***
Как и подобает любому молодому человеку, Ян проводил уже свою бывшую девушку до дома, вновь вручив той коробку с подарком. Это было от всей души и непринятие его разобьёт и без того хрупкое сердце парня. И как при таких обстоятельствах она могла отказать? Попрощавшись с ним, Лиссия прошла в здание, поднялась на нужный этаж и остановилась возле двери. Интересно, её брат уже был дома? Как она должна была себя повести, или что ей следовало сказать? Или ударить? На сердце было тяжело, поэтому с большой неохотой она постучала в дверь. Несколько минут стояла тишина и как только кто-то начал открывать дверь, звук поворачивающегося ключа в замочной скважине ударил по ушам. Конечно же, её встретил Джеймс, мило улыбаясь. Он стряхнул с плеч сестры снег и наконец впустил внутрь. Ему было чем заняться, впереди намечалась контрольная работа по физике и каким-то образом к ней надо было готовиться, однако пристальный взгляд сестры его остановил. Джеймс как никто друг мог по глазам понять настроение человека. А как же иначе, когда это очень важный инструмент на сцене? Только он не мог понять, что же выражал этот взгляд? Злость? Обиду? — Ты чего, лисичка? — обеспокоенно произнёс Джеймс. Девушка же молча сняла с себя верхнюю одежду и сбросила обувь. Тяжело вздохнув, она сложила руки на груди. — Я … Я приняла решение и больше с Яном не встречаемся, — на лице брата она смогла прочесть замешательство. — Вы поругались? Нет-нет, лисичка, если ты будешь так делать при каждой соре, отношений не выстроить, — Джеймс обеспокоенно подошёл к сестре ближе. — Нет, просто он дурак, вот и всё, — по её щекам побежали слёзы. — Он не виноват, честно, это всё я, брат. Просто мне грустно, он был такой хороший. Джеймс молча обнял свою младшую сестру и похлопал по плечу. — И ты дурак. Все мальчики дураки! — Да, мы все дураки, — согласился он, не осознавая всей глубины сказанных слов. Джеймс покачал головой, покачивая головой. Его охватила гамма чувств: сожаление, переживание, грусть, и облегчение.***
Ян лежал в постели, за ночь так и не сомкнув глаз. Он уже рассмотрел каждый угол своей комнаты, каждую книгу на полке, и если попросить воссоздать её на листе бумаги, то даже мятые края плакатов и подогнутые страницы в книгах не будут упущены. Предстояло сделать сложный выбор. Возможно не всей его жизни, но серьёзный. Стоило ли ему признаться Джеймсу во всём, может повременить, или же молчать, пока всё это не будет казаться простым наваждением? За последние два месяца Ян круто изменил свою жизнь, откровенно поговорив с братьями-близнецами, раскрыв не только своё внезапное увлечение актёром, но и собственное хобби. А расставание с Лиссией. Покончив в этим, он перечеркнул все свои убеждение о статистики. Это было всё бессмысленно. Никто, кроме двух единственных людей не сможет повлиять на их отношения. Никакая статистика, никакие цифры. Стоило понять, что его взгляд всегда был направлен на брата выбранной пассии, весь мир перевернулся. Ян всегда хотел по-настоящему влюбиться, ведь это должно подразумевать отношения и счастливую семейную жизнь, однако жизнь говорит, что всё не так просто. И может стоило всё-таки решиться и открыться ему? Либо это просто всё закончится, и Ян будет жить дальше, либо всё-таки стоило на что-то надеяться. НО, не сегодня. Нужно выждать подходящего момента. Герои в книгах никогда не открывались сразу. Нужно сначала показать то, из-за чего открытие должно иметь счастливый конец. Каждый обед он приносил своему другу приготовленную им же еду, со словами «нужно мнение эксперта». Иногда он заглядывал по вечерам к нему в театр с предложением прогуляться. Пару раз Ян умолял своего отчима забрать Донну в обед, чтобы иметь возможность провести время с другом. И при второй просьбе из его рта вырвалось неожиданное: «пап, я так много прошу?». До этого Грегори убирался, но в момент этих слов он обернулся и замер. Услышав то, чего он так долго ждал, мужчина выронил тряпку, потеряв дар речи. Ни собрать мысли в кучу, ни высказать и слова. Он просто подошёл, обнял того, прижимая к себе. Ян даже не осознал сказанных