Утро следующего дня оказалось на редкость ярким, в сравнении с прошедшими хмурыми днями. С первого взгляда так и не сказать, что на дворе стояла зима. Конечно, не считая снега. В районе пригорода его навалило особенно много. Чтобы вовремя успеть в школу, пришлось выходить раньше на остановку, а это означало и более раннее пробуждение. Прошедшая ночь не позволила сомкнуть и глаза. Не считая спектакля, весь вчерашний день Ян провёл в доме своего обожаемого друга, чьи глаза доказывали его связь с нечистыми силами. Он готов был поклясться, что до сих пор ощущал их цепкий взгляд на себе. Видимо этому человеку действительно было интересно наблюдать за процессом готовки. Однако за всё это время голову ни разу не посетила мысль: Лиссия также отведает его стряпню, понравится ли ей? Нет, главным был темноволосый молодой человек, который с таким наслаждением ел приготовленную для него еду. И что теперь делать с этими мыслями? А что же потом? Он не мог понять самого себя. Что это была за странная реакция? Они просто должны были читать сценарий, но Ян не справился и с этой задачей. Голос дрожал, а пальцы непроизвольно мяли бумагу. Джеймс даже начал волноваться, не заболел ли его друг. "
Я не умею заботиться о больных", неловко выпалил тот, когда коснулся горячего лба Яна. Температуры он не ощущал, поэтому посчитал, что его друг просто получил избыток эмоций. Иначе как объяснить это странное поведение? Поэтому к сценарию молодой человек предложил вернуться позже, а пока ... он предложил просто отдохнуть. Ян наблюдал, как молодой человек взял бумажный планшет, карандаши, ластик-клячку, и сел вновь рядом. Переведя своё дыхание, юноша взял у того из рук планшет и начал просматривать рисунки. "
Я просто иногда люблю это делать", признался Джеймс и стал ждать, что же скажет его собеседник. Он знал, что Ян хорошо рисовал, и не только одежду, но и в целом человеческое тело. Поэтому с большой охотой выслушал некоторые замечания. Это помогло расслабиться и позже снова вернуться к сценарию.
Перед выходом на остановку он получил сообщение от Джеймса на счёт прогулки. Улыбка расползлась по лицу непроизвольно. Да, молодой человек обещал ещё раз посетить ту прекрасную кофейню с её невероятным шоколадным кексом, но пока всё, что он мог ответить: «после обеда обещают ветер, надень шарф или свитер». Юноша не мог понять самого себя, с чего он вообще чувствовал такой прилив счастья? В тоже время на сообщение Лиссии он смог ответить лишь: «одевайся теплее, увидимся в школе».
Сидя в автобусе, Ян рассматривал подтаявший снег на улицах, мокрые дороги. Как люди направлялись на работу, не боясь гололёда: кто пешком, кто на машинах. В глаза бросилось пару человек из его школы, а также Джеймс. По совету Яну он действительно надел шарф. Конечно, в сочетании с расстёгнутым пальто это выглядело не более, чем как дополнительный аксессуар, но он его надел. И первая мысль, которая посетила голову: выйти на ближайшей остановке. Но завидев свою девушку, идущую под ручку с братом, остановил себя.
В класс он пришёл второй, или даже третий. По странным обстоятельствам Люк и Кевин уже сидели в классе и что-то обсуждали, даже спорили. Единственное, что беспокоило Яна касаемо этой парочки, так это то, что Кевину придётся преодолеть весь коридор, чтобы добраться до своего класса. Что же, не зря он занимался бегом, не так ли? Юноша бесшумно прошёл мимо друзей, и сел на своё место. Откинувшись на спинку стула, он перевёл взгляд в сторону большого окна, выходящего на школьный двор. Возможно, сегодня был такой меланхоличный день, а может и нет, но Ян прочувствовал весь холод грядущего ветра. Несмотря на чудесное начало, по небу проплывали редкие серые облака, а где-то вдали мелькали целые стада туч. Стоило ожидать не только ветер, но и снег. Возможно стоило Джеймсу написать не только о шарфе, но и о шапке? Он их не любил, но это лучше, чем ничего.
— Ян? Ты когда пришёл? — недовольно бросил Кевин, но друг полностью ушёл в свои мысли.
