Я буду жив, пока бьётся моё сердце...

– Вэй Ин! Тот взгляд, который обрушил Мо Сюаньюй в этот момент на Ванцзи, подчистую смёл всякие сомнения альфы. Это были Его глаза, только Он мог так смотреть на своего мужа. Совершенно очевидно – напротив сидит Вэй Усянь. Но как? Как такое вообще возможно? Его же похоронили несколько недель назад. Гроб с телом закрыли в печи на глазах самого Лань Чжаня, ему же в руки выдали урну с прахом и надгробие на кладбище уже стоит, возле него мужчина даже однажды ночевал. А тут просто что-то нереальное. Неужели он начал сходить с ума? Иначе как по-другому объяснить то, что он сейчас видит своими собственными глазами? А если ему всё действительно кажется? В каком свете он предстанет перед собственным пациентом? Кем тот его будет считать? А вдобавок же ещё никто не помешает ему пустить слухи по больнице о докторе, который слетел с катушек. И ведь народ ему поверит, зная жизненную ситуация Ванцзи, а там уже отмыться будет ой как непросто. – Лань Чжань, – прошептал омега. Вот и ещё одно доказательство. «Лань Чжанем» в больнице его только близкие друзья называли, всем остальным это имя даже не озвучивалось. Нельзя, конечно, исключать вариант, что Мо Сюаньюй мог и подслушать где-то, как называют врача друзья, но это мало вероятно. И что теперь делать? Конечно же осталось только прояснить ситуацию до конца. – Нам нужно поговорить! – отчеканил Лань Ванцзи тоном, не терпящим возражений, и ловко поднялся из-за стола. Грязную одноразовую посуду альфа оставил в урне для мусора и, не оборачиваясь, ушёл из кафетерия, точно зная, что за ним пойдут вслед. И Мо Сюаньюй действительно пошёл, точнее, теперь его лучше называть Вэй Ином, ибо, по всей видимости, его раскрыли. Лань Чжань вывел их двоих на улицу и пошёл вперёд по парку. Погода была прохладная, но не настолько, чтобы окоченеть без верхней одежды, по крайней мере, не моментально. Развернулся лицом к лицу альфа к своему пациенту только когда они отошли в уединённый закуток, подальше от посторонних глаз и ушей. Зачем нужны лишние свидетели? И только тогда Лань Чжань решился вновь заговорить. – Я, наверное, схожу с ума, – Ванцзи развёл руками. – Ничего не понимаю. – По всей видимости, не ты один, – горько усмехнулся Вэй Ин. Поддавшись порыву эмоций Лань Чжань двинулся вперёд и прикоснулся ладонью к щеке парнишки. Он погладил нежную кожу, почувствовал тепло чужого тела и в тот момент ему показалось, что сердце замерло в нерешительном ожидании. Было страшно отстраниться, потому что вдруг он отступит и всё происходящее обернётся прахом? Он проснётся один в своей холодной постели от звука будильника, от того, что пора вставать кормить А-Юаня и на этом вся сказка закончится. – Неужели это и правда ты? Как вообще такое возможно? Маленькая ладошка омеги легла поверх ладони Ванцзи. Вэй Ин тоже не мог поверить, что абсолютно реально ощущает тепло любимого человека, что альфа наконец прикоснулся к нему. – Я не знаю, Лань Чжань, правда не знаю. Сам ничего не понимаю, – Усянь шумно втянул в себя воздух. – Как ты меня узнал? А как он его узнал-то? Разве Истинного возможно не распознать? Да Лань Ванцзи своего омегу бы из тысячи узнал и нашёл бы, если б он спрятался, если бы его спрятали куда-то в самые недры земли, всё равно б это не стало преградой для любящего сердца. Сердца, которое бы само привело к цели. Но как объясниться с Вэй Ином Лань Чжань не знал, по крайней мере не в этот момент. Голова была занята совершенно другим. Поэтому альфа просто прижал к себе хрупкое омежье тело, крепко стиснув его в своих объятиях. Он почувствовал, что из глаз хлынули слёзы, но сдерживать себя в этот момент не хотелось. Неужели, после