слов и впал в замешательство от действий отчима. Как во время его недовольных высказываний можно было совершить подобное? Однако он получил желаемое! Ян не знал, какой тип человек мог понравиться Джеймсу, поэтому старался вести себя так, как мог себя вести только он. С присущим ему драматизмом и напыщенной театральностью. Для него это была сложная неделя, которая кончалась важным праздником: девятнадцатилетние молодого человека. Как и было обещано, Ян приготовил несколько кесадильей и вставил в них свечку. — Ты сумасшедший, — задувая огонь, произнёс Джеймс. Ян вместе с Лиссией устроили ему небольшой ужин в честь праздника. Отец Джеймса, Джеронимо, несколько дней назад был отправлен в командировку, а мать, Анджели́ка, допоздна оставалась во врачебном отделении. Но Джеймс не мог понять, почему Ян и его сестра продолжали поддерживать отношения, даже дружеские. Он ожидал их поздравления, но никак не вместе. Портить никому настроение не хотелось, и молодой человек молчал. После ужина, Лиссия с довольной улыбкой оставила всю посуду на Яна и убежала в свою комнату, обвиняя во всём усталость. Юноша лишь пожал плечами и принялся убирать со стола. — Ты чувствуешь себя, как дома, — тихо смеясь, проговорил Джеймс, видя как его друг хозяйничал на кухне. Покачав головой, он подошёл и принялся обтирать тарелки полотенцем. — Скажи, ты и Лиссия, что происходит? — он не был до конца уверен, что хотел добиться этим вопросом. — Вы расстались ... — Зачем? — резко ответил юноша, но затем глупо улыбнулся. — Э, то есть, она должна была сказать, какой я дурак. — Так и сказала, — задумчиво произнёс Джеймс. — По её словам, она виновата… — Как бы ты сказал, мы оба виноваты. Просто я больше, вот и всё. Я, это, не хочу портить твой день, — тяжело вздохнув, Ян выключил воду, закончив с посудой. — Мы можем поговорить потом об этом, я всё расскажу. — Нет, давай сейчас, раз начали, — настаивал тот. Ян выхватил полотенце у друга и сам взялся вытирать тарелки. — Это не повлияет на нас, не будь глупым. Это ваши отношения, не наши с тобой. — Нет, Джеймс, повлияет, — юноша с шумом закрыл дверцу шкафа и недовольно взглянул на друга. — И я этого не хочу, понимаешь? Не будь упёртым. Вся эта уверенность и твёрдость тона сбили молодого человека с толку. Он понимал, что Ян, если захочет, может избавиться от всего этого фарса и пафоса вокруг себя. Это свойственно таким натурам, как он, пугать своей серьёзностью. Однако Джеймс не мог и помыслить, что будет это испытывать на себе. По всей видимости это было что-то серьёзное и … разве мог он упустить подобное? Словно отдельно от тела, руки схватили Яна за запястье, и он повёл того в гостиную. Ян лишь возмутился, но даже не попытался высвободиться. Как только его усадили на диван, юноша поправил на себе толстовку. Её хозяином уже сложно было назвать молодого человека. — Рассказывай. Я не успокоюсь. — Джеймс, я не хочу … — умоляюще начал Ян. Он ещё не размышлял над тем, как можно было бы оправдаться в такой ситуации. Хотя ему в голову даже не приходил подобный расклад событий. Кто же ожидал, что друг будет требовать правды сам? Хотя, стоило и догадаться. Изначально Ян имел дело с его сестрой, любимой младшей сестрой. — Говори, — настойчиво продолжал Джеймс. На самом деле, он сам не знал, что хотел услышать, а главное, зачем. Что ему это даст? Осознание, что чужие отношения – это запретная территория, не давало ему больше сдержанности. Ян виновато опустил голову и потёр плечо. — Прости, — юноша тяжело выдохнул. — Я не хотел это говорит сегодня, или в ближайшее время. Может вообще никогда. Ну, не решил я. Зачем ты меня так торопишь? — лицо его покраснело и молодой человек не мог этого не заметить. — Всё хорошо? — он протянул руку, чтобы потрогать щёки, но Ян остановился того. — Просто я понял, что … Ну, знаешь, смотрю на тебя, — юноша всё пытался обойти эти слова стороной. — Не понимаю. — Чёрт возьми, Джеймс! — Ян начал злиться сам на себя. — Я все каникулы убил на то, чтобы научиться готовить эту чёртову кесадилью. А вдруг ты бы захотел буррито, тако, начос? Да, я всё перепробовал, — он