— Оставь его, если хочешь и с ним об этом поговорить. Если ты что-то сказал не так Кларе, то иди и поговори с ней об этом. Одно дело обсуждать, когда кто-то кому-то нравится, другое обсуждать настоящие проблемы, — Люк недовольно пихнул брата в плечо и указал тому на выход. В ответ ему Кевин ничего не сказал, и лишь с недовольным видом вышел из класса.
Наконец выпроводив свою головную боль, Люк поправил рыжие волосы и тяжело выдохнул. Постепенно кабинет заполнялся одноклассниками. Мимо открытой двери пробегали учителя, иногда и сами ученики. Особенно часто это можно наблюдать за несколько минут до начала занятий. Староста пробежался глазами по присутствующим и каждого отметил в журнале посещаемости. Но взгляд всё же остановился на Яне. Учитель уже начал урок иностранного языка, а он всё продолжал меланхолично смотреть в сторону.
— Склифософский! — повысив тон голоса, проговорила женщина. В её памяти всё ещё были свежи воспоминания, как отчим на собрании защищал своего пасынка и успешно добился признания собственной правоты. Определённо, это мало как повлияло на работу, но мадам Дивуш, не многими любимый учитель, была злопамятной. — Урок проходит здесь. Хорошо, как мы скажем: «Это пластиковый стакан был принесён ей вчера с кухни. Но он ей не принадлежал»?
Услышав свою фамилию, Ян резко обернулся и вопросительно разглядывал женщину у доски. Он прослушал её задания и мог лишь непонимающе раскрыть рот, прося повторить вопрос.
— Когда ты начнёшь серьёзно относится к уроку?! Так ты никогда не повысишь успеваемость, — возмутилась мадам Дивуш и сделала пометку в своём журнале. — А потом приходят родители и жалуются на нас. Хорошо, Тэйт, тот же вопрос.
Ян бесшумно вздохнул и опустил взгляд на свои руки. Он костяшками мял кожу вокруг ногтей, вызывая лёгкую боль. Должно ли это помочь прийти в себя? Сомнительно. Как-то подавить напряжение? Очень даже может быть. Но это состояние неопределённости не отпускало ещё очень долгое время. Во время обеденного перерыва братья, по всей видимости, продолжили свой утренний разговор, но уже более спокойно. Юноша даже не слушал друзей, а ел средней паршивости запеканку, смотря в телефон. На улице повалил снег, и Джеймс написал что-то похожее на благодарность за предупреждение о погоде, а ещё о том, что может задержаться в клубе из-за новичков.
— Ты какой-то тихий сегодня, — обеспокоенно произнёс Люк, прерывая их с братом беседу. Ян поднялся с места.
— Задумался о жизни, вселенной и вообще, — на лице растянулась глупая улыбка. Сложив недоеденную запеканку на поднос, он быстрым шагом покинул друзей.
Клуб. Он совсем забыл, что сегодня был день, когда все собирались клубами. На повестке дня ничего не наблюдалось, поэтому юноша лишь тяжело, иногда даже шумно, вздыхал. Ребята что-то обсуждали между собой. Кажется, они решали, какую книгу им на спор стоило прочесть за зимние каникулы. Но вздохнув очередной раз, Ян поднялся на ноги.
— Я выйду ненадолго.
Внезапно повисла тишина. Каждый шаг отдавался громким стуком, а хлопок дверью показался громче обычного. Ян не хотел находиться ни в чьей компании, поэтому свободно бродил по пустым коридорам, пока не остановился возле лестницы. Именно здесь несколько месяцев назад он указывал Джеймсу путь к актовому залу, взяв обещание показать вход на первом этаже. Этого так и не произошло, однако ноги сами повели на третий этаж, к главному входу.
Как и подобает любому «театру», за дверью спрятана тёмная ткань, чтобы в помещение не попадал лишний свет. Юноша бесшумно и незаметно вошёл, устроившись где-то на последних рядах. Это было не обязательно, но свет в зале был выключен, только сцена освещалась софитами. Джеймс что-то живо объяснял одному из присутствующих, показывая как следовало проходить по сцене, что поворачиваться спиной категорически было нельзя. Кому бы захотелось смотреть на спину актёра? А для того, чтобы новички привыкали ко всему, касаемо выступления, он даже постарался над атмосферой.
— Видите эту темноту в зале? Она для того, чтобы не отвлекать актёров во время игры. Не думайте ни о чём во время выступления. Есть только вы и ваш персонаж, — этот серьёзный тон и взгляд … .
