Asters

Ты не поймёшь, что находился взаперти, пока не выйдешь на свободу. Парень в объемной куртке старался отдышаться, доставая ключи из кармана. Руки подрагивали не первый день, немало раздражая, но, пока это было не критично - смысла бороться с подобным Чуя не видел. Он уже около недели толком не общался с Дазаем, чувствуя при этом тягостную вину. И всё же, это в какой-то мере помогло ему. По крайней мере, если в будущем что-нибудь случится и им придется на какое-то время расстаться, то ожидание друга не будет таким тягостным. Расстёгивая поясную сумку, Накахара выпил воды, которую заранее оставил у входа, но забыл взять с собой. Близились праздники и ему, как старосте, предстояло довольно много работы. Ну, минимум - прошерстить кучу сайтов в поисках достойного отдыха для студентов. Максимум - ежедневно напоминать своим одногруппникам про возникающие хвосты, которые они благополучно оставляли "на потом". Чуя не осознавал, насколько нормально то, что его всеми силами отговаривают от какой-то тяжёлой работы в виде переноски коробок с одного зала в другой, но, тем не менее, причину нашёл в своём теле. Он не был сильно накаченным или наоборот настолько худощавым, чтобы можно было по отдельности разглядеть косточки, но массы ему явно не хватало. Так что, было принято заняться спортом. Абонемент в зал - не то, что мог бы позволить себе студент, который копит на то, чтобы отдать часть долгов своему другу, но вот улица кишела бесплатными тренировками. Одна из них - бег. Как бы банально не звучало, но даже пара километров улучшала самочувствие сильнее любимой музыки или разговоров с Дазаем. Кстати о нём... Нельзя было сказать, что Чуя совсем не скучал. Всё с точностью наоборот. Ему очень не хватало душевных посиделок вечером, да и банального общения с актером. Он стал ему как родной, а сердце, пропускающее удар при каждом столкновении взглядов, доказывало, что это не простая симпатия. Которую, впрочем, рыжий подавлял настолько усердно, что позже сам не мог понять, надумал ли он себе то, что ему кто-то нравится. Но Осаму не звал обратно. Не начинал первым разговор, не старался найти общения... Даже в театральном кружке из-за небольшого экранного времени, они почти не виделись. А если и виделись, то по рабочим вопросам. Голубоглазого это ужасно угнетало, но... Разве будет корректно начинать простой диалог после этого? Его терзали сомнения так сильно, что вся та близость просто... Улетучивалась на глазах. Разве Дазаю плохо без него? Разве он, как и Чуя, мало общается со сверстниками? Нет, у шатена всё было как раз иначе. Он легко сходился с людьми и ему хватало одной обворожительной улыбки, чтобы сразить людей вокруг наповал. Да, к их местам часто подходили люди, но Чуи там не было. Он занимался чем-то, постоянно был в делах просто для того, чтобы не мешать Дазаю обживаться. Даже если с этим нет проблем. Выглядело это всё так, будто Накахара избегает его, однако... А что он может сказать в свое оправдание? Что ему страшно? Что он всё ещё считает себя недостойным? Так и есть. Так и было тогда. Так могло бы продолжаться, если бы не напоминания об актёре, находящиеся везде. Знакомый парфюм, знакомая походка, знакомая интонация. Вывески, постеры, купленная им одежда. Всё буквально кишело Дазаем. А Накахара всё ещё не мог решиться. В один из вечеров рыжий не выдержал. Наблюдая за своим отражением в шкафу, юноша постепенно ощущал, как горят его глаза и как болит нос. "Ты трус" "Ты недостоин, Накахара" "Разве можешь ты сравниться с теми людьми?" "Ты не подходишь ему." Эти слова в голове стали началом конца. Накахара плакал. Плакал так, как никогда раньше. Ревел, чувствуя на футболке мокрые следы. Он выражал в слезах то, что не мог осуществить в жизни. Выплакивал те моменты, что были упущены. Сожалел о своей глупости. Единственной опорой на тот момент был Достоевский. Кондо либо гулял с девушкой, либо чувствовал себя слишком плохо, чтобы работать. А рассчитывать на помощь при таком раскладе правда не хотелось. Пусть строит свою жизнь и не забивает голову дурными мыслями. Достоевский понимал. Перенимал чувства на себя, анализировал, давал нужную на тот момент поддержку. И как же Чуя был ему благодарен. Поддержка даже от друзей сыграла невероятную роль. Их разговоры заканчивались примерно одинаково, просто мысли Фёдор излагал по-разному. Вот и широкий словарный запас... Очередной скандал с самим собой был закончен на том, что Накахара - размазня. Но никто кроме него так не считал. Однако сам голубоглазый не привык думать иначе. *** - Нет, нет, даже не смей продолжать! — Чуя закрывает