подскочил на ноги. Юноша сам не ожидал, что признание будет вызывать в нём столько раздражения. Не может ли это быть потому, что он всё ещё не готов? — Ну, ты очень хороший др… Ян закрыл ему рот рукой и нахмурился. Глаза раскраснели от наступающих слёз. Почему получилось именно так? Почему он должен был говорить все эти слова в такой день, в такой ситуации и состоянии? Если признаваться, то прямо и ясно, романтично и красиво, но как назвать это? — Прости. Если ты сейчас разозлишься, и мы не будем общаться, для тебя этот день прекратит быть таким … радостным, — юноша осознал одну вещь, которую не мог понять в виденье отношений самого Джеймса всё это время. Отношения – это ответственность, и всё, что человек совершает, будет отражаться на жизни другого. И он не хотел, чтобы вспоминания этот день, в голову приходили мысли о нелепом признании человека, которого он не хотел бы видеть. А что Джеймс? Он ещё не совсем мог понять, к чему же клонил юноша. Не растерявшись, он укусил того за ладонь. Секунда, и Ян уже сидел на полу, находясь в мёртвой хватке Джеймса. Тот старался не вкладывать слишком много сил, пока рука обхватывала его горло. — Значит ты не очень хороший друг? — твёрдо произнёс он. — Прости … — Хватит извиняться! — переходя на эмоции, рявкнул Джеймс. И они оба погрузились в молчание на несколько минут. Что же дальше? Он сжимал руки в кулаки, не понимая, что он должен был сейчас сказать или сделать. Но опустив взгляд на юношу, тяжело выдохнул. Тот растирал глаза, хватая воздух ртом. Расслабив руки, Джеймс повернул Яна к себе лицом и осторожно обнял. Сердце защемило и он почувствовал себя отвратительным человеком. Никакое незнание не могло ему позволить видеть слёзы этого человека. Ему было сложно понять, что же творилось в его голове, возможно внутри сердце колотилось. Через одежду чувствовалась лёгкая дрожь. Однажды Джеймсу довелось играть такой момент и ничего подобного он не мог себе даже представить. Кто бы мог подумать, что даже парень может себя довести этим до слёз. Возможно ему тяжело, возможно больно после повышенного голоса. Молодой человек просто знал, что Ян был впечатлительным и после всего стал переживать, что же могло его довести. — Всё, успокойся. Прости, я … я больше не буду кричать на тебя. Хватит … Не извиняйся, — Джеймс погладил того по спине, а затем положил руку тому на затылок. — Ничего ты не испортил, — хотя он даже не знал, как ему следовало теперь себя вести, а как поступить. А сердце продолжало больно сжиматься. Как только Ян отстранился, то начал массажировать пальцами под глазами, смотря в потолок. И молодой человек понимал, что тот просто пытался избежать встречи взглядом. Джеймс схватил того за подбородок и повернул голову на себя. — Обещаю, мы к этому ещё вернёмся, но не сейчас. Это правда сложно. Я не должен был тебя заставлять это делать, но что сделано, то сделано, — он выдохнул. — Я возьму на себя ответственность и дам какой-нибудь ответ, но пока давай сделаем вид, что это ни на что не влияет, хорошо? — что за отвратительные слова? Самому Джеймсу показалось, что он сделал только хуже. — Хорошо, — Ян не мог выдержать пристального взгляда и направил глаза в другую сторону. Его подбородок отпустили. Не долго думая, юноша встал на ноги. — Завтра всё будет, как раньше. Но … это, мне нужно время, — он направился к выходу. В прихожей лежал его портфель, поэтому, благо, заходить в комнату Джеймса не было необходимости. — Уже много времени. Давай я тебя провожу, или вызову такси… — что за глупости он продолжает говорить? Короткий взгляд голубых глаз заставил сделать шаг назад. В них он прочёл невероятную боль. — Нет-нет, остановка рядом, и я девчонка, могу за себя постоять. Ян надел ботинки. Натянул тёплую куртку и надел шапку. Несмотря на то, что она смотрелась несуразно, юноша боялся простудиться после всех страшных рассказов матери, как та застудила ухо и мучилась, леча его. — Ты до жути вредный. Придёшь домой, напиши, — Джеймс щёлкнул того по лбу. Юноша кивнул и быстро убежал. Молодой человек ещё несколько минут стоял и смотрел на закрытую