Среда, 7 октября 2020 год 00:34
Прошла неделя. Как-то многовато… Отведя мысли в сторону, я вздохнул и пошёл впереди прокси. Идя по знакомым улицам, рассматривал дома, а в голове всплывали самые разные воспоминания, от прекрасных до ужасных. Скривившись при виде церкви, я перешёл к ней дорогу. Прокси вопросительно глянул на меня через прорези в маске. «Хочу пройти немного по-другому: перебегу через перекрёсток». Дойдя до большого перекрёстка в конце улицы, я посмотрел на него и начал оценивать обстановку: фонари горели ярким жёлтым светом; дорога была мокрой, видимо, после дождя; машин не было, стояла практически идеальная тишина. «Всегда мечтал пройтись здесь ночью или на красный свет… Сразу два в одном». Где-то вдалеке послышался нарастающий гул двигателя машины. Я улыбнулся и сделал два шага вперёд, прямо на проезжую часть. Сердце затрепетало, казалось, этот момент никак не испортить. Я застыл посреди проезжей части, словно я единственный оставшийся во всём городе человек… Не успел я вдоволь насладиться моментом, как меня резко одёрнули с дороги за капюшон, и прямо перед моим носом пронеслась на огромной скорости машина. Несколько секунд назад я собирался возмущаться, но сейчас пребывал в шоке. — Какого хера это было?! — неожиданно сорвался Тим, дёрнув меня за капюшон, после чего отпустил с такой неприязнью, что стало не по себе. — Если бы тебя сбили, то меня бы убили! Ты нормальный вообще или нет?! Что это, сука, за выходки?! Тоби мне говорил, как ты вёл себя при нём, но я не думал, что ты вытворишь такое!.. Срывая голос, мужчина кричал на меня, но я уже давно перестал его слушать. Просто застыл на месте и ушёл в себя. Правда, продолжалось это не долго. Маски буквально выдернул меня из этого состояния и продолжил кричать. Из-за этого бита чуть не выскользнула из моих рук. — Да ты, блять, меня хоть слушаешь?! — Райт был раскалён до предела. Почему-то во мне в этот момент вскипела злоба, и, подняв на него почти полностью чёрные глаза, я рыкнул и со всей силы оттолкнул его в сторону, крикнув короткое: — Оставь меня одного! Тело само понесло меня прямо на дорогу. Кажется, сейчас горел зелёный свет, а может и красный. Мне было абсолютно плевать. Быстро перебежав огромный перекрёсток, я почувствовал лёгкое покалывание в боку, но не остановился. Я бежал вдоль старых девятиэтажек. Внутри были аптеки, салоны красоты, продуктовые магазины, небольшие магазины одежды и ещё куча всякого барахла. Смотрелось это всё стрёмно и так привычно, но всё равно это вызывало множество воспоминаний в голове. Бита также обременяла меня, всё же весит она килограмм-полтора, наверное. «Просто беги вперёд!..» На глазах навернулись слёзы, я почувствовал себя вновь беспомощным. На исходе сил я подбежал к очередному перекрёстку и начал перебегать его. В глазах плыло, а голова безумно болела, словно сейчас и вовсе расколется на мелкие осколки, то ли от слёз, то ли от усталости и плохого самочувствия. Сразу после перекрёстка стоял достаточно большой, заброшенный хлебозавод постсоветского времени. Стоял так он уже лет тридцать и, казалось, что малейший ветерок просто развалит его. Забор вокруг был надёжный и из цельных бетонных блоков, правда, с одной стороны были ворота. И вот эти старые ворота имели между своих прутьев неплохие такие промежутки. Взрослый человек не пролезет, а худащавый подросток сможет. «Сейчас или никогда…» Быстро скользнув меж прутьев, я оказался на территории и сразу побежал к самому зданию. К моему счастью, один из погрузочных отсеков сейчас был открыт, и я с небольшим трудом, но всё же забрался внутрь: из погрузочного отсека веяло совсем слабым запахом пшеницы и подгоревшего хлеба, стены потрескались, всё затянулось плесенью и рассырело. Я представлял это место слегка иначе… Пребывая в лёгком недоумении, я прошёл дальше, в