А ты знал, что поцелуй лекарство от плохого настроения?

Антон не знает сколько он простоял в таком состоянии. Он знал лишь то, что боль, где-то под ребрами, никуда не делась. Как быстро она пропадет? Как быстро Шастун сможет забыть бывшую девушку, которая и принесла ему этот багаж вкуснейшей боли? Ответы на эти вопросы вообще существуют? Внезапно он осознал, что стоит здесь один. Совершенно один. В глазах противно защипало от подступающих слёз, в горле поднялся столь неприятный ком, проглотить который юноша был не в силах. Шастун медленно осел на пол, уперевшись локтями в колени, и только тогда выпустил все свои эмоции наружу. Хотелось что-то ломать, крушить, кричать на весь мир, обвинять бога в несправедливости. Вместо этого Антон лишь зажал кулак между зубов в попытках заглушить крик, который рвался наружу с самых глубин израненной души. Слезы уже бесконтрольным потоком бежали по щекам, потом по шее, растворяясь в ткани красной клетчатой рубашки. Та вмиг становилась влажной и неприятной. Но парню не было до этого никакого дела. Вместо переживаний о рубашке, он начал бесконтрольно, с каким-то остервенением, бить кулаком по бетонному полу. Остановился он лишь когда увидел тонкие струйки крови, побежавшие по руке. Было больно, очень. Как физически, так и душевно. Станет ли лучше со временем? Конечно. Только вот подростки никогда не верят в это. Для них самая маленькая трагедия, становится самой масштабной в жизни. Кажется, что любовь одна и она навсегда, а когда разочаровываются, думают, что любви больше никогда не будет. Но, ребят, запомните одну простую, как мир, истину. Влюбляются не единожды… Только вот Антону это объяснять сейчас будет бессмысленно. Он даже слушать не станет. На уроках юноша так и не объявился. Это очень насторожило всех учителей. Конечно же, они пошли к классному руководителю, чтобы сообщить, что его "самый любимый ученик", снова прогуливает уроки. Но Арсений видел мальца в школе. Он даже после первого урока пришел забрать на перерыв Иру. К слову, очень грустную Иру. Мужчине оставалось лишь либо звонить Шастуну, либо ждать чуда в виде слишком высокого, неуклюжего, но такого родного, юноши на пороге своего кабинета. Хотя бы ради объяснений, что у него случилось на этот раз. Всегда было весело слушать глупые отмазки, которые плел ему Антон, наивно полагая, что Арс сам не был учеником и поверит в любую чушь. И пусть и не верил, но прощал ему всё за этот невероятно милый взгляд. Да и вообще за само существование парня, Попов был готов простить миру всё его несовершенство. Телефон находится слишком быстро. Номер Шастуна в телефонной книге еще быстрее. Только вот по ту сторону не слышится тихого голоса с легкой хрипотцой из-за частого курения слишком вредного табака. По ту сторону лишь гудки, звучащие в ритм с сердцем Арсения. Искать Антона некогда, да и нет смысла. Юноша, возможно, даже не в школе. Остается вести уроки и надеяться на то самое "чудо". Что мужчина и делает. Последним уроком на сегодня в классе Шастуна был как раз тот самый английский с Арсением Сергеевичем. Антон просидел весь день на том самом месте под лестницей. Идти никуда не хотелось. Хотелось вечность сидеть в тишине и одиночестве. Телефон разрывался от звонков друзей. Возможно звонил и Попов, заметив отсутствие подростка на уроках. Антон не знал, а проверять не хотелось. Телефон валялся где-то на дне рюкзака, стоя на виброрежиме. Успокоить слезы, бежавшие неконтролируемым потоком по щекам Шастуна, было очень сложно. Но он, кажется, справился. Кровь на руке запеклась и от этого возникало неприятное ощущение. Хотя, еще больше было неприятно, когда она бежала по руке, как слезы по щекам. Кожу противно стягивало. Стоило зайти в туалет, чтобы хотя бы умыться. Но для начала нужно посмотреть на время. Для Шастуна это было важно. Прекрасно, заканчивается последний урок. Сам же телефон почти сел, а дисплей, помимо даты и времени, показывал огромное количество