дверь, тяжело вздыхая. Это было признание. Странное, не построенное по всем канонам любовных историй, но признание. И как ему с этим быть? Могут ли они продолжить общение как друзья? Или сегодняшний день должен был перечеркнуть всё? Но всё ли в действительности так плохо? Как же он сам относился к этому человеку? Вечно о чём-то болтает, бывает что и об интересном. Находиться в тишине с ним тоже комфортно. Ян обычно ведёт себя как эгоистичный ребёнок, не думая о чувствах других, но сегодня он точно доказал, что способен думать о том, кого любит. Джеймс не зацикливался ни на чём долго и должны произойти действительно страшные вещи, чтобы омрачить этот день. Возможно, к ним можно было бы отнести слёзы Яна. О них бы он точно вспоминал, закончи они свои отношения на этом. Юноша был до невозможного романтиком, смотрел на всё слишком позитивно, и это всегда заражало ... — Дурак, ты забыл свою форму, — перед глазами вспыхнул образ друга, спешно одевающегося. Он ударил себя по лбу и тут же начал искать телефон. Завтра в школу, а как Ян пойдёт без формы? Джеймс вообще не представлял, чтобы его друг ходил в чём-то ещё. Он не тот, кто будет идти против школьных правил. А завтра какой день недели? Четверг? У него намечалось занятие иностранного языка. Мадам Дивуш также вела у Джеймса, и эта женщина не могла остаться равнодушной, даже когда кто-то менял цвет рубашка! — Алло, ты ещё не сел на автобус? Стой на остановке, я принесу твою форму. Что? Чёрт, прекрати извиняться. Ещё хоть раз произнесёшь это вслух, и я тебе врежу! Что это за смех такой? О, так ты сомневаешься во мне? Ты … Ах ты …! Слов приличных на тебя не хватает, понятно? Лиссия выглянула из своей комнаты, как только услышала шум. Перед её глазами развернулась целая драма! Ей хотелось выскочить и ударить этих двоих так сильно! Яна за то, что променял её на Джеймса, а брата – потому что слишком долго думал. Изо дня в день она наблюдала, как он в столовой так мило беседовал с её парнем, иногда невзначай хватая за руку или стирая с них крошки. Ян не умел есть иначе, грязные руки ему всегда были обеспечены. Они стали проводить больше времени вместе и после каждой встречи Джеймс всегда остался счастливым, особенно если юноша приходил к ним готовить. О чём ещё думать? А слыша этот глупый разговор, почти выдала себя и засмеялась. Внезапно Джеймс пробежал мимо неё в свою комнату, и также выбежал из неё, со словами: «Я скоро вернусь!». И девушка расстроилась, как только захлопнулась дверь. Это … было нечестно. Джеймс спустился и вышел на улицу. На дворе стояла тьма и лишь фонари освещали весь путь до остановки. На удивление погода была хорошей. Снег постепенно начинал таять, но недостаточно быстро, чтобы устроить везде бесплатные грязевые ванны. Порывы ветра лишь иногда напоминали, что хоть и конец, но зима всё ещё не отступала. Проезжающие мимо машины слепили своими фарами, заставляя щуриться. Но как бы это не раздражало, глаза не могли не заметить одиноко стоящую фигуру. Скамейки были все мокрыми и грязными от снега, а на остановке творилась вакханалия воды и песка, поэтому юноша встал рядом под фонарным столбом, иногда пиная воздух. Немного постояв, молодой человек всё же подошёл к своей цели. Он остановился в шаге от него. — Не замёрз? — неловко поинтересовался Джеймс, передавая пакет. Как в подтверждение его слов, резкие порывы ветра вмешались в разговор. Ян поправил горло своей куртки. До толстовки на нём был тёплый свитер и пиджак, и это было надёжной защитой для горла, но сейчас оно голое. Не дожидаясь ответа, молодой человек посмеялся и снял с себя шарф. Он расстегнул куртку Яна и неуклюже обмотал горло. — Знаешь, тебе бы рот с мылом помыть за такие слова, — он покачал головой и застегнул куртку назад. А Ян лишь беспомощно стоял, боясь совершить резкое движение. Неужели каждый день такое могло происходить? — Что ты делаешь? — он смущённо опустил взгляд. — Я не неженка. — Тебе от остановки идти до дома. Мне нужен ты живой в школе. Я не умею ухаживать за больными, — оправдался Джеймс и заглянул тому в глаза. Молчание подкралось неожиданно, как