#5#
Они не были вместе, но и не не-вместе они тоже не были. На поверхности всё казалось шло как обычно — Дамиано продолжает шлюшить, соблазнять своих альф, его шея по-прежнему остаётся вне их досягаемости и он всё ещё продолжает просить Томаса помассировать её на публике. Итан продолжает молча коситься на них поверх своей книги. Вик продолжает закатывать глаза. Но Томас теперь другой. Он не выпускал узел с тех пор, но его тело знало, чей запах он чувствовал. И оно также знало, кто накачал добрую часть бассейна своей смазкой, нюхая его. Он оставался спокойным и оберегающим, хорошо зная свое окружение и Дамиано. Однажды, Итан спросил, как так, что он не ревнует. На что Томас лишь пожал плечами и принёс для Дамиано стакан воды на накрытый для завтрака стол. Нет, Дамиано не просил об этом. Но его альфа дня, немного робкая блондинка, тоже не позаботилась об этом. Дамиано подвез её и вернулся домой весь в смазке, Томас снова массировал его шею и нюхал, пока делал это. Но сейчас Томас чувствовал и свой запах тоже. Желание, ожидание. И если мог он, то и Дамиано тоже. Всё вошло в новую и приятную колею — но потом Дамиано перестал встречаться со своими альфами. Томасу было бы всё равно, но Дамиано также перестал просить его сделать ему массаж. Что-то изменилось, но что? Дамиано не рассказывал им почему он потерял всякое желание принимать участие в вечеринках. Итан попытался спросить у него: «Тебя кто-то обидел?», но Дамиано удивлённо посмотрел на него — ну, значит это не так и этот вариант отмелся. Томас всё ещё заботился о нём, каждый раз, когда Дамиано оказывался в одном с ним помещении. По-прежнему чувствовал себя очень уютно рядом с ним. По-прежнему приносил ему стакан воды. Он даже один раз сделал ему массаж спины — на самом деле, правда, только спины. Дамиано взял с него слово, что он не поднимется выше плеч. Но он остановил Томаса — рано, слишком рано. И Томас всё ещё дрочил на едва ощутимый запах, который он смог уловить на своих руках. Это странно, эта внезапно приобретённая целомудренность Дамиано. В это воскресное утро, тёплое и ленивое, никому из них не надо было быть где-то, так что они все лежали у бассейна и отдыхали. В кои-то веки, Итан напился вчера и сейчас отсыпался на шезлонге. Вик втыкала в свой телефон. Чили, высунув язык, лежала рядом с ней. Том курил и смотрел на Дамиано в бассейне. Дамиано выплыл из воды, вода струилась вниз по его волосам и лицу. По груди. Он закрыл глаза, облизывая губы. Он вкладывал всего себя в это представление. В представление для Томаса — никто больше и не смотрел на него. Томас надеется, что у него выйдет сделать ту штуку, где ты поднимаешь одну из бровей, потому что сейчас он хочет сделать это. Дамиано открывает глаза, устанавливает с ним зрительный контакт, а потом подплывает ближе. — Томас, — говорит он, складывая руки на борту бассейна и укладывая на них подбородок. И что это? Это абсолютно не сулит ничего хорошего, особенно на пару с томным взглядом Дамиано из-под ресниц. — Мне нужна твоя помощь кое с чем, — его язык покоится на нижней губе и чуть выглядывает изо рта. — Ты же поможешь мне, да Томас? — Дамиано хватит уже! — прикрикнула на него Вик. Томас по-видимому выглядит таким жалким, что их смущает его поведение. Как будто они считают нужным защитить его. — Всё нормально, Вик, — Томас и сам распрекрасно знает, что творит с ним Дамиано. Он не нуждается в защите. С угла бассейна ему расплылись широкой улыбкой. Дамиано вышел из бассейна и провёл руками по груди, избавляясь от воды. Он включил это, что бы он не делал, чтоб всегда держать свою постель полной альф, сейчас он включил это против Томаса. — Дамиано… — предупреждающе произнесла Вик. Это не «Томас, не делай этого», это «Не смей быть мудаком с ребёнком, Дамиано». Это бесит его. Из-за такого всё у него внутри пылает от негодования. Почему она никак не может понять: Томас не дурак. И вообще, она не ведает как пахнет Дамиано прямо сейчас. Что бы ни было у Дамиано на уме, он хочет этого очень сильно. Он просто в нетерпении. Томас дышит, вдыхая этот запах. Дамиано тоже, он наполняет свои лёгкие, наклоняясь к Томасу и беря его за руку. Томас тоже этого желает, и похоже, что Дамиано это очень нравится. Ладонь Дамиано в его, мокрая. Томас хватается за неё и идёт за ним. Вик позади них сокрушённо вздыхает.***
