок. Прочитай заголовок, Чонгук! — Шипит на него омега, так и не отводя взгляда от экрана. Там показывают сейчас картинки с сайтов в интернете, по которым Тэхён решил, что они поедут именно туда. Чонгук опускает взгляд ниже, читая надпись "Зачем У Бон Хван устроил судную ночь в отеле Host?". — К сожалению, конец оказался весьма трагичным. Молодая пара, ожидавшая ребенка, смогла чудом выбраться из этого злополучного места, — Тэхён смотрит на них самих в ту ночь. Откуда-то взялись кадры того, как Чонгука без сознания заносили в карету медицинской помощи, а Тэхён плёлся рядом. Потом показывают видео, как их встречают санитары у больницы в Сеуле, помогают Чонгуку сесть в инвалидное кресло и перевозят его внутрь здания. Сердце противно сжимается в страхе. А Тэхён ведь думал, что совсем отпустил это. Но кажется не сможет отпустить, никогда. Чонгук касается его коленки, поглаживая сквозь легкую ткань пижамки. Не выдержав, омега накрывает его руку своей, сплетая пальцы в крепкий замок. — Как рассказывают очевидцы, им пришлось лицом к лицу столкнуться с Бон Хваном в момент, когда тот уже совершил пять или более убийств. Пара стойко держалась друг за друга, несмотря на то, что господин Чон получил серьезное ранение и не мог держаться на ногах. Ранее они не проявили желания помочь в нападении на человека, решившего превратить ночь больше чем трёх десятков людей в кошмар наяву, но тем не менее именно семья Чон стала спасением всех остальных. Семеро человек, включая Чон Чонгука, получили серьезные ранения, его муж, молодой беременный омега Чон Тэхён выбрался живым и невредимым, как сообщили медицинские работники. Восемь человек не смогли пережить этих событий. Так что же стало причиной этих ужасов? Вам расскажет корреспондент Ли! — Ведь не только из-за нас, — бурчит Тэхён и касается Чонгука второй рукой тоже. — Видимо, они тоже отказались от интервью, так что вот так верь новостям... — Чонгук хмыкает и подсаживается ближе, укладывая свою руку четвертой на коленку омеги. — Так что же могло толкнуть человека, отца, мужа на столь ужасные действия? — Камера наводится на мужчину, что стоит напротив опечатанного, заброшенного отеля. — Ровно год назад, прямо здесь, на этом месте больше двух десятков людей молились Богу, прятались в шкафах и под кроватью, лишь бы не быть разрубленными топором. Кошмар начался с двух юных омег, которые гуляли вечером по лесу, любуясь красотами. Только не все оказалось настолько хорошо: стоило им добраться до озера, где нашли мертвое тело. Тэхён превосходно помнит этот момент. Они тогда с Чонгуком ужинали, а эти девушки забежали в кафе. Омега так разнервничался, что Чонгук пошел выяснять, что случилось. А если бы они в тот самый момент просто уехали?.. На экране сменяются кадры и показывают уже то самое озеро. Тэхён впервые видит его, но представлял именно так. А после вокруг резко темнеет и озеро становится иссиня-черным, заставляя омегу вздрогнуть. Ему кажется, будто он тонет в нем. Как тогда, когда он пытался заснуть под боком альфы. Чонгук крепче сжимает его ладошки, поглаживая большими пальцами. Он тоже помнит всё до малейших деталей. — Связи не было, помощи было неоткуда ждать. Заявление в надлежащие органы оставили на утро, ведь уже наступила темнота. Ночью за одной из девушек пришел служащий отеля, оставшийся на дежурство. Единственный сотрудник в спящем здании. Судя по найденным останкам, он не смог лишить девушку жизни одним ударом. Её подруга, что находилась на соседней кровати успела сбежать, — картинка говорящего в микрофон мужчины снова сменяется, на этот раз это видео из коридора, по которому бежит девушка. — Но её настиг Бон Хван. Она подняла шум, но лишь двое постояльцев заметили это: господин Чон и госпожа Ли. Девушка также пыталась бороться, снова сбежать, оставив за собой следы, но ей этого не удалось. Судя по наблюдению с камер, Бон Хван переносил их тела в одну из подсобок. Он затих, ожидая реакции людей. Но увидев её, принял всех за угрозу и начал расправу над каждым постояльцем. Кадры снова меняются. И вот Тэхён грузно шагает от лестницы с висящим на нем Чонгуком, тот падает на колени от удара, а Тэ плюхается рядом, плача. Со стороны всё и правда выглядит как фильм, почти оригинально снятый на камеру наблюдения. Но живые воспоминания всплывают в голове, а вокруг уже чувствуется металлический запах крови Чонгука. — Люди страдали, некоторые умирали