Runaway / Беглец.

Разве нормальные люди могут сосредоточиться на лекции учителя, когда за окном медленно тает снег, а солнечные лучи, освещающие весь класс, так и светят тебе прямо в глаза? Вряд ли. К тому же, я сижу на последней парте у самого окна, спрятавшись за широкой спиной своего одноклассника, что дает мне возможность быть незамеченной учителем, который и сам, кажется, нехотя рассказывает тему урока, бросая косые взгляды на окно. Уверена, мысли мистера Крейтча забиты сейчас не построением нервной системы человека, а мечтами о том, как влажная от только что растаявшего снега земля мякнет от его шагов; как свежий, слегка прохладный, мартовский воздух просочится к нему в легкие через ноздри, наполняя душу чем-то прекрасным. Я жмурюсь, когда солнечный луч попадает мне прямо в глаз, от чего создается ощущение, будто я вот-вот ослепну. Надо же, еще утром на улице лежал старый, посеревший от грязи снег, и вот сейчас, спустя каких-то семь часов, от него остались лишь лужицы, которые совсем скоро высохнут на солнце. Отличная погода – еще один повод скорее покинуть школу. К счастью, осталось мне не так уж и много: каких-то двадцать минут в обществе мистера Крейтча и одноклассников разделяют меня от свободы. Пятница. Седьмой урок. Двадцать восьмое февраля, которое, кажется, отдалось в плен скоро наступившей весне. Я не могу никак усесться на стуле. Мне жарко. Мне скучно. Моя душа требует веселья. А если быть точной – наркотиков. Да, тех самых разноцветных небольших таблеток настроения, создающих иллюзию прекрасной реальности. Именно к ним я так пристрастилась за прошедший месяц. Да, февраль, безусловно, можно безоговорочно назвать месяцем искусственного веселья. Валиум, мандракс, каппи, эфедрин. Я горстями глотала возбуждающие и успокаивающие средства, пока Керолайн почти не позволяла себе такого удовольствия, так как она не может оставить меня без присмотра, и быть обдолбанной на пару со мной. В общем-то, она и права. Ведь все время, пока я была под кайфом, мне только и хотелось, как натворить какой-нибудь херни, о которой я бы жалела уже на следующие утро. К счастью, мисс Линкольн всегда была рядом, и не давала мне натворить глупостей. Если я хотела бодрствовать и безумствовать всю ночь напролет – я закидывалась каппи или эфедрином, когда я желала покоя и умиротворения – глотала валиум или мандракс. Бывало и такое, когда я и сама не знала, чего хотела. В таких случаях, я мешала, казалось, несовместимые препараты. Керолайн называла это коктейлем. Колеса отчаянно боролись между собой в моем теле, и эта борьба давала невероятный эффект. Я создавала себе любое настроение по желанию. Это так просто, на самом деле. Но тем не менее, Керолайн не давала мне переступить черту. Она приносила мне таблетки лишь в пятницу. И вот уже на выходных начиналось веселье. Моя жизнь под таблетками играла удивительными красками, сверкала на солнце, манила окружающих. Я ждала выходных, как своего Дня Рождения, ведь именно тогда, казалось, я жила, а не существовала. Ноль депрессии, никаких порезов на теле, лишь расширенные зрачки и великолепное настроение. Керолайн подарила мне спасение. И при всё этом, она не стремилась сделать меня матерой наркоманкой. Она давала мне таблетки лишь, чтобы помочь мне. За это я ей благодарна. Блонди понимает меня, ведь не так давно она сама резала себя до того момента, пока не заменила лезвие на горсть таблеток. Мы с ней так похожи. Не думала, что смогу найти общий язык с женским полом после того, как разорвала все отношения с Челси, кинувшей меня из-за какого-то Бибера, который разделил судьбу моей подружки, и просто сбежал. Ушел, ничего не объяснив. Столь глупый и не мужской поступок, при мысли о котором внутри меня разгорается пламя. Пламя ненависти. С каждым днем я ненавижу Джастина все больше. За ту боль, которую он мне причинил. За то, как поступил со мной, бросив. За те чувства, которые вспыхнули во мне. Ведь тогда, в тот самый вечер, когда мы с ним «попрощались», я была готова встать перед ним на колени, моля прощения, хотела броситься на шею и никогда не отпускать. Я была готова сказать ему то, что прежде не осмеливалась сказать. «Я тебя люблю» - три слова, застывшие в январском холодном воздухе, которые так и не были произнесены. К счастью. Мысли прерываются звонком, обозначающим конец последнего урока. Мистер