POV_JUSTIN
Огромная комната заливается солнечным светом. Бросив мимолетный взгляд на часы, я смутно понимаю, что уже три часа дня и пора бы встать с кровати. Но даже для этого, как оказывается, у меня нету сил. Кое-как я отпихиваю от себя одеяло, с облегчением выдыхая. Поворачиваю голову направо, вспоминая, как еще недавно, на этой стороне кровати, лежала голая Эффи. Она всегда обматывалась простыней после нашего секса, оставляя меня совершенно не прикрытым. И меня это ничуть не смущало, а вот её это порядком отвлекало, поэтому, не долго думая, она просто закидывала свою ногу на мои бедра, прикрывая промежность. Я помню, как она хихикнула, когда ощутила, как мой член возбудился от её прикосновения. Её улыбка, и слегка выступивший на щеках румянец показались мне довольно милыми, и я готов был расцеловать её. Но я это не сделал. Тогда мне это казалось проявлением чрезмерной романтичности, которая была на грани с влюбленностью. Я боялся сделать что-то такое, что даст повод Эффи думать, что я её люблю, ведь я и сам толком не был уверен в своих чувствах. Да и сейчас не уверен. Но теперь, когда всё кончено, это уже не имеет никакого значения. Прошло ровно две недели с нашей последней встречи. Каждый раз, когда я облизываю свои губы, я вспоминаю наш последний поцелуй, в который я вложил столько трепетности и чувств. Перед глазами вспыхивает картина: Эффи, на чьи волосы падают снежинки, в её голубых глазах застыли слёзы, которые уже спустя один лишь миг вырываются наружу… Будь бы она сейчас рядом, я бы расцеловал каждую клеточку её тела, обнял бы так сильно, насколько это возможно. Я бы накручивал её каштановые локоны себе на палец, кусал мочку уха, а она бы в свою очередь хихикала, прикрывая лицо руками. Но ведь её нет рядом, не так ли? Почему, чтобы по-настоящему оценить ценность проведенного с ней времени, нужно было бросить её? Да, именно бросить. Без предупреждений и объяснений. Но ведь если бы я ей рассказал о своих намерениях, Эффи, возможно, не отпустила бы меня? Хотя, откуда мне знать? Может, она искренне рада такому раскладу событий? Да, скорее всего так и есть. И от этой мысли, внутри меня нарастает печаль. Сейчас моя малышка тусуется с Томом, возможно, она даже померилась со своей рыжеволосой подружкой, в то время, как я, торчу на кровати в доме у своего деда, и никак не могу найти в себе силы что-либо делать. Я обессилен. Выжат, как лимон, хотя на самом деле, ничего толком-то и не делал. Это духовное истощение, а не физическое. И я безумно скучаю по малышке, но знаю: так будет лучше. По крайней мере, ей.POV_EFFY
Lana Del Rey – Get Drunk Темно-красная кровь медленно стекает струйкой по моей бледной коже, прежде чем раствориться в воде. Я делаю неглубокие надрезы чуть выше колен, не испытывая при этом каких-либо эмоций. Вот так просто, с бесстрастным выражением лица, я наблюдаю, как кровь сочится со свежих ранок, спускается вниз по ноге, а затем соприкасается с теплой водой, придавая ей едва заметный розовый оттенок. Сколько я уже сижу здесь? Час? Два? А может, всего двадцать минут, а время тянется очень медленно, что кажется, что прошла целая вечность? Не знаю. Да и мне на это наплевать. Сегодня суббота, а мне спешить некуда. По крайней мере, я планирую не вылезать из теплой воды еще долгое время. Ведь здесь, когда моё тело окутывает вода, а ноздри вдыхают влажный воздух, я чувствую себя куда уютней, чем лежа в постели, или сидя на диване. Так странно. С каждым новым порезом, в моей голове становится всё меньше мыслей, и я чувствую себя расслабленной и умиротворенной. Без истерик, слез и страданий по светловолосому парню, который даже не предупредив, бросил меня. Прошло ровно две недели с нашей последней встречи. Неделя с момента, как я осознала, что Джастин уехал. И если первые четыре дня я билась в истерике и неугомонно пыталась дозвониться ему, то сейчас мне абсолютно наплевать. На него, на то, почему он так поступил, где