Первое впечатление
8 сентября 2021 г. в 19:01
Ученые доказали, что первое впечатление о человеке — самое важное. На нем базируется дальнейшее отношение к этому человеку и общение с ним. Что ж, мемберы их новой группы умеют производить впечатление... выражаясь литературным языком, неизгладимое.
Ким Намджун такой высокий, что заранее пригибается, проходя через дверные проемы. Но самое выдающееся не его рост (хотя сложно не обращать на это внимания), а его мозг. Намджун входит в уникальные два процента населения Земли, у кого коэффициент интеллекта выше 130. В средней школе Намджун выучил английский язык, смотря свой любимый американский сериал на языке оригинала, и к седьмому классу уже владел им в совершенстве. Но в Компанию Намджун попал не за свой внушительный рост или умственные способности — не к точным наукам тяготела душа поэта, а к музыке.
Как и многие в его возрасте, Намджун очень увлекся хип-хопом. Попробовал сам что-то написать — и у него получилось. И понравилось не только ему самому, что немаловажно, но и другим людям. А тут еще переходный возраст подоспел, со всеми этими гормонально-эмоциональными перестройками, максималистически-идеалистическими взглядами на мир, нерушимыми моральными принципами и желанием сломать систему… И вот хороший и прилежный мальчик Ким Намджун в свободное от уроков и американских сериалов время уже выступает на рэп-баттлах в зловещих подворотнях. Мир для Намджуна заиграл новыми красками — он попал в захватывающее приключение, которого так долго ждал.
Его талант не остался незамеченным. Очень скоро к Намджуну проявили интерес местные, но широко известные в определенных кругах представители андеграундного хип-хопа — подпольного оппозиционного братства исполнителей, не желающих работать на систему и презирающих коммерцию. Намджуну их идеология очень зашла.
Юнги — нет. Но Юнги нужны были деньги. Его история банальна до боли: не самая образцово-показательная и дружная семья, не самые благоприятные условия для физического и морального роста, не самые законопослушные и адекватные друзья — и все случилось как-то само собой.
Юнги болеет с детства не только анемией, но и музыкой — это единственная его отдушина, его мир, в котором он может все и где никого больше нет, чтобы понукать его, принижать, высмеивать и травить. У Юнги много всего внутри накипело, и чтобы не взорваться, он пишет музыку. Юнги не злой человек, но ему очень сложно помнить об этом, когда окружающий его мир далек от мира добра, любви и справедливости. Когда тебе нечего есть, включаются животные инстинкты. Ты больше не человек — высокоморальное существо, на досуге размышляющее о смысле жизни. Ты предельно скоцентрированный на своей цели хищник, который сделает все, чтобы урвать хотя бы кусок добычи. Голод и холод двигали Юнги большую часть его сознательной жизни. И ему не нужно никакой особой мотивации, кроме денег. В случае Юнги, деньги решают все — все его проблемы — и удовлетворяют практически все запросы.
Юнги брался за любую работу. Ввязывался в сомнительные авантюры. Не всегда выходил сухим из воды, но продолжал идти тем же тернистым путем, никуда не сворачивая. И этот путь привел его сюда — в Компанию, обещавшую ему золотые горы. Намджуну достаточно было показать Юнги чек с суммой, которую Компания планировала выплачивать за его стажировку как продюсера, чтобы Юнги согласился. Без долгих раздумий, мучительных колебаний и бесконечных сомнений, которые пришлось пережить Намджуну. Для Намджуна уход на другую сторону был предательством — не только их братства, но и самого себя. Для Юнги это был вопрос выживания, ответа на который не требовалось — все и так предельно ясно. Юнги неведомы угрызения совести. Наверное, он действительно не самый хороший человек.
Чон Хосок считает иначе. Поначалу Юнги кажется ему каким-то щуплым, заторможенным, заморенным, совершенно безобидным и вовсе не опасным. Но очень быстро Хосок смекает: Юнги тот, про кого говорят "в тихом омуте черти водятся". Юнги строит Намджуна на счет раз, и тот слушается не потому, что младше. Хосок тоже придерживается принципа: как Юнги скажет, так и будет. Хотя лидером вроде как является Намджун: это он контачит с руководством, общается с людьми и решает организационные вопросы. Юнги большую часть времени молчит. Он все время или в себе, или в телефоне, или отсутствует дома, торча сутками напролет в звукозаписывающей студии.
Хосок, честно говоря, первое время борется с разочарованием (безуспешно). Его определили к Юнги и Намджуну для того, чтобы во время выступлений он создавал движуху на сцене. Хосок и его дикие танцы, идеально подходящие к хип-хоп музыке, должны были стать визуальной составляющей. Но что-то пошло не так. С Хосоком случился Юнги.
