Behind The Scenes

Чимин сразу понимает, что происходит, когда Ёнджин замирает напротив Чонгука и с трепетом заглядывает ему в лицо. Как истинные джентльмены и заботливые оппы, они проводили ее до гостиницы, где она снимает номер с тетей. Чонгук не догоняет, что Ёнджин к нему неровно дышит, хотя та весь вечер только и делает, что вокруг него вьется. Но до Чонгука не доходит ни через пять минут, ни через двадцать пять, ни через два часа. Так и хочется его встряхнуть и заорать в лицо: “Ты что, слепой? Ты ей нравишься!”. Поэтому, когда Ёнджин перед прощанием робко просит у него номер телефона, Чонгук впадает в полный ступор и задает самый глупый вопрос из всех: — Зачем? Ёнджин стыдливо краснеет и невнятно что-то мямлит в свое оправдание. Ей шестнадцать, как и Чонгуку, но она кажется даже большим ребенком, чем он. Чимин раздраженно выдыхает. Не знает, чего ему хочется больше: подойти и залепить Чонгуку подзатыльник (ну что за дурак!) или схватить Ёнджин за руку, отволочь куда-нибудь подальше от Чонгука и запретить к его Чонгуку приближаться ближе, чем на километр. У Чимина и так настроение с самого начала нерадостное из-за того, что Ёнджин с ними увязалась, а он планировал провести это время с Тэхёном и Чонгуком — с последним в большей степени, используя Тэ в качестве надежного прикрытия. Они собирались прошвырнуться по центру втроем, пока погода хорошая, а в итоге пошли вчетвером, потому что Ёнджин все мозги Тэхёну сделала: что ради него (читай, Чонгука — плевать она на брата хотела) в Сеул приехала с тетей, что в очереди перед их концертом отстояла шесть часов, что ей завтра уезжать, когда еще они смогут увидеться? Закончила тем, что Тэхён ее совсем не любит и зря она вообще приехала. Чимин это все слушал вместе с Тэхёном по громкой связи. Где-то краем сознания отметил, что рад тому, что у него родился младший брат, а не сестра. Тэхёну можно ставить памятник при жизни. В общем, Ёнджин пошла с ними. Она быстро перетянула все внимание на себя, и Чимин как-то интуитивно принял решение отойти на второй план. Он больше наблюдал, чем участвовал в общении. Следил за Чонгуком и его реакцией. Ничего нового для себя не выяснил: Чонгук как был маленьким дурачком, так и остался. Ёнджин ему в глаза заглядывала, в рот смотрела, семенила следом, не успевая за его широким шагом, утрированно громко смеялась над его нелепыми шутками, едва ли не на руке у него висла и, дай ей волю, повисла бы у него и на шее. Чонгук влюбленную Ёнджин, ее восхищенные взгляды и томные воздыхания в упор не замечает. Близорукий идиот. Одно Чимина утешает: с таким диагнозом Чонгук в жизни не догадается, что Чимин к нему неровно дышит. И бесится еще больше из-за того, что Ёнджин Чимину нравится — она прикольная и не такая отмороженная, как ее старший братец — и Чонгук ему тоже нравится. Но когда эти двое стоят в полушаге друг от друга, Чимин ненавидит обоих. Это дерьмо преследует Чимина всю его жизнь — с самого его рождения. Только до этого он ревновал родителей к брату, а теперь, похоже, ревнует Чонгука к хорошенькой Ёнджин, которая, если посмотреть правде в глаза, Чонгуку подходит. И вовсе не потому, что сестра Тэхёна, которую хочется пристроить в надежные руки. Чимин достаточно хорошо знает Ёнджин и думает, что знает Чонгука. Но по его реакции понимает, что нихрена о нем не знает. Как Чонгук не знает, что ему с Ёнджин делать. Шах и мат. Ситуацию спасает Тэхён. Бесцеремонно вмешивается, закидывает руку на плечи сестры и, пользуясь разницей в росте, нависает над ней и с дискомфортно близкого расстояния заглядывает в лицо — проникновенно и вымораживающе. Он это умеет. — Зачем тебе его телефон, звездочка моя? — елейно спрашивает он. — Я уже говорил тебе, что наш Чонгук-и занят. — Кем? — с вызовом спрашивает Ёнджин, недовольно смотря на брата. Она из принципа не отстраняется — смотрит на него в ответ, не моргая, взглядом не менее доброжелательным. Семейное. — Мной, — невозмутимо отвечает Тэхён. — Эй, — слабо пытается протестовать Чонгук, но его никто не слушает. У Тэхёна и его