Personal taste.

— Вы благополучно к нам добрались? — невысокая женщина с платиновыми волосами, убранными в пучок, приветливо улыбалась. Акааши приложил немало усилий, чтобы его улыбка не выглядела усталой. Добраться из Канто в международный аэропорт Нарита — задача со звездочкой, однако выдержать двенадцатичасовой перелёт до Чикаго и вовсе что-то за гранью фантастики. Несколько часов Кейджи удалось поспать, но это не отменяло тот факт, что кости ломило, головная боль сдавливала затылок, а глаза предательски закрывались. — Всё прекрасно, спасибо за заботу, — короткий поклон Акааши вызвал на лице блондинки неловкое недоумение. Она попыталась поклониться в ответ, из-за чего ситуация смотрелась ещё комичнее. — Рада слышать и приветствовать вас в стенах Чикагского Национального университета. Для нас честь обучать столь одарённого юношу. Меня зовут Маргарет Смит и я ваш куратор. В течение первых двух семестров могу помочь с решением любых вопросов, — Маргарет протянула ладонь, улыбаясь широко и приветливо. Солнечные лучи, непривычно яркие для середины сентября в Чикаго, подсвечивали причёску куратора, образуя что-то вроде мерцающего нимба, и Акааши посчитал это забавным судьбоносным знаком. Он уверенно ответил на рукопожатие Маргарет, пододвинув свой чемодан на колёсах за ручку. — Взаимно, мисс... — Кейджи бросил быстрый взгляд на левый безымянный палец куратора, опасаясь совершить ошибку. — Зови меня Марго. И да, я всё ещё «мисс», — чуть тише добавила Маргарет, обозначая свой семейный статус и шутливо подмигивая Кейджи. — Позволю себе перейти на «ты». Ты перевёлся к нам в разгаре семестра, неудивительно, что жизнь кипит. В подтверждение слов куратора вокруг суетливо перемещались студенты. Кто-то весело болтал, собравшись в микрогруппы. Отовсюду слышалась английская речь, приправленная самыми разными акцентами. Молодые девушки и парни разнообразной внешности смотрелись так колоритно на фоне современных кирпичных стен, зелёных лужаек, фигурных кустарников, резных лавочек и ухоженных деревьев кампуса, что у Акааши непроизвольно захватывало дух. Атмосфера в целом будоражила каждую клеточку, заставляя чувствовать себя по-особенному. — Предлагаю оставить вещи на охранном пункте кластерной части общежития, где ты будешь жить в течение этого года. Мы как раз рядышком, — Маргарет провела Акааши к небольшому кирпичному зданию, похожему на четырёхэтажный квартирный дом. Широкие панорамные окна верхних этажей впечатляли, как и стеклянные двери, мраморные лестницы и прочие элементы внешнего интерьера. Общежитие напоминало скорее элитный гостиничный комплекс, нежели скромное жилище, где обязательный пункт — наличие неисправной сантехники. — Кластерное размещение, всё равно что квартирное? Изначально я думал, что буду жить один... — Поверь, Кейджи, ты не разочаруешься. Это лучший вариант из возможных в пределах кампуса. У тебя будет индивидуальная комната под ключ, поэтому не переживай, что соседи нарушат твоё уединение. Молодые люди неспешно шли по широкой аллее, напоминающей парковую зону, и разговаривали на организационные темы. Марго пояснила более подробно, что из себя представляет кластер. Акааши предстояло занять оставшуюся одноместную комнату в квартире, расположенной на втором этаже. Помимо Кейджи туда были заселены еще три парня. Двое из них жили в двухместной комнате. Также кластер был оснащён единственным на четверых санузлом и общей гостиной. — Удивительное совпадение, но твои соседи тоже японцы, — хихикнула Маргарет. Акааши казалось, будто это совпадение забавным находит только сама куратор. — Один из них живёт в Америке