***
Парень лениво плетется по извилистым улочкам небольшого города. На дворе сентябрь, утро, холод, который так ненавистен этому высокому юноше. Да еще и одиннадцатый класс. Вроде бы нужно радоваться, что вот еще год и мучения закончатся, но Шастун почему-то всегда лишь хмурится на такие утверждения. Как бы он не умалчивал, парень знал почему не сможет покинуть, ставшую за всё время такой родной, школу. В первую очередь, он ведь давно уже не маленький и знает, что обычно, процентах так в семидесяти, все школьные друзья перестают общаться сразу после школы. Даже если они любили друг друга больше жизни. Колледж, новые жизненные испытания и вот не успеешь ты оглянуться, как у тебя уже новые друзья, а старые остаются где-то за дверьми вашего, когда-то общего, любимого места, что теперь становится пристанищем для других. Во-вторых, Антон слишком привык к школе, за эти почти одиннадцать лет мучений в её стенах. Первая пятерка, первые друзья, первая девушка, первый танец, первый поцелуй, первая двойка. Это место хранило столько драгоценных воспоминаний. Слишком сложно было от них отказаться. Поэтому, видимо, Антон будет одним из немногих, кто действительно будет скучать по школе. Нет, он не будет скучать по учебе, хоть и любит учиться. Он будет скучать по атмосфере и самому времени. Также как можно не скучать по учителям? В их школе было слишком много молодых учителей. Они весьма забавны и были всегда "на одной волне" с молодым поколением. Что тут уж говорить один из их преподавателей английского языка, который как раз и преподавал у класса Шастуна, только закончил университет. Ему даже не приходилось быть "на одной волне", потому что он в априори уже был. Но это не отменяло его профессионализма и любви к своему предмету. Арсений Сергеевич был достаточно строгим преподавателем, пусть и порой любил устроить несколько минут шуток и взаимного стёба. Его все любили и уважали, поэтому на его уроки никогда никто не опаздывал, ну и еще одной причиной выступало то, что юный учитель опрашивал всех, кто опаздывал. Ребята этого не хотели. Утонув в своих мыслях, Антон не заметил как уже стоял перед входом в школу. А ведь нужно было найти своих друзей. Парень искал взглядом своих "очкастика" и "косичку". Благо рост юноши всецело позволял ему хорошенько осмотреть вход, чтобы убедиться, что его горячо любимых друзей тут нет, а это значит, что те уже давно сидят в кабинете химии и мысленно ругают Шастуна за его постоянные опоздания. Зато у Антона есть возможность сходить к Ире, которая была на год младше их и, по совместительству, являлась девушкой блондина. У нее сейчас должен был быть английский язык с классным руководителем Антона Арсением Сергеевичем. Пусть мужчина и сказал Тоше, что тот вне школы может звать его Арс или хотя бы Арсений, юноша любил называть по имени и отчеству, чтобы видеть, как в ответ голубые глаза слегка закатываются, а на губах начинает играть легкая улыбка и следом мягкий голос с лёгкой хрипотцой лишь отвечает что-то в похожей манере, на что Шастун самодовольно улыбается и всегда уходит от ответа, а желательно вообще от разговора. Так что, парень смело мог сказать, что отношения с Поповым у него были дружеские, поэтому зайти к нему в кабинет перед уроком не составляет труда или какой-нибудь трагедии. Кивнув каким-то своим мыслям, Антон открыл двери школы. И нет, что вы, звонок на урок не прозвенел целых пятнадцать минут назад. Как оказалось, в кабинете английского были все, кроме самого преподавателя английского. — "Интересно, где носит Арсения Сергеевича",— усмехнувшись, подумал Шастун и незаметно сел за парту к Ире. Девушка странно отодвинулась от него и покосилась каким-то нечитаемым взглядом. Поведение Кузнецовой не осталось незамеченным и Антон сразу же продвинулся к ней ближе. — Ир? Что случилось, зайка? — лицо зеленоглазого сразу приобрело обеспокоенный вид. Во взгляде, кажется, появилось непонимание и страх. Или это освещение такое? Ира неловко сглотнула и стала нервно теребить рукав своей белоснежной идеально выглаженной блузки. Она знала то, что она сейчас скажет перевернет их жизни с ног на голову. Девушка с самого начала понимала, что они не подходят друг другу. Антон прогульщик, давно забивший на учебу. Уже, кажется, живет только на кофе и сигаретах. А еще она считает, что он гей. Знаете, встречаться с девушкой только чтобы доказать себе обратное у них нынче в моде. В общем он никогда не был для