-Эээээ? - Учитель распахнул свои фениксовые очи так, что теперь они больше походили на два круга, а нечто маленькое и белое выпало из его окаменевших от шока пальцев.
Впрочем, сам Мо Жань был не лучше.
Застыл, словно громом поражённый дурак.
Ничего необычного то и не случилось, если подумать.
Случилось! Всё смотрят на Ваньнина! Пусть сдохнут! Не сметь задерживать свой поганый взгляд на наложнице этого достопочтенного дольше чем на пару секунд! Не сметь смотреть на него заинтересовано!
Совершенно нормально, что к какому-нибудь Старейшине юные адепты просятся в ученики.
Только если это не Чу Ваньнин.
Даже если это хозяин павильона сломанных ног - Старейшина Юйхен.
Нельзя! Нельзя! Не должно так быть!
Чего скрывать, ведь когда-то, будучи совсем сопляком, Мо Жань тоже совершил огромную ошибку, выбрав демона, который скрывался за маской прекрасного цветка своим Учителем. А сейчас, подобный промах допустит и чудак шиди. Его отвергнут, сломав хрупкое мальчишеское сердечко.
Отвергнут же?
Юноша потряс головой, силясь прогнать противоречивые чувства, однако, разум по-прежнему туманили тысячи странных, пугающих мыслей.
Мо Вейюй попробовал сконцентрироваться на жевании румяной мясной пампушки, честно пытаясь избавиться от, как ранее изволил выразиться наставник, ураганов в башке.
С одной стороны, следить за Учителем — обыкновенная необходимость. Иначе, Мо Жань рискует потерять тоненькую нить причинно-следственной связи между поступками и поведением Чу Ваньнина.
Чего только стоило одно — "Ты зачем из Сун Цютун холодец сделал?"
Коротенькое предложение, а столько проблем и вопросов!
К примеру, откуда Учитель из этого времени знает Сун Цютун?
Если и предполагать, что они каким-то чудесным образом знакомы, то с какого перепуга Чу Ваньнин решил, будто его шестнадцатилетний ученик сделал из неё..Х...Холодец?
И что это "холодец" должно подразумевать?
У Императора наступающего на бессмертных, конечно, было кое-какое предположение, однако...
Тогда появлялось ещё больше выводов, не суливших ничего хорошего в будущем.
При таком раскладе, хорошо было б найти ещё пару догадок.
Но увы, для этого надо думать головой, а не головкой.
К сожалению, озарение настигло Мо Жаня лишь единожды: загадочное слово могло быть наименованием какого то блюда.
А что этот достопочтенный сделал со своей первой женой в прошлом?
То-то же.
Разве тело Ваньнина к тому времени уже не лежало холодным трупом посреди озера с алыми лотосами?
Если же размышлять, основываясь на своём нынешнем самочувствии...
Всё это чересчур сложно. Мозг отказывается обрабатывать полученную информацию, да выискивать ответы на возникающие одна за другой дилемы.
Не лучше ли приостановить тяжкие достопочтенные думы?
А то так ведь и с ума сойти недолго.
-Дагэ! Мать твою, слюни то не пускай, идиот! Какого черта? Ты даже не на девчонок смотришь, поимей совесть! А как же эта твоя, небожительница под покровом ночи в столовке, а?
Поблизости раздался отчего-то знакомый шёпот пухляша, что всеми силами старался привести своего старшего брата в чувства. Брат этот, не особо ценя усилия бедняги, продолжал самозабвенно пялиться вперед, краснеть, да что-то тихо бормотать.
Наверное, Мо Жань как то пересекался с этими двумя, раз узнал недовольный голос парнишки в гуле из кучи боязливых и тихих шепотков. В другое время, он скорее всего бы задумался, и вспомнил, где же познакомился с шебутным толстяком и его придурошным дагэ, тем самым в одно мгновенье переключаясь на дела более приземленные, но...
Мозг накрепко ухватился лишь за одно.
"Пускать слюни."
На кого?
На кого ж ещё, кроме Чу Ваньнина.
Главное, обильное слюновыделение у этого больного не на Ши Мэя. А то бы этот достопочтенный быстро научил ублюдка должной почтитетельности и смиренью блядской души!
Вообще, логично было сказать, что такая реакция у парня именно на того, за кем он и наблюдает. Не то, чтобы Мо Жаня очень интересовали любовные страдания всяких мимо проходящих умственно неполноценных, однако...