с детства, но, не поверишь, твой английский намного лучше. Кейджи слабо улыбнулся, не решив, как реагировать на новую информацию. Он уехал в Америку не для того, чтобы оставаться в Токио. — Вы куратор первого курса психологии? Или работаете с иностранцами? — полюбопытствовал Акааши скорее из вежливости и для поддержания светской беседы. Всю необходимую информацию о предстоящем обучении, как и карту университета он изучил, будучи дома. Пусть решение о переводе из Токийского было спонтанным, Кейджи умел молниеносно ориентироваться в любой ситуации. — Не совсем. Нас прикрепляют по блокам общежитий. Сорок студентов, проживающих с тобой в одном здании, также мои подопечные. Ещё двое будущих психологов помимо тебя заселены в седьмой кластер. А так, мои мальчики изучают совершенно разнообразные дисциплины, — кивала в такт своему объяснению Марго. Словосочетание «мои мальчики» прозвучало для Кейджи немного пугающе, но он решил не заострять внимание, понимая, что это далеко не единственное, настораживающее в чужой культуре общения. Америка — страна не отличающаяся консервативными взглядами, более свободная. Акааши нравилось определение «живая». В частности в Чикаго на тебя вряд ли обратят внимание, если ты возьмёшь за руку парня или даже поцелуешь его — именно так привык думать Кейджи, фактически сбегая в Штаты и лишая себя светлого будущего в японской кардиохирургии. — Прошу прощения за моё любопытство, но, думаю, так мы быстрее сблизимся. Ты выбрал психфак и собираешься посвятить себя гендерным исследованиям, потому что являешься геем? — Марго притормозила около входа в очередное здание и с искренним любопытством разглядывала Акааши. Вопрос слегка выбил из колеи. Прошло уже достаточно времени после не самого успешного каминг-аута перед родителями, а слова «ты» и «гей» в одном предложении всё ещё проходились неприятным холодком по позвоночнику. — Да, я гей, — прозвучало на удивление естественно, словно Кейджи ежедневно оповещал окружающих о своей ориентации. — И это скорее одна из причин. Мне интересна психология как наука. — Понятно-понятно, — закивала Марго, явно понимая, что переборщила со «сближением». Около получаса потребовалось на экспресс-экскурсию. Акааши смог наглядно увидеть всё то, что запомнил из многочисленных университетских брошюр. Когда они с Марго остановились у здания общежития, куратор протянула Кейджи ключи: — Держи. Номер телефона мой ты записал, звони и пиши в любое время, но без фанатизма. Пока Марго тараторила, Акааши всё сильнее убеждался, что их чат с куратором в смс-приложениях останется пустовать. — Я тебя провожу... Эй, Козуме, остановись, — из-за громкого голоса Смит Кейджи вздрогнул вместе с невысоким парнем практически синхронно. — Ты разве не должен быть на лекции? — Сахар упал, и давление подскочило. Иду отлежаться часик, — лениво отозвался студент. — Вот оно что, — хмыкнула Марго. — Познакомься, Кейджи, это твой сосед-лентяй — Кенма Козуме. На секунду замешкав, Акааши пытался вспомнить, где прежде встречал этого парня. Лицо казалось слишком знакомым. — Приятно познакомиться, я Акааши Кейджи, — собираясь поклониться, следуя привычке, Акааши всё же ограничился кивком. — Ага. Приятно. — Проводишь новенького в его комнату? — Как будто у меня есть выбор. — буркнул Кенма едва слышно. Парни зашли в общежитие, Акааши быстро забрал свой багаж, помощь с которым новый сосед предлагать не стал. Кенма пропустил Кейджи в квартиру первым, после чего вошёл сам и сбросил обувь: — Разувайся здесь. — Кенма указал на широкий тёмно-серый коврик с приветливой надписью «Вэлком». — Мне лично пофиг, но есть тут