***
— Он живой вообще? – спросила Алена, наблюдая, как брат тормошит за плечи уродца. Зеленый монстр лежал головой у входа на животе, накрытый одеялом наполовину, без спальника, в узорах карапакса легко угадывалась принадлежность к семейству черепах, на что сразу обратила внимание сестра и прикинула, что рептилия впала в спячку. Девушке всегда нравились хладнокровные чудища, увлекалась динозаврами и драконами, демонами и прочей нечистью, поэтому чешуйчатый получеловек вызвал лишь легкий испуг и удивление, граничащие с восторженным интересом, хотя подойти близко не решилась. Завороженно разглядывала черты мутанта, словно загипнотизированная, припоминая легенду о японских духах. Пес Демон непрестанно рычал, считая, что человек сглупил в команде «свои», однако дисциплинированно послушал, отказавшись от нападения, но подчеркнуто ступил ближе к врагу, чтобы в любой момент кинуться со всей яростью, мечтая о приказе "можно". — Да, вроде, дышит, – ответил Артур, пряча в боковой карман рюкзака зеркальце. – Эй, Леонардо! Рота подъе-е-ем! Мужчина с трудом перевернул тяжелую тушу на панцирь и принялся колотить по щекам. Зеленый что-то несвязное промямлил, не открывая глаз, девушка от неожиданности отскочила на шаг, а брат с корточек упал на пятую точку, вовремя схватив поводок и потянув резко на себя со словами: — Фу, Демон! Нельзя! Кому сказал?! Свои!!! Сидеть!!! Пес в протесте заскулил, молча крича о том, что двуногие боги тоже могут ошибаться, но команду вновь выполнил, нарвавшись на сладкий почесон за ухом за послушание. — Вот, умница. Другое дело, – мужчина выпустил поводок, приподнялся и тыльной стороной ладони прикоснулся ко лбу рептилии. – Значит, не показалось, когда колошматил. Да он, похоже, горит! — И что мы будем делать, братец? – взволнованно подала голос Алена, подойдя к мужчине. – Может, вызвать фельдшера? — Не думаю, что это хорошая идея, – отрезал мужчина. – Ренат Павлыч тот еще пустомеля и проглот. Сразу растрындит, небось, по секрету всему свету. Мы же не знаем, кто такой зеленый на самом деле. Я по пути сюда подумал, вдруг он с другой планеты какой, ну, как вот те динозавры в Америке, только наоборот прибыл на Землю тайно и не для захвата и не желает раскрыться... — Ага. Потерпел крушение, его подстрелили военные, и всем нам кабзда, когда дружки прибудут на операцию «Спасение». Да, нельзя отрицать, – голосила Лена, завершая за брата гипотезу. – А вот если этот черепашонок-переросток каппа, древнеяпонский демон, дух водоемов, то должно отнестись с уважением и помочь самим. Они же бессмертные, значит, нам выпало хитрое испытание. А с такими сущностями не шутят! — Может, и так, допустим каким-то образом попал сюда. Вот только балаканье на английском никак не объясняет, – упрямился брат новой теории. — Почему же? А для пришельца, значит, нормально говорить любым из земных языков? В обоих случаях нечто могло выбрать попросту глобальный язык общения. Английский вполне неспроста считается межнациональным общепринятым, – кинула аргумент сестра. — И то верно, не подумал, – согласился брат. – Сразу видно, кто в семье филолог, – посмеялся мужчина. — За филолога ответишь! Слишком широкое понятие. Я конкретно лингвист! – в шутку девушка обиженно поджала губы и надула щеки. – Пе-ре-во-дчик. — М-м-м… м-м-мастер? – отчетливо вопросил мутант. – М-м-м… м-м.. Люди встрепенулись, посмотрели друг на друга, пес залаял, взвывая. Алена, переборов страх, сглотнула и наклонилась над черепахой.***
Сэнсэй перерыл все шкафы, пока не нашел необходимые ингредиенты для создания зелья, яда, в верной порции который помогал душе достичь пограничного состояния между жизнью и смертью. Старая крыса специально не предупредил о риске, дабы не отговорили, в собственных знаниях и умениях был уверен. Не выходя из комнаты, в малой металлической пиале, подогреваемой на огне из переносной газовой конфорки, Сплинтер занимался домашней алхимией. Снадобье вываривалось долго, для нужного эффекта необходимо всего пару капель пропаренных трав. Когда все было наконец-то готово, отец сглотнул горькое до тошноты содержимое пиалы и сел медитировать. Старик через какое-то время, будто вовсе исчезнувшее так же, как и понятие пространства, ощутил тянущую боль в сердце и бурление крови по сосудистой системе, а после сковал паралич, дыхание замедлилось. Сознание, напротив, стало кристально ясным, и учитель устремился мыслями к отличнику. Перед отцом