Я должен убедиться, что он не вздумал пыриться на Ваньнина своими мерзкими глазенками.
Почему б не поглядеть, какое там диво из чудес такое сидит, да заодно убедиться что краше Ши Мэя и не найти нигде, м?
Проследив взгляд брюнета, бывший император мира смертных крепко стиснул столешницу и проскрипел зубами.
Будто мало того, что подонок позарился на его собственность...
Так он ещё и возвратил внимание этого достопочтенного на происходящее в зале шоу, которое Императорская персона расхотела лицезреть.
Чу Ваньнин, видимо, был настолько удивлен внезапной просьбе об ученичестве, коя торжественно прозвучала на весь зал, что даже не подумал об имеющимся у него праве выразить свое веское "Фе".
Иначе объяснить то, почему жестокий Старейшина Юйхен не разрушил наивные детские мечты одним хлестким "Нет", у Мо Жаня не получалось.
Белокурый
гад мальчишка же, не теряя времени, встал, и обогнув стол, взял руки опешившего Юйхена в свои
кривые лапы ладошки.
-Старейшина ведь не против?
Ничтожество вздумало трогать мою Чу фей...
УБИТЬ. ИЗБИТЬ. ПОКАРАТЬ.
КАСТРИРОВАТЬ!!!
-А-Жань?
Его любовь, единственное спасенье во мраке невежества неких долбоебов и шинсюн в одном флаконе!
Ши Мэй!
Душа наполнилась искренним счастьем от осознания того, как сильно Ши Мэй о нем печется. Подумать только, даже малейшую перемену в лице этого достопочтенного углядел!
Красавец терпеливо держал руку на плече Мо Жаня, который пребывал в прострации из-за резких перепадов настроения. Кровавые мечтания как то совершенно незаметно перетекли в светлое и абсолютное счастье.
- Тебе плохо? Ты только что такое странное лицо сделал...- персиковые глаза светились беспокойством, а линия губ чуть изогнулась, показывая смятение парня.
-Ты имеешь в виду его рожу стремную?-Так некстати встрял Сюэ Мэн, рискуя обрушить на себя добрую часть пока непогашенной ярости Мо Вейюя. - Не переживай, Ши Мэй. Он с такой родился. - буркнул траханный птенчик и ехидно оскалился. Хоть он и не пропустил возможности поиздеваться над Мо, мыслями братец явно был где-то не за этим столом. От цепкого взора этого достопочтенного не укрылись ни сжатая до белых костяшек и треска палочек рука, ни нервное постукивания подошвы дорогущих сапог об пол, ни даже то, как напряжённо феникс всматривается туда же, куда недавно смотрел и сам Мо Жань.
-Хах, Ши Мэй, с чего это мне должно быть плохо? - на сердце стало необычайно тепло, а дух, казалось, мог прямо сейчас воспарить к небесам, настолько приятна была забота этого недосягаемо доброго создания.
И все же, в груди по прежнему отдавало глухим раздражением и чем-то ещё. Мо Жань, по давней привычке, отмахнулся от непонятных и неуместных чувств.
Ведь вот же, Ши Мэй!
Прямо перед ним!
Такой хрупкий, цветущий, словно изящная веточка яшмы, которую нагло утащил из сада богачей глупый пёс.
Какие здесь могут быть расстройства?
-Ох, А-Жань мне все уже ясно... Теперь буду знать, что тебя пугает возможность заиметь шиди. - миловидный юноша рассмеялся, а Мо Жань в первые за долгое время искренне улыбнулся.
-Я же об этом шиди и беспокоюсь! Как он, бедняжка, совладает с ужасным характером нашего Учителя, а? Меня вот он сегодня загонял с чёртовой отработкой...- страдальчески вздохнув, и со знанием дела покачав головой, парень продолжил - Или ему разобьют сердце отказом! Это ли не трагедия для такого малыша, как он?
Трагедия, к слову, развиваться не особо спешила.
Мельком глянув на Чу Ваньнина, Вейюй стиснул зубы, сжимая руки под столом так сильно, что на ладонях точно останутся следы от ногтей.
Мужчина в белых одеждах замер, словно не он здесь великий и ужасный Старейшина Юйхен, а всего-навсего испуганный белый котенок. И глаза у него распахнулись широко-широко, и реснички длинные на них в разные стороны веером подрагивают красиво-красиво.
Столовая грянула восхищенным вздохом.