Ян прикусил нижнюю губу и сжал спинку сиденья впереди. Человек действительно рождён для того, чтобы быть на сцене. В ту же секунду в голове всплывали образы недавнего выступления. Призрак прошлого. Одни только янтарные глаза могли выполнить работу актёра. Этот взгляд цеплял и не отпускал до конца каждой его сцены. «Красиво», пронеслось в голове. Красивая игра … .
Вернувшись в кабинет клуба, Ян достал телефон из портфеля и написал своему другу, «Давай не сегодня. Я чувствую себя не хорошо». На удивление ответ не заставил себя ждать, приглашение на следующий день. «Я обещал братьям».
Люк и Кевин сидели в кофейни, рассматривая меню. Они знали, что их друг любил сладкое, но сами относились к нему по меньшей мере … нейтрально. Но Ян не каждый день предлагал встретиться, поэтому по такому случаю можно было и пойти против самих себя. Неожиданное сообщение даже поставило в тупик. Был ли это Ян? В тот же момент Люк заключил, что всё дело в его странном настроении. Неужели всё было настолько серьёзным? И как только он пришёл, сразу же сделал заказ с друзьями, даже не смотря в меню.
— Джеймс приводил сюда. Здесь вкусный шоколадный кекс, — Ян лениво заулыбался.
Так как их друг не начал ничего рассказывать, Кевин взял всё в свои руки и решил поделиться своим достижением: он извинился и пригласил Клариссу прогуляться на днях, и та согласилась. Как он к этому пришёл?
— Я за ней понаблюдал, и, знаешь, почему нет? Мы просто погуляем. Может мы разочаруемся, может я захочу встретиться с ней ещё, — он пожал плечами. — А у тебя как с … Лиссией?
— Нравится мне, как ты каждый раз игнорируешь моё присутствие, — недовольно проговорил Люк, отдавая меню официантке.
— Ой, ну … да, — Ян потёр неловко затылок. — Всё хорошо, но я всё скоро испорчу, — улыбка с лица исчезла, а тон голоса сменился на серьёзный. — Я … Хах, и как я должен вам об этом рассказать? — юноша тихо засмеялся, хватаясь за голову. Время было ранее, и в кофейне почти не было людей, не считая сотрудников. Но те были заняты бухгалтерией, по всей видимости, потому что бурно обсуждали вчерашнюю выручку и ошибки в подсчётах.
На удивление, заказ был выполнен быстро. Девушка разложила всё на столе, разлила чай по чашкам и быстро удалилась.
— Давай по порядку, Ян, — Люк взял вилку и ножик в руки, желая попробовать заказанные блинчики.
— Два дня назад был спектакль. Джеймс … он сыграл великолепно. Потом я сидел у него дома весь день. Я готовил ему обед и ужин. Мы обсуждали его роль новую, читали сценарий и смотрели фильм. И ... самое страшно, — юноша разломал кекс, позволяя шоколаду вытекать на тарелку. Он задумался.
— Ну, — потребовал Кевин, пробуя фруктовый чай. Вкусно, но слишком сладко.
— Я … мне было мало его внимания, — Ян зажмурил глаза и сжал вилку в руках.
— Что ты имеешь в виду? — Люк последовал примеру брата и отложил всё в сторону, внимательно слушая друга.
— Я думал об этом всю ночь. А когда я пришёл к нему на занятие … Я переживаю, что он оделся слишком легко и написал надеть свитер и шарф, — юноша взялся за волосы и локтями облокотился о стол. — Лиссия милая, забавно, добрая, но … да, ведь если так подумать, да, всё сходится, — он тихо посмеялся, но как-то нервно. Это выглядело так, словно к Яну приходило озарение. — Половина наших разговоров всегда касалось Джеймса.
Слушая странный набор слов, братья переглянулись. Люк, кажется, начал понимать, что Ян хотел им сказать, но понимал ли это Кевин? И стоило ли им обсуждать подобное в таком месте? Возможно даже стоило поговорить с каждым отдельно.
— Ты … — Кевин нахмурился. — Только не говори, что ты…
Ян поднял растерянный взгляд и прижался к спинке стула. Голос друга звучал слишком угрожающе.
— Тихо, — недовольно произнёс Люк и ударил брата по плечу. Убедившись, что тот не намеревался продолжать, тяжело выдохнул. — С чего ты это вообще решил, Ян? Как хорошо ты подумал над этим?
