Моим дистриктом был Капитолий

Что такое Голодные игры? Для меня это ровным счётом ничего не значит, как и для всех капитолийцев каждый год садящихся у одного из телевизоров в своих больших квартирах и внемлющих каждому слову комментатора, вскрикивающих от каждого брызга крови. Так и со мной, только вот мой отец распорядитель Игр, поэтому могу взглянуть на всё изнутри. Я знаю всё об управлении: как устроено большинство арен, знаю все возможные виды переродков созданных Капитолием от соек говорунов до огромных шипастых кошек-крекфонов, знаю как управлять ареной с высокотехнологичных кампьютеров. Отец берёт меня на работу, хочет, что бы я в будущем стала распоредительницей. Это здорово, игры приносят много денег, у нас огромный дом на берегу искусственного озера в лучшем районе Капитолия. К Играм готовятся начиная с окончания прошлых, архитекторы и режиссёры безвылазно сидят в главном офисе и придумывают дизайн, тематику арены и различные препятствия которые позабавят действием публику. Часто арену делают по тематике одного из дистриктов. Я обычно сижу за спинами перешептывающихся или вопящих пытаясь достичь единого решения всех этих людей. В пол уха слушаю их разговоры, читаю книжку или просматриваю анкеты возможных трибутов, чтобы предоставить отцу отчёт о примерных способностях каждого. Юноши и девушки записанные в выданных мне папках вписаны в жатву пять, десять, а кто и по сорок раз. Каждого дома возможно уже через пол года будет оплакивать большая семья. Часто отец спрашивает моё мнение, я пытаюсь выдать что нибудь оригинальное, но в основном мои идеи никого не интересуют, а половина зала и вовсе прыскает в кулак услышав невероятные планы. Через несколько дней начнутся шестнадцатые Игры за карьеру моего отца- Дерека Лебристена и четырнадцатый игры за мою жизнь. Утром папа проносится мимо моей комнаты, запихивает в себя завтрак, заглатывает кофе и вылетает из дома, где уже ждёт правительственная машина увозящая его в офис. Через несколько часов начнётся отбор трибутов, занятия в школе отменены и я завожу будильник на одиннадцать, чтобы не проспать жатву. Просыпаюсь от хлопка входной двери и снова проваливаюсь в сон. Во всём доме я сейчас одна, моя мать умерла когда мне было два года, я её не помню и не страдаю из-за этого. Мы с отцом живём здесь вдвоём, только иногда приходит прислуга, чтобы убраться или подготовить зал к очередному званому вечеру. Будильник лупит по ушам, открываю глаза и отплёвываюсь от своей чёрной шевелюры, дурная привычка жевать причёску, папа вечно говорит что ещё немного и мы потеряем всё состояние восстанавливая моим волосам приличный вид. Я раздумываю, посмотреть жатву здесь или на огромном телевизоре в кухне заодно позавтракав. Съезжаю по белоснежным перилам и оказываюсь как раз у стола, где заботливо стоит коробка хлопьев с прикреплённой запиской "Надеюсь ты встала вовремя, жатва это очень важно, вернусь поздно". Я дёрнулась, экран телевизора неожиданно зашипев включился автоматически. На синем фоне высветился герб Капитолия. Бодрый голос бессменного Цезаря Фликермана-"Шестьдесят восьмые голодные игры объявляются открытыми". Показывают площадь первого дистрикта, тысячи человек окружаемые миротворцами ждут объявления трибутов. Девушка безупречного телосложения и мальчик лет тринадцати. Второй дистрикт как всегда выдаёт лучших кандидатов, за место одного из трибутов чуть ли не выбегает на сцену здоровенный детина- он бесспорно доброволец с большими шансами. В третьем вытягивают имена двух совершенно миловидных детей, спонсоры наверняка будут в восторге, если это окажется лишь маска. После объявления фамилии мальчика даже у меня ёкнуло сердце- близняшки, на арене им точно будет хватать еды, даже без надежды на победу особо добродушные раскошелятся на хлеб. В четвёртом дистрикте у обоих трибутов