он сейчас находится и вообще, жив ли он? Словно мне этот человек совершенно чужой, хотя в принципе, так оно и есть. Разве могут люди, толком не зная ничего друг о друге, быть близкими? Не думаю. А даже если это и возможно, то наш с Джастином случай этого не касается. Джастин. Сколько воспоминаний налетает на меня, когда в голове у меня проносится это имя. Сколько эмоций я пережила благодаря ему: страдание, горе, потерянность, разочарование, ненависть и даже страх. С ужасом осознаю, что, возможно, этот человек ничего хорошего в мою жизнь не внес, и его уход даже к лучшему. Но эти мысли тут же улетучиваются, когда моё тело содрогается от воспоминаний, в которых тонкие прохладные пальцы светловолосого касаются моей кожи, ласкают тело, принося удовольствие. «Нет, Эффи. Как бы ты не старалась забыть об этом человеке, ты не можешь так запросто смериться с тем, что его нет рядом с тобой. Уж слишком много с ним связано» - отзывается моё подсознание. Возможно, оно право, но я не хочу признавать это. Тяжело вздохнув, я сильнее вжимаю лезвие в ногу и резко провожу им по коже. Слишком глубоко. - Ааа, - вылетает у меня, но я тут же закрываю себе рот рукой, пытаясь не обращать внимания на боль. Мои глаза тут же в ужасе распахиваются, как только я замечаю, что кровь из только что сделанной раны сочиться намного интенсивнее, нежели это было в прошлые разы. Кровь быстро стекает в воду, окрашивая её, от чего я тут же вскакиваю, прежде чем выбраться из ванной. Поскальзываюсь на мокром полу, и едва не падаю на кафель. Наспех открываю тумбочку в поисках аптечки. Достаю из нее бинт, и тут же принимаюсь перевязывать глубокую рану. Как можно туже. Бинт промокает, и я матерю саму себя за то, что я не додумалась сначала вытереть насухо руки и ногу. Спустя несколько минут, я всё же заканчиваю, прежде чем мама постучала в дверь. - Эффи, детка, всё в порядке? – в её голосе отчетливо слышится тревога. Она прекрасно понимает моё состояние, и то, как тяжело мне сейчас приходиться. Сейчас мы стали даже ближе: её бросил муж, а меня тот, которого я даже не могу назвать своим парнем. - Да, мам. Я просто потеряла счет времени, - я пытаюсь сказать эту фразу как можно бодрее, но выходит ужасно, от чего я закусываю внутреннюю сторону щеки. - Поторапливайся, нам совсем скоро нужно уезжать, - уведомляет меня мама, и, кажется, уже собралась уйти, но тут я её останавливаю своим вскриком: - Куда!? – я придерживаюсь за края ванной, чтобы не упасть. - На свадьбу к дяде Джо, - не задумываясь, отвечает мама, после чего, я слышу хлопок двери. Она ушла. Я прикладываю ладонь ко лбу, коря себя за то, что забыла об этой чертовой свадьбе. Я ведь толком не знаю этого Джо. Если мы с ним и виделись хотя бы трижды за все мои семнадцать лет – это очень хорошо. Да я вообще забыла, как он выглядит! Мне кажется, что в последний раз мы пересекались на моём десятилетии, а то и раньше. Поэтому я не вижу смысла идти туда: где все веселятся, заливают в себя алкоголь «за здоровье молодоженов», и объедаются всем, чем уставлены банкетные столы. Спустив красноватую воду из ванной, а затем хорошенько её ополоснув, я направляюсь в свою комнату: пора готовиться к «празднику».***
Ровно в четыре часа, к дому подъехала машина отца, что весьма удивило меня и Тони. Мы бросили непонимающий взгляд в сторону мамы, которая примостившись у зеркала, надевала темно-синие серьги, обрамлены маленькими бриллиантами – подарок папы на их годовщину. Это украшение великолепно смотрятся вместе с облегающим платьем чуть выше колен с длинными руками и молнией на спине, которое выгодно подчеркивает изгибы маминой фигуры. Её блондинистые волосы собраны миниатюрной заколкой, которая на свету заманчиво блестит и переливается серебром. - Какого хрена он здесь забыл? – фыркает Тони, словно речь идет об его злейшем враге, а не о родном отце. - Тони, не ругайся, пожалуйста, - просит мама, повернувшись к нам, - хотя бы при