— Вы … Да я две ночи не спал … Думал об этом и знаете, что я понял? Когда он взял меня под ручку, я понял, что не хочу больше водить так его сестру, — юноша снова начал теребить кожу вокруг ногтей. Он боялся поднять на братьев взгляд и смотрел куда-то в сторону. — И я просто не знаю … что я должен делать? Как это исправить?
— Я предпочту сделать вид, что мы об этом не говорили, — категорично ответил Кевин и сделал ещё один глоток чая.
— Простите … Э, я выйду немного подышать и сразу вернусь, — положив телефон на стол, как доказательство своих слов, он быстрым шагом направился на выход.
Сквозь панорамные окна Люк смотрел за тем, как Ян пинал сугроб снега и что-то говорил себе под нос. Он делал глубокие вдохи и выдохи, точно пытаясь привести свои мысли в порядок. По крайней мере, так казалось одному из братьев.
— Не говори ему таких вещей, — со всей присущей серьёзностью начал Люк.
— Почему я должен молчать? Тебе вообще нормально? — возмутился Кевин.
— Нет, но это не наша жизнь. Ты знаешь Яна, и сколько ему нужно было смелости, чтобы нам что-то рассказать, —он сделал глоток чая, чувствуя кислый вкус. — Не согласен? Не можешь сказать ему ничего дельного? Тогда заткнись к чёрту, Кевин, он не тебе клянётся в любви.
Братья замолчали. Люк взглядом пробежался по присутствующим, оценивая, могли ли их разговор подслушать, или же случайно уловить хоть слово. Но нет. Персонал всё также был занят за кассой, а одинокий посетитель сидел в наушниках и делал наброски в своём блокноте. Никому не было дело, что происходило и о чём говорили за их столиком.
— Ян, мы … это сложно, но подумай хорошо. Я имею в виду, не путай любовь и привязанность. Может тебе просто нравится его компания, вот и всё, — как только их друг вернулся и сел за стол, Люк решил дать ответ от лица их двоих.
Юноша всё ещё боялся поднять взгляд. Немного трясущимися руками он взял вилку и съел кусочек шоколадного кекса. Кусок в горло не лез, но он не знал, как ещё можно было себя отвлечь. Правильно ли было, что он вообще решил рассказать об этом друзья?
— Лучше расскажи, на рождество уезжаешь? — Кевин всё же напомнил о себе и предпочёл уйти от неприятной для разговора темы.
— Да, к отцу. Буду учиться делать кесадилью, — юноша горько улыбнулся, но чувствуя намеренья друга, решил продолжить. — А мама с Донной пойдёт на ёлку. Грегори обещал приготовить им хороший праздничный ужин, — руки всё ещё дрожали, но Ян нашёл смелости взять телефон в руки и показать фотографию Донны в нарядном платье. — Она пойдёт в этом, — и смущённо опустил взгляд.
Люк сразу понял, что раз его друг сделал такой акцент на этой вещи, то это как-то связано с ним. Скорее всего купил ей в подарок.
— Ей идёт этот цвет.
— Мило, — добавил Кевин и взглянул на друга.
— Я … сделал его ей недавно, — честно ответил Ян, с опаской поднимая на братьев взгляд. Люк, в силу своей скупости на эмоции, от удивления лишь вскинул брови, но Кевин … он выронил вилку из рук, откровенно уставившись на того. Что ещё можно было ожидать от этого человека сегодня? Ему даже стало страшно, какие ещё скелеты в шкафу могли сидеть у этого парня.
***
Экзамены окончены и, как было обещано, Яна отправили в Мексику, к его отцу, провести все зимние каникулы. Они длились практически месяц, отчего был такой простор на развлечения. Но первое, что юноша попросил: «научи меня готовить мексиканскую кесадилью!». Антонио был удивлён, но помнил, что иногда его сын проявлял интерес к готовке. Он считает, что это всё влияние Грегори, и очень даже хорошее. Что могло быть лучше, чем готовящий мужчина? Он ощущал это на себе. Как только обучился загадочному мастерству, сразу почувствовал свою независимость от кого бы то ни было. Ни жена, ни повара кафе и ресторанов, никто не является хозяином его блюд. И что можно было ответить на такую просьбу? Антонио позвал своего друга-мексиканца, работающего в небольшом кафе поваром. Кто, если не он научит Яна настоящей мексиканской кухне?