Придурок-брюнет навернулся с лавки.
Сюэ Мэн потянул носом воздух.
Мо Жань же мысленно вопил что есть сил.
Скажи :"Нет!" Прогони белую моль! Ты же такой гордый, чего застыл, будто каменное изваяние!
Чу Ваньнин наконец пришёл в себя. Он мазнул ничего не выражающим взглядом по ребёнку, а затем что-то ответил. Даже с условием, что все ученики бы резко перестали дышать и издавать какие-либо посторонние звуки, Мо Жань все равно бы не разобрал, чего там бормочет наставник. По губам же, юноша кажется читать не умел. Он попытался, но все, что удалось угадать, было сплошь нецензурным.
Тем временем удивленное и трогательное выражение лица Учителя полностью стерлось, и мужчина, ни слова больше не говоря, встал, величественно покидая зал.
Какой-то миг, в столовой стояла оглушительная тишина.
Однако, стоило дверям за спиной Старейшины Юйхена закрыться, в стенах Мэнпо вновь вспыхнул привычный гомон сотни голосов.
-Глядите! Старейшина Юйхен отказал? Я ничего не услышал!
-Пацан ревёт? Нет? Ну значит Старейшина согласился!
-А в чем проблема то? Щас мальчишку выловим и расспросим!
-Хрен вам, хрен нам, народ! Парнишка уже свинтил куда-то!
-Да вслед за новым Учителем наверное побежал!
-Конечно, дурак он вам что ли? Будь белый дух таким, как сейчас, всегда, я б тоже за таким-то Учителем побежал!
-Мы бы все побежали, шиди...
У Мэн-Мэна в руках все таки переломились палочки, а Вейюй чуть не подавился от такой несправедливости.
Чу Ваньнин, да ты шлюха!
Прогнал
как надеялся Мо одного мудака, а влюбил в себя ещё десяток другой! Как можно разом соблазнить столько людей?
Хотя...
Перед глазами пронеслись картинки этого утра.
То, как разошлись полы нижних одежд, открывая любопытному взору стройные ножки. То, как поза для сна Учителя, неожиданно выгодно подчеркнула все округлости и плавные изгибы его тела. То, как длинные, будто сотканные из дыма волосы ложились по плечам, спине и подушке, заметно выделяясь на фоне белых простыней. То, как приоткрылись его полные, розовые губы и трепетали чёрные ресницы.
Все это, словно намертво отпечаталось в памяти Тасянь-цзюня, порождая возбуждение.
Ваньнин был таким…
Прекрасным...
Порочным.
Парень рвано вздохнул, понимая, что сегодня он просидит за столом чуть дольше, чем обычно.
Ладно, дело закрыто, я был не прав...
Но он все ещё хуже Ши Мэя!
И выглядит не так хорошо, и характер не подарок... Вот, например, мелкому мальчонке надежды разрушил!
Разрушил ведь?
***
Ответ на этот актуальный, как никогда вопрос, весь пик получил на следующий же день.
-А сегодня Старейшина согласится взять меня в ученики? - белобрысая погань уцепилась за рукав мужчины, который шёл читать лекции в учебные корпуса.
Заставшие сию сцену адепты шокировано вытаращили глаза, глядя за действиями явно больного на голову паренька. И даром, что диковинный красавец, если помрёт по сущей дурости!
-Я же сказал — нет! Бай Чжун! Я не приму тебя в ученики, иди к другим Старейшинам! - Перехватив свитки поудобнее, Чу Ваньнин грозно посмотрел в большие, наивные, мальчишеские глаза, и жёстко припечатал. - Будешь дальше мешать мне идти, и я тебя накажу!
Мо Жань, наблюдавший это представление хмыкнул.
Строгий наставник, не изменяя традициям, тут же пообещал избить бедолагу, коли тот сейчас же не войдёт в разум, да не свалит куда подальше.
Такое чей угодно пыл остудит.
Кроме, как оказалось, тупой белой моли.
Мелочь согласно кивнула.
-Да, я должно быть, так страшно надоедаю вам, Старейшина Юйхен! Этот ученик определённо заслуживает сурового наказания. - Несмотря на свои полные кротости и послушания слова, белокурый пацан только крепче сжал руку Ваньнина. - Но я ни за что не отступлюсь! Вы обязательно будете моим Учителем, даже если ради этого мне придётся принимать по десять тысяч ударов каждый день!
-Нет! -Юйхен выпутал ладонь из цепких ручек, стремительно зашагав прочь.