прекрасный вид ни намёка на истощение, ни намёка на неуверенность. Пятый дистрикт, юноша мне знаком- Хэмиш Эштон, десять вписываний, ни одного нарушения, не считая убийства собаки миротворца, камнем в голову, парню было лет девять, посчитали случайностью, вот только псина в прошлом загрызла его младшую сестру, нужно учесть возможную хорошую меткость. Девушка мне совершенно не знакома, на вид ей все двадцать пять. Шестой дистрикт, у девушки по лицу катятся слёзы слабачка или хорошая актриса, хотя я бы не смогла придумать на перёд и выдумать тактику в такой стрессовой ситуации. Второй трибут парень лет семнадцати, жутко смазливый. Седьмой дистрикт, вызывают девушку, это Илиана Роуз, помню её, читала анкету, 23 вписывания, пятнадцать лет, кормит семью из восьми человек, она тонкая как спичка, но высокая. Раздаётся всхлип, оператор молодец, сразу выхватывает из толпы лицо мальчика лет восьми, он украдкой размазывает по лицу слёзы. Второй трибут совершенно бледный парень теребит длинные волосы собранные в хвост, у него дёргается плечо, невротик наверное. Восьмой, я поудобнее устраиваюсь на стуле и ставлю уже опустевшую миску на стол. Совершенно апельсиновая с ног до головы женщина нарочито медленно перебирает пальцами в аквариуме, по-моему она новенькая, кажется Эбигейл Фишвол. "Лидия Этлибос"- провозглашает женщина. Я чуть не падаю на пол, нет, наверное просто однофамилец, вон кажется в толпе дёрнулась рыжая девушка. Этлибос- фамилия моей матери, я Лидия Лебристен. Ну же, рыжая девушка сейчас поломается, получит пинок от миротворца и выйдет на сцену. "Лидия Этлибос? Есть здесь Лидия Этлибос?"- в толпе никто не пошевелился. Один из миротворцев подходит к апельсиновой леди и видимо передаёт наушник, Эби внимательно слушает с очень серьёзным видом, потом ослепительно улыбнувшись говорит, что Лидия присоединится позже. Всё это время моё сердце стучит где то в пятках. Бред какой- то, эта Лидия просто заболела и осталась дома, её быстро поставят на ноги и выпустят на арену. Чуть успокаиваюсь и продолжаю смотреть, пока в дверь не стучат. Спрыгиваю на пол и подойдя к выходу заглядываю в глазок. Там два миротворца, дрожащими руками снимаю цепочку и открываю. Меня молча подхватывают и тащат к машине, как только пытаюсь возмутиться меня больно пихают в живот. На мне только пижама, даже тапочек нет, так меня и заталкивают в салон, в панике озираюсь, решаю молчать, бок ещё ноет. Мой отец Дерек Лебристен, я Лидия Лебристен, жительница Капитолия, в жизни не нарушала закон, девушка вызванная в восьмом не я и - мы никак не связаны. Автомобиль отъехал от дома и направился в сторону президентского дворца, вдоль дороги уже вырисовываются высокие новостройки. прижимаясь лбом к стеклу пытаюсь унять сердцебиение. Мы подъезжаем к хорошо знакомому мне зданию- Тренировочный центр, может я должна чем то помочь отцу? Он иногда бывает в центре, чтобы составить список нужной атрибутики для спортивного зала и распределить безгласых для обслуживания трибутов. Но вряд ли он бы послал за мной миротворцев. Меня затаскивают в лифт и оставляют в комнате на восьмом этаже, замок защёлкивается. В помещении минимум мебели, кровать, тумбочка и стол, остальное пространство занимает пушистый серый ковёр. С потолка льётся не очень яркий белый свет. На стенах простые серые обои, в углу белая дверь, видимо ведущая в душевую-это комната для трибутов. На восьмом этаже. Всё сходится "Лидия присоединится к нам позже", Фишвол берёт у миротворца наушник, прикладывает к уху и слышит? Что она слышит? Я прикрываю глаза вспоминая, как шевелятся на экране губы Эби "Что? Она" роюсь в памяти "Она в Капитолии?" женщина недовольно нахмурились. Да я трибут восьмого, это меня ждали на сцене, пока из столицы не сообщили, о том, что я здесь, а миротворцы пришли и отвезли меня сюда. Опускаюсь на