и то, что молодой человек осторожно протянул руку, касаясь покрасневшей от ветра щеки. В голове он оправдывал своё поведение ... да никак. Он просто хотел его согреть. Ян всё ещё отводил взгляд куда-то в сторону. — Прекрати. Н-не делай такое. — Нет, вот теперь не отделаешься. Твои слова словно развязали мне руки и я могу делать всё, что захочу, — на лице растянулась улыбка, а затем последовал смех. — Во имя всего святого, Ян! Я сорвался с места, чтобы принести тебе форму в этот собачий холод. Пусть завтра мадам Дивуш только попробует тебя отчитать. — Ну да … — Ян осторожно заулыбался. Джеймс приложил вторую руку к его щеке, поворачивая голову на себя. Он всё пытался заглянуть тому в глаза. И как только они встретились, в голове всё встало на свои места. Ян слегка приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать, но лишь шумно выдохнул, выпуская пар. Молодой человек прикусил нижнюю губу, осторожно прижимая того к себе. — На твоей будет совести если я замёрзну здесь. Бери на себя ответственность, — что-то проговорил Джеймс, утыкаясь носом тому в шапку. Что это такое? Как это называлось? Неужели Яну не снилось и это можно было назвать полноценным флиртом? Не зная как поступить, он хотел было просто обнять того в ответ, но подъехал автобус. — Жаль. Напиши, как приедешь, — отстранившись, Джеймс ущипнул юношу за щёку и просто наблюдал, как тот смущённый, но всё же с гордостью зашёл в автобус. Сквозь большие окна, молодой человек пристально следил, как тот оплатил картой за проезд и протиснулся в конец в самый конец. Конечно, ему сидеть в этой металлической коробке почти до конечной остановки. Как только Ян повернул голову и взглянул на него, Джеймс выдохнул. Эти голубые глаза снова улыбались ему. Хитро улыбнувшись, молодой человек беззаботно коснулся губ, а затем махнул тому на прощание. Как и ожидалось, юноша покрылся румянцем и тут же спрятал лицо руками. И как он мог это описать? До вынужденного признания его почти никогда не посещали подобные мысли, только если в последние дни. Он заметил, что у Ян нежные и мягкие руки, шелковистые волосы и очень выразительные ясные глаза. И стоило только услышать заветные слова, как в голове начали мелькать такие сценарии развития событий, что становилось даже страшно. Готов ли он к этому снова, с парнем? Обычные отношения было до безобразия сложными, но это … должно было быть совершенно непосильным трудом. Стоило ли вообще пытаться? Начинать всегда страшно. — Что ты решил? Джеймс не успел войти, как на него набросилась с расспросами младшая сестра. Лиссия. Взгляд сделался более серьёзным и на него словно вылили ведро холодной воды. — Что между вами было? Лиссия на мгновение удивилась неожиданной серьёзности, а затем посмеялась. — А что, ревнуешь? Ха, мой собственный брат ревнует ко мне. Не думала, что такое со мной произойдёт, — она покачала головой, но весь задор растерялся, когда она прочувствовала этот холодок от брата. Тот снял с себя пальто, разулся и разложил всё по местам. Видя, что обувь сестры снова лежала не на месте, то с тяжёлым вздохом убрал и её. Затем он подошёл ближе, опустив взгляд на неё. — Ничего, честно. Мы только гуляли, иногда обнимались. — Вы разошлись, но проводите время вместе, — голос уже звучал раздражённым. — Мы планировали твой праздник, ясно? Да что с тобой? — она удивилась. — А когда вы расстались ... — было начал молодой человек, но ему не дали закончить. — Что это за допрос? Хочешь услышать, как он просил у меня прощенья? Стоял на коленях? Клялся тебе в любви? — она сложила руки на груди. — Я и не думала, что ты такой ревнивый, — недовольно мотнув головой, она развернулась, собираясь уходить, но тяжёлая рука упала ей на плечо. — Лисичка, конечно я ревную и ... ты тогда плакала, — переборов неприятные чувства, Джеймс слабо улыбнулся. — Да, но это было. Сейчас я не плачу ведь. А он ... тебя любит сейчас, — казалось это далось ей несколько тяжело. — Спокойной ночи, лисичка, — поцеловав сестру в щёку, Джеймс направился в свою комнату***
