Я буду жив, пока бьётся моё сердце...

В реанимационном отделении как всегда было очень тихо. Здесь лежат тяжёлые пациенты, которым необходим отдых, а лишний шум и тревога могут пагубно сказаться на процессе выздоровления. По палатам ходили только медсёстры, рядом, в ординаторской, находились и доктора. Не Минцзюэ и Не Хуайсан сегодня были вынуждены покинуть стены родного отделения, скрепя сердцем оставляли его на одного врача, пока сами были вынуждены отправиться в операционный блок. Пока что они оставались на месте и морально готовились к сложной процедуре, читали всё подряд специализированные учебники, совещались друг с другом. Их Лань Чжань решил пока не навещать, пусть занимаются своими делами, да и сам он лучше лишнюю минутку проведёт рядом с любимым человеком. Альфа шёл по коридору, а сердце его в груди стучало так, что создавалось впечатление, будто бы оно хочет вырваться наружу и остановиться. Душа так же разрывалась на части. Он не понимал, почему всё так обернулось, за что жизнь преподнесла на его долю такие тяжёлые испытания. Ванцзи остановился за углом палаты, в которую приходил каждый день на протяжении многих месяцев, но войти внутрь ему не хватало смелости. Он даже хотел было повернуть назад, сбежать, потому что не представлял, как сейчас взглянуть на Усяня, как сказать ему о том, что он сделал выбор по поводу того, кто из двух омег должен продолжить свой жизненный путь, а кому пришла пора умирать и что выбор этот сделан не в пользу Вэй Ина. Лань Чжань даже уже развернулся к другой палате, предусмотренной для коматозников, но Вэй Ина, который так же долго лежал под аппаратами искусственного поддержания жизнедеятельности организма, там уже не было. Омега, пострадавший при пожаре, у которого было безбожно изуродовано лицо выписался несколько месяцев назад и больше о его судьбе ничего не известно. Вроде бы они с сестрой уехали куда-то далеко-далеко и живут отшельниками в горах. Но это лишь слухи, хотя, пусть оно было б так, чтоб хоть этот парнишка остался цел и невредим, не надумал свести счёты с жизнью. Поэтому пути к отступлению у Лань Чжаня точно нет. На счёт три! Один. Поворот. Два. Шаг левой. Три. Шаг правой. Он в палате. Как и прежде, Вэй Ин лежал под одеялом в окружении кучи проводов и аппаратов. Всё такой же родной, такой же любимый. Ванцзи подошёл ближе, чуть поправил волосы своего ненаглядного, которые давно потеряли свой блеск, да и кожа была сухой, а скоро не останется и этого. Счёт пошёл на минуты, совсем скоро они разлучатся навсегда и даже связь альфы и омеги между ними окончательно пропадёт, но только это не изменит ровным счётом ничего. Абсолютно. Альфа положил ладонь на выпирающий под одеялом живот, слегка погладил его и задержал ладонь в районе чуть ниже пупка. Там-то он почувствовал лёгкий толчок, совсем слабенький. Это малыш так приветствует отца? Ребёнок тоже в курсе, что скоро всё закончится в какой-то степени и для него? Знает, что в ближайшее время окажется у отца на руках и останется для него смыслом существования до конца жизни мужчины? Видимо да. Лань Чжань подошёл к окну и крепко обнял себя руками, обдумывая, что ему стоит сказать любимому напоследок. Безусловно, поговорить хотелось о многом, но времени на это не было, потому следовало вспомнить лишь о самом важном. – Ты был моей первой настоящей любовью, – голос Ванцзи звучал тихо и спокойно. У него попросту не было сил на эмоции, да и вообще ни на что. А Усяню и не хотелось показываться слабым, только не ему! Мужчина сглотнул образовавшийся в горле ком. – Ты же моя и последняя любовь, другой у меня уже никогда не будет. Недолгая пауза в данный момент была уместна, слова тоже нужно подобрать верные, чтобы не жалеть потом всю оставшуюся жизнь. – Прости меня, Вэй Ин, слышишь? Альфа больше не смог стоять у окна, хотелось приблизиться к супругу вплотную, дабы видеть его лицо и именно с ним говорить, что он и сделал. Присел на стул рядом с кроватью, сжал ладонь Вэй Ина в своих, поднёс к губам тонкие, холодные пальцы, покрывая их короткими поцелуями. – Умоляю, прости за