Как-то раз совершенно случайно Юнги и Хосок впервые оказались одни. Компанию им составили бухло и еда. Слово за слово, и Хосок уже соглашается попробовать писать тексты для их безымянной и неизвестной группы, дебют которой и не предвидится в обозримом будущем.
И Хосоку хип-хоп заходит. Юнги учит его технике речитатива, Намджун — нотной грамоте. Юнги дает Хосоку погонять свой синтезатор, а Намджун доверяет править свои тексты — у Хосока потрясающее чувство ритма и стиля не только в танцах. Хосок официально переходит в состав рэп-исполнителей, но не оставляет надежды научить деревянных Намджуна и Юнги хотя бы чуточку плавнее дергаться под музыку.
Им говорят (но не обещают): они будут хип-хоп группой. Никто не ждет (подставы) перемен: они действительно упорно работают с целью дебютировать в текущем составе. Их все устраивает (почти). И тут им, как снег на голову, сваливается Ким Сокджин.
Ким Сокджин — новая визуальная составляющая группы. Так им его, по крайней мере, представляют, хотя этого и не требуется: одного взгляда на идеальное (согласно теории золотого сечения) лицо Сокджина достаточно, чтобы захотеть носить на голове мешок из-под картошки всю оставшуюся жизнь. Намджуну особенно.
Сокджин не умеет танцевать, и Хосок удивляется тому, что двигается он еще более топорно, чем Намджун и Юнги. Сокджин не может в рэп — не стоит даже и предлагать. Зато Сокджин поет — чисто, сильно, высоко, и от звучания его голоса обалдевают все без исключения. Их продюсер, Хитман, зовет Сокджина своим ангелом.
Но один вокалист в группе из трех рэперов — не солист, и руководство срочно проводит очередной кастинг среди трейни. Намджун, Юнги и Хосок не знают чего ждать. Зато точно знают: их мнения не спросят. Мечта дебютировать, добиться славы и признания тает день ото дня. Хосок думает уйти. Юнги уговаривает его повременить и наливает еще соджу. Намджун бухает, не закусывая. Сокджина они к себе не зовут, но тот приходит сам. И они внезапно понимают: а Сокджин-то, несмотря на свои странности и специфические чувство юмора и смех, свой в доску парень.
Вот про Чон Чонгука никто так не думает. Он им всем напоминает пришельца с планеты, цивилизация на которой достигла той самой заоблачной вершины развития, где все идеально, прекрасно, гармонично — словом, Рай на земле. Чонгук реально походит на маленького ангелочка, по неосторожности оступившегося и упавшего с облачка на землю грешную — а может, и неудачно провалившегося кое-куда пониже. Чонгук хороший мальчик из хорошей семьи. Он не знает матерных слов, не курит, не пьет, считает, что правила нужны для того, чтобы их соблюдать, и иногда смотрит на своих хёнов так, что им резко хочется исповедаться в своих грехах и срочно ступить на путь истинный.
Чонгук не только выглядит, как ангел, — у него и голос ангельский. Вдвоем с Сокджином они звучат уже почти как целый оркестр, но руководству все равно чего-то не хватает, и они ищут дальше. И находят его — Ким Тэхёна, дьявола во плоти. Ни у кого не возникает сомнений, что Хитман продал ему душу.
Тэхён полная противоположность тихому и скромному Чонгуку. Он шумный, буйный, всюду сеет хаос и умеет наводить шухер. Даже Юнги его выходки выводят из состояния анабиоза. Тэхёна сдают на поруки Хосоку — потому что Хосок не умеет говорить “нет”. Хосок, недолго думая, занимает Тэхёна танцами — и тут же об этом жалеет. Тренер по вокалу на Тэхёна тоже ругается, мол, тот берет слишком низкие тональности, звучит гнусаво, петь выше не хочет, а Тэхёну на это плевать даже больше, чем Хитману, который Тэхёна и утвердил. Не только из-за внешности и баритона. Тэхён не просто эпицентр всех бурь — он буквально воронка смерча, которая стягивает все возможное внимание в зоне досягаемости. Тэхён всегда в его центре. Их шесть парней, но иногда кажется, что в группе только один Тэхён: он и за вокалиста, и за рэпера, и за танцора.
Поначалу Тэхён всех бесит, даже Чонгука, который не любит, когда к нему лезут. Но когда Тэхён из-за семейных обстоятельств внезапно исчезает на целую неделю, вернувшись в Тэгу, мемберам резко начинает чего-то или даже кого-то не хватать. Юнги снова пьет и покрывается плесенью, Хосок страдает над текстами и не может ничего написать, Намджун и Сокджин вполголоса обсуждают вероятность того, что их еще до дебюта распустят. Чонгук на это все смотрит, все видит, но как помочь не знает. И нужна ли вообще хёнам его помощь? Иногда Чонгуку кажется, что он здесь лишний. Мемберы его не то чтобы не принимают, но и не стремятся особо к общению. Чему интроверт Чонгук большую часть времени рад.