Весь путь домой Ян не знал, как себя вести. Что же это только что произошло? Можно ли это считать ответом? Джеймс не похож на того, кто стал бы играть чужими чувствами. Иногда он ощущал на себе удивлённые взгляды. Конечно, сквозь такие окна попробуй не увидеть! Всё, что он мог, так это прятать глаза. Но для него вопрос, как себя вести, оставался открытым. Должно ли это как-то повлиять на их повседневную жизнь? Или им не стоило открыто что-либо делать? В голову ударили воспоминания реакции Кевина. Да, точно не стоило. В целом их жизнь изменится мало, даже при самом лучшем раскладе. Возможно они будут чаще гулять. Отношения подразумевают под собой не только обнимать и держать за ручку партнёра, но и нечто более серьёзное, отчего Яну стало не по себе. «Я вернулся», написал он, заходя в дом. И добавил, чтобы тот надел что-нибудь с горлом. Раздеваясь, Ян осторожно сложил вещи Джеймса и убрал в сумку, чтобы не забыть их взять с собой. Это был волнительный вечер, заставивший пережить то, о чём точно не скоро забудется. Сон никак не хотел приходить. В голове как навязчивая песня вертелся последний жест Джеймса. Он точно это сделал специально. Время немного за полночь. Экран телефона засветился, оповещая о новом сообщении. Вспомнишь солнце, вот и лучик, пошутил юноша. Джеймс спрашивал, спал ли тот. Видимо он также не мог уснуть. Но Ян не успел закончить писать сообщения, как этот человек начал ему звонить. — Я не могу уснуть, поэтому поговори со мной, — послышалось в трубке. Это вызвало тихий смех и невероятный трепет. — Всё что угодно? Знаешь ... недавно я об этом задумался. В тот момент я не думал, просто сказал... — Ян потёр затылок и лёг на бок. — Наверное я ругался с Грегори и сам не заметил, как назвал его папой. Мне показалось, может нет... — юноше на мгновение стало неловко. — Ага, — потребовал тот. — Он заплакал, Джеймс. Я и не знал, что он этого так ждал, — голос сделался обеспокоенным. — Я всё хотел тебе рассказать, но случая не было, — и не мог же он объяснить причину их мелкой стычки самому Джеймсу. Ему этого знать не полагалось. — Конечно он ждал. Ты представь, если бы Донна не считала тебя братом. — Нет, — от такого предположения Ян даже приподнялся на локти. — Что за ужасы ты мне рассказываешь? Грегори для меня как отец, но не отец. Мне просто неловко его так называть. Но он моя семья, — выдохнув, юноша вновь вернулся под одеяло, зарывшись в него с головой. — Значит он думал, что ты его не воспринимаешь как отца. Глупый Ян, — послышалось тихое цоканье, а затем и смех. Почувствовав облегчение, юноша улыбнулся и решил рассказать, как на каникулах отправился к своему повару-учителю и каким-то образом потерялся. Это была забавная история, если учитывать, что господин Гонзалес отправил своего помощника на его поиски. И Джеймс не оставался в стороне, рассказывая как однажды отправился на представление, а с актёр, по всей видимости, надел костюм не своего размера. Одежда слишком сильно облегала всё его тело и сковывала движение. Это было до безобразия нелепо и неловко. В ответ была лишь тишина. — Спишь? — можно было услышать, как Джеймс усмехнулся. — До завтра, малыш, — он сбросил звонок. Утро выдалось невероятным! Ян проснулся раньше будильника. С невероятным энтузиазмом он выполнил обычные утренние процедуры и даже зарядку. Грегори готовил завтрак, пока Лора собирала сонную Донну в садик. Юноша бросил портфель и пакет на диван в гостиной и подошёл к Грегори. — Ты сегодня рано, — спокойно проговорил мужчина, протягивая приготовленный обед тому в школу. — Спасибо ... пап, — юноша улыбнулся, когда Грегори снова замер. — Что на завтрак? Я могу помочь? — его переполняло желание сделать что-нибудь хорошее для своих близких. Возможно это связано с прошедшей ночью, как они так мило беседовали с Джеймсом половину ночи. В разговоре не было ничего особенного, но после произошедшего он таковым стал. Грегори лишь слабо улыбнулся, доверив сыну нарезать овощи для салата. Лора подвезла своего сына в школу, хотя было ещё довольно рано, но Ян настаивал скорее там оказаться. Он настолько хотел встретить Джеймса и напрямую спросить, что же дальше, как поступить, но