Эксперимент

— Вниз, — вслед за сиплым голосом Коннора послышался глухой стук коленей об пол. Перед лицом призывно помаячил чëрный оксфорд. Гэвин упëр подошву себе в грудь, дрожащими пальцами возясь с неподатливыми лакированными шнурками, и аккуратно освободил ступню от обуви и носка, открывая вид на белую гладкую кожу. Сглотнув ставшую вязкой слюну, он провëл носом от впадинки на идеальной лодыжке вверх, забираясь под край штанины, и с нажимом провëл большим пальцем по подушечке и жëсткому своду стопы, удовлетворëнно подмечая, как от прикосновения оголился сероватый пластик. Огладив ладонью пятку, он поцеловал каждую фалангу мгновенно поджавшихся пальцев и, не удержавшись, прикусил мизинец, тут же широко лизнув пострадавшее место. Оставив напоследок невесомый поцелуй на подъëме стопы, он уже быстрее расшнуровал второй оксфорд и выжидающе воззрился на Коннора. Коннор смерил его прямым взглядом, лаконично вскинув бровь, что Гэвин расценил как карт-бланш — потянулся к его ширинке, спешно расправляясь с ремнëм, и стащил брюки вместе с трусами, пожирая глазами обнажившуюся кожу. Проведя ладонями по крепким ногам, он осыпал поцелуями острые колени и, прочертив языком влажную дорожку по внутренней стороне бедра, с наслаждением приложился губами к имитации тазовой косточки. Его руки дëрнулись к пуговицам на раздражающе белой и непростительно плотной рубашке, но были перехвачены; Гэвин понятливо кивнул и перешëл поцелуями на гладкую панель между ног. Коннор мелко вздрогнул и зарылся пятернëй в его волосы на затылке, легонько царапая шею и притягивая ближе. Поощрëнный этим, Гэвин пустил в ход язык, периодически гулко стукаясь зубами о пластик, и пробежался пальцами по животу рядом с кромкой рубашки, но не решился заходить дальше и опустил руку на бедро. Подбородок заскользил по мокрой от слюны пластине, постепенно нагревающейся от его разгорячëнного дыхания и ускоренного циркулирования тириума внутри. Шумно вдохнув, Гэвин осмелился поднять глаза на Коннора и с удивлением поймал его ответный голодный взгляд. — Кон… — всë, что сумел выдавить он. Коннор тонко улыбнулся и слегка склонил голову. — Не слышу. Гэвин прожëг взглядом ненавистную рубашку, мысленно обзывая Коннора засранцем, потому что слуховой модуль у него прекрасно работал. — Можно мне?.. — Излагай мысли чëтче. Прочистив внезапно пересохшее горло, Гэвин уставился прямо в карие глаза, под напускной холодностью которых читалось веселье, и попробовал ещë раз: — Можно мне снять с те… с вас рубашку? — Какой вежливый, — хмыкнул Коннор, довольно поглаживая его выступающие шейные позвонки. — Давай. Гэвин принялся торопливо расстëгивать норовящие выскочить из нервных пальцев пуговицы, дошëл до четвëртой сверху, прямо над тириумным насосом, и остановился — дальше со своего места не дотягивался. Не особо расстраиваясь, он огладил упругие бока, задерживая ладони на талии, прихватил зубами пупок и, откинув в сторону мешающийся галстук, последовательно обвëл языком каждую родинку, украшавшую поджарый живот. Когда он вытянул шею, чтобы коснуться губами края кружка, которым обозначалось место насоса, раздался потрескивающий статикой голос Коннора, и его рука покинула гэвинов затылок. — Можешь подняться. Гэвин подчинился, поморщившись, когда затëкшие конечности закололо иголками, и, уперевшись коленями между раздвинутых ног Коннора, успел поймать полный щемящей нежности взгляд, заставивший его внутренности потеплеть, прежде чем андроид отвернулся, возвращаясь в роль. Развязав галстук и покончив с надоедливой рубашкой, которую давно надо было порвать и выбросить, Гэвин смог наконец насладиться ничем не скрываемой картиной. Коннора хотелось проглотить. Несмотря на показное равнодушие, щëки и плечи его приобрели трогательно-синеватый оттенок, искусанные (и когда только успел?) губы