лицо руками, опускаясь так, словно хочет залезть под стол, — пожалуйста, Фёдор... - И всё же, я продолжу, с позволения или без. Ты должен хотя бы подготовиться! — настаивает юноша рядом, время от времени теряя напускную важность. Хотя, как выяснилось позже - это была простая скука, — Накахара, я говорю серьезно. Она просто монстр на сессии. Если ты решил, что милый тон на парах - её истинная личина, то не побоюсь тебя огорчить. Завалит так, что мама не горюй. - Но я же посещал все пары! — под вопросительный взгляд напротив, парень сконфузился, теряя боевой настрой, — её... - Вот. Теперь все пересчитай и подумай, как же она отнесётся к одному прогулку за весь семестр? — русский свёл брови к переносице, явно не желая уступать. - М... Спокойно?... — уже неувереннее ответил Чуя, незаметно поджимая ноги под стулом. - Неверно. Будешь пересказывать материал с неё, — парень откинулся на спинку стула, отводя взгляд в сторону, — так что по доброте душевной советую. Готовься лучше. И следи за преподавателями. - Ага... — размазанный в хлам этой дискуссией, Накахара без энтузиазма продолжил пить коктейль из трубочки, присоединяясь к занятию Достоевского - разглядыванием интерьера. Просидев пару минут в молчании, рыжий несколько утомился, раздумывая над тем, как бы начать диалог. На самом деле, он уже успел позабыть, каково это - вдумываться в темы. Его избаловали разговоры с... Дазаем. Намереваясь снова что-то сказать, Чую успел лишь открыть рот, так как Достоевский его опередил. - Накахара, — бросил он, возвращая глаза к парню напротив себя. - М? — ответив и на вопрос, и на взгляд, юноша сложил подбородок на руки, а их в свою очередь - на стол. - У тебя есть мечта? В миг кончики пальцев будто свело, а тело прошиб удар тока. Голубые глаза распахнулись, несмотря на то, что тело не могло сделать ни единого движения. Сердце парня забилось быстрее, а частые моргания не позволяли связно видеть. Такая паника от одного подобного вопроса? Господи, ну не помешанный же Чуя, в самом деле! Стараясь взять себя в руки, он резко выпрямился, ерзая на стуле. Ещё не хватало увидеть вместо Достоевского - Дазая. Будет полный комплект. Несмотря на то, что такой вопрос был вполне обыденным, слышать его во второй раз оказалось... До жути непривычно. - Я хочу... — фразу оборвала вибрация в кармане. Вздохнув с облегчением, Чуя чувствовал как потихоньку успокаивается сердце, а сам взял трубку, — алло? Прося взглядом прощения, юноша кивнул в сторону выхода, а получив ответный кивок, удалился. - Да, мам. Точно... Да, совсем забыл, извини, — складывая брови "домиком", Накахара приложил ко лбу нижнюю часть ладони и поджал губы. - Надеюсь, что есть ты там не забываешь... Приедешь - проверю. Смотри у меня! — это агрессивная забота была неотъемлемой частью их отношений. Даже если мама угрожала ему чем-то - Чуя знал, что при любом раскладе сможет обратиться за помощью. И был очень рад. - Конечно. Ещё бы я забыл... Мне здесь не позволят, — в этих словах скрылась такая теплота по отношению к трем отдельным людям, что юноша сам растрогался. Последовала небольшая пауза, после которой женщина облегчённого проговорила. - Я рада это слышать... Пожалуйста, будь осторожен. Ты у меня один такой. - Естественно... — улыбаясь, Чуя попрощался, завершая звонок. Какое-то время просто стоял, предаваясь воспоминаниям, а после, отойдя от разговора, пошел обратно. Несмотря на все ожидания, спутника на месте не осталось. В недоумении оглядываясь, Накахара решил немного подождать - может, тот отошёл? Но Достоевский не пришел ни через пять минут, ни через двадцать. Вздохнув, парень оплатил счёт и ушел из кафе. Сложив руки в карманы, он вжал шею в плечи, возмещая тем самым отсутствие шарфа. Нужно зайти в магазин, наверное... Да и посмотреть куртку будет не лишним. Да уж... В последнее время так холодно. Возвращаясь в квартиру, Накахара лишь отдалённо слышал гул проезжающих машин. В тишине сняв ботинки, Чу, оставил их возле входа на коврике, сразу поворачивая в ванную. В задумчивости, он около минуты тер руки до тех пор, пока не понял, что уже в третий раз берет было в руки. Выключив воду, он размеренными шагами покинул комнату, осматривая квартиру. За окном светило солнце, всё располагало к прогулке или простым решениям дел, но Чуе сейчас совсем ничего не хотелось делать. Присев на край кровати, он провел рукой по прохладному постельному белью, представляя, как было бы хорошо провалиться в сон на пару дней. А когда проснулся - все проблемы были бы решены. Но, к сожалению, это так не работает. Зевнув, рыжий собрался пойти на кухню, когда