глубь здания. Какого же было моё удивление, когда я обнаружил в следующем помещении огромное количество каких-то сложных и непонятных мне механизмов. Все они полностью покрылись ржавчиной, но выглядели не менее величественно и потрясающе. Сквозь одно незаколоченное окно лёгкий свет с трудом проникал в помещение и делал его немного светлее. «А здесь сильнее пахнет плесенью и сыростью. Мне нравится». Где-то протекала крыша, и поэтому сейчас недалеко от меня понемногу капала вода. В последний раз вдохнув прекрасный запах сырости в этом помещении, я заметил следующую дверь и прошёл в новое помещение. Так я блуждал минут двадцать по первому этажу и с восторгом всё рассматривал, ведь всю жизнь мечтал попасть в это таинственное место. На втором этаже я провёл ещё где-то полчаса, а после наткнулся на охранника и поспешил ретироваться поскорее. Всё же мне не хочется загреметь в ментовку. Это было бы слишком глупо. Вылетев пулей из здания, я понёсся к тем самым воротам и, быстро пробежав, по сути, сквозь них, двинулся вниз по улице. Метров через пятьсот, чтобы не покинуть город, я перешёл на соседнюю улицу. Мой дом находился как раз на ней. Приготовив нож, я переложил его в карман и, надев маску, зашёл в последний подъезд. Опомнился поздно, но капюшон всё же накинул. Сжав биту покрепче, я решил не шуметь и подняться по лестнице. «Надеюсь, они спят…» Поднявшись на свой этаж, я обнаружил, что дверь в тамбур открыта, как и в квартиру. Как только я зашёл, то заметил мать. Конечно же, она меня тоже заметила и, вскочив со стула на кухне, сразу же понеслась ко мне. — Ты время вообще видела?! И где ты, шлюха, пропадала целую неделю?! Какого хера не отвечала на звонки?! — женщина орала практически во всю глотку, а через пару секунд схватила меня за шею и начала слабо душить. От этого с меня спал капюшон, и она увидела мои короткие волосы. Злоба в её глазах приумножилась. — И что это ты, тварь, сделала со своими волосами?! Ты что, мужик?! Я тебе сейчас покажу, сволочь, как волосы коротко состригать! Эта тварь хотела затащить меня в глубь квартиры и вновь избить, но я рывком выудил нож из кармана джинс и всадил ей в руку, которой она меня душила. Раздался практически поросячий визг на всю квартиру. Как только она замахнулась на меня целой рукой, то я вырвал нож из её плоти и ударил ей в глаз. Она сразу забыла обо мне и схватилась за него. Из её руки хлестала кровь, такая алая, грязная и красивая… Аккуратно лизнув каплю крови со своего лица я понял, что у неё она была горькой и противной. Также как и она сама, в принципе. «Фу, даже моя вкуснее. Я думал, она хотя бы горькой не будет!» Скривившись, я взглянул на женщину и, подойдя ближе, пнул её в живот, после чего она упала на спину. На полу уже образовалась приличная лужа крови, но мне было этого мало. Озверев, я кинул нож ей в живот, она взвизгнула от боли. Тут же я рывком вытащил нож из живота и убрал в карман. Кровь продолжала заливать пол, и по квартире начал расползаться запах железа. «Я хочу повторить всё то, что эта тварь сделала когда-то со мной…» Оскалившись, я прыгнул ей на живот, глаза почернели. Я не осознавал того что делаю, но мне это нравилось. Взяв биту, которую оставил на пороге, я слез с женщины и несколько раз зарядил ей со всей силы по ногам. Крики вырывались уже с трудом. — Страдай, тварь. Оскалившись, я ударил ей как можно сильнее по голове, и она заткнулась, замерла. Я понял, что этого мне мало, и разозлился ещё сильнее. Я хотел мучать её, мучать. С тихим рыком вытащил те самые ножницы из рюкзака и перерезал ей ими горло. А после вытащил из рюкзака ленту и отрезал метр-полтора. Место среза мгновенно окрасилось в ярко-красный.Бант. Бант.
Голос в голове начал повторять слово раз за разом. Не останавливаясь, чётко и разборчиво. Он требовал.Бант. Бант. Бант.
