Я буду жив, пока бьётся моё сердце...

Уже через несколько часов автомобиль Лань Сичэня притормозил у калитки, полностью обвитой виноградником. Лань Цижэнь обожал разнообразные вьющиеся растения, потому то они и росли у него везде где только можно. Обвивали и калитки, и заборы, и веранды и даже сам дом, особенно вились вокруг оконных рам. В планах было по осени посадить плющ, чтобы он опутал балкон, но, пока это лишь желание. Хотя, племянники обещали помочь с решением этого вопроса. Говорили, что купят саженцы и сами посадят растение. – Что-то как-то прохладно, – Лань Сичэнь зябко поёжился и опустил нос в воротник куртки, ибо на улице к вечеру действительно заметно похолодало. Ванцзи же как будто и вовсе ничего не чувствовал. Холодно или тепло – ему всё одно. Он и в багажник за пакетами с угощениями для старика Цижэня полез на автомате, а всё потому что мыслями он был всё в той же больнице, разрываясь между двумя палатами интенсивной терапии реанимационного отделения. И хорошо, что Сичэнь не стал приставать к нему с разговорами. Лань Хуань вообще был человеком ненавязчивым, тем более в отношении младшего брата когда понимал, что тот не хочет идти на контакт. А чувства и эмоции Ванцзи, даже при всей его отрешенности, были мужчине хорошо понятны. Только Лань Сичэнь и Вэй Усянь могли похвастаться способностью понимать Лань Чжаня. С пакетами наперевес мужчины прошли во двор. Лань Цижэнь знал, что они приедут и уже встречал гостей у крыльца. Одет он был в рабочую одежду, резиновые перчатки и с ведёрком в руках. Видимо, время до приезда племянников проще всего было убить в огороде. А так он и стол уже накрыл, и спальные места приготовил. По своей природе Лань Цижэнь являлся бетой. Оттого он без вопросов сумел воспитать двух мальчишек альф. Правда, своих детей заиметь ему не получилось, так как у особей данного пола зачастую возникают проблемы с размножением. Нет, конечно, они могли заиметь биологически родных детей, но подобрать для такого дела совместимого партнёра крайне трудно. Вот и этот бета оказался из большего числа тех, кому не повезло. Но винить его за это не стоит, ведь у него просто не было времени на поиски того, кто сумеет подарить мужчине ребёнка. Цижэню и тридцати лет не было, когда из жизни ушёл его брат, оставив после себя двоих сыновей. Им-то он себя и посвятил, о чём совершенно не жалеет. – Дядя, здравствуйте! – Довольный Лань Сичэнь со все ног метнулся к нему, прямо как в детстве, ничего не изменилось с тех пор. – Не беги, споткнёшься! – Тут же нашёлся старик со своими поучениями, но довольное выражение с лица всё равно не сошло. Лань Цижэнь был очень счастлив видеть своих мальчиков. – Дядя! – А Сичэню всё равно, что ему говорят, ведь он соскучился. Оставил свою часть пакетов прямо на бетонной плитке и кинулся обнимать мужчину. Пусть так себя альфы и не должны вести, всё равно, в кругу семьи дозволено всё и за это никто не станет судить. А вот Лань Чжань, напротив, всегда был сдержанным. В нынешнее время так особенно. Оставшиеся пакеты пристроил на лавочке у крылечка и только после того, как брат наобнимался с дядей, подошёл к Цижэню. Ванцзи так же не обделили объятиями, ещё и по волосам ладонью провели, приласкали. – Всё, в дом, мальчики, в дом, – скомандовал бета. – И что это вы там навезли? У меня же есть всё, я же не немощный, выбираюсь в горoд за продуктами. – Так там лакомства, – заверил дядю Сичэнь. – Ничего особенного, не бойся. Только вкусняшки для праздника души. Мужчина лишь тяжело вздохнул, понимая, что переубедить своих мальчишек он не сможет. Да, а может оно и правда? Пусть его душа порадуется, дети же старались угодить, поднять настрой. Наевшись и напившись, Сичэнь и Ванцзи устроились на мягком ковре в гостиной. Сичэнь разлёгся на пушистом ворсе в позе звезды, а Ванцзи с крайней заинтересованностью смотрел, как в камине горит огонь. Зрелище красивое, бесспорно, от него трудно оторвать взгляд, но ясное дело, что мысли младшего альфы улетучились далеко за пределы этого дома и его семьи. Старик Цижэнь принёс мальчикам тарелку с виноградом, что они ему и привезли, поставил её между двумя братьями и сам пристроился сбоку, поближе к камину – так теплее. Завидев, что дядя к ним присоединился, Лань Сичэнь принял сидячее положение. Он чуть покрутил головой, разминая шею, которая немного затекла от длительного лежания в одной позе на твёрдом, а там и встретился взглядами с дядей. Говорить этим двоим было не нужно, чтобы сейчас понять друг друга. Все слова были сказаны задолго до их совместной встречи. Может они в какой-то мере и подло поступили, потому что, по сути, Лань Чжаня заманили в «логово», подстроили всё так, чтобы у него не было пути к отступлению. – Брат? – позвал тихо Лань Сичэнь, наконец разорвав с дядей зрительный контакт. Все взгляды теперь были устремлены на Ванцзи, но тот и не думал отвечать взаимностью. Альфа лишь «мгм-ыкнул», показывая, что слушает, но слышать, скорее всего, не собирался. – Ванцзи! – теперь уже окликнул его дядя, ибо разговаривать глядя в глаза было куда проще и удобнее. Тут уже молодой мужчина рефлекторно повернул голову, потому что игнорировать сейчас – это полностью показывать своё неуважение к человеку, который старше тебе, а такого ужаса воспитанный человек допустить не мог. – Мы хотим с тобой серьёзно поговорить, – твёрдо заявил Цижэнь. – Это следовало сделать уже давно, но, благо, что и теперь ещё не поздно. Лань Чжань напрягся всем телом. Слова дяди не внушали доверия, не сулили ничего хорошего и было совершенно очевидно, о чём сейчас пойдёт этот разговор. Вернее о ком. И к такому повороту событий Ванцзи безусловно был готов, потому что, сколько таких «серьёзных» разговоров за то время, что Вэй Ин лежал в коме, уже состоялось, и каждый же был «серьёзнее» предыдущего. Но ничего, переживём! Да и послушать интересно, что эти двое на сей раз придумали, какими аргументами начнут «козырять». – Этот пациент, – неожиданно Лань Сичэнь вмешался в разговор, что крайне странно – обычно он отмалчивался, пока не выскажется дядя. – Мо Сюаньюй, я подробно изучил его больничную карту и историю болезни, но, думаю, для тебя это не новость. Ещё я так же предпринял несколько попыток найти для него сердце, но сталкивался с теми же проблемами, что и ты. То доноров нет, то размер не подходит, потому что по своей конституции этот омега достаточно мелкий, ну и, самое, что часто встречается – несовпадение группы крови между донором и реципиентом. Ну не может первая группа крови взаимодействовать с другой! Сама для любой подходит, а ей только первую подавай. Капризная такая. Лань Хуань громко втянул носом воздух и замолчал. То, что следовало сказать дальше, он уже произнести не мог. Слишком жестоко это прозвучит в отношении Лань Чжаня и вообще, в последний момент Сичэню показалось, что он попросту не имеет права произносить подобное вслух. Он же не Бог, в конец концов, чтобы распоряжаться чужими судьбами. Благо дядя пришёл к нему на выручку, сам продолжил… Три дня назад Лань Сичэнь созвонился с дядей и поделился с ним, что у Ванцзи появилось новое увлечение в виде молодого пациента, нуждающегося в пересадке сердца. Он рассказал, что донора подобрать не получается, а жизнь омеги под угрозой, что одной ногой этот бедолага уже в могиле и словно весь мир обернулся против него. Проблема в совместимости, донора с первой группой крови нигде нет и когда он появится никто не знает. У Мо Сюаньюя нет времени ждать. Лань Цижэнь – человек, посвятивший медицине всю жизнь. Начинал свою карьеру мужчина с анестезиолога, а там и до реаниматолога дотянулся. Правда, работал он не в той больнице, где сейчас трудятся его племянники. Ещё и на кафедре реанимации медицинского университета был известен. Оттого всё рассказанное Сичэнем не было для него чуждым, собственно, как и исход ситуации с Вэй Усянем ему был понятен не просто как какому-то там вислоухому дядечке, который делал выводы, опираясь на слухи, а как опытному специалисту, не нуждающемуся в разъяснениях. – Первая группа крови и правда встречается редко. Чаще, конечно, чем четвёртая, но всё равно. И работать с ней нелегко, особенно если дело касается трансплантологии. Но есть у меня одна идея. Уговорить Ванцзи пойти на этот шаг будет нелегко, практически невозможно, но иначе парень обречён. – Я понимаю, к чему ты клонишь, дядя, – Лань Хуань тяжело откинулся на спинку кресла и чуть пожевал нижнюю губу сам не веря в то, что происходит. – И мне кажется, что это наилучший выход для всех. Мо Сюаньюй будет жить, а вместе с ним в этом мире останется и частичка Вэй Ина. Мне кажется, что такой исход гораздо лучше, чем если просто отключить Усяня от аппаратов искусственного поддержания жизнедеятельности организма и позволить ему кануть в небытие. Эмоциональный скупердяй Лань Ванцзи позволил брату и дяде довести разговор до конца, молча выслушал их речи и «весомые» доводы и также молча, без скандалов, слёз, без истерик и даже без сухого, выплюнутого «нет» вышел на улицу. Глядя на ночное небо и выкуривая одну сигарету за другой, он стоял, пока к нему не вышел Сичэнь. Лань Хуань обнял брата, прижался грудью к его спине, а щеку устроил на макушке. Согревая друг друга они так же молча стояли глядя в темноту, пока усталость не захлестнула их с головой. Нужно было идти ложиться спать, ибо завтра предстояло проснуться гораздо раньше обычного, ведь от дома дяди до больницы расстояние было не близким. Так в обнимку они и легли. Всю ночь Сичэнь обнимал своего младшенького, точно также как в детстве, когда тот из-за чего-то расстраивался или просто боялся засыпать. В этих объятиях было тепло и уютно, а ещё, на краю сознания мелькала мысль, что это Вэй Ин греется возле своего любимого мужа, что он рядом, что он живой и невредимый, что он никуда не исчезал.