этот человек приходил всегда к самому началу занятий, поэтому оставалось ждать. Но скучать ему не пришлось. Люк и Кевин по обыкновению пришли одни из самых первых и удивились, что их друг сидел с таким довольным видом. — Хэй, чего такой довольный? — Кевин подошёл к своему другу и сел на свободное место. Юноша в миг сомкнул губы, глядя в светло-карие глаза друга. — Ты начнёшь злиться. Вам и без меня хватает ругани, — он театрально приложил руку ко лбу. — С тобой я уже ко всему готов, — усмехнулся юноша. — Кажется … я буду встречаться с Джеймсом, — довольно произнёс он. Лицо Кевина окаменело, явно давая понять, что это то, чего он не мог никак ожидать. Тот злосчастный разговор был стёрт из памяти, забыт, как страшный сон. Он сжал руку в кулак. Видя реакцию брата, Люк быстрым шагом подошёл к другу и потрепал по волосам. — Мы за тебя рады. — А я предупреждал, — юноша показал Кевину язык. Чувствуя, что его могли ударить, вовремя соскочил с места, отбегая ближе к доске. — Я за тебя рад и всё такое, но … — Ничего, — Ян пожал плечами. — Ты всё равно меня любишь, и я это ценю, но это сердце отдано другому, — он приложил руку к груди. Краем глаза он заметил, как в проходе остановилось что-то тёмное и высокое. Повернув голову, Ян разглядел Джеймса. Тот по всем лучшим наставлениям надел тёплую водолазку и закрыл своё горло, но пальто расстёгнуто на распашку. Юноша прищурился и подошёл ближе. Он осторожно коснулся его груди, чувствуя холод. — Застёгивайся, когда выходишь на улицу. Эх ты. Подожди, я отдам сразу, — недовольно бросил Ян. Он быстро подошёл к своему месту, взял небольшой пакет и направился к нему. В тоже самое время по телу Кевина пробежала дрожь. Молча встав, он покинул кабинет. То ли ему стало неприятно наблюдать за этой картиной, то ли всё дело в грозном взгляде нарушителя их разговора. Юноша подошёл и сразу же накинул тому на шею шарф. Но Джеймс успел схватить Яна за руки и утащить из класса. Он улыбнулся, но остановился у входа. Куда бы они пошли? Чтобы они сделали? Урок вот-вот начнётся, а на горизонте виднелась мадам Дивуш. — Сегодня у тебя есть клуб? Зайди за мной после уроков, я буду в зале. Всё, я побегу. Встретимся на обеде, — потрепав его по волосам, Джеймс скрылся на лестничной клетке. Эти действия молодого человека подтверждали лишь одно: они поставят точку в вопросе их отношений. — Он всегда был таким? — поинтересовался Люк, когда заметил возвращение друга. — Каким таким? — Этот Джеймс, он на нас так посмотрел, — он потёр затылок. Видя, как его друг преобразился после лишь одной встречи с этим человеком, Люк шумно выдохнул и потрепал того по волосам. — Не думай об этом. Мы с Кевином рады за тебя, но … Знаешь, на будущее, Кевин, он … — Я понимаю, но могу я, э, у тебя попросить совета, если нужно будет? Если бы он мог, то безусловно пустил бы слезу от переполняющего счастья. Наконец кто-то серьёзно намеревался просить у него совета. Этот учебный год выдался на настоящую несправедливость, все игнорировали тот факт, что он счастлив в отношениях почти два года, но не сейчас… — Всё, что угодно, — с лёгкой улыбкой ответил Люк. Урок сменялся уроком. Даже большая перемена пролетела незаметно. Ян уже по традиции принёс что-то на пробу Джеймсу. Сидели они ближе обычного, и, что удивляло Яна, ближе старался сесть даже не он. Первое, о чём юноша размышлял, так это о том, что этому человеку следовало дать время для размышлений, а если он и принял, то чтобы привыкнуть к подобному раскладу. Но, по всей видимости, его ничего не смущало. Молодой человек даже позволил себе дурачиться, заставив Ян один раз покормить его с ложки. И как только его обед был прикончен, юноша наконец принялся за свой. Джеймс положил голову на стол и молча наблюдал за ним. — Ты … меня смущаешь, — юноша глупо заулыбался. — Я знаю, — Джеймс невинно улыбнулся, чем заставил Яна поперхнуться. И слушая недовольное бурчание, молодой человек беглым взглядом осмотрел столовую. Друзья Яна что-то активно обсуждали. Как он заметил, эти двое братьев всегда о чём-то оживлённо спорили. Тяжело жилось этим двоим. Иногда даже