Я буду жив, пока бьётся моё сердце...

За окном стояла морозная погода. Солнце светило ярко, но землю собой не согревало, да и с чего б ему греть в начале февраля. Зато на душе было тепло и уютно. Вэй Усянь проснулся и сразу же стал любоваться видом из окна. Окно в их с мужем спальне панорамное, во всю стену и сквозь него хорошо видно, что происходит за стеклом. А виднелся в нём сад, радуя домочадцев своим извечным потрясающим видом. В любую пору года он был прекрасен. Летом, когда всё зелёное, весной – цветение, зарождение новых молоденьких листочков деревьев, кустарников, почек и цветочков. Волшебной оказывалась и осень – яркая, золотая. Собою радовала и зима, покрытая белой пушистой шубой. Такая, как сейчас. Ты словно погружаешься в волшебное измерение, становишься частью него и это несравнимо ни с чем. Вэй Ин всегда любил подолгу смотреть на эту красоту. Словно завороженный он любовался видами, восхищался ими, осознавал, как же ему всё-таки повезло жить в подобном месте. Ванцзи принёс ему чашку ароматного кофе. Крепкого, свежемолотого, с одной ложечкой сахара. Любящий супруг был хорошо осведомлён о предпочтениях своей второй половинки, буквально наизусть знал, что любит Усянь, а чего ему лучше не показывать, чего боится и что у него вызывает неописуемый восторг. Вэй Усянь улыбнулся возлюбленному, с интересом посмотрел на чашечку в его руках, а там и насладился неповторимым вкусом напитка и тёплыми объятиями. – Не хочу вставать, – лениво прошептал омега. – Сегодня выходной и было бы здорово провести его в кровати, как считаешь? Молодой мужчина лукаво улыбнулся и отхлебнул немного кофе. Глаза его лучились игривым блеском, он действительно не хотел подниматься, куда-то идти и что-то делать. Лежать в постели и правда было наилучшим занятием, как показалось в тот момент. – Давай, если у нас есть какие-то дела, сделаем их потом, попозже, ладушки, гэ-гэ? Сейчас неохота шевелиться. Просто хочу побыть рядом с тобой. Я замёрз. Можешь меня согреть? Греть супруга – одно из самых любимых занятий Лань Чжаня. Причём во всех смыслах. От простых, невинных объятий под одеялом и до жаркого секса в таких позах, что даже авторы Камасутры б вспотели при виде чего-то подобного. Но по глазам Усяня хорошо понятно, что хочет он именно … второго. Ванцзи пристроился к Вэй Ину со спины. Крепко обнял мужа, а губами прижался к шее, оставляя лёгкие поцелуи на нежной коже. Волосы омеги пахли просто невероятно. Смесь феромонов, которые, как магнитом, притягивают к себе альфу, оставившего метку, шампуня, парфюма и сигарет. Просто какое-то нереальное сочетание ароматов. И сам он такой тёплый. Повинуясь воле инстинктов Лань Чжань двинул бёдрами и плотно прижался пахом к ягодицам своего омеги, упираясь крепким стояком в упругие булочки. Левую «булочку» даже не было сил сдержаться, чтоб не сжать рукой, что вырвало из груди Вэй Ина сладкий стон удовольствия. – Хочу тебя, детка, – прорычал мужу на ухо Ванцзи, запуская руку под резинку пижамных штанов. – Я твой, – захихикал Усянь, крепко зажмуриваясь от удовольствия, а в следующую секунду влюблённые сплелись в жарком поцелуе, заставляя друг друга скулить, стонать, рычать. Разорвав поцелуй, Ванцзи резко откинул одеяло, не позволяя мужу опомниться схватил его за ноги, раздвинул их по разные стороны, устраиваясь между, а там и штаны сорвал, причём так, что они «жалостливо» треснули. Видимо, где-то на шве разорвалась нитка. Но это не страшно. Сам же Вэй Ин никуда не убрал своего игривого взгляда, который чем дальше они с мужем заходили, тем больше становился блядским. – Корова ебливая! – Выплюнул Ванцзи в лицо Усяня, нависая сверху. Альфа отвесил супругу лёгкую пощёчину, чем, точно был уверен, вызвал в нём сильнейшее возбуждение. А там уже и запустил руку между их телами, взял в ладонь свой член, упираясь головкой к узенькому колечку мышц, которое было уже влажным. Хорошо было бы сейчас войти в тело возлюбленного быстро, резко и на всю длину, но вот этого делать ни в коем случае нельзя. Какими бы грубыми ни были их игры в постели, а Вэй Ина следовало подготовить перед проникновением как следует. Конечно, если период близости не приходил на течку, там уже было всё равно. А так Усянь был слишком узким. Хотя, возможно, всё дело во внушительного размера члене. Даже спустя года Лань Чжаню не удалось так растрахать своего ненаглядного, чтобы тот каждый раз приветливо впускал его в себя безо всяких проблем. Возможно, что-то изменилось бы после родов, но пока что ничего на этот счёт с уверенностью сказать не представляется возможным. И ничего страшного. Растянули немного омегу и вперёд. Зато он очень чувствительный, что для любого