Разнообразно.
На бортике ванной стояли разные флаконы и пластиковые бутыльки с шампунями, гелями, мылом и ещё чем-то мне не виданным. Сроки изготовления везде были разные: где-то это был 2000 год, а где-то 2020. Многие этикетки заросли плесенью от влажности, расплылись или были сорваны. Да, словно в хрущёвку попал. Где-то в углу валялись обмылки и обрезки мыла на не менее старой мыльнице. Пол был всё-таки деревянным, лакированным, но очень грязным и старым. От его былой важности и утончённости ничего не осталось. «Выглядит немного знакомо». Пахло сыростью, затхлостью, размокшим деревом, разным мылом и другой химией. Запах был резким и раздражающим, от него в горле слегка запершило, и разболелась голова. На старых железных крючках для полотенец висело три или четыре полотенца. Повесив на свободный крючок свою одежду, я кинул мокрую на пол и быстро ополоснулся, на удивление нормальной водой из душа. Встав обратно на пол, я понял, что полотенца у меня нет, а чужое брать не очень-то и хотелось. «Постою, обсохну чутка. Больше вариантов нет». Простояв минут пять я успел замёрзнуть, но всё-таки высох и смог одеть сухую одежду. Это было огромное облегчение. «Никогда не любил мокрую одежду». С этой мыслью я заметил еле живую стиралку и, закинув в неё свои вещи, включил. Так как английский я знал не идеально, то ориентировался по градусам, решив, что сорока вполне хватит. Я засыпал стоящий на ней порошок и включил её, понадеявшись, что вещи мои будут в порядке. «Потом проверю, вроде написано ждать час. Мне надо пойти в комнату и попробовать покрасить стены». Дойдя до комнаты, я понял, что не совсем понимаю, что мне нужно сделать, в голове просто не было чёткого понимания всего. Но через пару минут я всё-таки решил попробовать покрасить одну стену в белый.Красим-красим-красим.
Проговаривая эти слова в собственном подсознании, я тупо мазюкал большой кистью по стене. «Это… скучно». Стена была не очень большая, но, несмотря на всю лёгкость моей задачи, я несколько раз чуть не перевернул на себя краску. Мне чудом удалось остаться чистым и в этот раз. Встав на несколько банок красок, сложенных друг на друга, я попытался дотянуться до верха стены, так как роста мне не хватало. Встав на носочки, я наконец дотянулся, но банки с краской начали шататься, и я, не удержав равновесия, начал падать.Сука, блять.
— Блять! — это было громкое сопровождение моего падения. Упал я на спину и отметил для себя то, что это было достаточно больно. Кисточка упала в паре метров от меня, и брызги краски чудом не попали мне на одежду и кожу. Могло, наверное, быть и хуже… Подниматься было больно, но приходилось терпеть. Мне в любом случае надо было подниматься и убирать весь этот беспорядок. «Дожили, руки совсем кривыми стали!» Полностью поднявшись на ноги, я отряхнулся и пошёл за тряпкой, чтобы попробовать оттереть краску, которую только что разлил. Настроения не было вовсе, на смену небольшого трудолюбия пришла лёгкая апатия и слабость. Голова вновь заболела. Дальше всё было стандартно: я взял тряпку, всё оттёр, промыл тряпку, убрал её на место и открыл окно. Башка всё ещё раскалывалась, словно по ней стукнули молотком. Без сил я просто плюхнулся на матрас и вырубился. Во сне я постоянно крутился, вроде, даже бормотал. Становилось то холодно, то жарко. Я не помню, что мне снилось, но сны были явно беспокойными. Проснуться было тяжело, да и встать тоже. Пару раз я доползал до рюкзака и, сделав несколько глотков воды, вновь вырубался. Переодически было сложно дышать то ли от сырости и прохлады, то ли горло начинало болеть, то ли от страха. Я совершенно не понимал, что происходит. Проснувшись я был совершенно «оглушён» и дезориентирован. Где и что находится было непонятно, где я сам нахожусь и почему — тоже. Головная боль жутко перебивала все мысли и разум, в глазах рябило. Сев на матрасе, я взялся за голову и вцепился в волосы, начав их понемногу вырывать. Больно… Попытки прийти в сознание и адекватно мыслить в основном проваливались. Ничего не получалось. Меня резко бросило в жар, а после вновь в холод. «Что происходит?» Мысли всё никак не собирались воедино. Казалось, всё фальшивое и неправильное, но я понимал, что что-то не так именно со мной. Наконец выстроилась логическая цепочка. Точно, я, наверное, заболел! Промок же вчера до нитки… Матюкнувшись, я пошёл искать то, что должно было называться кухней. Сейчас мне нужно было, наверное, выпить горячего чая. Я не силён в медицине