и, к сожалению, мучительно. Так что же стало причиной всего этого? В чем были все они виноваты или за что с ними так поступил Бон Хван? Расскажем после реклам- — Да они серьезно? — Омега бурчит и хотел бы кинуть в телевизор пультом, но Чонгук не даёт ему вырвать руки, тихонько смеясь. Как только младший немного успокаивается, он начинает пить ещё не остывший (слава богу, а то Чонгук вылил бы его на голову) кофе, а Чонгук — остывший (который Тэхён прошляпил первым). — Тэ-Тэ, — зовёт Чонгук, обводя взглядом рекламу геля для стирки. А после смотрит на заснувшую малышку, поражаясь этому событию. Но зато не отвлекает от репортажа. — Мм? — Омега делает большой глоток и оборачивается с испачканной в пенке губой. Альфа улыбается мягко и стирает большим пальцем пенку, даже не задумываясь отправляя его в рот. А Тэхён от такого почему-то немного робеет. Да, у них есть ребенок. И да, делали они его вместе от и до: Чонгук зачал его, потом был на родах и прекрасно там всё видел, ещё и разбитого вдребезги Тэхёна. Но вот от такого действия омега все равно робеет. — То что они скажут дальше, ведь ничего не значит, да? — У меня не будет отката, — заверяет Тэхён и улыбается, подсаживаясь настолько близко, чтобы можно устроить голову на плече альфы, что он и делает. — Просто интересно... Почему вот так вообще всё вышло. Почему он был такой, почему... Так реагировал на меня. — Не думаю, что они и правда смогут раскрыть это, — вздыхает Чонгук и обнимает мужа, зарывшись кончиком носа в его волосы. Дальше он лишь слушает снова появившийся репортаж. — Следственному комитету потребовалось много времени, чтобы выяснить всё, что случилось. Они сопоставляли жертвы маньяка, нашли более пяти тел, с привязанными к ногам камнями на дне озера. Логики происходящего не было никакой, пока на допросе Бон Хван не сказал одну и самую важную вещь — Чжу. Тэхён дергается сильно, что улавливает альфа и прижимает его к себе крепче. Он говорил это тогда, всё твердил один и тот тоже слог... — Так звали его дочь. Два с половиной года назад он остановился в этом отеле с женой и своей шестилетней дочерью Чжу Хван. Семейный отдых на природе обернулся страшной трагедией: ребёнок поскользнулся на тропинке и упал в озеро. Глава семьи нырнул за ней, но помочь не смог, девочка утонула. Семья провела похороны, однако это не стало концом их горя. Через полгода от тяжёлой стадии истощения умирает и жена господина У. Он хоронит и её. Не справившись с горем, он теряет всё: прежнюю жизнь, квартиру, всю семью и даже работу. Навязчивая мысль быть поближе к самому дорогому, что у него было не покидает мужчину и поэтому он устраивается на работу в отеле "Host". Он верил, что душа его ребенка осталась в том самом злосчастном озере. Как сам он и признался, она мерещилась ему, говорила с ним, пока не ушла насовсем. Девочка молила не бросать ее, а следом и его жена просила быть с ней, помочь избавиться от одиночества. Новое место работы не помогло, призраки все ещё посещали мужчину, пока он не решил дать дочери друзей. Он старался не убивать своих жертв, отправляя их тонуть, чтобы Чжу Хван не была там одна, чтобы с ней были другие души. Судя по результатам экспертизы, он совершал такой ритуал примерно раз в сто дней. И в этот раз срок не настал, но впервые его работу заметили. Психологи предполагают, что Бон Хван испугался разоблачения, ведь его бы разлучили с семьёй. Он понимал тяжесть того, что творил, но тем не мен- Тэхён громко выдыхает и разворачивается, прижимаясь к Чонгуку всем своим телом. Лучше бы сказали, что этому человеку просто нравилось убивать, ведь так проще его ненавидеть. — Любовь, — шепчет альфа и крепко обнимает, пересаживая на свои бедра омегу. — Он просто любил и поэтому... Всё поэтому... — Как из-за одной и той же причины, можно делать такие разные вещи? Как можно закрывать собой любимого, но в то же время оставлять его одного или посылать других "друзей" для него? — У Тэхёна голос ровный. Потому что год прошел. Но он правда не понимает. Целый год он жил с ненавистью, винил этого человека за все ужасы, что им довелось пережить в ту ночь и после неё, за те месяца, что у них не было "всё хорошо"! А теперь... Теперь Тэхён не знает. Он ведь получается любил и поэтому так сделал? Получается, просто делал то же самое что Тэхён, только не точь в точь... — Я не представляю, Тэхён, — тихо отвечает ему Чонгук и крепче стискивает в