один полумизофоб. Вечно делает мне мозг своей нездоровой любовью к чистоте, — Кенма посмотрел на Акааши, который в свою очередь ответно не сводил с него взгляд. — У тебя с инглишом порядок? Или надо по-японски? Последнюю фразу Козуме произнёс на японском, используя токийский диалект. — Порядок, — отозвался Акааши, попутно разуваясь. — Как и с китайским, немецким и испанским. — Оу, список ботанов этой скромной обители пополнился. — Равнодушно бросил Кенма, сразу падая на широкий диван и доставая из кармана худи телефон. — Мог бы и раньше догадаться по этому белоснежному поло, заправленному в брючки со стрелочками. — «Ботанов»? — переспросил Акааши, уже не на шутку напрягаясь. Новый знакомый, мягко сказать, подбешивал. — Так называют местные дохера умников. — Кенма перевернул горизонтально телефон, явно собираясь залипнуть в какую-то игру. — Твоя комната направо с цифрой три. Мне же необязательно устраивать экскурсию? Акааши продолжал стоять на пороге, думая, как поступить. Невооружённым взглядом было заметно, что Кенма ведёт себя так исключительно из вредности. Им предстояло жить вместе как минимум год, и Кейджи хотелось сразу очертить необходимые границы и выстроить самое комфортное общение, но в то же время обозначить себя правильно. В Токио осталась его прежняя жизнь, где люди неоднократно позволяли себе неподобающе относиться к Акааши из-за внушительного достатка семьи, смазливой внешности, а позже из-за нетрадиционных для большинства консерваторов взглядов на отношения полов. Достижения Кейджи приписывали состоятельным родителям, красивое же лицо, в которое без конца влюблялись девчонки, в последствии стало объектом насмешек отвергнутых особ. — Нет, тут я справлюсь. Но буду благодарен, если введёшь меня в курс основных событий. Тебе даже не придётся от смартфона отрываться, — Акааши снял пиджак и присел в кресло напротив Козуме. — Расскажешь кратко о себе и соседях. Семестр уже как месяц начался, думаю, ты парень неглупый и успел понять что тут и к чему. Вопреки предложению Кейджи не отвлекаться от игры, Кенма всё же лениво отвернул экран телефона и посмотрел на соседа: — И зачем мне это? — Тогда твоя пушистая усатая тайна будет продолжать оставаться тайной, — Акааши улыбнулся уголками губ и облокотился на спинку кресла, устраиваясь удобнее. Кенма в то же мгновение бешено выпучил глаза и завертел головой: — Она не могла выбраться. Неко, где ты?! — подорвавшись с нагретого места, Козуме забегал по гостиной, но, не обнаружив нигде преступницу, открыл двери в свою комнату. Акааши, внимательно следивший за первой яркой активностью соседа, увидел как в образовавшийся проём протиснулся трёхцветный котёнок. Животное непонимающим сонным взглядом посмотрело на Кенму. Тогда Козуме наклонился, забирая усатую в объятия: — Подловил. — Выдохнул Кенма, возвращаясь на диван уже с котёнком. — Но как? Выждав несколько секунд, Кейджи пожал плечами: — Я заметил немного шерсти на диванной обивке, твои руки в мелких свежих царапинах и запах кошачьих консервов, я его чувствую. Поочерёдно Козуме посмотрел сначала на диванные подушки, затем на свои кисти, где действительно виднелись тонкие красноватые следы. Попытался принюхаться: — Запах консервов? Ты что, какой-нибудь новоиспеченный медик? — Не совсем. Я поступил на психологию, буду изучать гендерные... — Ты гей? Акааши шумно выдохнул, прикрыв глаза: «Может быть это своеобразное знакомство в Америке? Привет, как тебя зовут? Ты гей?» — Да. Но, ради Всевышнего, на моем факультете только любители членов?! — Ммм, ну не совсем, — Козуме на мгновение поднял взгляд к потолку, не прекращая