стольких месяцев боли, наконец удалось почувствовать присутствие возлюбленного рядом? Это просто какой-то дар Небес, не иначе. Волна эмоций нахлынула столь внезапно, что Лань Ванцзи даже сам не понял, что случилось, но в следующую минуту он уже сминал губы своего ненаглядного, так и не ослабив хватку. Наверное, Усяню было больно, но он не подал виду. Видимо и сам боялся потерять это мгновение, от того и молчал, отвечая на такой долгожданный поцелуй, пропитанный ожиданием, болью, любовью и нежностью. А ведь их ненароком могли увидеть. Пусть они и спрятались, но никто же не исключает, что какой-нибудь человечек вздумает прогуляться как раз по этой окрестности и станет случайным свидетелем данной занятной картины, где совсем недавно овдовевший доктор как умалишённый врывается своим языком в рот молоденького пациента. А то и на счёт Мо Сюаньюя может прилететь негодование. Мол, как это можно, неужели не нашлось другого способа отблагодарить врача, спасшего его жизнь? Пусть все думают, как хотят! Главное то, что известно этим двоим, а они прекрасно знают, кто стоит перед ними и что происходит. *** Долгие прогулки – сейчас не самое лучшее решение для Вэй Усяня. Пусть он и ощутил прилив сил, вновь заполучив в свои руки сердце Лань Ванцзи, не стоит забывать о недавней операции. Омега по-прежнему принимал подавляющую иммунную систему терапию, от того и был ещё достаточно слаб. А за сегодня его спокойствие и так уже пошатнулось столь радостными событиями. Потому Ванцзи и поспешил проводить своего ненаглядного обратно в палату Мо Сюаньюя, пообещав, что ночью, после отбоя, они встретятся и проведут время до утра вместе. Конечно же Вэй Ин согласился. Единственное, отходить от мужа не хотелось ни на минуту. Казалось, что вот он сейчас просто вцепится в своего альфу и всё на этом, тот уже не вырвется. И пусть сопротивляется сколько угодно, всё равно его не отпустят. Слишком уж желанной была встреча. – Что у тебя с лицом? – при виде брата, когда тот вошёл в его кабинет, Лань Сичэнь чуть со стула не свалился. Главврач ни на шутку перепугался, увидев широкую улыбку на лице Ванцзи и покрасневшие, но счастливые глаза. Лань Чжань не ответил ему ничего, молча уселся на диванчик, что стоял в самом углу кабинета и откинул голову на спинку. Так и вышло, что пока один брат мечтательно смотрел в потолок, второму в пору было сердечные капли себе отмерять, ибо беда могла подкрасться незаметно, вместе с белым пушистым зверьком, что обитает в заснеженных странах. – Ты будешь говорить или как? – послышалось над самым ухом Ванцзи. Не выдержал Лань Хуань, уже даже поближе к своему младшему перебрался, плюхнулся рядом с ним и вот-вот уже был готов взять его за горло, чтобы хоть как-то разговорить. Но тут Лань Чжань сам раскрыл рот, понял, что «пахнет жареным» и надо бы уже правда начинать говорить, а то судя по виду брата, тот находился слишком близко к той черте, переступив которую мог стать пациентом Ванцзи. – Бывает такое, что душа донора какого-либо органа вселяется в реципиента? Ох не с того младший альфа начал, ох не с того. Произнесённые им слова могли очень плачевно сказаться на его дальнейшей судьбе, судя по взгляду Лань Сичэня, который в своих мыслях уже закатил глаза осознавая, что пробил тот час и пришла пора сдавать Ванцзи в психиатрическую лечебницу. – Как себя чувствует Мо Сюаньюй? – как бы невзначай поинтересовался Лань Хуань. – Это не Мо Сюаньюй, это Вэй Ин! Ванцзи резко приблизился к лицу брата, упрямо упираясь взглядом в его глаза. Сейчас он напоминал безумца, да и только. – В это трудно поверить, брат, но это действительно он, – Лань Чжань прикрыл глаза. Встретившись с тревогой Сичэня, он поднялся