альфы крайне важно. – О, Боги! – выдохнул Вэй Ин, когда член супруга всё же проскользнул внутрь. Лань Ванцзи тут же улёгся на него всем телом, целуя нижнюю челюсть, присасываясь к коже как пиявка. И двигаться он не забывал, дал немного времени, буквально пару секунд на то, чтобы привыкнуть, а потом так уже вдалбливался в эту сладкую, текущую дырочку, что Усянь не постанывал, нет, он орал во всё горло так, что если б они не жили в отдельном домике, находящимся чуть ли не на отшибе, соседи б точно решили, что омегу попросту заживо режут на кусочки. Но то были ласкающие слух альфы и тешащие самолюбие крики удовольствия. Вэй Усянь вообще никогда не отличался тихим поведением в постели. С первого их совместного раза омега покорил молодого альфу своим поведением, своей страстью. Ванцзи двигался то медленно, размеренно, то переходил на размашистые рывки, практически полностью выходя из тела супруга, а потом моментально и глубоко возвращаясь обратно, проезжаясь головкой по простате. Влюблённые страстно переплетались в постели. Кончать они тоже уже научились одновременно. Это какое-то незабываемое чувство единства, но чтобы прийти к такому потребовалась длительная практика. Но труды этого стоили, не поспоришь. И не кончать длительное время тоже пришлось учиться. Обоим. Теперь они способны сменить несколько поз, прежде чем оргазм нахлынет на влюблённых. Даже сейчас Усянь в самом начале лежал на спине, потом его положили на бок. С этого положения, через некоторое время, его поставили на четвереньки, заставив свесить голову с кровати. Ванцзи его даже чуть придушил, от чего сам испытал нереальное удовольствие. И дело не в том, что омега был в его власти, а просто когда перекрывается доступ кислорода «внизу» у человека всё рефлекторно сжимается и стеночки прямой кишки куда сильнее стискивают член. – Устал? – Лань Чжань заботливо поставил перед супругом на стол чашку зелёного чая с ароматом клубники и персика. – Ляжем сегодня спать пораньше. Завтра рано вставать. Сам альфа устроился напротив возлюбленного, припав губами к тонкому стеклу стакана, делая из него глоток прохладной воды. Вэй Ин удобно устроился на стуле, обнимая колени, и безотрывно смотрел на мужа, то и дело пытаясь строить ему глазки. Понравилась ему сегодняшняя утренняя близость, что плавно перетекла в дневную, а оттуда и в вечернюю. – Ага. Только завтрашний день меня пугает не так сильно, как колотит от вчерашнего, – Усянь втянул носом аромат, исходящий от чашки, и томно прикрыл глаза, смакуя. – Я на Скорой катался с Метастазом. Омега усмехнулся и почесал предплечье, вспоминая одну занимательную персону. Лань Чжань чуть усмехнулся, прекрасно зная, что в то время, как любимый супруг продолжит свой рассказ, он успеет и посочувствовать ему и посмеяться. Дело всё в том, что Метастаз – это водитель скорой помощи. По паспорту Вэнь Чжао величать – худший в своём деле. Он не любит мыться, но любит медленную езду со скоростью 20-30 км/ч. Со включенной светомузыкой – так обитатели «Скорой помощи» и её гости называют «мигалку» с сереной, Метастаз способен выжать все 40 км/ч. В то же время он не злобный, ездит без аварий и безотказно выходит на замену в свой выходной, поэтому его и терпят в больнице на протяжении долгого времени. – Парни с реанимации рассказывали, довелось им как-то проехаться с этим Чжао, – припомнил Лань Чжань. – И ведь знали, что на такие машины его брать не стоит, но больше некого. Мужичёнку везли с мочекаменкой*, жена и двое детей дома были, смотрят, плохо главе семейства. Вызвали скорую, отправили, а навещать с апельсинами и яблоками в больницу пришли уже в статусе вдовы и двоих сирот. – Из-за того, что вовремя не доставили в стационар? – расстроился Усянь. – По сути нет, ему там уже было не помочь. Тридцать восемь лет было дураку. Но вдове этого было не понять, судилась с Метастазом, но дело проиграла. А его и не уволили. – … – Так, а ты на какой вызов с ним попал вчера? – Диспетчер отправила бригаду фельдшеров на случай с классическим, можно даже сказать дежурным предположительным диагнозом «А чёрт его знает». Ну, парни приехали, пропальпировали пациенту живот, а тот как доска. Сам парнишка омега бледный лежит, аж синюшный. Ну, меня и вызвали на помощь. – Долго добирались? – Лань Чжань уже и воду всю выпил из стакана, даже последнюю капельку два раза сцедил. – Около часа, ну, может меньше. Благо парни догадались сразу инфузионную терапию начать, физраствор в бедолагу залили, а то б помер. Внутреннее кровотечении. Разрыв яичника. Тот или воспалённый был, или киста. Он с альфой, который даже имени пострадавшего назвать не смог, секс-игрушками развлекались. Ну, он в него