проносились тысячи чужих лиц, неизвестных сущностей, пока не возник лик сына. Душа Леонардо бодрствовала, пытаясь достучаться до сознания, чтобы разбудить тело. — Сынок! Леонардо, ты слышишь меня? Лидер откликнулся, никого не видел, в отличие от сэнсэя, взволнованно закричал в пустоту: — Отец? Я не вижу тебя! Где ты?! — Успокойся, Леонардо. Я рядом, – спокойно говорил наставник. – Мы с твоими братьями дома. Ответь, где ты? – выделил тоном последнее слово. — Не знаю, мастер. Тут повсюду снег. Люди говорят на незнакомом языке, – растерянно ответил мутант. — Люди? – забеспокоился учитель. — Точнее, один мужик. Он мне помог, – не вдавался в подробности Леонардо, ведь энергии едва хватало на односложный разговор. — Хм. Это радует, – выдохнул Сплинтер. – Как ты себя чувствуешь? — Неплохо, – слукавил сын. — Не ври мне. Я чую ложь, – строгий уличительный тон отца страшил. — Плохо, отец, – признался тогда лидер. – Я был ранен, рану обработал. Но слег, похоже, из-за холода. В бреду. Никак не могу проснуться. Помоги мне! — Расслабься, сынок, – в заботливом голосе слышалась улыбка. Леонардо отбросил мысли и приготовился к чему-то новому, сполна доверяя отцу. Мастер Сплинтер читал мантру и постепенно часть энергии его души перешла к сыну, мгновенно ощутившего прилив сил, в то время как сэнсэй ослабевал, терялся эффект яда. — Я люблю тебя, Леонардо, – последнее, на что хватило крыса, эхом разносилось по пустоте. — И я тебя, папа, – ответил лидер во тьму. Черепаху вновь поглотило одиночество, зато связь с телом и контроль над ним быстро восстанавливались. Рептилия услышал лай, чужие голоса, различил знакомый мужской и новый, женский. Люди о чем-то спорили, и он надеялся, что это были не размышления на тему «расчленить» или «законсервировать целиком». По воину прошел легион колких мурашек, первыми зашевелились губы.***
Черепашки битый час упрямо сидели у дверей в спальню отца. Мастер не выходил дольше, чем они предполагали, но покой, по наставлению, не прерывали. Майки в нетерпении прошептал: — Па говорил, что будет слаб. Может, стоит уже проведать? Я так волнуюсь, что меня стошнит! А я съел много из-за стресса! — Да у тебя перманентный стресс, выходит, – тихо хохотнул ниндзя в красном. Слова Рыжика способны были разрядить самую напряженную и серьезную обстановку, даже если тот и не старался их подбирать. Что ни фраза, умора, да и только. Часто с философским подходом от самого мудрого доброго сердца. — Цыц! – тихо возник Донни, мысленно поблагодарив эмоциональную парочку за то, что те действительно придержали коней и избежали истерик. – Мы все переживаем, – умник сверил время по наручным часам. – Но до истечения суток еще полчаса. Значит, будем ждать. — Ой, надо же, какой правильный стал, – рявкнул громким шепотом Раф. – Никто же не просил буквально быть тем самым занудой-лидером, – сорвиголова проявлял беспокойство о брате по-своему. — Слышите? Не как бормочет?! – позвал Микеланджело. Вскочил на ноги и прилепил ушное отверстие к стене. Братья последовали дурному примеру. — Он сказал «Леонардо»! – не унимался с радостью балагур. – Ауч! – и получил сразу два подзатыльника подряд от окруживших родственников. Вскоре послышались шаги и грохот от удара чего-то тяжелого на пол. Сыновья, наплевав на запрет, кинулись в опочивальню, где застали отца, опирающегося на трость в попытке стать на ноги. Рафаэль первым подхватил крыса и усадил на кровать. — Вы как, сэнсэй? – спросил бунтарь дрожащим басом, сверкая горячим янтарем. — Папочка, я так испугался! – младший кинулся на отца с объятиями. — Мастер Сплинтер, удалось что-то выяснить? – любопытствовал ученый. Крыс с теплотой осмотрел сыновей, потер лапой бородку и ответил всем разом: — Немного слаб, но это пройдет со временем. Спасибо за беспокойство. Леонардо жив, но, к сожалению, нездоров. Точно определить местоположение сложно, ведь, кроме снежных краев и чужого языка, сын не смог дать подсказки. — Дерьмо! Тогда будем штурмовать все горные хребты на планете! – зарычал темперамент и получил тростью по голове. — Не сквернословь при старших! – поучал сэнсэй. — Если он на нашей планете, бро, – вставил воин в оранжевой маске, почесав затылок. — Что-нибудь придумаю, ребята. Отец, обещаю, – твердо уверил Донателло. — Мы все, сын. Только мы вместе, – печально улыбнулся старик и раскинул руки в жесте, что готов объять богатырей. Черепашки бросились к папе, чуть не задавив его.