объятиях, скатываясь на край стула, чтобы Тэхён смог обнять его ногами за поясницу. — Выходит... Он полтора года так заботился о своей девочке, — Тэхён переворачивает голову на другую сторону, чтобы ему открылся вид на спящую дочку. Сделал бы он такое ради неё? Да, Тэхён жутко любит её. Сильнее, чем себя и даже Чонгука. Это совершенная другая любовь и Тэхён не знает, как её описать. Ведь "целый мир" — это для него Чонгук. А малютка, она... "Целая вселенная, миллиарды вселенных", если не больше. Но если бы её не стало... Нет, Тэхён бы не сделал такого. Он бы утопал в горе, но не смог. Убил бы себя скорее. — Хватит думать о таком, — будто прочитав мысли шепчет Чонгук и за плечи отстраняет омегу, чтобы заглянуть в глаза. — Это в прошлом, родной. Просто наше прошлое, которое сблизило нас. Я узнал многое в ту ночь. — Обо мне?.. — У Тэхёна лицо становится таким скорбным. Он знает, что тогда вёл себя... Совсем не очень. И большей частью тянул их к смерти, чем спасал. Но Чонгук отрицательно качает головой. — О себе. Я знал, всегда знал, как люблю тебя. Что рядом буду и никто отодрать не сможет, даже твой отец, — Тэхён на шутку прыскает, вспоминая ад, что пришлось пройти Чонгуку, чтобы добиться его руки у отца. — И я всегда готов был сказать, что умру за тебя. Но это лишь слова. А там, там в "Host" я понял, что это не одни слова, что я правда смогу умереть за тебя. И ещё больше, в сто крат больше понял, насколько мне важен ты, твоё здоровье и счастье. — Я так испугался за тебя, правда, — сконфужено выдыхает омега, опустив взгляд на живот Чонгука. Смотреть в глаза полные тепла не хватает духа. — Ты тоже умер бы за меня, не бойся сказать этого, — улыбается слабо альфа и всё-таки тянет его за подбородок обратно, сталкиваясь взглядами. — Н-нет, я не смог бы... — Ты сделал это, когда не побежал. Когда я упал, с гвоздями в ноге, ты кинулся ко мне. Знал, что он идет, знал, что выход рядом, но остался со мной. — Он же всё равно был заперт, так что... — Но мы думали, что открыт. Вместо спасения ты выбрал не дать умереть мне одному. Чонгук ведь прав. Осознание бьет Тэхёна по голове: всё это время он беспокоился, что не даёт в ответ столько, сколько даёт ему Чонгук. Что любит слабее, что его "пока смерть не разлучит нас" совсем не то, которое у Чонгука. Но оказывается нет! Оказывается, Тэхён и правда... Правда! — Пока ты не заплакал, а Соён тебя не поддержала, — альфа тянет уголки губ вверх и достает откуда-то бежевый конвертик, вручая Тэхёну в руки. — Открывай, Тэ-Тэ. Омега тут же улыбается — ну кто не любит подарки от любимых? И слегка подрагивающими от испытанных нервов и предвкушения руками открывает конверт. Чонгук налюбоваться не может, какой у него всё-таки муж. И умирает внутри себя от милоты, ведь стоило дать подарок и всё, все невзгоды остались позади! — Ты сейчас серьезно?! — Тэхён почти что срывается на крик и лупит этим самым конвертиком по голове альфу. Тот громко ойкает и старается увернуться, но не совсем удачно. Зато малышка Соён, проснувшись от папиного голоса, смеётся на всю квартиру, смотря на своих родителей. — Чон Чонгук, я на развод подам, ты просто невыносимый! Альфа смеётся в голос с малышкой и ловит наконец запястья мужа, который усердно пытается убить его конвертиком. — Нужно ведь закрыть плохие воспоминания хорошими, — Чонгук улыбается и вытягивается, шепча в самые губы. — Твоя мама заберет Соён... — Разбежался, — Тэхён увиливает от поцелуя и упирается подбородком в плечо тяжело вздохнувшего альфы. Он крутит в руках бумажку, наконец вчитываясь. Чонгук арендовал особняк на острове Чеджу, в СПА комплексе. Как мечтал год назад Тэхён, но пожалев семейный бюджет, выбрал путешествие немногим дешевле и... — Если бы это был номер в отеле, — цедит сквозь зубы омега. — Я бы натравил на тебя отца. И целует мужа в плечо, зарываясь следом в шею. Плохие воспоминания и правда лучше перекрыть чем-то светлым и добрым. А две недели в прекрасном, солнечном доме, с личным бассейном и не ограниченным массажем, морем и его альфой в конце-то концов — действительно что-то светлое и доброе. Чонгук ведь не выпустит его из постели первые пару дней. Особенно, когда у его омеги будет течка. Всё-таки Тэхён сглупил: не стоило ему нос воротить, нужно было сразу соглашаться стать его парой. Упустил столько месяцев с этим прекрасным человеком, глупый! — Я люблю тебя, Ким Тэхён, — шепчет, сквозь время, его альфа.