отличницы и красавицы школы Ирочки хорошей компанией. Сначала это поняли её родители, позже уже и сама девушка. А потом нашлась более выгодная партия, от которого у нее снесло крышу. Кузнецова молчит долгих, для Антона, десять секунд и только потом медленно выдыхает: — Антон, нам нужно поговорить. Серьезно. А сейчас иди на уроки, — и отворачивается, показывая что сейчас больше она ничего не скажет. Хорошо, что она не видит лица, с которым Шастун буквально вылетел из кабинета, попутно врезавшись в Арса. И при этом никак не отреагировав на очередную ежедневную порцию шуток ослепительного учителя английского языка. А Антон, конечно же, не заметил обеспокоенного взгляда Арсения Сергеевича, который скрывался за этой самой порцией излюбленных шуточек.***
— Ты видишь как он тянет и томит нас ожиданием?! — не то спросил, не то утвердительно прокричал один из парней их другу. — Шампунь Антон Андреевич, нам с Дмитрием интересно что же было дальше, — с очень важным видом сказал Матвиенко. Антон в ответ лишь загадочно улыбнулся и буркнул что-то про терпение, которое у парней напрочь отсутствует. Неловко ли ему было рассказывать всё своим друзьям? Конечно! И вовсе не важно, что с этих событий прошла уже неделя, а в парке после уроков никого нет. Сердце ведь стучало как в тот раз. Кажется, норовит сломать грудную клетку и выйти на свободу погулять.***
На урок химии Антон, конечно же, не пошел. Слова девушки повергли парня в такой небольшой (читать огромный) шок и ступор. Юноша действительно не понимает, что сделал не так, где он провинился. Может забыл какую-то важную дату? Например, день рождения её мамы или смерть её двадцатой рыбки по имени Дори? Мысли летали бегающей строкой, Шастун уже просто не успевал реагировать на них. Поэтому ему пришлось идти в укромное местечко за школой, чтобы выкурить пару тройку сигарет и хоть немного успокоить бегающие мысли. Но всё больше анализируя их с Ирой отношения, парень приходил к выводу, что у него нет идей почему вдруг за один день отношение Иры к нему резко поменялось. Почему у этих девушек всегда должно быть всё сложно? — "Интересно, а с парнями проще?" — мимолетная мысль сразу же исчезла, плотно закрепившись в мозгах Шастуна, а тот даже и не заметил, выкуривая уже вторую сигарету. Парни, наверное, немного обидятся на него из-за того, что он не пришел, да еще и на перерыве пойдет на "серьезный разговор" с Кузнецовой. При воспоминании об этом Антона лишь передернуло и он достал третью сигарету. Когда она дотлела до фильтра, а последний пепел был нещадно струшен на зеленую траву, прозвенел звонок, оповещающий учеников да и учителей, что казнь временно откладывается на целых пятнадцать минут и можно попробовать подышать свежим воздухом и успокоить, уже и без того, расшатанные нервы. Антон выкинул сигарету и, затушив её носком кроссовок, отправился обратно к кабинету английского, чтобы встретить Кузнецову. Та уже стояла под кабинетом, хмуро что-то обсуждая с Арсением Сергеевичем. Шастун решил подойти к ним, на что преподаватель почти сразу закончил разговор и ушел, кинув осторожный взгляд на парня. Оборачиваясь, мужчина лишь увидел как Антон приобнимает Иру и они уходят в противоположную сторону от учителя английского. Хорошо, что никто не видит, как буйное море затихает в этих прекрасных голубых глазах, сменяясь грустным тихим океаном, а уста трогает еле заметная, но еще более грустная улыбка. Но так же Попов не замечает, как Кузнецова резко скидывает руки Шастуна со своих плеч и ускоряет ход, чтобы во всём разобраться и поставить наконец точку. Ребята шли в, угнетающем Антона, молчании. Парень больше не пытался вывести Иру на хоть какой-то диалог по пути, а девушка лишь шла вперед, собираясь с мыслями. Все же, как-никак, он был дорог для нее, даже если она его больше не любила. А любила ли вообще? Это довольно сложный вопрос. Несмотря на все свои недостатки парень был довольно мил со всеми. Его любили все преподаватели. Особенно женщины. И особенно за его милую моську. Наверное, поэтому было сложно бросить его. Ему ведь всегда всё легко сходило с рук. Да и до сих пор сходит. Вообще все чувства в школе довольно субъективны. Порою, мы простую симпатию воспринимаем как влюбленность или, что еще хуже, как любовь. Верила ли Ира в любовь? Определенно да. Верил ли Антон в любовь? Никогда в жизни, ни разу. Он мог сказать эти три "важных" слова, но веры в их силу не чувствовал. Он считает, что любви