пропущенных от Димы и Сережи, а так же несколько, а именно три, от Арсения. Тихо хмыкнув себе под нос, юноша решил не перезванивать никому и закинул телефон снова на дно рюкзака. А что они ему сделают? Он не в настроении. Хоть хотелось оказаться в другом городе. Друзья ведь всё по взгляду поймут, чего Шастуну вообще не хотелось. Он был не готов вываливать на них всю ситуацию с Ирой. Всё же найдя в себе силы, Антон медленно встал и поплелся в школьный туалет, благо тот был не очень далеко. Зайдя в небольшое светлое помещение, юноша сразу же оперся руками о раковину, попутно разглядывая своё помятое отражение в большом зеркале. Пухлые аккуратные губы сразу же поджались, выражая недовольство их обладателя своим внешним видом. Волосы были спутаны и лежали так, будто парень "упал с самосвала и тормозил головой", а на деле он всего лишь пытался их вырвать в попытках облегчить душевную боль. Глаза же были потухшими, красными от слез, кое-где полопались небольшие капилляры, делая его вид еще более устрашающим. Кажется, он был слегка похож на вампира. Девушкам бы понравилось, но вот только Антона это не устраивало от слова совсем. Как бы он хотел вычеркнуть сегодняшний день из жизни, но, увы, он так не может. Включив холодную воду, потому что другой воды, в их довольно старенькой школе, не было, Антон сделал "лодочку" из ладоней и зачерпнул немного воды. Ледяная вода моментально обожгла нежную кожу на лице и отрезвила парня, помогая ему начать приводить мысли в порядок. Парень несколько раз умылся и начал оттирать кровь с руки. Благо, всё отмылось быстро. Шастун еще некоторое время пробыл в туалете, пока не услышал звонок, оповещающий всех о том, что на сегодня учителя могут перестать быть палачами, а учеников, что они свободны, по крайней мере пока не придут домой и не сядут за домашнее задание. От громкого звука юноша поморщился и медленно поплелся к кабинету английского. Когда он уже подходил к кабинету, последний ученик уже скрылся за дверями школы, а это означало лишь то, что сейчас в школе остались только учителя и технический персонал, и еще Антон, конечно же. Дверь отворилась медленно, с громким скрипом, от которого юноша подпрыгнул, а учителю, кажется было всё равно. Он лишь с напускным безразличием рассматривал парня перед собой, стараясь придать себе строгий вид и не наброситься на Антона с расспросами о самочувствии Шастуна. — Где ты был? — первым нарушил тишину Попов. Его вид не выражал ничего, кроме вселенской усталости. Мужчина хотел поскорее оказаться дома и скрыться от толпы ничего не понимающих детей и гор тетрадей, которые ему сегодня придется весь вечер проверять. Антон шагнул в кабинет и прикрыл дверь, понимая, что учитель не в духе и разговор будет долгим. — Простите, Арсений Сергеевич, — тихим и слабым голосом ответил Шастун, после слез и долгого молчания, его голос еще не успел восстановиться. Попов больше не мог скрывать беспокойство и поэтому он встал со своего рабочего места, подходя к Антону и попутно подмечая все мельчайшие детали. Например, красные глаза, будто парень плакал. Или руку, которая была вся в ранах. — Что случилось, Антош? — аккуратно спросил мужчина. Парень сел на парту, напротив которой стоял учитель. Глаза его заблестели от слез. Арс начинал волноваться не на шутку, но не показывал этого и даже пытался пошутить. На Антона это не действует, он лишь закрывает лицо ладонями и тихо плачет. Когда он успокаивается, мужчина предпринимает еще одну попытку: — А ты знал, что поцелуй — лекарство от плохого настроения? — усмехаясь, говорит преподаватель, смотря в заплаканные глаза подростка напротив, — Каждому, когда ему плохо, нужен поцелуй. Думаю, твоя девушка тебе в этом поможет, — заканчивает свою мысль Попов, грустно усмехаясь. Но в ответ ему молчание и лишь поток новых слез, начинающих течь по щекам Антона. В груди неприятно щемит. Хочется помочь ему, скрыть от проблем, забрать боль. Арсений перестает контролировать себя