Я взглянул на ленту, после наклонился к трупу и завязал на шее пышный, белоснежный бант с кровавыми подтёками. Мне очень это понравилось, зрелище завораживало и не отпускало взгляд. Маска уже давно слетела с лица и болталась лишь на одном ухе, светлая одежда была в крови. Так много крови… Меня переклинило и, перешагнув труп, я вошёл в свою комнату. Взяв любимую кисть, вышел обратно в коридор. Резким движением я сорвал кусок обоев, оголив белую, заштукатуреную стену и, нагнувшись, макнул кисть в лужицу медленно запекающейся крови, а после вывел на стене большую надпись «Я люблю мамочку». Отойдя на расстояние от трупа, я оценил своё «искусство» и улыбнулся во весь рот. «Выглядит потрясающе! Я хочу зайти к подружкам». Подняв биту и убрав кисть в рюкзак, я вышел из квартиры, напевая какую-то знакомую мелодию. Дверь осталась распахнутой. Выйдя из подъезда, маску я сменил на радужную и, улыбаясь в свете фонарей, я пошёл вниз по улице. Людей не было совсем, я прекрасно знал, что кто-нибудь увидит меня и вызовет полицию, но мне было плевать. Давно я не чувствовал себя настолько хорошо. Прекрасное чувство. В итоге я начал пританцовывать и махать окровавленной битой. Радость и другие приятные чувства переполняли меня, словно стакан с водой. Самым сильным было чувство удовольствия. Я насладился всем сделанным: той кровью, болью, криками. Всем. Хочу повторить это. Заглянув во двор перед старым девятиэтажным домом, я заметил перед ним небольшую детскую площадку. Качели одиноко поскрипывали, словно подзывая к себе. Горка была грязной и изрисованой, турники медленно покрывались ржавчиной. Я давно не качался на качелях, было бы неплохо покачаться ещё разок. Усевшись на качели, начал раскачиваться и задумался. В голове летали мысли, скрип качелей, казалось, остался единственным звуком во всём мире. Небо нахмурилось, и начал собираться дождь. Задрав голову к небу, я начал рассматривать приближающиеся тучи. Большие серые тучи медленно подплывали ко мне, мелкие капли начали падать с неба, несколько из них попали мне прямо на лицо. «Везёт, так везёт…» — недовольно пробурчал я в собственном подсознании и, поднявшись с качель, направился к подъезду напротив входа на площадку. Зайдя в подъезд, начал подниматься по лестнице. Через пять этажей я устал и присел на ступени. Задумавшись, откинул голову назад, а затем просто разлёгся на ступеньках глядя в бетонный серый потолок. Мрачно и скучно. Когда я хотел было уже встать, ко мне резко и с громким «мяу» подбежал котёнок и прыгнул мне на грудь. Он свернулся на ней калачиком и замурчав уснул. Животные, конечно, всегда меня любили, но не настолько же. Нахмурив брови, я аккуратно встал и положил котёнка в карман худи. Мне оставалось подняться всего на этаж выше, а после я начал думать о том, как мне попасть в чужую квартиру. Точнее, не совсем в чужую. Через окно залезть не получится. Может, заставить её открыть мне? Вспомнив, что у меня в телефоне был её номер, я оскалился и набрал нужный номер. После нескольких гудков она наконец взяла трубку. — Алло?.. — на другом конце послышался сонный женский голос. — Алло, Роника! — я заскулил в трубку. — Что-то случилось? — голос всё ещё недоумевал. — Меня избила мать, на улице ливень, я сбежала из дома и мне некуда идти!.. — грустно заревел я в трубку. Это звучало так, словно я и вправду был избит и остался на улице в ливень. После небольшой паузы её голос смягчился, но не слишком. — Ладно, приходи ко мне. Переночуешь, — не могу сказать, что в этом было слышно милосердие. — Спасибо!!! — я «разрыдался». И сразу же выбежал на улицу, а после, промокнув, забежал обратно в подъезд и поднялся на этаж. Котёнок всё ещё спал в кармане худи. Я постучал в её дверь и сделал жалобный вид.