с дивана и подошёл к окну, не поворачиваясь к нему лицом. – Я поверил твоей любви к молоденькому парнишке, почему ты не хочешь поверить в мою любовь? Я говорю правду, после операции, от наркоза очнулся не Мо Сюаньюй, а Вэй Ин. Мой Вэй Ин, понимаешь? И тут хочешь не хочешь, но поверишь в мистику. Они телами поменялись и это произошло во время операции. Может случилось так, что их души вышли наружу, когда тела отправили в наркоз, а потом они перепутали оболочки и вернулись «не туда». В итоге Мо Сюаньюй вернулся в тело, которое подверглось биологической смерти, а Вэй Ин в другое. Меж бровей Лань Хуаня образовалась морщинка, он нахмурился ещё сильнее. – Тебе не показалось? – старший альфа поднялся следом и подошёл к Ванцзи, вставая у него за спиной. – Ты точно в этом уверен? – Ты сам можешь убедиться в моих словах. – Но так не бывает, брат! – Сичэнь повысил голос и чуть ли не подпрыгнул на месте. – Ты понимаешь, что это бред!? Как человек может с кем-то поменяться телами. Это же из ряда фантастики, да и только. О чём ты вообще говоришь? Лань Ванцзи ловко развернулся к брату лицом. – Пойдем к нему вместе со мной, – лицо Ванцзи искривилось в оскале. – И ты сам убедишься в моих словах. *** Вечернее время – самая лучшая пора дня. Пациенты в больнице получили свои лекарства, поужинали и разбрелись по своим палатам, готовясь к скорому сну. Медицинский персонал так же отправился по домам, остались только дежурные врачи. А в реанимационном отделении и того проще, там пациенты никуда не ходят за лекарствами и едой, это всё им относят прямо в палату и оставляют на прикроватной тумбочке. А палаты же там своеобразные, на несколько коек и в каждой постоянно находится медсестра. Сегодня была пора Не Минцзюэ принимать дежурство на ночном посту. Он заранее разжился ужином, и тем, чем можно перекусить посреди ночи, если вдруг приспичит. Но кое-кому кое-что другое приспичило. Стоило заведующему реанимацией войти в свой кабинет после вечернего обхода, как он тут же заметил гордо восседающую на его столе знакомую фигуру. То был Не Хуайсан. Отработав сегодняшний, не самый лёгкий, день, бета решил, что домой ехать он не хочет. Сил нет. Он отстоял две трудные операции, испытал сильное нервное перенапряжение и теперь нуждался в отдыхе. Но только отдыхать одному было не интересно. Хуайсан вообще такого отдыха не признавал. – Езжай домой, чего тут торчишь? – не задержав на собственном брате взгляда даже дольше трёх секунд, Не Минцзюэ подошёл к раковине, чтобы помыть руки. – Пожалей меня! – притворно уставшим голосом взмолился Не Хуайсан. – Я так устал, что даже разметки на дороге не разгляжу, куда мне? Представляешь, как у меня вскипели мозги, когда я пытался рассчитать дозировку препарата для наркоза толстяку, которому вскрывали брюшину! Не Хуайсану сегодня знатно досталось. На операционный стол лёг пациент, доставленный по скорой помощи, с одним из нелюбимых медиками диагнозом «острый живот». Ну как на стол? Дяденьку пришлось «расстелить» на целых два стола, ибо один бы просто сложился пополам в ходе операции, не выдержав веса. Но операционный стол – это не самая большая проблема. Как и сказал Хуайсан, чтобы рассчитать дозировку препарата для наркоза на такого человека, мозги закипят. А всё потому, что непонятно, как лучше действовать. Дать недостаточную дозу – пациент рискует скончаться от болевого шока, переборщить – от передоза. И вот думай, врач-анестезиолог! Что хочешь, то и делай. И выкручивайся как можешь. И это благо, что Не Хуайсан хорошо знает своё дело. Поставь к такому пациенту какого-нибудь «зелёного» дурачка и он угробит несчастного больного. – Не ной! –огрызнулся альфа. Не Минцзюэ был