кровать. Довольно жёсткая. Сжимаю руками коленки, длинные ногти сквозь ткань впиваются в кожу. В комнате прохладно, босые ноги мёрзнут. Подбираю ступни под себя, хочется зарыться под одеяло, но не знаю, можно ли. Я еле успела причесаться, меня ухоженные волосы с дорогой стрижкой отсвечивающей золотым блеском. Если я буду участником Игр у стилистов будет минимум работы. Каким образом моё имя вообще оказалось в списке я совершенно не представляю. Проходит несколько часов, прежде чем слышится пищание от кода вводимого на панели моего замка. В следующую секунду врывается отец, моментально заключая меня в объятия, я неловко обнимаю его в ответ из глаз непроизвольно начинают течь слёзы. - Милая с тобой всё в порядке?- он обеспокоенно осматривает меня своими крашенными фиолетовыми глазами. - Да, только в живот пихнули, больно - отвечаю сквозь всхлипы.- что происходит? - Я пытался всё уладить милая. - Что уладить, я не должна быть трибутом, я капитолийка!- голос срывается на возмущённый крик. Он держит в руках мои руки, поглаживая ладони пальцами. Они у него тёплые. - Это связано с твоей матерью.- чертыхаясь про себя и руками вытираю слёзы. А то я не догадалась, но это ничего не объясняет, мама умерла двенадцать лет назад от оспы. - Она из восьмого дистрикта.- вид у него вполне серьёзный. - Папа это не реально. Никто не может пробиться из дистриктов в Капитолий.- отец разводит руками. - Она смогла. Сбежала из восьмого с тобой. - И какое это к тебе имело отношение? - Она с виду была чистой капитолийкой, видимо нашла себе здесь богатых друзей. Мы встречались целых два года. - Почему я с тобой? - Это было её предсмертным желанием. Она утверждала, что ты нигде не зарегистрирована и с тобой не возникнет проблем. Почему то я тебя оставил, а потом оказалось, что дочь прекрасный щит от многочисленных поклонниц.- я хмурюсь с каждым словом всё больше.- а потом я полюбил тебя. - И так из-за твоей доверчивости я стала трибутом?- вскидываю брови. - Из-за моей доверчивости ты жила вполне неплохо четырнадцать лет. Я мог убить тебя как дочь преступницы. - Ты не распознал уроженицу дистрикта, каким образом? - Распознал, спустя два года и почти потом мы встретились, всё обсудили я дал ей координаты где она могла бы спрятаться. Но я вскоре услышал что ее убили. Всё по договорённости, я мог знать её властям, наверняка она стала бы безгласой, а так она получила вполне гуманную свободу. У меня могли быть осложнения на работе и неполадки с правительством из за неё, но всё исправилось в лучшую сторону.- я перевариваю всю информацию, мой отец отпустил мою мать в город где таких как она презирают и оставил у себя чужого ребёнка, жестокость и благородство. - Нельзя отменить моё участие в играх? - Нет - он нервно кусает губы. - Ты должен уволится.- смотрю на него требовательно, он обязан оставить пост. Пусть я и умру от рук одного из трибутов, он не должен смотреть на это из комнаты с пультом управления. Дерек застывает с широко раскрытыми глазами, в которых видна внутренняя борьба. Я вырываю руки из его пальцев и быстро зарывшись под одеяло отворачиваюсь к стене. - Ну, Ид, это не серьёзно.- он поглаживает моё плечо.- мы столько работали над этим проектом, там даже есть пара твоих идей.- его тон возмутителен. Я знаю, что отец любит свою работу, но говорить с таким обожанием об арене, где умрёт его дочь...Съёживаюсь стряхивая его руку и накрываюсь с головой. - Спонсоры будут в восторге от этой истории.- бурчу из под одеяла. Отец тяжело вздыхает. - Через сорок минут ты должна выйти на ужин.- он снимает с руки часы из зелёного золота и кладёт на тумбочку.- возможно я с тобой не встречусь, до твоего проезда на колеснице. Мне удалось нанять лучшего стилиста, надеюсь он оправдает мои надежды. Одежда к ужину в стенном шкафу, пароль "221". Ещё увидимся.- уходит за дверь.