Ненавязчивый запах лаванды. В темном зале мимолетный поцелуй. Взгляд со сцены, с улыбкой яркой. Кашемировый шарф, снежный путь. Звон будильника, сонный голос. Горький кофе, заваренный в кружке. Выходной, это ведь не повод. Чтобы день провести на подушке.
Ksana13001
— Я такой идиот, Серëж, — тянет Волков, зарываясь носом в рыжую макушку и вдыхая ненавязчивый запах лаванды. — Надо было сразу всë сказать. — Оба хороши, — усмехается Разумовский, переплетая пальцы. Кажется, что он впервые за последнее время нормально вздохнул, аж в лëгких закололо. Через несколько минут полного молчания парень снова подаëт голос, — Что теперь будет? — Теперь всё будет хорошо, я тебе обещаю, — после нескольких секунд отзывается Олег, точно понимая, что готов сделать для этого всë что угодно. Серëжа заслуживает счастья, а он очень хочет быть хотя бы немного к этому причастным.●○●○●
Первое утро, не обременëнное взглядами исподтишка и лишними мыслями, которые приходилось остервенело гонять, показалось Олегу Божьей благодатью. Новые возможности сносили голову. Теперь, проснувшись, он мог рассматривать умиротворëнное лицо сопящего Серëжи, не боясь быть пойманным, мог аккуратно чмокнуть в нос или между бровями, где днëм у Разумовского часто появлялась морщинка. Теперь Волков мог смотреть когда угодно и сколько угодно, а не урывками, как это было раньше. Теперь Серëжа часто его обнимал: недовольный утром, улыбающийся днëм и очень уставший, но всë такой же солнечный вечером. В связи с выходным в книжном, Олег уже который час не знал, чем себя занять. Порядок наведëн, ужин приготовлен. Очень хотелось растормошить Серëжу, но после последней попытки, закончившейся гневным: «Волков!», – и подушкой, попадающей точно в ничего не ожидающее лицо, желание остаться живым и по возможности не покалеченным значительно перевешивало. Пришлось привычно ухватиться за книгу и развалиться на диване, занимая стратегически наиболее выгодное положение для наблюдения. Разумовский сходил с ума со своим дипломом: бесконечно клацал по клавишам, примерно раз в десять минут выдавая тираду непечатных слов и захлопывая ноутбук, правда, через пару секунд он открывал его снова, и всë повторялось по кругу. Примерно циклов через двадцать, Серëжа снова захлопнул ноутбук, потëр покрасневшие глаза, потянулся, чуть не урча от удовольствия, и вытащил из волос карандаш, позволяя жидкому пламени свободно рассыпаться по плечам и спине. Он грациозно, словно кот, пересёк комнату, усаживаясь рядом с Олегом и устраивая голову у него на плече. Сильная рука тут же правильно ложится на талию, а Разумовский забирается холодными ладонями под чужую футболку. Серëжа ввиду отсутствия отопления был больше похож на капусту: майка, футболка, толстовка, — но всё равно нещадно мëрз. Волков этому даже малодушно радовался, делясь своим теплом. — Давай никуда не пойдëм? — протянул Разумовский, искренне мечтая остаться в тëплых объятиях и не высовывать нос на холодную, промозглую улицу, где небо в любой момент готово разразиться то ли ливнем, то ли первым снегом. — Тебя-то Марго перед собой отмажет без проблем, — усмехнулся Олег, пробегаясь пальцами по Серëжиному боку, отчего тот вскидывается, хохоча и отбиваясь от щекотки, — А мне ребята не простят такой резкой смены планов. Разумовский что-то недовольно бурчит под нос, забавно хмурясь, и, выпутавшись из объятий, ползëт собираться. Олег, как только из-под бока исчезает так быстро ставший привычным холодок, уже жалеет о своëм решении. Лучше и правда было бы сидеть дома, обнявшись и укутавшись плед. Тем не менее через двадцать минут оба уже шли по улице. Разумовский по глаза замотанный красным кашемировым шарфом беспрерывно ворчал то на холод, то на лужу, оказавшуюся в не в том месте, то на лëд за то, что он скользкий, чем вызывал у Олега перманентную улыбку. На улице всего лишь лëгкий минус, нет даже особого ветра, да и снега под ногами пока что тоже, но из чужих уст это звучит так, как будто они пробираются где-то по льдам Антарктики. Мысли о происходящем добираются до мозга с огромным опозданием, и Олег вдруг осознаëт, что совершенно не понимает, как себя вести. Если дома, всë абсолютно ясно, то что делать в остальную часть времени? Хочет ли Серëжа как-то афишировать их отношения или оставить это в тайне? А если об этом узнает кто-то посторонний, не скажется ли это на Разумовском? — Хэй, Земля вызывает Волкова. Ответьте, у вас всë хорошо? — Серëжа