непоколебим. Грубый, строгий со своим младшим братом. И только в те моменты, когда Хуайсана необходимо было приласкать и показать, что он нужен, тогда альфа превращался совершенно в другого человека. Нежный, ласковый, любящий. Сейчас Не Хуайсан просто ныл. Он не хотел ехать домой, потому что устал, да, но это не основная причина. – Дагэ, – бета спрыгнул со стола и, виляя бёдрами, подошёл к брату. – Я хочу… – и тотчас же Не Минцзюэ был захвачен в кольцо рук. Его крепко обняли, прижались грудью к мощной спине и поцеловали в плечо. – Хочешь чего? – альфа, вытирая руки, повернул-таки голову в сторону брата. – Тебя хочу! – коротко и ясно. Не Минцзюэ даже заулыбался этим словам. Вроде как и его тоже за день всё достало, усталость также присутствовала, хоть мужчина и стойко сдерживал в себе это чувство, но слова этого милого ангелочка не могли не согреть сердце. Между двумя братьями имела место быть любовь, но любовь далеко не братская. Когда Хуайсан появился на свет, с тех пор они стали лучшими друзьями. Постоянно вместе. Старший брат взял шефство над младшим, учил его жизни, защищал и оберегал. Даже профессию они выбрали схожую, оба учились в одном университете. Сначала Не Минцзюэ поехал в Пекин поступать, устроился, обосновался, снял квартиру, в неё же и Хуайсан потом приехал через несколько лет. А там братья и в собственность жильё приобрели. Ложе они разделили в первые месяцы совместной, свободной от попечения родителей, жизни. Не Минцзюэ также был первым, кто открыл свои чувства брату, а там оказалось, что они взаимны. Только Не Хуайсан очень боялся признаться себе в них, считал, что брат высмеет его, накажет, а там и вовсе отречётся. По итогу за их плечами почти десять лет столь нестандартных отношений и менять ничего в своей жизни они не собираются. Напротив, с годами чувства окрепли, а чего ещё надо? – Прямо здесь хочешь? – долго уговаривать Не Минцзюэ разделить желания брата не пришлось. Не Хуайсан согласно кивнул. – Не голодный? Может, поешь чего? – Предпочту, чтобы съели меня. Мужчины самозабвенно предались своим чувствам. Ласкали друг друга ладонями, соприкасаясь горячими телами, на висках проступали капельки пота. Хуайсан никогда не сдерживал свои «коготочки», после каждого раза он оставлял на спине старшего брата множество царапин, некоторые из них даже были глубокими и подолгу заживали. Но благо, что Не Минцзюэ оно не мешало и вообще он не был особо против. Тем более, если так посмотреть, то братья квиты. Член альфы огромен, так уж заложено природой. Предназначен он для влагалища или для попки омег, ибо у омег мышцы сфинктера более эластичные. С бетами же всё гораздо сложнее. Прежде чем проникнуть в узкую попку, необходимо хорошенько подготовить партнёра бету, иначе есть риск всё испортить. А пару раз, когда Не Минцзюэ срывало крышу от перевозбуждения, он рвал своего возлюбленного в буквальном смысле. Благо ещё, что его зашивать не доводилось, но это может ждать в будущем. Однако, всё равно Хуайсан простит этот казус, потому что маленькая проблемка, как говорит он сам, не должна мешать чувствам. Тем более, что после содеянного Не Минцзюэ никогда не оставлял своего младшенького одного разбираться с проблемой, а всячески заглаживал перед ним вину. – Я сейчас кончу, – прохрипел бета в губы брата, сильнее прижимаясь к нему. Тот перехватил его под ягодицы и стал двигаться быстрее. – Кончай, я вместе с тобой, – прорычали ему в ответ, впиваясь в уже изрядно покусанные губы. Не Минцзюэ выпустил клыки и с силой впился в шею брата. Не ближе к затылку, где обычно оставляют метки омегам, а сбоку. Да и тут нет особой разницы, на бете такая метка заживёт, исчезнув бесследно. Она не несёт