Крейтч с облегчением выдыхает, демонстративно захлопнув учебник, прежде чем пожелать нам счастливых выходных. «О да, эти выходные будут определенно ярче предыдущих» - проносится у меня в голове, и я тут же сбрасываю вещи в сумку, спеша на выход из класса на встречу солнечным лучам. Оказавшись на улице, я тут же ловлю на своей коже приятное предвесеннее тепло, от чего уголки моих губ слегка вздрагивают. Сажусь в автобус, устраиваясь удобней в кресле. К счастью, ехать мне не так уж и много, так как домой я сегодня не собираюсь: мама заступает в ночную смену, а брат уверен, что в компании его девушки я ничего не натворю. Ох, он еще и не догадывается, что сегодня его подружка угостит меня ЛСД. Я еле выпросила его у Керолайн. Она все время сомневалась, и то и говорила о том, как сильно меня будет глючит. Дурнушка. Именно этого я и добиваюсь. Хочу увидеть взрослые мультики. Уже спустя пять минут автобус оказывается на нужной мне остановке. Мне приходится немножко пройтись, чтобы оказаться в небольшом кафе, в котором мы договорились встретиться с блонди. Усмехнувшись парню за барной стойкой, я прохожу к самому крайнему столику. Керолайн еще нету. Это и не удивительно, учитывая тот факт, что я пришла на десять минут раньше положенного. Ровно в назначенное время в кафе заходит Керолайн, прежде чем окинуть взглядом помещение кафе в поисках меня. Она проходит к столику, после чего наклоняется ко мне, целуя в щеку. - Привет, сладкая, - мурлычет она, снимая с себя пальто. – Ты что, даже домой не заезжала? – заметив мою школьную сумку, удивляется блонди, прежде чем сесть на стул. - Я бы не успела, - отвечаю я, заметив, как к нашему столику подходит официант. Керолайн заказывает себе молочно-банановый коктейль и салат «Цезарь». Я беру себе тоже самое, хотя есть совершенно не хотелось. Но с этим ничего не поделаешь: если хочешь ЛСД – нужно выполнять все указания того, кто может тебе его дать. - Ну, доставай уже, - нетерпеливо мычу я, как только от нас отошел официант. - Сначала поешь, Эффи. - Таблетки начнут действовать через час. Как раз за это время и поем. - Мы никуда не спешим, ведь так? – блондинка изгибает свою идеально выщипанную бровь, и я понимаю, что она права. Не стоит торопиться. Мы уплетаем салат за обе щеки. Мой аппетит тут же проснулся, как только на столик поставили угощения. Кажется, что я не ела неделю, хотя, вполне возможно, что так оно и есть. - Ты точно уверена, что хочешь этого? – как-то отстраненно спрашивает Керолайн, вытирая рот салфеткой. - Я думала, мы окончательно все решили, - фыркаю я, облокачиваясь об спинку кресла. - Даже не думай сейчас обломать меня, я ждала этого всю неделю. - В этом-то и дело, Эффи. Все твои мысли крутятся вокруг наркотиков. Я не хочу, чтобы ты превратилась в долбанную наркоманку, ясно? – её голос содрогается, и мне кажется, что она нервничает. - От одного приема ЛСД я не стану наркоманкой, ясно? – я копирую ее тон, что, судя по ее выражению лица, ей совсем не нравится. - Эффи, ты уже месяц на таблетках. И, если ты не заметила, с каждым разом доза больше, а таблетки серьёзнее. С такими темпами, к лету ты будешь сидеть на героине, - от этой мысли меня передергивает. Само слово «героин» вызывает у меня отвращение и рвотный рефлекс. Никогда не понимала, и, должно быть, не пойму тех, кто сидит на игле. Как можно было согласиться на это? Ведь все они прекрасно знают, на что подписываются. Знают, что это убьёт их. Быстро и весьма болезненно. «Ох, Эффи, тоже самое делаешь и ты. Только твои таблеточки по сравнению с героином – бомба замедленного действия» - ворчит подсознания, а к горлу подкатывает ком. - Этого не случится, - выпаливаю я, подавляя тошноту. - Пообещай, что это будет в последний раз. Я дам тебе ЛСД и на этом твой наркоманский опыт закончится. - Брось, ты прекрасно знаешь, что таблетки помогают мне забыться. Ты сама мне это предложила вместо лезвия и собственного кровопролития, - цежу я, понимая, что боюсь возвращаться к тем временам, когда я беспощадно издевалась над своим телом. – Я не хочу чувствовать эту боль. Снова. - Эффи, послушай, - она накрывает мою ладонь своей, глубоко вздохнув, - помнишь, почему ты резала себя, м? Такое сложно забыть, не так ли? Ты была настолько потрясена уходом Джастина, что единственный способ, который помогал отвлечься от случившегося – это резать себя, тем