дилдо сунул слишком глубоко, так яичник и порвал. Игрушки эти, кстати, так и были по полу разбросаны, их даже убрать никто не подумал. А самое парадоксальное то, что квартирка, в которой они развлекались, больше напоминала картонную коробку с перегородкой. И за такой картонкой, в отдельной комнате… в ТИПА отдельной комнате бабушка альфы сидела. Сидела и вязала. – М-да, – Ванцзи почесал затылок. – Ничего не скажешь. А ведь, по сути, такое может приключиться с каждым. – Потому самый лучший партнёр – постоянный, – хрупкая, прохладная ладонь Усяня легла поверх ладони альфы и пальчики чуть погладили костяшки. – Не все это способны понять, – тяжело выдохнул Лань Чжань. – Люди бывают разные. Кому-то нравится своим партнёрам трусики-бусики каждый день дарить, а из кого-то полудохлую розу на годовщину свадьбы или день рождения не вытащишь. У дяди был один приятель. Семейный человек: жена-омега и двое детей. По словам дяди девушка была более чем привлекательная, за ней одно время толпы альф пытались ухлёстывать, а выбрала она этого бестолкового. Да, он приносил в дом деньги, но счастья там не было. Мог на пять минут выйти из дома выбросить мусор, а по дороге встретить какую-нибудь из сотни своих знакомых давалок и выебать её в ближайшем кустике. И ведь для него такое поведение норма. Я же вижу самый возбуждающий секс только с одним человеком, с тем, о котором можно сказать «мой». Для меня это ты, Вэй Ин, – мужчина заглянул в глаза любимого, что так же влюблённо смотрели на него. – Ты тот, с кем я хочу заниматься сексом, тот, кого я люблю, кого боготворю. И только для тебя я сделаю всё, что угодно, всё, о чём ты попросишь – выполню, исключительно тебя буду безоговорочно слушаться. На глазах Ванцзи навернулись слёзы и он даже не предпринял ни одной попытки скрыть их. Он не стал играть сильного альфу, позволил себе показаться слабым человечком. И без того его душа разбита, а сердце порвано в клочья. Оно не выдержало боли. Потому Ванцзи и говорил. Говорил, говорил и говорил. Много говорил, что было совсем на него не похоже. Говорил без устали и с надрывом. Был готов упасть на колени, кланяться в ноги и умолять. Умолять, умолять и умолять. – Только не оставляй меня… Пожалуйста, не бросай! Без тебя моё существование теряет всякий смысл. Кроме тебя мне некого любить, некого оберегать и некем жить. Без тебя я просто ничто, пустое место. Меня просто не существует! Вэй Ин, ты слышишь меня? Под конец Лань Чжань уже рыдал в голос, не страшась переходить на крик. Он походил на загнанного в угол зверя, на которого вот-вот должны были напасть и умертвить, отнять его жизнь. А Ванцзи же сам сказал, что жизнь его – его муж. Любимый омега, который сидел напротив с каменным лицом, на котором застыла тёплая улыбка. Вэй Усянь молчал, да даже и не дышал. Смотрел на возлюбленного и не произнёс ни звука, пока тот не выкричался и, лишившись сил и самообладания, рухнул со стула, утыкаясь лицом в колени омеги. – Лань Чжань, – наконец тихо позвал его Усянь. Лань Ванцзи ощутил прикосновение мужа к своим волосам. – Моей оболочки больше нет, – словно эхо прозвучало откуда-то сверху, гораздо выше, чем просто над головой, словно откуда-то с неба и только в сознании самого Лань Чжаня. – Но я всегда буду жить. Я буду рядом с тобой, пока бьётся моё сердце. Пусть даже в чужой груди. Голос, с каждым словом, начинал дрожать и был слышен всё дальше и дальше, слабее и слабее… – Я никогда тебя не брошу. … В то же время, он словно на долю секунды въедался в сердце, раздавая изнутри разряды электрического тока… – Гэ-гэ, прошу, дай мне шанс вновь прикоснуться к тебе, почувствовать твои крепкие, тёплые объятия. … И вся боль, которой был пропитан голос, вся боль Вэй Ина сводила с ума… – Ты просто не представляешь, как я устал и как я хочу вновь стать живым. Тебе по силам мне помочь. Так сделай это, умоляю. Прошу тебя, Лань Чжань, прошу! … Страх, отчаяние… … Паника… – Подари мне жизнь! Проснулся Лань Ванцзи в холодном поту. Он дрожал всем телом, казалось, что его окатили ледяной водой. Сев на кровати он тут же почувствовал, что и человек, который всё это время находился с ним рядом, который грел его под одеялом, тоже сел, а потом погладил спину и поинтересовался сонным, взволнованным голосом: – Кошмар? Или болит что-то? Лань Сичэнь не на шутку испугался за брата. – Я … я… я… – заикался Ванцзи. Все мысли в голове Лань Чжаня спутались. – Я… – Подожди! – строго скомандовал Сичэнь и моментально сполз с кровати. Лань Хуань подошёл к Ванцзи, обойдя кровать, и взял его за локоть. – Пойдём на свежий воздух. Там поговорим, как только ты придёшь в себя. *Мочекаменная болезнь, проще говоря камни в почках.