за собой никаких свойств привязанности и на заживление понадобится ровно столько времени, сколько бы сходила обычная рана от пореза. Но насколько же этот момент казался интимным! По венам текла, казалось, раскалённая кровь, а сперму члены извергали литрами, не меньше. И совсем не хотелось, чтобы кто-то мешал, очень не хотелось, но мужчины-то находились в больнице, на работе, а тут каждую минуту может что-то произойти, всё-таки реанимационное отделение. Чуть отдышавшись после очередного оргазма Не Хуайсан встал на четвереньки, оттопырив покрасневший, перепачканный семенем, зад. К слову о том, что перепачкано: хорошо что на диван додумались постелить покрывало, иначе бы он был безбожно испорчен. А так, покрывало в стиральной машинке быстро вернёт себе былой вид. Не Минцзюэ незамедлительно обрушил на ягодицу удар ладони, вырывая протяжный стон Хуайсана. Нещадно он занёс ладонь и во второй раз, тут же нанося новый удар. Таких ударов было пару десятков, сколько именно мужчины не знают. Хуайсан сбился со счёта, а Минцзюэ и не считал вовсе. Просто шлёпал, слушал голос брата и получал удовольствие от происходящего. У альфы аж член повторно встал, к нему даже не прикасались. Ну красивый Хуайсан, что уж тут поделать? А тем более, что бета красивый, ну прям очень красивый, тем более обнажённый. Не Минцзюэ в какой-то момент сжалился над бетой, а может ему просто захотелось «сменить позу». Мужчина пристроился позади возлюбленного и прильнул губами к его ягодице. Дорожкой поцелуев он спустился к анусу, такому растянутому, расстраханному, в него он проник языком и принялся вылизывать. Долго бы братья так развлекались, очень долго, тем более, что спать им нельзя на работе, да и не хотелось уже. Но в дверь постучали, да так громко, будто бы ногой. Конечно же мужчины переполошились. Не Минцзюэ подорвался и стал наспех натягивать на себя больничные штаны, позабыв про нижнее бельё. С ним потом можно разобраться, не беда, а вот перед тем, кто стучался, представать с перепачканным спермой членом совершенно не хотелось. Мужчина с размаху открыл дверь, от спешки, перемешанной со злостью, он чуть не выдрал её с корнем, а с противоположной стороны, в коридоре, стоял Лань Сичэнь. И ведь увидев разъярённое лицо друга главврач даже глазом не моргнул, прошёл как ни в чём не бывало в кабинет заведующего реаниматологией, преспокойно себе усаживаясь на диванчик, где изрядно прифигевший Хуайсан пытался натянуть на себя одежду. Но и его Лань Хуань как будто не замечал. – И чё дальше? – всё же решил поинтересоваться Не Минцзюэ. – Тебя чём-то тяжёлым по голове огрели? И кто сей злодей? Кому въебать, а? Кому въебать, я спрашиваю? – Ты веришь в то, что душа может переселиться в тело другого человека? – загадочным голосом спросил Лань Сичэнь. – У-у-у, – протянул Минцзюэ и всё же решил открыть свой потайной шкафчик, где у него хранился стратегический запас алкоголя на все случаи жизни. – И чего это мы в философию ударились? Или мистику… Или как там эта наука называется? Астрономия? Математика? Вот, кажется она, математика. Только из ряда тех, которая выше высшей. На Не Минцзюэ две пары глаз посмотрели как на идиота, хотя не понятно ещё, у кого в этой комнате проблемы с головой. Самым адекватным сейчас казался Хуайсан и то, при желании с этим можно было поспорить. – Я тебе серьёзно говорю, – Лань Сичэнь внимательно проследил за действом друга. – Ты это, пузырёк-то поставь! Ты на работе. – О, вернулся-таки из своего измерения и постиг визитом нас, простых смертных, о Присвятой Небожитель! – а Минцзюэ не отпустило и не собиралось, прорвало человека на стёб. Но бутылку всё же убрал взад… Ну, в смысле, назад. Негоже