то, что вынужден убить тебя. И не спорь со мной! Тебе не изменить моего мнения. Я убийца и считаю себя убийцей. Не уберёг, не сохранил, подвёл. Я и сам заслуживаю смерти. Я заслуживаю того, чтобы лежать здесь вместо тебя и с огромной бы радостью сейчас поменял бы нас местами. А-Ин, я тебя очень сильно люблю. Сильнее, чем я тебя, никто никогда никого не любил в этом мире. Ты всё для меня, прошу, помни это, помни всегда. Не проронив ни слезинки, в то время, как выдержка трещала по швам, Ванцзи поднялся со стула, аккуратно опустил руку любимого супруга и нагнулся над его лицом. Он заставил себя отпечатать в памяти образ родного сердцу человека, хотел навсегда запомнить, какими были черты лица Вэй Ина при жизни, после чего нежно прикоснулся губами к его лбу и ушёл прочь из палаты. Ясный солнечный день обещал быть ещё и тёплым. Середина мая – погода не может не радовать глаз. Пение птиц ласкает слух, всё цветёт и, гуляя по парку, ты получаешь нереальное обонятельное наслаждение. Цветы, деревья, кустарники, а ещё и травы. Лань Ванцзи прижимал к груди букет, состоящий из разнообразия полевых цветов. Он сам нарвал их на лужайке, сам собрал эту красоту и подарить хотел не менее красивому и притягательному созданию, которое, к слову, при всей его шаловливости и непринуждённому отношению к жизни ни разу не опаздывал на свидание к альфе. Это поистине удивительный момент, для человека подобной Вэй Ину натуры. – Гэ-гэ! – вот он уже несётся со всех ног, держа в руках два мороженых, купленных у входа в парк. – Вэй Ин, – у Ванцзи аж сердце замерло, так волнительно и трепетно ему было видеть любимого человечка. Они гуляли каждый день после пар, встречались в кафе, ходили в кино или за покупками в торговый центр, а могли просто гулять по улице, если погода позволяла. Вот, к примеру, как сейчас. Сегодня с погодой очень повезло, день красивый. А он обязательно запомниться этим двоим навсегда, ведь он должен стать особенным. – Я взял нам мороженое, – тут же завёлся омега, стоило ему подойти к своему… парню. – Оно так аппетитно выглядело, что-то захотелось очень. И протянул один рожок Лань Чжаню, не забыв ещё и лёгкий поцелуй в щеку ему подарить. – Спасибо, – альфа с удовольствием принял угощение из рук возлюбленного, не отрывая взгляда от его сияющего счастьем личика. – А это тебе. Теперь уже омега прижимал к груди букет, радуясь незамысловатому подарку так, будто бы ему вручили нечто ценное и очень дорогое. – Они прекрасны. Эти цветы…мои любимые…причём все, – и пальчиком в каждый бутон тыкает, ласкает головки. – Даже колючки. Смотрятся невероятно, – и ещё один поцелуй в щеку не заставил себя долго ждать, только на сей раз он был более чувственным, даже каким-то интимным. – Спасибо… – Вэй Ин, … это не всё… Лань Чжань смущённо отвёл взгляд в сторону и незаметно для омеги сунул руку в карман, доставая оттуда что-то не очень большое, но и не маленькое. Кажется, это была какая-то коробочка. – Что такое, гэ-гэ? – Вэй Ин, – и вновь взгляд глаза в глаза. – Ты единственный, кого я люблю. – Да… – а тот игриво похлопал ресничками, внимательно вслушиваясь в каждое слово, что произносил альфа. – И я дорожу тобой, как самым дорогим сокровищем в мире. – Да… – Тобой одним живу, тобой дышу, тобой восхищаюсь, тебя уважаю, без тебя не представляю завтрашний день. – Да… – И тебя одного хочу видеть своим супругом! – … – … – Да!!! В то беззаботное время Лань Чжаню казалось, что впереди у них долгая счастливая жизнь и ничто не сможет разлучить двоих влюблённых. Они преодолеют все трудности и невзгоды, если будут держаться вместе. Но бывают моменты, с которыми человек не способен совладать. Лишь Всевышней имеет волю управлять людскими судьбами, посылать каждому испытания. Впереди его ждёт глубокое одиночество, которое сумеет сгладит только ребёнок от Вэй Ина, но с этого дня по жизни идти придётся одному. На тропе больше не будет спутника, компаньона, готового в трудную минуту протянуть руку помощи и смягчить невзгоды лишь одной своей улыбкой, своим прикосновением, своим присутствие. Это конец… Конец…