Как в тумане, Томас поднимался по лестнице за Дамиано. — Я хочу пойти в твою комнату, — говорит Дамиано. Она пропахнет им. Но Томас совсем не против. Оказавшись внутри, Дамиано отпускает его руку. Потом кладёт ладони на его плечи. — Стой здесь. Дамиано немного отходит от него и снимает плавки. Томас пялится. И продолжает пялится, пока Дамиано забирается на его кровать. Полностью обнажённый. На четвереньках. С выставленной на показ задницей. Томас может чувствовать его запах и отсюда. Дамиано глянул на него из-за плеча. — Идём, сядь за мной. Томас делает глубокий вдох, но от этого он только сильнее вдыхает запах Дамиано. Он пойдёт — конечно же он пойдёт. С зажмуренными глазами и сжатыми кулаками, он сделал пару шагов. — Тебе можно смотреть, — сказал Дамиано, но Томас не уверен сможет ли он. Он боялся силы собственного желания. Потому что, он знает, как факт — в момент, когда он упустит контроль, он станет просто очередным из десятков альф Дамиано. Тем, на кого пал выбор дня, кого используют и отправят домой. Снимут со счетов. Его грудь вздымалась и опускалась, он сел там, где ему было сказано. — Что ты хочешь, чтоб я сделал? — спросил он. Дамиано всё ещё смотрел на него через плечо. Его зад прямо тут, перед лицом Томаса. Он сидел, отправлял молитвы богу всех отчаянных альф и пытался сосредоточить свои глаза на глазах Дамиано. — Прикоснись к ногам кончиками пальцев, — сказал Дамиано. Томас дотронулся указательным и средним пальцем к слегка влажной коже бедра и оставил их там. На это Дамиано хихикнул — конечно, ведь если он облажается, то Дамиано ничего не потеряет. — Если ты хочешь чего-то, скажи мне, — попросил Томас. — Хмм. Проведи ногтями вниз по бёдрам. С обеих сторон, — вот же чёрт. Так задница Дамиано окажется прямо по середине. Томас закрыл глаза. Под пальцами ощущались мокрые волоски. — Ещё. Бёдра Дамиано тёплые и он сам пахнет так сладко и свежо. И почему Томас думал, что закрытые глаза хоть чем-то помогут? — Продолжай, — низко стонет Дамиано. Его запах всё расцветает. — С каждым разом, старайся двигаться во внутреннюю сторону. «По крайней мере нет никаких сомнений, что Дамиано нравится это», несчастно думает Томас. — Убери ногти. Только пальцы теперь. Внутрь и вверх, — прямо рядом с дырочкой Дамиано, мокрой после бассейна, и промокшей снова, уже от этих действий. Пальцы Томаса скользят по коже. Они бы проникли легко, без сопротивления — они прямо там, боже, его язык погрузился бы туда с такой лёгкостью. Его нос — он хочет вжаться туда всем лицом. Его ноющий член болезненно тёрся о джинсы. Боже, как же он этого хочет. Повязать Дамиано. Так, чёрт возьми, сильно. — Ты чувствуешь это? — спросил Дамиано. Томас растерялся и немного отвлёкся. Спасибо господи за это, иначе он бы утонул в этих мыслях. Чувствуешь это — чувствуешь что? Это не может быть ничем хорошим. Дамиано звучал таким гордым, вот же ублюдок. — Стоп, — сказал Дамиано, пальцы Томаса замерли. — Вот тут. Потри немножко пальцами, большими. Только не сильно. С обеих сторон. — О боже мой, — выдохнул Томас, потому что, да, теперь он это чувствует. Блядь, он даже не знал, что такое вообще возможно. — О боже — вау, — он не думал, что такое может случаться, а с такими никудышными альфами, как он, тем более. Дамиано засмеялся, а потом застонал и выпятил зад. Теперь Томас понял почему Дамиано прекратил всё — массаж шеи, альфы. Его анальные железы были пухлыми и полными, как те огромные черные черешни, которые тут же взрываются сочным вкусом и ароматом, стоит их только взять в рот. Дамиано тёк — смазка пузырями выходила из его подрагивающей дырочки, стекала вниз по яйцам, члену, собиралась на головке, увеличиваясь, перед тем, как упасть длинной вязкой нитью на постель Томаса. Это самая прекрасная вещь, что когда-либо видел Томас. Ему хотелось подставить ладонь ковшиком и собрать её. Размазать её по всему своему члену. По всему лицу. Ему было сказано тереть, так что это он и делал. Но перестать думать он всё равно не мог. Дамиано воздерживался месяц. Он позволял смазке образоваться, но сохранял её для Томаса. Он сразу вообразил себе пальцы Дамиано там, как он