горели заманчиво ярко, диод пестрил жëлто-красной гирляндой, а тириумный насос словно залихорадило, когда Гэвин вжался лицом в нагретую грудь и впечатал поцелуй ровно в центр кружка. Немного подышав в уютную ярëмную ямку, он куснул изящную ключицу и нащупал под рëбрами потайной стык пластин, заставляя Коннора запрокинуть голову и выдать перебиваемый помехами вздох. Сосредоточившись на этих звуках, Гэвин вылизывал чужую шею и ласкал пальцами найденный шов, стараясь отвлечься от жара, прошивающего его (всë ещë полностью одетое) тело, но, сам того не замечая, притирался пахом всë плотнее к Коннору. Коннор, однако, был внимательнее (передовая модель, всë-таки), поэтому набрал в искусственные лëгкие побольше воздуха, остужая систему, и проговорил: — Ты хорошо себя проявил и заслужил награду. Вставай и раздевайся. Гэвин с сожалением отлип от аппетитной шеи и ступил на нетвëрдые ноги, сразу же хватаясь за ремень, но Коннор, поднявшись следом, мягко отвëл его руки в сторону. — Твоë дело — верх, — пояснил он, звякая ремнëм и спуская джинсы на щиколотки, и Гэвин, застряв в толстовке, не смог сдержать облегчëнного стона, когда большая часть давления с его члена исчезла. На ткани боксеров уже расползалось мокрое пятно предэякулята, и Коннор осторожно снял и их, задержавшись на корточках. Гэвин отбросил в сторону толстовку и футболку, неловко переступил ногами, выпутываясь из штанов, и с интересом посмотрел на Коннора. Тот, проигнорировав внимание, смазанно поцеловал головку, посылая по телу Гэвина разряд, и, легко подскочив на ноги, скрылся из виду, отойдя к шкафу в поисках чего-то. Гэвин продолжил стоять на чистом упрямстве и прислушивался к скрипу открываемых дверок, не смея повернуть голову. Наконец Коннор вернулся, прильнув грудью к его спине, чмокнул в щетинистую щëку, придержав пальцами челюсть, провëл ладонью от горла до низа дрогнувшего живота и, подтолкнув к кровати, обжëг дыханием (терморегулятор, что ли, сломался?) ушную раковину: — На четвереньки. Гэвин практически рухнул на кровать, с трудом заставив себя встать в нужную позу, и покраснел ушами, когда Коннор мурлыкнул ему в плечо: — Такой послушный… Ему хотелось, чтобы Коннор закончил уже сотрясать воздух и начал сотрясать кое-что другое, но он, стиснув зубы, промолчал. Словно заметив его состояние (а может, считав его показатели какой-нибудь программой), андроид щëлкнул колпачком, наливая смазку на нагретую ладонь, коснулся губами ямочки на пояснице и, отодвинув ягодицу, легонько надавил пальцем на вход, погружая не более, чем на несколько миллиметров. Дразняще покружив вокруг отверстия, он плавно ввëл палец, преодолевая сопротивление мышц, и замер, одновременно проскользнув другой рукой к члену и проходясь по всей длине. Гэвин выдохнул через нос, на секунду сжавшись, но затем расслабился, уткнувшись лбом в предплечье, и нетерпеливо двинул задницей. Коннор удержал его на месте за бедро, вызвав ещë одно недовольное движение, и, склонившись к уху, прошептал: — «Терпение горько, но плод его сладок», — говорил Жан-Жак Руссо. — Слышь ты, википедия ходячая, — вскинул голову Гэвин, пронзая андроида взглядом. — И вот она, хвалëная вежливость, — тяжко вздохнул Коннор, покачав головой в притворном укоре. — Ну как с тобой после этого серьëзно разговаривать? — А ты не разговаривай, ты делом займись, — осмелев, подмигнул Гэвин. Коннор снова вздохнул, не видя смысла поддерживать предыдущий образ, и в отместку куснул его за плечо, но заработал лишь смешок, который тут же был проглочен, когда он ещë раз толкнулся пальцем внутрь. Разминая тугие мышцы и отмечая в памяти бархатность стенок, он вернул ладонь на член, неторопливо изучив вены на стволе, рассчитал силу оптимального давления, получая в ответ довольный выдох, и вскоре, стремясь получить больше данных, осторожно