не существует. Люди просто мазохисты. Им нравится мучать себя таким "чудесным" словом. Вот Кузнецова вспомнила еще один минус этого прекрасного зеленоглазого блондина. Бросить же от этого должно быть легче, да? Вот, они и дошли до их любимого места для разговоров. А находится оно под лестницей, по которой уже никто давно не ходит. В глазах Антона усиливалось непонимание, а в глазах напротив росла лишь жалость. Почему Ира испытывает к нему жалость? Голова Шастуна всё больше разрывалась от странных мыслей. Одна была страшнее другой и тут внезапная догадка озаряет его. Его хотят бросить..? Кончики пальцев похолодели, волосы на затылке, кажется, встали дыбом. Неужели, она сейчас это сделает? Всё же было хорошо. Антон определенно должен у нее выведать причину. — Антон… — на выдохе тихо произнесла девушка. Парню пришлось сильно напрягать слух, чтобы разобрать что она говорит. — Нам нужно расстаться. Кажется где-то рухнул целый мир, выстроенный, казалось на любви, которой оказывается и не было вовсе. Возможно Ира даже увидела это в вмиг потускневших зеленых глазах напротив. А может это всё снова была игра света? Глаза же не могут открыто выдавать все эмоции обладателя. Не могут же? Девушке показалось, что она видит в глазах Антона хрустальное юношеское сердце, разбитое на две идеально ровные части. Снова, скорее всего лишь кажется. Кузнецова до сих пор не верит в теорию "Глаза — зеркало души". Как и Антон не верит в любовь. Забавно, однако… В горле парня вмиг пересохло. Еще недавно он хотел сказать, сделать столько всего, а сейчас в горле сухо, а в голове абсолютно пусто. Крутится лишь последняя фраза его, уже получается бывшей, девушки. Еле удается сглотнуть этот тяжелый ком из эмоций. — Почему? — абсолютно бесцветным голосом еле выдавил из себя Шастун. Сейчас он не мог больше ничего. Абсолютно. А может и не хотел. Парень даже сам не в курсе. Девушка, кажется, вмиг уменьшилась в размерах, глаза её забегали, лишь бы не смотреть на Шастуна. И тут он всё понял. У него не было сил строить из себя мученика. Он сильный, он знает это. Сейчас Антон отпустит её, не упустив ни одной слезинки. Плакать юноша будет потом. Где-то наедине с собой, на подоконнике у окна, с чашкой горячего какао в руках, смотря вниз на город под ногами. И с четырнадцатого этажа всё покажется таким маленьким… Возможно даже, в какой-то степени, неважным. Но это будет потом. Сейчас же нужно успокоиться, хотя-бы постараться. Он понимает, что его чувства никому не нужны. Уже никому. Жаль, что он никогда не замечал влюбленного взгляда глаз-океанов. А заметит ли вообще? Ира молчит, как показалось Шастуну, целую вечность, не решаясь поднять на него взгляд, когда-то так любимых парнем глаз. — Мне еще раз задать вопрос? — сжимая кулаки, тверже переспросил Антон. Девушка вздрогнула и всё же открыла рот, перед этим собравшись с мыслями. И это всего лишь для того, чтобы выдохнуть короткое, но такое смертоносное: — Я полюбила другого. Всего лишь одна фраза. Три слова. Пуф. И человека нет. Нет, не физически. Морально. Слышали выражение "ножом в спину"? Это сейчас и произошло с этим зеленоглазым юношей, который, кажется, души не чаял в любимой и такой хрупкой русоволосой девушке. Он стоял как потерянный котенок. Знаете таких? Это те, которых хозяева побоялись топить и просто выбросили в ближайшей посадке. Им даже лень далеко от дома уходить. Шаст себя чувствовал себя сейчас именно так. Так хотелось чтобы... чтобы она улыбнулась и сказала, что это шутка. Что всё ещё любит. Что крикнет "С первым апреля!", несмотря на то, что сейчас далеко не первое и совсем не апрель. Чтобы сделала хоть что-то... Но увы мечты и желания одни из самых хрупких вещей в нашем мире. Они разбиваются всегда с вероятностью девяносто процентов. Но зато как это неимоверно красиво. Пожалуй, это еще и одна из самых эстетичных вещей в нашем мире. Видеть, как люди гаснут, летя вниз за осколками своих мечт. Как, угасая, уже даже не пытаются ухватиться хоть за что-то, даже за тот же край скалы, чтобы не упасть. Им уже просто это не нужно. Ведь огонь в их глазах потух, как и весь их мир. Кузнецова понимает, что сказать ей больше нечего и пока её, уже бывший, парень стоит и так потерянно смотрит перед собой, она тихо уходит, оставляя юношу наедине с пустотой в поломанном сердечке. Вам когда-нибудь хотелось напиться так, чтобы остановилось сердце? Шастуну, кажется, хочется...А ведь начиналось всё так красиво...