спародировал звук оповещения, открывая перед парнем дверь в бар. — Просто задумался, — отмахнулся Олег, тут же возвращая на лицо улыбку. — Как насчёт провести завтрашний выходной вместе? — Конечно. — Разумовский радостно кивнул, когда они прошли внутрь. В зале ещë темно и по помещению снуют туда-сюда только некоторые знакомые из персонала. Остановившись у стойки, Серëжа одним быстрым движением приподнимается на носки и мимолëтно целует ничего не успевшего понять Волкова в уголок губ, а потом так же быстро уходит переодеваться, оставляя парня в лëгком недоумении. Пока Олег вместе с группой выступал на сцене, он практически постоянно возвращался глазами к бару и смотрел, смотрел, смотрел. Отвести взгляд казалось просто невозможно. Сегодня Серëжа как будто даже улыбался по-другому, не так, как обычно всем посетителям. Неужели, потому что смотрели в ответ?●○●○●
Новое утро встречает совсем не весëлого Серëжу бодрой трелью будильника. И когда он только успел выбрать такую отвратительную мелодию? Парень тянется к тумбочке, как всегда задевая стоящую на ней лампу, и несколько раз тычет по экрану телефона, в надежде найти кнопку сброса. Обычно после такой нехитрой, но трудоёмкой манипуляции квартира вновь погружается в тишину, но не сейчас. Назойливая мелодия всë так же въедается в мозг. Разумовский садится одним резким движением и осматривается в поисках звука. Рядом беззаботно посапывает Олег, а на его тумбочке телефон разрывается будильником. И вот сейчас, несмотря на то, что буквально вчера в животе от одного вида Олега порхали бабочки, его хочется убить, придушить вот этой самой подушкой. Он не очень-то аккуратно лезет прямо через Волкова, и с лицом вселенской злости всë-таки отключает опостылевший будильник. На часах 7:35. Вот же блядство! Они легли чуть больше четырëх часов назад. И вот как это собственно понимать? Спать всë ещë хочется, но Разумовский себя изучил и точно знает, что после такой встряски даже под дулом пистолета не уснëт. А вот Волкову хоть бы хны, спит себе спокойно. Серëжа решает отправиться на кухню и с каждой секундой злится всë больше: задевает мизинцем за ножку кровати, впечатывается плечом в косяк и в конце концов так громко хлопает дверью, что звук отдаëтся болью в висках. По привычке шарится в кухонном шкафчике в поисках растворимого кофе, но недавно Олег решил приучить его к «нормальному кофе», пару раз даже пытался научить варить, но в итоге остановился на том, что просто будет варить сам. Разумовский же залез в кухонную тумбу и выудил из самого дальнего угла самой низкой полки небольшую баночку, обещающую долгожданный кофеин. Припрятал на всякий случай, а вот и пригодилась. Чайник закипает непозволительно долго, а Серëжа нервно стучит ногой по потëртому ламинату. Наконец-то раздаëтся долгожданный свист, и парень от души насыпает в чашку кофейных гранул. — Эй, ты чего так рано? — раздался из-за спины сонный вопрос. — Будильник свой спроси, — раздражëнно пробурчал Разумовский, сосредоточенно размешивая напиток. Ложка постоянно билась о края кружки, заставляя морщиться от неприятного звука, но и это его не останавливает. — О, извини, наверно забыл выключить вчера. — Олег, стоя в дверях спальни в одних спортивных штанах, озадаченно потирал шею. — Ну, зачем ты опять эту свою бурду пьëшь? Давай нормальный сварю. В ответ на это Серëжа лишь поднял указательный палец, прося помолчать, и сделал первый глоток, после которого он постепенно расслабился, как будто усталость и раздражение уходят вместе разливающимся по пищеводу теплом. Кофе допивался в полной тишине. — Всë нормально, иди досыпай, — первым бросил Разумовский, отворачиваясь к раковине. — А ты? — за спиной слышны только тихие шаги. — Я уже не усну. — Серёжа скорее сам себе кивнул, ополаскивая кружку. — Тогда и я нет. — Голос улыбается уже где-то над ухом, а талию окутало тепло рук, в котором сразу становится как-то теплее и уютнее. — Давай позавтракаем, посмотрим кино, а потом погуляем? Серëже очень хотелось ответить, но сердце вдруг защемило такой необъятной нежностью, что даже вздохнуть казалось невозможным. Всë, на что хватило сил, повернуться, оставить лëгкий поцелуй на уголке губ и зарыться носом в чужую ключицу, прячась от всего мира и ощущая лишь лëгкие поглаживания по спине и почти невесомые, ненавязчивые поцелуи, которые Олег рассыпал по волосам. Что ж, даже если для этого нужно будет вставать в семь утра, Серëжа готов на всë что угодно.