добавил второй палец. Гэвин прогнулся в спине и, кажется, потребовал ещë, жадно насаживаясь на пальцы, но его просьбу было трудно распознать в потоке свистящих ругательств. Прикусив кожу под лопаткой и в фоновом режиме проанализировав состав пота, Коннор решил всë же внять просьбам и, синхронизировав движения рук, ввëл третий палец, попадая по простате, отчего Гэвин захлебнулся очередным матом и подался назад, преследуя наслаждение. Коннор навалился на него сверху, увеличивая площадь для сбора информации и жалея, что у него не было трëх рук, потому что Гэвина хотелось коснуться везде. Не сбавляя темпа и не меняя угла вхождения, он провëл по члену до основания, скользнул по поджавшимся яйцам, затем снова вверх, и с ноткой разочарования выпустил чужой член, напоследок задев пальцами покрасневшую головку. Короткими ногтями он царапнул мягкий живот, невесомо прошëлся по старым шрамам, щекотно посчитал рëбра и остановился на трепещущем горле, чувствуя под ладонью рождение новых стонов и хрипов. — Кон… — каким-то непонятным чудом перенеся вес на один локоть, Гэвин дотронулся до конноровской руки на шее, погладил основание ладони и, переплетя пальцы, поцеловал запястье, где у человека бился бы пульс. Перед глазами пронеслись давно не получаемые окошки системных ошибок, а скин бесконтрольно расползся, обнажая пластик, будто светящийся изнутри. Следуя непонятному порыву, Коннор в несколько резких движений довëл Гэвина до долгожданной разрядки, по-прежнему смотря на их сцепленные руки, и опомнился только тогда, когда ноги Гэвина окончательно сдались, и он свалился на кровать под весом андроида. Коннор вынул пальцы, вызвав кислое мычание, нехотя высвободил ладонь из приятного тепла чужой руки и, убрав несколько прядей волос с взмокшего гэвинова лба, поднялся. — Гэвин, стоит сходить в душ. Гэвин лениво сощурился и, сладко потянувшись, остался на месте. — Изверг, — пробурчал он беззлобно. — Всë завтра. Иди сюда. Какие бы процессы ни запускала в нëм картина расслабленного, довольного, сонного Рида, так не похожего на обычного себя, информация о полученных загрязнениях назойливо мигала в углу зрения. Гэвин сфокусировал на нëм взгляд и похлопал рядом с собой. — Коннор. В глаза бросилось влажное пятно на простыне, и Коннор, нахмурясь, просчитал вероятность случайно влезть в него ночью. Получив неутешительные результаты, он коротко вздохнул, выдернул ткань из-под Гэвина и, бросив еë на пол, отправился рыться на полках в поисках чистого белья. Найдя необходимое, он постелил новую простыню на одной половине кровати и ткнул Гэвина в тëплый бок. — Перекатись на другую сторону, пожалуйста. — Зануда, — цокнул Гэвин, кое-как переползая на свежую постель и, спрятав лицо в сгибе локтя, принялся наблюдать за Коннором одним глазом. Андроид точными жестами разгладил складки и, прихватив одеяло, угнездился рядом с Гэвином, положив одну руку под голову, а другой приобняв его за талию. Гэвин хитрым образом спутал их ноги и, погладив большим пальцем конноровскую скулу, привлëк его для умиротворëнного поцелуя, лениво исследуя языком чужой рот и довольно прикрывая глаза. — Спокойной ночи, Кон… — прошептал он, Коннор губами чувствовал его улыбку, — …серва. Андроид невпечатлëнно вгляделся в нахально блестящие глаза. — Нарываешься, — предупредил он, делая попытку отодвинуться. — Ладно-ладно, прости, — затараторил Гэвин невнятно, прижимаясь теснее и утыкаясь носом в ключичную впадину. — Иди ко мне. Не в силах больше бороться с сонливостью, он забавно и щекотно засопел. Сенсоры мгновенно отреагировали на подобную стимуляцию, регистрируя температуру, интенсивность и влажность дыхания, разгоняя тириум по трубкам. Коннор, сам не зная для чего, повозился, устраиваясь поудобнее, поправил сползшее с гэвинова плеча одеяло и погрузился в спящий режим.