и, наклоняясь, аккуратно целует Шастуна в макушку. Парень застывает слегка испуганно. Через секунду он уже подрывается и пулей вылетает из кабинета, оставляя мужчину одного. Тишина давила на сознание Попова. Кажется, он его всё же спугнул. Больше парниша на связь не выходил. Уже три дня он не ходил в школу, не отвечал на звонки от учителя. Родителям звонить было бесполезно, они в командировке в другом городе. Да Арсений даже приходил вчера после уроков домой к Шастуну, но дверь ему никто не открывал. Переживал ли Арсений? Больше всего на свете. Он боялся. Боялся, что парниша может натворить что-то с собой. Мужчина настолько отчаялся, что на четвертый день пошел разговаривать с Кузнецовой. Та была такой счастливой, висела на руке какого-то парня и постоянно смеялась. Поговорить с Арсением Сергеевичем согласилась легко и сразу вывалила весь разговор с Шастуном как на духу. Теперь Попов немного больше разбирался в ситуации, но вот ответа на вопрос, где парниша, это не давало. В конце концов, учителю пришлось признать, что он ничего не может сделать. Осталось, лишь жить дальше и волноваться за несносного мальчугана. Пока на пятый день "пропажи" Антона, он не зашел после урок очень тихо в кабинет своего классного руководителя и не прошептал: — Кажется, вы были правы, Арсений Сергеевич. Только вот нужен мне не чей-то поцелуй, а ваш, — после этих слов подросток потупил взгляд в пол, боясь поднять его на учителя. А Арсений… А что Арсений? Он аккуратно встал, приближаясь к Шастуну. Его сердце разрывалось от счастья, что с Антоном всё хорошо, что он пришел. Хотелось его утопить в своих объятиях и заботе, но сейчас нельзя было его снова спугнуть. Поэтому, Попов лишь молча, с легкой улыбкой на устах, взял пальцами парня за подбородок и слегка приподнял, чтобы тот смотрел ему в глаза. Взгляд парниши показывал все его эмоции. Он был словно открытая книга. Но неприязни Арсений не заметил и поэтому наклонился очень мягко и почти невесомо, касаясь своими губами губ Шастуна. Поцелуй вышел слишком невинный, милым. Да, черт возьми! Попов даже не мог объяснить всю ту гамму эмоций, которые вызвало то, что Антон не просто не отстранился, а еще и подался ближе к мужчине. Это было как тягучая сладкая карамель. Хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось, но воздух предательски заканчивался и пришлось отстраниться. Шастун лишь молча стал еще ближе к учителю и заключил его в объятия. Мужчине не осталось ничего, кроме как обнять подростка в ответ, желая вжать его в себя. — Тош, я всё знаю, — тихо начал Попов, — Всё будет хорошо. Ты не поверишь, но влюбляются не единожды. — он поглаживал Антона по голове, аккуратно перебирая мягкие пшеничные пряди. — Поверю, Арсений Сергеевич, — поднял голову парень, слегка улыбаясь и потянулся за поцелуем к Арсу. Мужчина крепче сжал руками талию Антона и ответил на поцелуй. Разве кто-то мог бы подумать, что Антон принимая дружеские чувства к Ире за любовь, не заметит своих да и чужих искренних чувств? А ведь сейчас оказывается, что омуты голубых океанов всегда кричали ему об этом.

***

— Ничего себе! — не сдержался от эмоций Дима. — Да я сейчас в полнейшем шоке! — поддержал друга Матвиенко. Антон весь покраснел, не то от реакции друзей, не то от воспоминаний о том времени. Вроде бы он всего лишь неделю не разговаривал с друзьями с того самого разговора с Ирой. А сейчас он весь светится, как новая копейка. Конечно, ведь после посиделок с друзьями, он направится в дом к своему парню Арсению Сергеевичу Попову и там они будут мило проводит время, смотря фильмы и постоянно целуясь. — Так что вы теперь вместе? — почти в один голос спросили приятели у Шастуна. — Да, — ответил парень, нервно перебирая кольца на пальцах. — Только об этом никому нельзя говорить, иначе Арса выгонят с работы. — Мы могила! — громко засмеявшись воскликнули парни. Антон лишь засмеялся в ответ. Сейчас всё хорошо, а завтра будет еще лучше. Мы все знаем это.