спорить с главврачом, ибо истина в его словах есть: Минцзюэ на работе и случись что плохое, а оно случиться может, ибо в реанимации лежат тяжёлые пациенты, что тогда делать? Ум реаниматолога должен быть трезвым и ясным. – Ладно, – Лань Сичэнь хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся с насиженного места. – Я пойду, надо дядю с А-Юанем подменить, Ванцзи сегодня в клинике остаётся. И он ушёл, только направился не домой, а двинулся прямиком в кардиологическое отделение. Сичэнь не общался с Мо Сюаньюем лично. Или с Вэй Усянем? Не поймёшь теперь даже, как его правильно называть. Мужчину так впечатлили слова Ванцзи и его аргументы на этот счёт. Шёл он в раздумьях, по пустынным коридорам больницы, размышлял, примерял разные варианты объяснения данной ситуации и до сих пор самым разумным казалось то, что Лань Чжань сошёл с ума. Но как же много несостыковок! Лань Хуань вошёл в кардиологическое отделение, кивком головы поприветствовал медицинскую сестру, что сидела на посту, и подошёл к палате Мо Сюаньюя. Как и предполагалось, Лань Ванцзи находился там. Двое мужчин сидели на кровати. Один из них спиной опирался на подушку с довольной улыбкой на лице, другой сидел рядом и что-то рассказывал. О чём именно шёл разговор Лань Хуань не слышал, но это было и не нужно. Он был давно знаком с Вэй Усянем и знал его манеры, мимику. Такое повторить было невозможно, но Мо Сюаньюй это делал на высшем уровне, точно сам был знаком с Вэй Ином всю свою жизнь. Лань Чжань приблизился к своему супругу, присел к нему поближе. Взял возлюбленного за руку, сжал пальцами тонкую ладошку и прикоснулся губами к мягкой щеке. – Хочешь, я познакомлю тебя с А-Юанем? – спросил мужчина шёпотом. Усянь непонимающе глянул на мужа и тот сразу всё понял. – Ах, да, прости! – Ванцзи улыбнулся. – Ты сына родил, представляешь? Когда случилась та авария, ты ударился головой, но каким-то чудесным образом сумел прикрыть живот. И наш долгожданный малыш выжил. Он рос и развивался в твоём теле, пока ты лежал в коме. – Редкий случай, – Усянь был удивлён и это ещё мягко сказано. Да и любой бы на его месте не остался бы безэмоциональным, окажись в такой ситуации. – Редкий случай, да, и он почти в срок родился. – Лань Чжань! Вэй Ин чуть нагнулся вперёд и обвил руками шею Ванцзи, потираясь щекой о его щеку. Момент был трогательным, да и новость такая замечательная: у них, оказывается, сын родился. Только, интересно, новое тело Вэй Ина вряд ли рожало, да и вообще, кажется, было девственным, не говоря уже о наличии метки. – Я хочу его увидеть, … пожалуйста… – Он сейчас дома, за ним дядя присматривает, а на ночь ещё и Сичэнь поехал, потому что я хочу остаться в больнице до утра. С тобой. Мы так и живём теперь. Я или брат, как с работы приходим, сменяем дядю с малышом. – А можно мне…? – Конечно можно, но чуть позже, когда домой вернёмся. Не забывай, что твоё новое тело пережило операцию на сердце и так я не хотел говорить тебе о ребёнке, это уже стресс. А представь что будет, когда вы встретитесь? Не хватало тебе умереть при встрече с сыном! Голову Вэй Ина, всё же, не покинул здравый смысл. В словах супруга звучала истинная правда – Усянь понимал это, как врач. Потому надо немного потерпеть, смириться со своей участью. И так ему дали второй шанс на жизнь. Они просидели в таком положении ещё какое-то время, прежде чем Вэй Усянь завёл ещё один интересующий его разговор. – Та женщина, что ворвалась ко мне в палату с криками, о чём она говорила? Что якобы Мо Сюаньюй подставил её сына, там что-то с автомобилем связано и вообще не понятно что. Лань Ванцзи слушал не перебивая. – И она сказала, – Усянь заволновался. – Она сказала, что тот въехал