и уж точно не врач, но сейчас я могу лишь согреться чаем. Спустившись на первый этаж, я плутал в попытках найти кухню. В глазах всё плыло, и голова кружилась. Спустя мучительные пятнадцать минут я дошёл до кухни и нашёл чайник. Это же чайник, верно? Я вертел в руках старый металлический чайник для газовых плит. Такое видеть я немного не привык. Вздохнув, налил в него воды и поставил греться на еле живую газовую плиту. А после подставил стул и, встав на него полез, по ящикам искать чай. Нашёл я лишь скомканный бумажный пакет с кривой подписью «tea» и быстро догадался, что он, вроде, зеленый. Когда-то я обожал зелёный чай. Задумавшись, я взял первую попавшуюся обычную кружку и, сполоснув её, кинул туда чайную ложку заварки. Вскоре чайник закипел, и я смог залить заварку кипятком. Горло болело, его словно жгло и царапало изнутри. Через пару минут я сидел и с сомнениями смотрел на этот «чай». Надеюсь, это просто зелёный чай. Пусть это будет просто сраный зелёный чай… С болью сглотнув ком в горле, я неуверенно притянул к себе кружку и дунув на неё отпил то, что заварилось.…
«Фу, блять, чё за гадость, нахуй?!» Прокашлявшись, я ненавистно взглянул на кружку и решил просто прополоскать горькой жидкостью горло, так как всё ещё не было известно, что это на самом деле. Сдерживая рвотные позывы, я прополаскал горло и боль прошлась новой волной. Кое-как я нашёл лестницу, ведущую на верхние этажи, и начал по ней подниматься. Как только я поднялся на второй этаж и прошёл всего метра два, у меня закружилась голова. Настолько сильно, что я просто упал на стену и еле удержался на ногах, после чего почувствовал рвотные позывы, но постарался пересилить себя и успокоится. «Всё, всё, так… Надо осмотреться». Оглядевшись, я увидел Джеффри, поднимающегося по лестнице. Адреналин сразу же заглушил головную боль и головокружение. Только я успел крепко встать на ноги, как понял, что меня уже заметили. Блять. Мужчина поднял на меня свои глаза, а после в них отразились злоба и желание убить. Мне это явно не нравилось, так как он сразу же начал доставать нож и ускорил шаг. «Сука, никуда не забегу, сделаю себе только хуже». В конце длинного коридора сверкнуло слабыми солнечными лучами. Мне ничего не оставалось, кроме как начать бежать к окну. — Стой, мелкая мразь! — его голос звучал сейчас ещё более пугающим. Я просто бежал вперёд, пытаясь не умереть. Мимо моего уха в мгновение пронёсся нож, и я попытался ускориться. «Сука, беги, беги!» Дыхание уже сбилось. Находясь в нескольких метрах от окна, я заметил, что оно распахнуто настежь. Это был мой единственный шанс, а если я плохо приземлюсь, то меня и вовсе прикончат, чтобы под ногами не мешался. Прыгнув в окно, я не запомнил ни полёта, ни преземления.Очнулся в мгновение уже на земле и, увидев рядом с собой ещё одно открытое окно, я просто прыгнул и, зацепившись за подоконник, подтянулся и ввалился в комнату. Это всё произошло секунд за двадцать, я делал всё на автомате, даже подумать не успевал.Блять.
Сейчас я лежал в комнате с диваном и, кажется, книжным шкафом. Вся мебель, скорее всего, была старше меня. На диване сидел Худи, и как раз из-за грохота он обернулся на меня. Диван был грязно-коричневого цвета и стоял спинкой ко мне, а за моей спиной сейчас была стена с окном. Сам я был немного левее дивана. Мужчина сидел без маски и откровенно пялился на меня, я же в свою очередь пытался перевести дыхание. — Малой, ты как вообще здесь оказался? — описать его эмоции сложно даже для меня. Я хотел что-нибудь ответить, но по лестнице загрохотали злобные шаги, сопровождаемые матом. Округлив свои глаза, я понял, что идут за мной. Шепнул: — Молчи… Я юркнул за диван и максимально прижался к его спинке. Худи в свою очередь с не менее ошарашенным видом захлопнул окно и, развернувшись, кажется, взял что-то в руки. Несмотря на всё, мне казалось, я случайно сломал Худи. Как только разъярённый убийца ворвался в комнату, которую я прозвал гостиной, то услышал крики. Он всё кричал: «Где эта мелкая мразь?!» А я лишь старался не дышать. В один момент я так сильно надавил на спинку дивана, что старая, подрассохшаяся ткань порвалась, и я чуть-ли не провалился внутри дивана. На данный момент мне было плевать есть ли в нём живность или ещё чего. Я просто понимал, что в диван он уж точно лезть не станет, или, по крайней, мне хотелось так думать. Я всё ещё старался не дышать и слушал крики, разносящиеся по комнате. Главное, я сейчас был в безопасности.