ощупывает, проверяя, насколько сильно набухли его железа. Как Дамиано ласкает себя, провоцируя организм к секреции анальных желез, как останавливается до того, как он возбудиться до такой степени, когда смазка начнёт вытекать. Всё это время, Дамиано ласкал свой член, доводил себя до грани снова и снова, чувствуя, как наполняются железа. Массировал их, с широко разведенными ногами, одной рукой на члене, думая о том, как они набухают. Готовые лопнуть от полноты и презентовать себя Томасу. — Ты же поможешь мне выдавить их, да? — спросил с придыханием Дамиано. Блядь. Забудьте обо всём, что было прежде. Вот это то, как умрёт Томас: здесь и сейчас. — Пожалуйста, Томас, внутри так много, они такие полные. Ни за что. Томас не сделает этого. В этих железах чистый запах — всё то, что и делает смазку такой притягательной. Да это же склад героина. Рассадник кошачьей мяты. Выдавливать её прямо перед своим лицом, нюхать её, она будет капать и может даже на его руки, ему потом придётся вытирать — нет, он не сможет. Он даже не передёрнул перед этим. Дамиано просто загнал его в угол и Томас не знал, что может случится. Он потеряет контроль. Он не выстоит. — Я не могу, — слабо отозвался Томас. — Я хочу, чтобы ты сделал это. Хочу, чтобы ты сжал их и выдавил всё. «А я хочу вылизать дочиста твой зад» думает Томас, «хочу трахнуть и повязать тебя. И даже так, с набухшим на нет узлом, когда я, блядь, не смогу двигаться, хочу попытаться трахнуть тебя ещё. Хочу по яйца быть в тебе. Хочу целовать твои уши и прижимать тебя к своей груди.» — Пожалуйста, сделай это для меня. Томас тяжело вздохнул, но от этого только сильнее вдохнул запах Дамиано. Дамиано, который готовился месяц, который хотел сделать это именно с Томасом. — Ладно, — Томас сдаётся. Он мягко проводит кончиками пальцев по бёдрам Дамиано. Ему в лицо прилетает полотенце. Его серое полотенце. Ещё утром он вытирался им и повесил в ванной. Он поднимает глаза и встречается глазами с Дамиано. Должно быть Дамиано приходил сюда после этого. Он копался в ванной в вещах Томаса и принёс полотенце сюда. Толстое и пушистое, он использовал его уже слишком долго. Едва уловимо, он чувствовал собственный запах на нём. Он представил, как Дамиано касается его. Как нюхает. Решает, что именно на нём он хочет оставить для Томаса свой запах. Прямо, блядь, с чёртовых желез. Ему хватит этого до конца жизни. Томас опустил глаза. Он прижимал полотенце к груди. Когда он снова поднял их, Дамиано смотрел на него ожидающе приподняв бровь. Томас кивнул как-то жалко, Дамиано кивнул в ответ и отвернулся, опускаясь вниз, пока его голая шея не оказалась на подушке Томаса, а зад выпячен высоко в воздухе. Поясница чуть прогнута: его татуировки на спине шевелятся, пока он устраивается поудобней. Он подкладывает руки под подушку и расслабленно опускает на неё голову и плечи. Какое-то время Томас просто смотрит. Ах да. Железа, полотенце. Он повторил всё с начала. Водил ногтями по бёдрам, потом подушечками пальцев медленно подбираясь к внутренней стороне бёдер. Скоро он уже поглаживал Дамиано прямо по чувствительной коже над железами, пухлыми и плотными от полноты. Дамиано глубоко вдохнул и расслабился ещё больше на выдохе. Это был знак для Томаса. Сейчас уже можно начинать. Он стал давить сильнее. Нажимал по краям, а не на сами железа, найдя их явные очертания. Дамиано застонал и дёрнул попу выше. Смазка вырвалась крупными пузырчатыми каплями. Томасу нужно закрыть глаза на мгновение, чтобы хоть немного усмирить своё желание. — С обеих сторон или по одному? — спрашивает он. — С обеих, — отвечает Дамиано. Томас дышит глубже, чтобы успокоиться. Его джинсы сильно давят на вставший член, почти причиняя боль. «Просто отстегни пуговицу, опусти молнию хотя бы на половину, совсем не обязательно снимать джинсы, плюс на тебе всё ещё останутся боксеры, ничего страшного не случится», звучал предательский голос в голове. Нет Томас не сделает этого. Ему нужно, чтобы всё так и оставалось. Нужно чтобы было больно. Он скользил пальцами под две пухлые точки и нажимал, остальными пальцами он обхватывал Дамиано под ягодицами. Сейчас он надавливал сильнее, слегка массируя, жестко водил пальцы кругами и двигался всё выше и выше. Скоро он снова