Пока старшие ученики упорно уговаривали хмурого малыша перестать играть с огнём, доставая самого жестокого из Старейшин пика Сышен, Вейюй матерился себе под нос.
Живучий. Мелкий. Таракан!
И везучий тоже дохера!
Уже второй раз для него обошёлся без проблем! Непозволительная удача!
И это при том, что он достаёт Чу Ваньнина!
Почему скорый на расправу наставник все ещё не наказал незнающего границ иностранца?
Чего у него там такого случилось, раз этот демон так подобрел, а?!
В следующий раз мелкому точно так не свезет! Не может просто высокомерный Учитель долго терпеть подобные выходки!
Не может!
Да и пацану, наверное, скоро надоест гоняться за бесчувственной каменюкой.
По крайней мере, Мо Жань уповал именно на это.
Юноша боялся, что по другому планируемая слежка не принесёт результатов. Ведь, в таком случае, Учитель всегда будет зол из-за настырности неких цветов жизни. А потому, понять хоть что-то из его поведения будет попросту невозможно!
Да, Мо Жань злится именно потому что этот треклятый Бай Чжун смеет мешать его задумкам!
Совсем не потому что завидует.
И ему бы уж точно не хотелось сделать так же, как этот мальчишка, оставаясь безнаказанным за любую оплошность!
Вот ни капельки.
Бывший император раздражённо потёр переносицу, и мрачно потопал на занятия. Кажется, оставалось лишь молиться на то, что мальчик быстро отстанет.
Кто ж думал, что небожители проигнорируют все надежды этого достопочтенного?
***
Белый крысеныш возникал везде, где бы не находился Чу, заставляя Вейюя рычать от бешенства.
В павильоне Алого Лотоса?
Да пожалуйста!
Жилище демона сломанных ног словно стало естественным ареалом обитания мелкой моли. Из раза в раз, этот ребенок исхитрялся не просто попросить об ученичестве, да получив очередной отказ, убежать восвояси, но ещё и каким-то загадочным образом отирался рядом с Юйхеном, не вызывая особого недовольства со стороны мужчины.
-Нет. -Ваньнин высматривал из горы различных инструментов то, что подошло бы для сборки какой-то механической ереси. Мо Жань не особо в этом разбирался. Да и через щелку двери было как-то не очень хорошо видно.
Вообще-то, он должен был стоять на улице, смиренно ожидая, пока Учитель выйдет и начнёт их практическое занятие. Но...
Почему, собственно, не подождать в коридоре, верно?
-Бай Чжун, ты ещё не устал спрашивать?-наставник скосил заинтересованный взгляд на мальчика. - За прошедшую неделю я отказал тебе по меньшей мере сотню раз.
-Я, скорее всего, ещё не доказал Старейшине серьезность своих намерений. - белокурое создание улыбнулось, увлечённо следя за бледными руками Чу Ваньнина. - Да и как я могу устать от разговоров с вами?
-Кхм... Лесть — это не самое лучшее качество, Бай Чжун. - Мужчина хмурится, а Мо Жань тихонечко ликует, сидя за дверью.
Вот оно! Хоть в чем то Учитель оставался неизменен! Сейчас мальчишке влетит за сущий пустяк, и он обязательно разочаруется в своем идоле.
Прямо как он сам.
-Льстецы обычно врут, Старейшина. - добрые, чуть раскосые глаза изгибаются полумесяцами, и гаденыш пододвигается ближе, смотря на Учителя снизу вверх-А мне и в правду нравится с вами общаться.
-Мгх... - Юйхен крепче сжал в руке напильник, и сделал до жути сосредоточенный вид. Но потом уголки его губ слегка приподнялись, и мужчина хмыкнул, не глядя потрепав мальчишку по голове - Маленький хитрюга... На твои сладкие речи я ведусь только сегодня, уяснил?
Удавился ли Мо от зависти?
Конечно же, да.
Конечно же, нет!
Он всегда знал, что наставник его ненавидит. Этот лицемерный святоша поможет хоть демону, хоть преступнику, но даже не взглянет на корчащегося в муках ученика. От природы дурной характер, который не поддаётся исправлению, бесит великого и неповторимого Чу Ваньнина до звёзд перед глазами!
И все же...
Не мог же Учитель и в прошлом позволять себе подобные вольности по отношению к другим адептам?