— Ты рассказывал про загадочную красавицу в твоей жизни, — непринуждённо начал мужчина, наблюдая как его сын практиковался в приготовлении.
— Э, да, было дело, — юноша неловко посмеялся. — Но кажется я приеду, и мы останемся друзьями.
— Почему?!
— Она не та, для кого я хочу работать, — попытался объяснить Ян. — Мне друг говорил, что отношения – это тяжёлая работа, и с ней я не хочу так работать. Ну, не чувствую этого.
— О, — Антонио покачал головой. — Мальчик становится мужчиной. Как тут не гордиться? — мужчина со всей присущей театральностью состроил серьёзное лицо и стёр с глаз воображаемую слезу. В это мгновение Ян начал догадываться, что имел в виду его друг, когда говорил о пропадающем актёрском таланте. Неужели он выглядел со стороны также нелепо?
— Это же произошло между тобой и мамой? — юноша старался вести себя непринуждённо, продолжая нарезать овощи.
Но Антонио тут же замолчал и прекратил свои кривляния. Он молча смотрел на сына, наблюдая за каждым его движением, а затем опустил взгляд в чашку с эспрессо. Что он мог сказать ему? На словах дети якобы понимали всё, но каждое такое слово могло сильно повлиять на их будущее. В памяти словно слепок с места преступления сохранился тот злополучный разговор с бывшей женой, как она отвела их сына к психологу, и что родители из них никудышные. Можно ли назвать такой эгоистичный поступок по отношению к ребёнку, как развод, – правильным? Или им следовало терпеть друг друга, пока сын не покинет их дом?
— Ян, иногда ты правда любишь человек, а потом спустя время понимаешь, что ни ты, ни он не хотите больше поддерживать … хрупкий баланс. Семья – это сложнее, чем просто отношения мальчика и девочки, — мужчина старался поддерживать в себе спокойствие, ровно как и его сын. — Это было эгоистично, считай я тебя бросил, но всё что я мог дать нашей семье, я дал.
— Пап, я понимаю. Мама счастлива с Грегори. Ты счастлив с Алехандрой. Просто это тяжело каждый раз выбирать между вами, — юноша потёр запястьем глаз. — Кажется у меня неплохо получается. Скоро научусь готовить как настоящий мексиканец, да, пап? Я обещал другу сделать торт из кесадильи.
— Да, — коротко ответил мужчина.
***
Ян вернулся поздно вечером. Из-за снежной бури отложили рейс. Хотели даже отменить и перенести до лучших времён, но Ян не выдержал бы такого предательства со стороны вселенной. Завтра был день, которого он ждал почти два месяца и пропустить подобное – непростительный грех. По приезду первым делом (конечно же, после вручения подарков) юноша уцепился за руку матери. В его отсутствие должен был прийти маленький жёлтый билет на выступление.
— Я и не знала, что ты любишь театр. Да, его принёс какой-то парень, — проговорила женщина и заглянула в кухонные полочки. Где-то наверху она хранит все выписки и чеки по оплате за дом, и куда-то туда же она положила билет на представление. И получив его в руки, Ян заулыбался, стараясь не думать о словах матери. «Какой-то парень». Эта женщина даже не знала с кем общался её сын.
Осталось пережить ночь.
Поднявшись в свою комнату, Ян разложил вещи и достал несколько подарочных коробок и искусственный цветок. Если верить словам продавца, это была хризантема, такая нежная и прекрасная. Но ей не хватало запаха, поэтому Ян использовал собственный одеколон. Отец его купил в Мексике со словами «в честь взросления моего мальчика!». Он был как всегда, нельзя ни дня без всего этого спектакля… А в ожидании завтрашнего похода Ян боялся даже не уснуть, но он сильно переоценил собственные возможности. Несколько часов перелёта и просиживания половины суток в аэропорту дали о себе знать. Положив голову на подушку точно сработал переключатель и юноша провалился в глубокий сон.
Но сон пролетел также быстро, как и выступление друга. Ян немного опоздал, но не пропустил ни одной сцены с Джеймсом. Тот играл царя эльфов и фей. Необычное амплуа. И в отличии от школьной постановки, это действительно было чем-то серьёзным. С каждой сценой Ян чувствовал, сколько трудов Джеймс вкладывал в каждую из них. Они как-то читали сценарий, чтобы он скорее запомнил слова, и то, с какой выразительностью молодой человек это делал, Ян не мог даже передать. Простая вычитка, а столько сил уже вложено! Одного только взгляда Джеймса хватало, чтобы понять: он любил сцену, любил вживаться в роль.