проглаживать котёнка, сразу же уснувшего на его коленях. — Там есть и любители вагин. Но у них у самих есть вагины. Выводы, которые сделал Кенма, показались Акааши смешными, и он не удержался, тихо хихикая: — Надеюсь, с тем, что я гей, проблем не возникнет? — У меня точно нет. Мне тоже нравятся парни. — Ты не в моем вкусе. — Аналогично. Теперь улыбнулся Кенма, чудесным образом напоминая совсем юного мальчишку: — Если тебе интересно, выводы о твоей ориентации я сделал ещё до того, как ты рассказал о своём профиле. Акааши лишь приподнял бровь, ему стало дико интересно, что же ещё выдаёт в нем гея. — Твой маникюр с бесцветным покрытием — не броско, не выделяется, но стильно. Лоферы, которые ты оставил стоять ровно у стенки, из последней коллекции Прада. И значок с Троем Сиваном на компьютерной сумке. Не только ты у нас тут наблюдательный, Акааши-сан, — хмыкнул Кенма и вновь разблокировал телефон. — Если обещаешь не выдавать Неко, спрашивай. В голове Акааши всё ещё утрамбовывались мысли о собственной очевидности, и он не представлял, с чего начать импровизированное интервью. — Где я мог тебя видеть? — Обо мне болтали по телеку. — Безэмоционально отозвался Кенма. — Юное дарование, разработавшее пару прог в средней школе. Опережая последующее анкетирование, мне девятнадцать, я на первом курсе Информатики. Приехал сюда, потому что беспокоился за лучшего друга, который учится здесь на Международных отношениях на втором курсе. Этот придурок точно сдох бы от голода, обнимаясь со своими книгами, или от переизбытка кофеина. Но вы скоро познакомитесь, поскольку он здесь живёт. — Оу, — только и выдавил Акааши, уже представляя потенциального соседа. — Он тут любимчик преподавателей, вот и выбил нам комнату на двоих, натрындев, что я его кузен, нуждающийся в опеке. — Но в опеке нуждается он? — Именно. У него две страсти: волейбол и учеба. Он даже нужду вовремя справить забывает, из-за чего часто несётся через весь кампус с воплями. Придурок в общем. — Когда Кенма говорил о своём друге, его мимика забавно менялась, Акааши находил это милым. — Его зовут Куроо Тецуро. Если не протрёшь за собой плитку в ванной после душа или бросишь мокрое полотенце, приготовься выслушать десятичасовую лекцию о том, что наше жилище — наш храм. Последнюю фразу Кенма произнёс, понизив голос, чем вызвал очередной смешок у Акааши. — Раз уж тут это часть приветствия, Куроо-сан — гей? — использовать японские уважительные суффиксы в английской речи, вероятно, нравилось обоим парням. — Он... как бы это сказать? — Кенма усилено касался пальцами экрана, словно от этого зависела его жизнь. И когда смартфон радостно запиликал, убеждая Акааши в том, что сосед справился с миссией в игре, продолжил. — Он дрочит на Декларацию по правам человека. Ну или на новый мяч Микаса, тот что двести... — Ви двести дабалйю? — Именно. Ты играешь в волейбол? — Играл в средней и старшей школе на позиции связующего. — Ого, я тоже, у нас есть что-то общее, — Кенма посмотрел на Акааши. — В смысле у нас всех, здесь живущих. Мы так или иначе причастны к волейболу. Как будто все японцы в него играют, что за кринж. — И не говори. А последний парень? Он волейболист? Выражение лица Кенмы изменилось на что-то нечитаемое. Если прежде Акааши отлично улавливал сменяющиеся невербальные сигналы своего соседа, теперь не мог. — Что-то типо того. Местная звезда, типичный тупой качок. Тебе он вряд ли понравится. — Я бы не спешил делать выводы. Люблю спортивных мальчиков... — Кейджи пытался пошутить, дабы разбавить неожиданно возникшее напряжение. — Только ему не говори. Бокуто Котаро — конченый гомофоб.