мне, - она поправляет черный галстук своего сына, слегка улыбнувшись. - Нет, правда. Он бросил нас, а значит, теперь, он не имеет к нам никакого дела, - вмешиваюсь я, окидывая взглядом Энтони: в зауженных черных штанах на подтяжках, в белоснежной рубашке и с этим черным галстуком, он выглядит по истине потрясающе. - Официально, мы до сих пор находимся в браке, - напоминает мама. – Кроме нас с вами и моей мамы о проблемах в нашей семье никто не знает. А на том мероприятии, куда мы направляемся, я не могу вот так просто заявиться и сказать «Хей, а вы в курсе, что мы с Генри расстались? Почему? Ооо, оказывается, он трахал…» - она запинается, тотчас закрыв рот ладонью. – Чуть не сказала матерное слово. - Но ты уже его сказала, - уголки губ Тони поднимаются. - Спасибо, что подыграл мне, сынок, - мама щурится, натягивая на себя улыбку, прежде чем пристальным взглядом окинуть меня с ног до головы. – Детка, ты ведь хотела надеть джинсы с той чудной бирюзовой блузкой. - Эм, да, но я подумала, что явиться на чью-то свадьбу в джинсах – как-то неуважительно, - на ходу придумываю я. Ну не могу же я сказать ей, что джинсовая ткань очень жесткая, поэтому так сильно натирает мои порезы, в особенности, то место, которое я перебинтовала. - Вот и хорошо, в этом платье ты выглядишь восхитительно, - здесь я не могу с ней не согласиться. Платье чуть ниже колена как раз прикрывает мои порезы, а его нежно-фиолетовый оттенок приходится мне к лицу. Поверх платья я надела пиджак с четверным рукавом – зима ведь все-таки. Снаружи слышится гудок машины, и мы понимаем, что нам давно пора выходить. Мы быстренько одеваем верхнюю одежду, обуваемся, и проверив, все ли окна закрыты, выбираемся из дома. Садимся в машину. Папа целует маму в щеку, приветствуя. Оба фальшиво улыбаются, пытаясь скрыть свои подлинные чувства. Мы с Тони сухо говорим папе «Привет», и на этом наша беседа с ним заканчивается. Всю дорогу мы едим в тишине. Родители входят в банкетный зал впереди нас. Папа придерживает маму за талию, пытаясь как можно правдоподобнее улыбаться. К чему этот цирк? В чем проблема признаться всем, что они расстались? Ах да, они ведь «пример для подражания» каждой второй семейки, которая присутствует здесь. - Меня сейчас стошнит, - бормочу я, прежде чем ощутить тепло брата на своей ладони. Мы беремся за руки. На нас тут же наваливается толпа мало знакомых мне людей, которые то и делают, что раздают родителям комплименты, а нам, с восторженным выражением лицами заявляют, как сильно мы с Тони выросли, ведь, казалось бы, еще вчера мы были совсем юны, а сейчас - «жених» и «невеста». От этой болтовни внутри меня всё вскипает. Мало того, что настроение и так дерьмовое, так этим людям все же удалось его окончательно испортить. Позже нас приветствую уже владельцы данного мероприятия – все такие распрекрасные молодожены, излучающие счастье и радость. Мы поздравляем их с бракосочетанием и спешим занять свои места. Не смотря на то, что столы, кажется, вот-вот затрещат от огромно количества угощений, кушать мне совершенно не хочется, и я с трудом запихиваю в себя пару ложек салата. Родители бурно что-то обсуждают со своими знакомыми, пока мы с Тони то и делаем, что переглядываемся, изредка перекидываясь фразами. - Эй, ты куда, не оставляй меня наедине с ними! – спохватываюсь я, хватая Тони за рукав. Он переводит взгляд с меня куда-то вдаль, и я не могу понять, куда он смотрит. - Пойдем, я познакомлю тебя с кое-кем, - он берет меня за руку, и мы, обходя длинные столы, направляемся в неизвестном мне направлении. Керолайн Линкольн– сногсшибательная длинноногая блондинка, которая еще и является девушкой моего брата! Так вот, какая она на самом деле. Он так много о ней рассказывал, и только сейчас, спустя почти три месяца с их с Тони знакомства, братец решил меня познакомить со своей парой. - Кер, это моя сестра - Эффи, - братец вежливо меня представляет, а я едва улавливаю удивление