Помнится, Тасянь-цзюнь оказался приятно удивлён, когда понял, что его драгоценная наложница за годы издевательств и насилия стала кошмарно жадной до обыденной ласки.
Но...
С каких это пор здешний Ваньнин полюбил такие свободные проявления симпатии?
В этом временном периоде не было ни императора-тирана, ни долгих лет заключения во дворце Ушань.
А вдруг...
Вдруг Чу Ваньнин от природы очень тактильный?
Или же...
Нет, невозможно! Имей учитель хотя бы часть воспоминаний прошлой жизни, то прах Мо Жаня уже давно бы был развеян по ветру, а тело разрублено на мелкие кусочки!
Значит, кое-кто у нас просто любит невинные прикосновения?
Сун Цютун он тоже по чистейшей случайности знает, да, твоё Величество?
Юноша проглотил вязкую слюну, закрывая глаза. По лицу расползлась какая-то сумасшедшая ухмылка.
Чу-фей может улыбаться кому угодно, но только этот достопочтенный способен вытрахать из красивой головы все ненужные мысли.
Только Тасянь-цзюнь имеет право касаться Ваньнина везде, где захочет.
Только такой похотливый пёс, как Мо Вейюй сможет задрать белые одежды, грубо впиваясь в приоткрытые губы, и нагнуть благородного Бессмертного Беэйдоу.
Только он — Император наступающий на бессмертных.
И никто больше.
***
Практику у наставника Мо Жань по понятным причинам тогда прогулял.
Слишком часто во время спарринга приходится соприкасаться разгоряченной плотью. Учитель бы просто не смог проигнорировать одну, нескромных размеров деталь.
Для подобных, непредвиденных последствий наблюдения за Старейшиной Юйхеном куда больше подходил зал Мэнпо.
Сидишь себе, чинно попиваешь чаек из какой-то травяной бурды, и хрен кто догадается, что там у тебя под штанами творится.
А творилось много чего...
Каждый чёртов день, чудаковатый пацан брал кучу булок, и семенил вслед за Чу Ваньнином, начиная день с повторяющегося каждое утро диалога:
-Старейшина Юйхен согласится быть моим Учителем?
-Нет.
-Ну ладно.
Ученики пика Сышен даже как то свыклись уже с этой нестандартной парочкой в дальнем уголке столовой, а смешные фразочки почитали за неотъемлемую часть утренней рутины. Однако, сегодня случилось кое-что выбивающиеся из постоянного распорядка завтраков за прошедший месяц.
Заметил это, честно говоря, только Мо Жань.
И совсем он не рассчитывал с какого места будет лучше слышно о чем там шушукаются эти двое.
Был вариант вообще с наглой рожей подсесть к Учителю за стол раньше мальчишки - самоубийцы. Пацана бы, наверное, не смутило наличие предполагаемого шинсюна за одним с ним столом. Однако, Вейюй опасался, что в близи, соблазн прихлопнуть надоеду станет слишком велик.
-Бай Чжун, я же говорил тебе перестать есть одну выпечку. - наставник укоризненно глянул на поднос заваленный всевозможными булочками и лепешками. - Чем тебе так лапша и рис не угодили, позволь спросить?
-Всем угодили, Старейшина... - щёчки залил очаровательный румянец, приметный даже на смуглой коже мальчишки- Только вот... Вы решите, что этот ученик какой-то дурачок.
-Ну, после смешения твоей родной письменности и китайских иероглифов, меня уж ничего больше не удивит - произнёс Чу, расчленяя тофу на равные части.
Когда это Чу Ваньнин начал так фривольно общаться с другими?
В смысле, по меркам Учителя из его воспоминаний "фривольно".
А то есть, как все нормальные люди. Не упрекая, не вываливая кучу нравоучений, и не цедя промозглым тоном каждое словечко.
Забудем про
тот день.
Мужчина вполне мог выйти из себя настолько, что забылся, перестав следить за речью.
Но сейчас то с его настроением все в порядке! Куда девали отстраненное и высокомерное лицо?!
-М...Этот ученик просто подумал, что выглядит очень красиво...- малыш насупился и потянулся за булочкой- Почему вдруг пару черточек так сильно изменили значение? - парнишка исподлобья посмотрел на Юйхена. Видимо, довольно сильно был расстроен неудачей в письме - Вы мне так и не сказали что получилось вместо: "Старейшина Юйхен обязательно примет меня"
Пока Мо Жань напряжённо решал, про тот ли иероглиф, который получился на выходе, он подумал, мальчонка успел стать каким то подавленным.