— Милорд, моё восхищение сойдёт на нет, когда завянет этот цветок, — как только спектакль был окончен, Ян подошёл к другу. Он демонстративно поклонился и протянул хризантему. — Прямиком из солнечной Мексики.
На подобную выходку Джеймс лишь посмеялся, но с радостью принял цветок. Однако больше всего его удивило, когда Ян протянул небольшую коробку.
— С Рождеством, — пожимая плечами, Ян огляделся. Он дождался, когда в гримёрке станет меньше людей, прежде чем войти, поэтому мог позволить себе вольничать. Потянувшись, юноша принялся осматривать всё вокруг, всю косметику на столиках, интересные костюмы. Но в тоже самое время краем глаза наблюдал, как его друг с осторожностью открывал подарок. Это была маска Призрака Оперы из некогда нашумевшей истории. Джеймс замер, но затем тут же её приложил к лицу и посмотрелся в зеркало.
— Теперь я хочу сыграть его. Чёрт возьми, Ян, это лучшее, — выглядело так, словно он не знал, какие следовало подобрать слова. Это было просто счастье. Юноша заулыбался, подошёл ближе к другу и помог завязать ленточки на затылке. Немного подумав, он поправил маску на его лице и удовлетворённо кивнул.
— Чудесно.
Джеймс осторожно взял того за запястье и на мгновение замер, смотря тому в глаза. В миг сердце охватили странные сомнения, но он постарался отогнать все мысли и отпустил руку друга.
— Что ты в подарок Лиссии решил сделать? — молодой человек вновь посмотрел в зеркало и снял с себя маску. Он аккуратно её вернулся на своё место в коробку.
— Духи. Отец помог подобрать вкус. Она говорила, что хотела что-нибудь такое, — юноша пожал плечами.
— Ясно. Думаю, ей понравится и …
— Ты уже всё? Пошли поедим! В Мексике я работал и накопил денег. Могу позволить тебя угостить, — понимая, что Джеймсу оставалось надеть лишь верхнюю одежду, юноша принёс ему пальто. — Начни уже носить шапку. На улице сильный ветер. Мама говорит, что так можно продуть уши.
Молодой человек ухмыльнулся и потрепал того по волосам.
***
— Джеймс, — протянул юноша, подперев голову руками. Они уже сидели неподалёку от театра в кафешке. Молодой человек никогда не ел перед выступлением. Он знал, что нервы берут своё и в любой момент эта еда могла оказаться снаружи. Отчего каждый раз, заканчивая спектакль, он ходил в ближайшую забегаловку. Да, вредно, но недорого. Гонорар пока не позволял ему посещать хотя бы недорогие кафе и потом не жалеть, что деньги были потрачены зря. Но этот случай был особенный. Этот странный парниша Ян вызвался его угостить, а разве можно было отказываться от такого? Когда ему ещё достанется подобный счастливый случай? — Мне всё было интересно. Вот тебе скоро девятнадцать, — непринуждённо начал Ян, но Джеймс сразу понял, к чему тот вёл. Он отложил ложку в сторону и сложил руки на груди. — Ты просто поздно пошёл в школу? Лиссия мне начала рассказывать, но я подумал, что это будет нечестно по отношению, ну, э, к тебе.
— Спасибо. Иногда ты удивляешь, — Джеймс слабо улыбнулся, стараясь заглянуть другу в глаза. Но по странным и непонятным причинам голубые глаза ускользали от него. — Уже … Да, полтора года прошло. Мне неприятно это вспоминать, но … хорошо. Моя бывшая, Лола … Нет, не так, — он потёр затылок, глупо улыбнувшись. Сделав глубокий вдох и выдох, молодой человек всё же продолжил.
На тот момент им было по шестнадцать. Конец осени. В тот день неожиданно выпало много снега и в воздухе властвовала вьюга. Они мирно прогуливались по небольшому парку, но, чтобы спрятаться от непогоды, забежали в закрытую беседку. Лола и без всего этого была без настроения, а снег помог высвободить всё недовольство наружу. Кто, если не её молодой человек виноват, что они оказались в такой ситуации? Каждый раз можно было избежать любого сюрприза от погоды, но разве Джеймс удосужился хоть раз узнать, что ожидалось в течении дня? Нет, он никогда не думал о ней, он никогда не думал об их встречах серьёзно. Ему вообще было на всё плевать.