самым забываясь. Мы заменили это таблетками, но…Прошло полтора месяца. Неужели ты до сих пор переживаешь из-за этого? Нет. Я ведь вижу. С каждым днем ты все больше ненавидишь его. Тогда, почему ты никак не успокоишься и не начнешь жить той прежней жизнью, в которой не было места для Бибера? - Он бросил меня, Керолайн. Ничего не объяснив. - Если он это сделал, значит, у него были на то свои причины. - Нету никаких причин, черт возьми! Он просто сбежал. - Джастин ничего не делает просто так, я думала, ты знаешь это, - цедит она, отпуская мою руку. Блондинка переводит дыхание, прежде чем опять начать говорить: - До того, как я встретила Тони, я поддерживала весьма близкие отношения с Джастином. Да, они были ужасными, и он меня совсем не уважал в последнее время, но я не виню его в этом, ибо сама виновата, что подорвала его доверие. Но…Он хороший парень. И он любит тебя. Может, он не показывал этого, но он действительно любит. - Если любил – не бросил бы, - замечаю я, вставая из-за стола. – А сейчас мне все равно. И я планирую шикарно провести эту ночь, Кер, - я протягиваю ей руку. Блондинка еще пару секунд медлит, но в конечном итоге достает из кармана таблетку. Пластмасса или кислота, - так называют наркоманы ЛСД. - Глотай, - шепчет девушка, и я тот час делаю то, что велено, ощущая, как небольшая таблетка с трудом скатывает по моему пищеводу вниз. Kanye West – I Am A God Спустя час, принятый раннее препарат дал о себе знать. Мы как раз были в парке, загнанном во мраке. Фонари едва освещают улицы, а Керолайн то и делает, что повторяет мне через каждый две минуты, чтобы я не отходила от нее слишком далеко. Знаете, я чувствую себя слишком спокойно, что мне кажется, блондинка надурила меня с ЛСД, и я хотела на нее уже наорать, если бы с неба не начали сыпаться огромные глыбы льда. Они рассекали небесные просторы с неимоверной скоростью, вселяя страх. - Керолайн, берегись! – ору я, прежде чем застыть в ужасе: лицо блондинки преобразилось. Оно почернело, глаза стали белыми, почти прозрачными. – Черт, - шепчу я, подрываясь с места. - Эффи, стой! - орет мне монстр вслед, но я его не слышу. Бегу, как можно быстрее, пытаясь увернуться от глыб льда, которые сметают все на своем пути. Вокруг меня мелькают такие же чудовища, что и Керолайн. Они злобно смеются, словно издеваясь надо мной. Они все хотят моей смерти. Мне безумно жарко. С меня ручьем стекает пот, и я задыхаюсь. Перед глазами всё пляшет, и я удивляюсь, как могу бежать. В моей голове что-то сильно пульсирует, в висках жутко гудит, и мне кажется, что я схожу с ума. Хотя, уверена, так оно и есть. Сзади меня раздается чей-то вой. Что-то рычит, и мне кажется, вот-вот нападет на меня. Я заворачиваю за угол, оказываясь на людной улице. Здесь множество магазинов, наполненных чудовищами. Я бегу так быстро, что кажется, сейчас умру от сердечного приступа или чего-то вроде. Поэтому, и не удивительно, что я врезаюсь в кого-то, такого же страшного, как все остальные. - Милочка, как поживают твои карпы? – чудище скалится, придерживая меня за плечи. - Ч-что? – я тяжело дышу, всматриваясь в полупрозрачные глаза незнакомца. - С вами всё в порядке? – повторяет он. – Или я все же могу съесть вас? - Отпустите меня, - кричу, прежде чем заметить на себе взгляды толпы. Их лица изуродованы мерзкой улыбкой, от которой по коже проходят мурашки. - Мисс! – кричит толпа, но я вырываюсь из лап чудища и бегу прочь. Я поскальзываюсь на мокром, почти растаявшем снегу. Кое-как поднимаюсь, оттряхивая себя. Позади себя слышу крик Керолайн. - Нет, тебе не догнать меня, сука! – ору я, после чего чувствую на своем плече грубое прикосновение. – Что ты.. – успеваю прошептать я, прежде чем упасть в руки незнакомцу. - Эффи! – отдаленно улавливаю голос Керолайн. Она подбегает к нам, но её отталкивают. – Колин, прошу. Оставь её, - отчаянно кричит светловолосая. - Боишься за свою подружку? – хмыкает мужчина. – Брось, Керолайн, ты сама подписалась на это. Услуга за услугу. - Я передумала! - Мне все равно. Ты знала, на что идешь. Проваливай, или я убью её. И тебя за одно, - незнакомец крепче хватается за меня, прежде чем развернуться. Слышу, как открывается машина. Меня кладут на мягкое сиденье. Я все так же отдаленно слышу голос Керолайн. Медленно дышу. Мои веки тяжелеют, и я даже не замечаю, как отключаюсь.

It's drama time, babe.