Горящая полночь

Iron and Wine - Passing Afternoon «Прости, меня нет дома. Поехала забрать Хауса. Люблю, Эмбер». Он как сумасшедший пересматривал эти строки. Силился найти в них то, что упустил раньше. Нащупывал скомканную бумажку в своем белом халате и сжимал так сильно, как мог. Кто та женщина, стоящая возле регистратуры? Почему он оказался на первом этаже? Это Эмбер? Женщина разворачивалась и оказывалась похожей на его девушку точно так же, как Хаус был похож на Формана. Лицо – глаза, нос, губы… все другое. Кроме светлых волос, которые постоянно были раскиданы по всем подушкам. Уилсон часто удивлялся, как это он умудрялся просыпаться без светлой копны волос на своем лице. Он виновато опускал взгляд и не задерживался на этом этаже. Заходил в лифт и после скрывался в кабинете начала отдела онкологии. Привычная надпись на двери, где значилось его имя, теперь лишь удручало Джеймса. «Прости, меня нет дома». Её нет. Больше. Нет. Он пытается жить дальше. В конце концов, кому, как ни ему, знать о смерти. Сколько раз в день он сообщал своим пациентам о скорой смерти? Сколько раз рассказывал, что их рак неоперабелен? Джеймс буквально падает стул и прячет лицо, закрываясь руками. Глупо. Глупо о чем-то думать, рассуждать, почему эта смерть настолько… Почему эта смерть не может его отпустить? Он любил Эмбер. Любил так, как мог, но любил намного больше своих предыдущих женщин. Он не встречал такой девушки раньше. Она словно была недосягаемой, но в то же время находилась рядом, стоило протянуть руку. Она учила его жить для себя, а не постоянно потакать другим. Это он и сделал после её смерти. Перестал общаться с Хаусом. «Поехала забрать Хауса». Черт бы его побрал, почему он был на работе тогда? Какой из очередных умирающих отвлек его в тот вечер? Если бы начальник отдела онкологии был дома в то время, Эмбер бы жила. Она бы… она была бы жива. Его Эмбер. Он не опрокидывает со стола бумаги. Вместо этого тянется к стаканчику с ручками и карандашами и начинает ломать их. Точно посередине. Так был сломан он. И его уже ничего не сможет исцелить. «Люблю, Эмбер». Он бы хотел сказать ей, что любит. Любит и никогда не отпустит. Будет держать за руку, но намного сильнее, чем своих пациентов. Она нужна ему. Его Эмбер. Закрывать глаза и видеть её лицо. Те последние минуты её жизни, когда она попросила отпустить её, потому что очень сильно устала. Из его головы вылетела вся медицина. Все, что касалось её случая и его текущих раковых больных. Почему просто нельзя было вернуться назад во времени и забрать у неё таблетки? Джеймс бы сжег их, растворил, закопал пузырек там, где бы уже никто не смог его найти. «Прости, меня нет дома. Поехала забрать Хауса. Люблю, Эмбер». Он поднимает голову и оглядывается. Он что, уснул в своем кабинете? За окном темно. Может, уже глубокая ночь и многие покинули больницу. Чувствует под пальцами что-то ровное и шершавое. Кто-то оставил ему записку, когда зашел в кабинет и увидел его спящим? Уилсон не узнает этот небольшой листок бумаги сначала. Но почерк, цвет чернил, а потом и слова, которые звучат в его голове все тише и тише, заставляют вспомнить. Зачем ты меня бросила, Эмбер? Зачем? Думает Джеймс, нахмуриваясь. За окном два часа ночи. Гроза. Сильный ливень. Небо разрезают молнии. Уилсон так и остается в больнице, не уезжает домой. Там его никто не ждет. «- У вас нет прав! - Зато у мужа есть…» Этот последний раз, когда Хаус дал ему почувствовать себя стоящим. Последний раз перед любым прекращением их отношений. Потом, конечно же, они помирились. Грегори пересиливал себя, исподлобья смотрел на него с другой стороны столовой. У тебя рак, Уилсон. Успокойся уже. Джеймс провожает взглядом Хауса, который исчезает за деревьями. По правую руку онколога – мотоцикл Грегори Хауса, недавно умершего главы отдела диагностической медицины. Смешно, однако – у онколога рак. В кармане брюк – последняя записка от Эмбер, как оказалось потом, прощальная. Ему осталось жить не больше полугода. Хаус дал обещание, что избавит его от боли раньше, чем он начнет путаться в реальности и в своих снах. Сделает передозировку, сделает так, что смерть Джеймса не будет окрашена лишь болью. Хаус возвращается. Они садятся на байки и едут дальше. Хаус официально мертв. Эмбер мертва. Уилсону осталось несколько месяцев. Принстон-Плейнсборо давно остался вдалеке. Мужчины едут лишь вперед, останавливаясь на случай плохой погоды или обычных человеческих потребностей вроде сна, еды и туалета. Записка Эмбер всегда рядом с ним. На другой стороне бумажки, разборчивым почерком есть приписка. Хаус обязательно должен её прочитать и положить записку в гроб Джеймса, когда его будут хоронить. Потому что лишь так правильно. И, наверное, Эмбер уже ждет его где-то неподалеку.