оказывался под опухшими железами и давил в самый низ, постепенно поднимаясь вверх. Дамиано стонал и только сильнее вжимался задом в его руки и пальцы. Томас стискивал его в руках, удерживая на месте. Боже, сейчас это будет так легко сделать. Встать, спустить штаны. Загнать свой член поглубже в эту сладкую попку. Глаза Дамиано зажмурены, он тяжело дышит в подушку, он бы сам начал насаживаться на его член. Томас поплыл, краем сознания он понял, что его голова была уже на полпути к заднице Дамиано, и резко дёрнулся назад. Так. Ему нужно взять себя в руки. Ему нужно забыть обо всем и оставаться при холодном рассудке. Просто сделай это. Забудь о Дамиано, о его запахе, обо всём. Нужно просто сосредоточится на своих пальцах и на этих выпуклых железах Дамиано. Выдавить их как дорогую черешню. Сладкую и с головокружительным ароматом. Каково это будет — держать их в зубах? Дамиано нравятся зубы. Всего лишь легонько провести по ним зубами. Чуть пососать, приласкать языком. «Оставить на них почти черные засосы», сказало что-то тёмное внутри, «сначала на одной, затем на другой». Он снова шарахнулся назад, чёрт, он терял контроль ещё толком не начав. Дамиано такой доверчивый в его руках, такой податливый. Томас не облажается, не из-за того, что он станет очередным отвергнутым альфой. А из-за доверия Дамиано. Томас так долго не протянет. Ему нужно задержать дыхание и просто сделать это, сделать это сейчас. Не ради себя, а ради Дамиано. Он повернул голову в сторону и глубоко вдохнул. Скользнул пальцами вверх и внутрь, над железами Дамиано. Они казались твёрдыми, но легко поддавались на его прикосновения, выпуская жидкий жемчуг из колечка Дамиано, густой и золотистый, как разбавленный мёд. Томас вытер подтёки полотенцем и снова сжал — но неволей он всё равно дышал этим запахом и он ударял ему и в голову и под дых. Опьянял его, и он желал, и любил, а член в джинсах ныл. Без каких-то раздумий он расстегнул ширинку и выдохнул от облегчения. Надавил ещё раз и облизал губу, так и оставив язык чуть выглядывающим из приоткрытых губ. Одна рука потянулась к изнывающему члену и высвободила его, а он сам в это время подался вперёд и чуть встал с места — Нет, он должен оставаться дальше, дальше, как можно дальше; ему нужно держать дистанцию между собой и Дамиано, так что он попятился на коленях назад. Но там, позади него не было ничего. Он потерял баланс и навернулся с кровати — и это больно, но всё в порядке, всё отлично, его член так болит требуя прикосновений, что Томасу хочется сложится пополам — но по крайней мере он здесь а Дамиано там наверху, не важно, как бы ему не хотелось взять его, он не может. Он свернулся на полу и начал кончать, как только сжал свой член — густые струи рывками вырывались, смешивая его запах с запахом Дамиано. Он кончал, но больше это было похоже на облегчение нежели на удовольствие. Постепенно, давление в яйцах стало снижаться. Узел набухнет, он уже это чувствовал и сжал обе руки на нём, пока он увеличивался — и было так хорошо, чувствовать запах Дамиано и просто лежать так. Он облегчённо выдохнул. Он отстранился вовремя. Он не сделал ничего, о чём Дамиано не просил. Он ничего не испортил. Боже, спасибо. Послышалась возня на кровати, а затем и шаги Дамиано. Он встал рядом с ним, смотря сверху вниз. Томас смотрел на него снизу вверх, отчаянный, жалкий, слабый перед ним, слабый перед всем, и не в силах сказать и слова. Дамиано, абсолютный ублюдок, бросил полотенце ему на лицо. Оно перекрыло ему воздух и видимость. Томас попытался глотнуть воздуха: судорога прошлась по всему его телу и остановилась болезненной пульсацией на узле. Он не сможет сбежать от этого, он не убирает полотенце. Рука тянет его ногу, он не сопротивляется, просто лежит всё так же. Пальцы мягко проводят по его пальцам, а потом прикасаются к пылающему узлу через просвет между его пальцев и нежно поглаживают. Томас прерывисто и отчаянно втягивает воздух и его голова идёт кругом, он тонет в запахе Дамиано в своих лёгких.***
Проснулся он один на полу. Пропахшое Дамиано одеяло было наполовину стянуто с кровати и укрывало его. Рядом с головой бутылка воды. Все его чистые футболки вытащили из шкафа и разбросали по середине постели. А под ними полотенце.