было интересно их послушать, кто же из этих двоих самый здравомыслящий. Дальше взор упал на его обожаемую младшую сестру. Он поймал её возмущённый взгляд и довольно усмехнулся. Какой наглец. После обеда, Джеймс довёл Яна до кабинета. — Буду ждать тебя, — он осторожно убрал уже отросшие волосы тому за ухо и направился к лестничной площадке. Ян подошёл к двери актового зала. Ученики уже разошлись по домам или классам. В коридорах отчётливо слышался лишь тик стрелки часов. Почему-то руки предательски затряслись, но деваться было некуда. Боясь прервать занятие, он осторожно вошёл, не хлопая дверью и не пуская во внутрь лишний свет. Вновь была освещалась одна только сцена. Джеймс сидел, спустив ноги. Он разглядывал что-то в тёмном потолке, размышляя о чём-то своём. Понимая, что мешать было даже некому, юноша набрался смелости и подошёл ближе. Сердце тарабанило, эхом отдаваясь в уши. Чем он был ближе, тем тяжелее давался каждый шаг. Почему становилось всё страшнее и страшнее. Заметив своего гостя, Джеймс восторженно воскликнул, и как только Ян оказался совсем рядом, то поднялся на ноги и протянул тому руки. Юноша впервые оказался на сцене и это было в каком-то смысле волнительно. Он взглянул на тонущей во тьме зал и вспомнил слова молодого человека о нём. Нет, эта темнота не избавила бы его от страха, ведь он понимал, что сотни глаз направлены на него. — Смотри на меня, — произнёс Джеймс и осторожно положил руки тому на талию под пиджак. — Я думал над твоими словами. На самом деле, я собирался вести себя как всегда и хорошенько всё взвесить, — видя, что тот собирался что-то ответить, рукой прикрыл его рот, покачивая головой. — Но вчера я подошёл к тебе снова и меня как ... мне точно что-то ударило в голову и я подумал, "может ему холодно? Я должен его согреть", — он убрал руку, переводя её к уху. Ещё в прошлый раз он заметил, как Ян реагировал на это. — Я был рад, когда ты посмотрел на меня с таким счастьем. Приятно видеть в твоих глазах только хорошее. Ночью, после нашего разговора я решил, а почему, чёрт возьми, нет? — Ты думаешь о будущем со мной? — дыхание Яна перехватило. Тот разговор всё ещё был свеж в его памяти. — Конечно. Ты дождёшься моего возвращения из Франции. Потом закончишь школу, поступишь в университет в тот же год, что и я. Мы будем снимать вместе квартиру, будем ругаться и мириться, но только без драк. Я куплю нам недорогие кольца и на них уйдёт весь мой гонорар. Для меня это будет сокровище, — Джеймс улыбнулся, когда юноша засмеялся. — Со временем ты станешь известным модельером, а я – актёром. Мы купим кольца из белого золота, на тебе они будут смотреться здорово, но эти будем хранить, как память. Как тебе такое будущее? — Я ... Ты хочешь быть главным в отношениях? Ах, моя честь задета, но ради такого будущего я согласен сдаться, — Ян прильнул щекой к ладони. — Но это ты будешь ждать, когда приедешь домой. Я сошью для тебя супер костюм, и ты будешь на него смотреть и вспоминать меня, пока я буду тут веселиться с друзьями, — он показал язык и ехидно улыбнулся. — Посмотрим, — коротко произнеся это, Джеймс осторожно укусил того за язык губами, а затем и вовсе перешёл в поцелуй, не давая своему дорожащему парню даже мгновение на колебание. Он чувствовал, как Ян действовал неуверенно и неловко, а отстраняясь, заметил: он смешно зажмурил глаза. — Дурачок, расслабься. — Мой первый поцелуй … вы, дорогуша, красиво украли, выше моих ожиданий, — признался юноша, тяжело задышав. — Ради этого я прождал тебя. А теперь пошли на наш первый ланч, — отпустив его талию, но подхватив руку, Джеймс повёл своего спутника прочь со сцены. Ни сегодня, и ни завтра, но Ян когда-нибудь заметит странную ревность своего парня. Будет страдать от угрызения совести при виде сестры Джеймса, особенно когда они находили причину провести словесную перепалку. Его ждало много открытий по части отношений. Он даже не предполагает всей их сложности, особенно если об этом прознает Грегори. Но пока он счастлив, ничего его не беспокоило. Первая глава их истории закончена и когда-нибудь завтра продолжиться и другая.