И мог ли мальчишка, в чьей крови так и бушевали гормоны, ответить спокойно? А почему должен? Джеймс тогда разозлился пуще прежнего, и, если бы не толика оставшегося самообладания, он бы ударил свою подругу.
Нет.
Они встречались год. Что могло быть у таких детей, как они? Но Джеймсу казалось, что это была любовь до гроба, если девочка первая признавалась в своих чувствах. Как он мог не терпеть все её внезапные истерики после такого? Она была хорошей девушкой, но не когда открывала рот, чтобы высказать своё возмущение. Её не сдерживали никакие рамки приличия. И если Джеймс держался изо всех сил, чтобы не поднять на неё руку, то Лоле ничего не мешало отвесить пощёчину за каждый проступок. Но в тот день Джеймс её остановил. «Разве это настоящие отношения? Да ты просто издеваешься надо мной!», прокричал он ей. Девушка выдернула руку из крепкой хватки и направилась на выход. И всё же пришлось пойти против себя, чтобы её остановиться. Проверив свои сбережения, Джеймс вызвал такси, чтобы их благополучно довезли до дома. Но и здесь Лола не оставила никого равнодушной. Сев впереди с водителем, она не пожелала пристегнуть ремень. И что же ответил Джеймс? «Делай что хочешь».
В тот день водитель потерял управление, и он врезался в автобус с туристами. Никто из людей не пострадал. По их словам, их просто тряхнуло в сравнении с машиной … девушка с переднего сиденья пробила головой лобовое стекло и скончалась на месте. Водитель отделался переломами, а сам Джеймс пострадал от перелома рёбер. Врачи были не аккуратны и при его транспортировке пострадали внутренние органы.
— Когда я пришёл в себя, то первыми моими посетителями были родители Лолы. Хах, она пошла вся в мать. Эта женщина так распсиховалась, что чуть не порвала трубку от капельницы, — Джеймс горько посмеялся. — Мы с ней даже учились вместе и мне … было тяжело вернуться в школу. Уверен, все сплетничали и задавали бы вопросы. Мама взяла бумажку, справку, наверное, чтобы меня освободили от учёбы на полтора года. Я ушёл в театр с головой. А что мне ещё оставалось? — он потёр затылок. — Виню ли я себя? Конечно. Я мог настоять, чтобы она пристегнулась. Честно, то, что между нами было … Я бы и сейчас не настоял на этом.
Ян отложил вилку в сторону и округлив глаза, слушал своего друга. В эту самую секунду он почувствовал неописуемое раздражение и ненависть к этой девушке. Из-за неё, её выходок, они оба пострадали. Юноша схватил Джеймса за руку и сжал её, что было сил, но сказать он так ничего не смог. Что он мог добавить? Если высказать слова против Лолы – а что, если Джеймс разозлится? А если для поддержки, но что? Какие слова вообще можно было произнести, чтобы они могли помочь?
— Она ненавидела мой кружок и всегда ругалась, если я задерживался на репетициях. И иногда я вспоминаю это, когда допоздна остаюсь в театре, — видя, как растерялся друг, Джеймс похлопал того по руке. — Это уже произошло, ничего не изменить. Мне просто остаётся жить дальше, и всё …
— Это несправедливо, вот и всё, — разжав руку друга, Ян хотел отстраниться, но в этот раз Джеймс его остановил.
— Да, не справедливо, — молодой человек даже не заметил, как впился в его ладонь ногтями. — Жизнь вообще не справедлива, и что теперь?
— Ой, — дёрнулся Ян, посмотрев на их руки. Затем он нашёл силы слабо улыбнуться. — Иногда ты такой взрослый. Я бы так злился на всё, ненавидел себя за всё это.
— Надеюсь, что тебе никогда не придётся, — Джеймс расслабил руку. Взглянув на оставленные следы, он потёр их большим пальцем. — Всё в порядке. Я даже рад, что рассказал тебе. Знаешь, из-за этого родители переехали сюда, чтобы ни семья Лолы, ни воспоминания меня не доставали. А ты мне тут скрашиваешь жизнь, — он тихо посмеялся и снова вернулся к еде.
Ян убрал руки со стола и ещё долго смотрел на оставшиеся следы от ногтей.