вперемешку с ужасом на лице блондинки. - Приятно познакомиться, - он выдавливает из себя улыбку и тяжело глотает, переводя дыхание. - Дамы, я вас оставлю на секундочку, ладно? – Тони быстро убегает: его, судя по всему, вызвали на сцену, чтобы он высказал свои пожелания молодоженам. Меня, к счастью, трогать не стали. - Здесь слишком шумно, - замечает блондинка, облизывая губу. – Не хочешь уйти в более тихое место? – предлагает она и я соглашаюсь. Весь этот балаган действует мне на нервы, и я боюсь на ком-то сорваться, испортив тем самым мероприятия, да еще и подставить родителей. Не хочу расстраивать маму. На отца мне плевать. Мы спускаемся на этаж ниже. Здесь, в просторном помещении, с приглушенным освещением, за небольшими столиками тихо ужинали посетители ресторана. Сюда почти не доносится музыка с банкетного стола, - спасибо за это прекрасной звукоизоляции. Керолайн нежно берет меня за руку и ведет за столик, расположенный у самой стены. Она излучает спокойствие, через которое пытается пробиться тревога, что немного приводит меня в смятение. Мы садимся возле друг друга на мягком диванчике, облокотившись об мягкую спинку. Блондинка, недолго раздумывая, снимает с себя сапоги на высоком каблуке, и забирается на диван с ногами. - Ужасно болят ноги, - поясняет она, облегченно вздохнув. Девушка слегка усмехается, изучая меня взглядом. – Не думала, что когда-нибудь познакомлюсь с Эффи Стонем, - мурлычет она, вкладывая в произнесенное двойной смысл. Или, мне кажется? Может, у меня паранойя? Но я правда не понимаю причину столь странного поведения Керолайн. - Говоришь так, словно ты давно ждешь этой встречи. - Может, так и есть. Кто его знает, - она усмехается, но её губы тут же сжимаются в тонкую линию, как только её взор падает на мои бедра. Я перевожу взгляд и ужасаюсь: платье задерлось к верху, и все мои порезы видны как на ладони. – Оу, - протягивает девушка, явно не ожидая подобного увидеть. Я мигом поправляю платье, и отвожу взгляд в сторону. Дерьмо. - Не говори Тони, ладно? – еле слышно вырывается у меня. - А что будет, если он узнает? - Он начнет расспрашивать, что послужило причиной этому, а я не готова рассказывать ему о том, как парень, вокруг которого вертелся весь мой мир, бросил меня, - выпаливаю я, прежде чем пожалеть о том, что позволила себе слишком много ляпнуть. А я ведь даже толком не знаю ее. Лицо девушки тут же меняется, словно она понимает, о ком именно идет речь. - Знаешь, Эффи, причинять себя боль – не самый лучший выход, но именно она закаляет человека. Боль воспитывает внутри нас того, кем мы никогда не являлись. Борца. Закаленного слезами, кровью и страданиями. Я понимаю тебя, - она указывает на своё запястье, на котором виднеется едва заметный шрам. Эта девушка знает, каково мне приходится сейчас. И от осознания этого мне становится легче. - Мне кажется, я уже слишком закаленная, - я горько усмехаюсь. - Есть так много способов забыться, заглушить душевную боль, а ты выбрала именно этот, - укоризненно замечает блондинка. - Например? - Знаешь, наркотические вещества можно пересчитывать бесконечно, - она усмехается искренней улыбкой. - Мне никогда не достать наркотики. - Хочешь сказать, ты никогда их не принимала? – удивляется Керолайн. - Меня угощал экстази мой друг, но он слишком беспокоится обо мне, чтобы напичкать меня ими, - перед глазами вспыхивает образ Томаса, и я даже не замечаю, как уголки моих губ приподнялись. - Экстази? – блондинка заливается смехом, от чего мне не по себе. – Это баловство по сравнению с эфедрином или ЛСД. - Я смотрю, ты опытная в этом плане, - замечаю я, смотря Керолайн прямо в глаза. - Просто у меня есть хороший знакомый, - она подмигивает мне, а внутри меня разгорается пламя. Этот человек, может достать мне то, в чем я так нуждаюсь. «Эффи, не смей!» - орет подсознание, но я его не слушаю. - Познакомь меня с этим «хорошим знакомым», - выпаливаю я, прежде чем хорошо обдумать.