телефон в момент зазвенел. Подпрыгнув, юноша достал мобильный из кармана, зная, что надеется там увидеть. Но это была просто телефонная служба. Решив, что сейчас слишком не готов для разговоров с операторами, Чуя, на самом деле разочарованный, убрал телефон на кровать, а сам все же прошел на кухню, чтобы сделать кофе. Веки слипались, но уснуть бы не вышло. Из него будто бы вырвали кусок чего-то очень важного. Как будто достали душу, а потом, поковырявшись, вынули самое её ядро. Кроме кипящего чайника ничего не издавало звуков. Тишина не только давит, но ещё и пугает. Хотелось сжаться в клубочек и уткнуться лицом в колени, чтобы его больше не трогали, чтобы это все закончилось, чтобы кто-то смог спасти его. В конце концов, он не мог вечность находиться в таком состоянии. Ему нужен был Дазай. Но когда в трубке раздался голос, оповещающий об отсутствии ответа в определенное время, земля будто ушла из-под ног. Поджав губу, Накахара сел на пол, выронив телефон из руки. Хотелось рвать волосы на себе, биться головой о стену, сбить все костяшки о стену. Хотелось исчезнуть. Глаза щипало, но он не проронил ни одной слезы. Разве что во рту появился металлический привкус крови от слишком сильно сжатой губы. Чуя не двигался, как казалось, лишь пару минут. Но на деле оказалось, что три часа. Стоило бы себя наругать за такое, но отсутствие общения с кем-либо наказывало куда сильнее. Руки покрылись мурашками, когда телефон завибрировал и на экране появилось сообщение. От Достоевского. Ф. Достоевский "Прости за то, что там внезапно ушел. Отключился телефон и пришлось отойти по личным делам. Мне жаль." В этих двух словах не было ничего, кроме фальши. Чуя буквально ощущал у себя на зубах скрежет этого обмана. Никому из них не жаль. Совсем. От злости, Накахара кинул телефон в противоположную стену и снова уткнулся лицом в колени. Какой идиотизм. Не стоило вообще доверять людям. Зачем он вообще на это подписался. По полу веяло холодом, но парень оставался неподвижным. Он ожидал, что правда не уснет, но на деле - отключился за пол часа. Сил не было совершенно ни на что. Не хотелось ничего, кроме объятий. Кроме телесного контакта, содержащего в себе нежность и теплоту. Стараясь бороться с этим желанием, юноша зашторил окно, мешая уже вечернему свету проникать в комнату. Поникнувший и сонный, Чуя перебрался на кровать, надеясь заснуть уже гораздо быстрее и, желательно, всё-таки на пару дней. - Чуя, что произошло? — Осаму, показывая самое обеспокоенное лицо, которое только мог, смотрел на друга, что медленно доставал из портфеля учебные принадлежности. - Что случилось? — в ответ спросил Накахара, внутренне коря себя за реплику, которая получилась слишком резкой. Они говорят впервые за несколько дней. Это выглядело как облегчение. Наконец-то. - Ты звонил мне вчера, — последовала небольшая пауза, но вместо ответа, Чуя только смотрел на Дазая, ожидая, пока он продолжит свою реплику, — я перезвонил, но твой телефон уже был отключен. Что-то произошло? — Да нет... Не думай об этом. Ничего особенного, — в ответ на это, Дазай нахмурился, осмотрел парня ещё раз и вздохнул. - Когда же ты начнёшь беречь себя... — прикрыв глаза, Осаму немного отодвинулся, чтобы открыть проход для рыжего. - Я... уже. Пытаюсь, — тоже вздохнув, юноша размеренно спускался по ступенькам вниз, борясь с желанием обернуться. Достоевский должен был уже ждать его возле входа, так что лучше быстрее покинуть аудиторию. Это было грубо. Правда грубо, но на тот момент он не мог ему ничего сказать. Нужно другое время, другие условия и… Другие мысли. Если они будут разговаривать сейчас, то только если Чуя повиснет на шее Дазая, утыкаясь щекой в его грудь. А так делать было нельзя. Лучше уж правда подождать, чтобы потом адекватно себя вести. Кажется, у него новый парфюм. - Ох, рад тебя видеть. Прости за то, что выдернул. В Лицо подул холодный ветер. Тело укрывал только бомбер с футболкой, так что на таком морозе находиться хотелось как можно меньше времени. - Ничего страшного. Что ты хотел? — переступая с ноги на ногу, Накахара наблюдал за тем, как из его рта вылетают облачка пара. Перспектива заболеть его не привлекала. - Точно... Так вот. Как тебе предложение заглянуть ко мне после пар? Сегодня они заканчиваются рано. - Ого... Ну, это, конечно, неожиданно, но я не против. Просто дождись меня, лучше приходи через двадцать минут после окончания. Я могу задержаться. - Конечно. Значит, договорились? — брюнет протянул руку к юноше впереди. - Договорились, — совершив рукопожатие, Чуя быстрым шагом вернулся в здание, потирая предплечья.