-Простите... Простите этого глупого ученика! Я же не написал ничего оскорбительного, правда?
-Кхм... Нет, не написал, но впредь...Бай Чжун, не экспериментируй больше с иероглифами.-Чу взял палочки и по непонятным причинам, начал более пристально следить за реакцией ребёнка на сие элементарное действо. - Как видишь, в китайском даже одна черта может полностью переиначить смысл предложения. Не хочешь попробовать мой тофу?
Чего?!
У Мо Жаня чуть клецка не выпала изо рта.
Чу Ваньнин. Предложил. Постороннему. Поесть. Из. Его. Тарелки.
Этот брезгливый человек! Что с ним вообще такое происходит?! Завтра конец света что ли?
Должно быть, оно так и было. Потому что у Вейюя язык бы не повернулся назвать происходящее перед ним хоть сколько-нибудь возможным.
Учитель спокойно пододвинул посудину с тофу ближе к мальчику, не обращая внимания на ужас в глаз Бай Чжуна.
-Ну же, бери палочки и пробуй.- Мужчина расплылся в зазывающей улыбочке, а Мо Жаню внезапно захотелось протереть глаза. Или башкой об столешницу приложится, тоже неплохой способ возвратить здравомыслие.
-Я не умею. - на выдохе говорит паренёк, пока брови Ваньнина непонимающе ползут вверх. - Палочками этот ученик ещё есть не умеет... - видя удивление своего обожаемого Старейшины Юйхена, поясняет Бай Чжун. - Знаете, на моей родине всегда едят рукой... А здесь это все считают за дикость и невоспитанность... Вот так и получилось, что я постоянно беру булочки всякие...
Серьёзно? Он сказал, что ему удобнее есть руками?
Нет, Мо Жаню конечно все равно как там кто ест...
Самому чем и как только питаться не приходилось.
Но пацан то сказал это Чу Ваньнину!
Пусть у наставника и перемкнуло что-то сегодня, когда он дружелюбно предлагал взять его порцию, однако, настолько омерзительных вещей брезгливый Старейшина точно не вынесет!
Юноша захихикал про себя, гаденько потирая руки. Хотите разозлить Старейшину Юйхена? Нет вернее способа, чем вести себя за столом словно невежественная свинья!
Лично Мо Жанем проверено!
-Всего-то? -Мужчина недоуменно хлопнул глазами, его плечи дрогнули и Ваньнин спешно прикрыл рот своей красивой рукой, в то время как Вейюй уже был буквально в шаге от того, чтобы хорошенько так треснуться головой об стол.
Почему?
Что за чёртова несправедливость?
Учителя молнией где-то шарахнуло, пока Император адаптировался к мелкому и слабому телу, да?
Юноша внезапно даже для самого себя прищурился, внимательно разглядывая лицо Учителя.
Если опустить фразу наставника, обращая внимание лишь на реакцию тела...
Старейшине Юйхену так противно, что он не может сдерживать рвотные позывы?
Эх, маленький проницательный шиди, вот это ты конечно нарвался... Этот достопочтенный проявит милосердие и притащит тебе ирисов на могилу.
Если от твоего тела хоть что-нибудь останется...
Тёмное ликование императорской души прервал смех.
Негромкий, такой, что сиди Мо чуток подальше, и в помине ничего бы не услышал. Но неописуемо лёгкий, будто ветерок по весне, и нежный, словно лепестки персиковых цветов. Парень готов был поклясться, что никогда не слышал настолько пьянящего и искреннего смеха, который звучал сейчас совсем близко.
Личность же хозяина этого идеального смеха и вовсе заставила парня обомлеть.
Смеялся Чу Ваньнин.
Смеялся так, что в его вечно холодных фениксовых омутах блестели озорные огоньки, а личико покрылось едва различимым румянцем.
-Хах, Бай Чжун, ты и правда дурачок. - произнес Ваньнин, утирая выступившее от продолжительного веселья слёзки, и в который раз, на памяти Тасянь-цзюня, запустил руку в белые кудряшки. - Чего ради, спрашивается, молчал? Я ведь могу научить тебя пользоваться палочками.
Долгожданная встреча лба юноши с деревянной поверхностью стола все таки произошла, и Мо Жань жалобно взвыл.
У него опять встал.
Ровно четыреста двадцать девятый раз за этот месяц.
