Мари и Оливье

      Как он забрел в эту дремучую чащу? Кроны деревьев плотно смыкаются над головой Оливье, сквозь их густую листву с трудом пробивается дневной свет. В лесу царит какой-то тягостный, гнетущий полумрак, и молодого человека охватывает неясное, смутное чувство тревоги. Эта тревога внушает непреодолимое желание скорее устремиться прочь. Он неуверенно оглядывается вокруг, пытаясь сообразить, в какую сторону идти. Нужно во что бы то ни стало выбираться из этого глухого места, но тут нет никакой тропы, поэтому он идет наугад.       Идти тяжело – приходится продираться сквозь почти непроходимые заросли кустарника и груды валежника – но через какое-то время Оливье замечает, что лес начинает редеть, а впереди среди дубов и ясеней брезжат солнечные лучи. Он верно выбрал направление! Теперь лучи насквозь пронизывают пространство между деревьями и неровными золотистыми пятнами расцвечивают густой ковер из мха у подножья стволов.       Оливье прибавляет шаг, вскоре выходит на залитую ослепительным солнцем лесную опушку… И натыкается на неожиданное препятствие: перед ним возвышается глухая каменная стена, сплошь увитая плющом, простирающаяся в обе стороны от того места, где он стоит, на сколько хватает взгляда. Молодой человек идет вдоль стены, рассудив, что рано или поздно в стене обязательно отыщется какой-нибудь проход.       Кругом царит глубокая, невозмутимая тишина. Тревога Оливье постепенно рассеивается, испаряется, словно сожженная солнцем, на смену ей приходит ощущение покоя и умиротворения. Легкое дуновение ветра вдруг доносит до его ноздрей удивительную симфонию ароматов самых разных цветов – барвинка, фиалок, ромашек, нарциссов – в которой уверенно солируют аккорды розы. Вслед за этим он замечает звучащий из-за стены звонкий разноголосый щебет птиц: вот журчит соловей, вслед ему заливается жаворонок… В их пении столько очарования, он никогда не слышал ничего прекраснее этого хора! Оливье отчетливо понимает, что ему непременно нужно за эту стену, она скрывает что-то важное, от чего зависит вся его жизнь. Черт возьми, должна же здесь быть какая-то дверь?       Да вот же она, укрытая густым плющом так, что он не сразу ее замечает, из массивных досок, стянутых кованым железом. Дверь заперта! Но ему во что бы то ни стало нужно пройти. Выбора нет, остается стучать. После первого же стука, будто этого ждали, дверь отворяется. В проеме показывается маленькая изящная изумительной белизны рука с нежной, словно прозрачной кожей. Оливье пытается ее ухватить, но рука мягко выскальзывает из его ладоней, делая знак войти. Он повинуется, входит, и его глазам открывается чарующий вид восхитительного сада, а впереди маячит грациозная девичья фигурка. Она как будто излучает сияние в ярких лучах солнца. На девушке белое платье из невесомой струящейся ткани, обвивающей ее тонкий стан, светлые волосы распущены и волнами ниспадают на плечи, спину… Да это же – сказочный эльф! Во что бы то ни стало он должен увидеть ее лицо...       Девушка идет не спеша, легкой, летящей поступью, будто скользя по траве, по цветам. Влекомый неведомой силой, Оливье, словно зачарованный, следует за ней. Еще мгновение, еще шаг – и он нагонит ее. Он протягивает руку, но всякий раз, когда ему кажется, что он вот-вот коснется ее, девушка чуть отдаляется, и пальцы молодого человека сжимают пустоту. Ее лицо! Он должен… Должен!       Девушка-эльф приводит его к центру дивного сада. Здесь растет могучая высокая сосна, отражаясь в кристально-чистой глади реки. Ее искрящаяся в солнечных лучах вода прозрачна до самого дна, и на нем можно различить каждый камушек. Как здесь тихо, красиво, спокойно! Огромные ветви сосны ласково склоняются над розарием, меж них пробиваются золотые солнечные лучи, падая на багряные, как заря, едва раскрывшиеся бутоны, лепестки которых чуть подрагивают на ветру. Среди множества этих бутонов, один привлекает внимание Оливье – он алеет ярче других и источает сладчайший аромат. Именно к нему направляется эльфоподобная девушка.       Она опускается на траву возле розового куста, срывает бутон и подает Оливье. Ее лицо… Он должен его видеть! Лицо скрывают белокурые кудри. Оливье вновь протягивает руку – на этот раз девушка не ускользает и позволяет Оливье коснуться светлых шелковистых прядей. Молодой человек осторожно отодвигает их…       Все погружается в темноту…

***

      Как же невыносимо болит голова! Кажется, боль сейчас расколет ее, и она разлетится на множество мелких кусочков. Оливье попытался открыть глаза, но тяжелые, будто налитые свинцом веки никак не хотели повиноваться. В конце концов, ему с огромным трудом удалось их разомкнуть.       Нестерпимо яркий режущий свет рассыпался множеством искрящихся звездочек, сквозь которые постепенно проступили два больших темных пятна. Они колыхались, расплывались, а затем вновь собрались воедино где-то над его головой, образовав две тени. Попытка их рассмотреть потребовала столько усилий, что Оливье тут же устало сомкнул глаза.       Когда он открыл их вновь, то различил перед собой неясный девичий силуэт. Это была она, девушка-эльф из волшебного сада. Но сейчас на ней было не белое платье, а темное. Она сидела на его постели, что-то ему говорила, но слов разобрать он не мог, а каждый звук отзывался новой пульсацией адской боли. Оливье поморщился: нет! Не сейчас… Они непременно поговорят, но позже, когда уйдет эта ужасная боль… Сейчас он просто должен увидеть ее лицо!..       К горлу подступила тошнота. И этот свет, падающий откуда-то сверху, из-за ее спины, мешал, слепил, причиняя ужасные мучения. Оливье никак не удавалось различить черты ее лица, они были в тени, но он должен, должен их видеть. Она склонилась над его рукой, затем ее губы коснулись его губ, но он почти этого не ощутил… Он не чувствовал ничего, кроме этой жуткой головной боли, которая заполонила собой все вокруг… Ценой неимоверного усилия ему, наконец, удалось оторвать свободную руку от покрывала, поднести к белокурым прядям волос, скрывающих лицо девушки, коснуться их… Но делая этот жест, он невольно пошевелил головой, и все вокруг него завертелось в каком-то бешеном водовороте, Оливье застонал и в изнеможении снова закрыл глаза, а его рука камнем упала на постель.       Нет, не теперь… Он увидит ее лицо позднее. Обязательно увидит… Но сейчас у него просто нет на это сил… Все вокруг окутал мрак. Оливье медленно погрузился в полусон-полузабытье.