Чонгук поддерживает только Тэхёна, потому что тот ему это позволяет и неожиданно в этом нуждается. Чонгук списывается и созванивается с ним каждый день, интересуясь, как там здоровье бабушки, попавшей в больницу. Тэхён обещает вернуться как можно скорее. По видео-связи он как обычно безмятежно-упоротый, но Чонгук его актерской игре не верит. Он видит людей, чувствует их, и Тэхён совсем не тот человек, кем хочет казаться. Все мемберы не те, кем кажутся и кем хотят быть.
Единственный, кто настоящий, это Пак Чимин. Когда Чонгук впервые видит его, он словно выбирается из кромешной тьмы на свет и смотрит на Солнце — такое яркое, ослепительное, горячее, что хочется зажмуриться. Когда Чонгук впервые слышит Чимина, он будто выныривает на поверхность из ледяных, безмолвных глубин — и делает долгожданный глоток воздуха. Когда Чимин рядом, весь мир становится ярче. Чонгуку даже на третий день все еще не верится, что такие люди, как Чимин, существуют — открытые, позитивные, добрые, активные, трудолюбивые — Чонгук готов продолжать этот список бесконечно. Чонгук может смотреть вечно на три вещи: на огонь, на воду и на Пак Чимина.
Чимина берут в группу по двум причинам. Первая — это его танцевальные навыки, которыми недоволен хореограф, но от которых в восторге Хосок и Хитман, а слово последнего в данном случае решающее. Вторая — это Тэхён, который Чимина за руку сюда привел и с ним же за руку и уйдет, если что. А всем известно, что в шаловливых ручках Тэхёна трепещется душа их продюсера (хотя по слухам, Хитмана давно прибрал к своим золотым рукам Сокджин. Сам Сокджин до сих пор все отрицает).
Чимин остается. Хосок уже и не думает уходить. У него неожиданно появляется товарищ по танцам и по несчастью: из всех оставшихся мемберов двигаться под музыку в состоянии один только Чонгук. Но тот в принципе в состоянии сделать все, о чем его ни попросишь. Чонгук хорош во всем, особенно если прикладывает усилия. А к танцам он внезапно проникается особой страстью и даже думает забросить петь. Хорошо, что бдительный Чимин всегда на стреме: только к его словам, что Чонгук потрясающе поет и может петь еще лучше, Чонгук прислушивается.
И это вдвойне странно, потому что из всех хёнов Чимина Чонгук в упор не воспринимает. Чимин производит впечатление очень мягкого человека. И одному Тэхёну известно, какой он на самом деле.
Наивные, одурманенные очаровательными чарами Чимина мемберы и не догадываются, откуда стоит ждать беды. Все подозрительно косятся на Тэхёна — тот может в любой момент выкинуть что угодно. И с Сокджина на всякий случай глаз тоже не спускают. Сокджина категорически нельзя оставлять наедине ни с Тэхёном, ни с Чонгуком — иначе происходит неконтролируемая химическая реакция с бешеным выбросом энергии. На Чимина никто не смотрит и не думает. Даже проницательный Чонгук обманывается его простотой. А когда наконец понимает, что к чему… Бежать уже поздно.
У каждого мембера о других складывается свое, особое мнение. Ясно только одно: они все настолько разные, что невозможно представить, как им удастся ужиться и сработаться вместе. Им кажется, что ничего путного из затеи Хитмана запихать их в одну лодку не получится: они не в состоянии договориться между собой, в какую сторону грести, а отдельные личности (не будем показывать пальцем) и вовсе грести отказываются. Мемберы уверены: ничего не выгорит. А они точно сгорят в междоусобных кровопролитных войнах раньше, чем в бешеном ритме подготовки к дебюту.
Когда Хитман в конце месяца их собирает, они ждут, что им сообщат о роспуске. Втайне надеются, что их включат в другие проекты — более надежные, где они смогут реализоваться. И где не будет тех мемберов, кого они видеть не хотят — в идеале, до конца жизни.
Хитман улыбается им и говорит, что они дебютируют через три месяца. И теперь у их разношерстной компании есть название — Behind The Scenes. Как иронично! В их случае лучше не знать, что остается за кулисами. Хватает того, какое впечатление они производят на публику.
Их семь, и у них нет почти ничего общего. Но есть сцена. Есть мечта. Есть цель. И есть три месяца, чтобы смириться с тем, что они теперь одна команда. Есть всего один шанс, только одна попытка сделать невозможное возможным — дебютировать. В полном составе.