в машину скорой помощи, которая везла рожающего омегу и от этого столкновения вся бригада погибла, а вместе с ними тот омега и его не родившийся малыш. Альфа чуть отстранился от Вэй Ина и задумчиво потёр переносицу. Он молчал какое-то время, переваривал услышанное и думал, чтобы ответить. – Выходит, Мо Сюаньюй неспроста отдал мне своё тело? Его мучило чувство вины и он решил воспользоваться шансом исправить ошибку? Я же один выжил? Можно ли назвать то состояние, в котором оказался Усянь после аварии, словом «выжил»? Разве ж это жизнь? Если только он в земле оказался на полгода позже других. Тогда да. – Да, остальные погибли на месте. – Ну вот, что и требовалось доказать. Теперь стало понятно, что же на самом деле произошло, – Вэй Ин кулачками потёр глаза. – Мо Сюаньюй, Мо Сюаньюй… Ценой за жизнь целой бригады скорой помощи и роженика с ребёнком, стало новое тело для врача этой самой бригады, что не погиб на месте при аварии с его собственным сердцем и, – омега не сдержал улыбки. – Отвратительной репутацией. Усянь поднял взгляд на мужа и заглянул в его глаза, встречая в них абсолютное спокойствие с долей негодования. – Даже комнатные растения от него прятать пытались, мол, осквернить он их может. Альфа по-прежнему сидел молча. – Чжань-гэ, вот скажи, неужели Мо Сюаньюй действительно отдал мне своё тело только потому, что чувствовал себя виноватым за содеянное? Ты же общался с ним, каким он был человеком? И с материалами дела об аварии наверняка ж знаком. Такое дело не могло пройти без суда и следствия, и наверняка ты выступал в нём одним из потерпевших. Чтобы немного успокоить своего омегу Лань Чжань поцеловал его ладонь и тайком, в малых дозах, выпустил свои альфьи феромоны. Надо срочно метку ставить супругу! С ней жизнь будет проще, по крайней мере в таких вот ситуациях. Да и расписаться как-то надо, всё же, по документам Вэй Усянь мёртв и никому не расскажешь же, что он вернулся в мир живых в другом теле. Придётся соблюсти все юридические формальности в таком вот ключе, вплоть до того, что Вэй Ину придётся заново получать образование, чтобы работать доктором. Хотя, пока Лань Сичэнь стоит на посту главного врача больницы, в ней же Лань Ванцзи работает заведующим одного из отделений, то Усяня официально можно принять на работу в качестве санитара, а там уже и позволить ему лечить. Или же отучиться на фельдшера, там срок обучения чуть меньше. Вариантов много. Ванцзи даже мог бы и один содержать свою семью, правда, омега бы этого не допустил – болеет он медициной и в частности омегологией. – Вот именно, что я всё знаю. И поэтому скажу тебе не думать плохо о Мо Сюаньюе. – … – Мо Сюаньюй не имеет никакого отношения к той аварии. Да, так уж совпало, что он родственник того самого ублюдка, но не более того. А женщина, что так нагло влетела в твою палату, несла откровенный бред. Она, видимо, спятила. Её сын тоже пострадал, лишился руки, но по крайней мере он остался жив. Пьяным сел за руль. За то ему присудили приличный срок тюремного заключения. А мамашка эта на суде кричала громче всех, её даже из зала заседания выводили за непристойное поведение и неуважение к суду. А теперь, видимо, переклинило основательно, когда сына посадили. Мо Сюаньюй, как мне показалось, в их семье был изгоем. Не удивительно, что он при возможности распрощался с жизнью. Скорее всего, именно по этой причине он и отдал тебе своё тело. Омега склонил голову. – Я так благодарен ему… За нас двоих я обязан прожить эту жизнь так, чтобы не разочаровать Мо Сюаньюя! И я проживу правильно, он не пожалеет о своём решении. – Мы проживём эту жизнь вместе! – поправил супруга Ванцзи. Усянь кокетливо похихикал. – Да, вместе.