сестры идет дуэль взглядов — им не до Чонгука и его оскорбленной невинности. — Когда я тебе разрешил пойти с нами, помнишь, что я тебе сказал? Без всей этой фанатичной фигни, да? А ты что делаешь? Тебе вообще на слово верить нельзя? Ёнджин яростно вырывается. В ее глазах горит далеко не добрый огонь, хорошо Чимину знакомый. О, сейчас начнется… — Хватит указывать, что мне делать, а что нет! — взрывается она, повышая голос, и уже не выглядит так очаровательно-невинно. Чимин отслеживает реакцию Чонгука — тот тихо охреневает от того, что происходит сейчас у него на глазах. Хорошо, что на улице перед гостиницей в столь поздний час никого нет — обойдутся без лишних свидетелей. — Я без тебя разберусь, что мне делать! — Да делай, что хочешь, — раздраженно отвечает Тэхён и показывает пальцем на Чонгука, даже не глядя в его сторону, словно тот не человек, а фонарный столб, который они обсуждают. — Ты в курсе, что у этого болвана, как у нас всех, контракт подписан на пять лет? Пять лет без свиданий и отношений, Ёнджин. Как тебе объяснить, что это полная фигня? Отношений на расстоянии не бывает, забудь. Можешь и дальше лобызать его фотки и расклеивать их по всей комнате, но никаких любовных переписок за моей спиной, ясно? Узнаю — скажу отцу. Ёнджин поджимает губы. Кажется, вот-вот заплачет. Или вцепится Тэхёну в лицо. Чимин незаметно подбирается ближе. Знает, что придется вмешиваться. И поцарапают и укусят, как всегда, его, когда он будет пытаться Ёнджин удержать и не дать добраться до брата. Сколько раз Чимину от нее доставалось? Не сосчитать. — Почему ты все решаешь за меня?! — рявкает Ёнджин. — Потому что люблю тебя, дурочка! — тоже повышает голос Тэхён. Все еще пытается до сестры достучаться. — Ты по Чонгуку убиваться будешь, а мне что, на это смотреть и радоваться?! Я хочу как лучше. Хочешь обжечься и потом страдать? Давай, дерзай. — Джин-а… — Чимин осторожно пробует к ней прикоснуться. Боится спровоцировать. Когда его рука опускается на ее плечо, Ёнджин вся напрягается, но потом резко опускает голову и закрывает лицо руками. — Иди сюда… — Чимин притягивает несопротивляющуюся девушку к себе и обнимает. Ёнджин плачет, пока Чимин гладит ее по волосам. Тэхён, расстроенный и злой на себя, треплет свои торчащие во все стороны волосы. Чонгук молчит, все еще не зная, что сказать и как на все это реагировать. Когда Тэхён ему сказал, что Ёнджин в него влюблена, он как-то не думал, что все настолько серьезно. Ну потому что… во что она влюбилась? В его фотографии? В его танцы? В его голос? Она же вообще о нем ничего не знает, как она может его любить настолько сильно? Чимин перехватывает взгляд Чонгука. Тот застывает, как косуля в прицеле охотничьего ружья, направленного ей в голову. Чонгук не знает, что видит во взгляде Чимина, но внутренности стягивает морским узлом так, что не продохнуть. Почему-то Чонгук испытывает стыд и вину — эти чувства ему хорошо знакомы. Но он не понимает, перед кем облажался: перед Ёнджин, которую, как понял только сейчас, жестко отшил, или перед Чимином, который смотрит на него так, будто в нем разочаровался. — Ёнджин-ши… — пробует Чонгук, совершенно не уверенный в том, что собирается сказать, но чувствует, что должен, чтобы Чимин не подумал, что он бесчувственная мразь. — Прости, но твой брат прав. Даже если наша симпатия будет взаимна, мы не сможем быть вместе. По многим причинам… Прости, мне жаль. Взгляд Чимина смягчается. Он даже награждает Чонгука маленькой улыбкой, но и ее достаточно, чтобы вакуумный пузырь вокруг Чонгука прорвался и снова наполнился воздухом. Чонгук делает жадный вдох — его отпускает. — Ты такой хороший, оппа, — всхлипывает Ёнджин, отстраняясь от груди Чимина, и вытирает натянутыми на пальцы рукавами пуловера свое зареванное личико. — Знаю, это прозвучит сейчас самонадеянно и глупо, но… я дождусь тебя. Тэхён закатывает глаза. Чимин старается держать лицо до последнего. Потому что знает: Ёнджин дождется. Она из породы Кимов, а те твердолобые, как бараны, и если им что в голову втемяшилось, все — кранты. Чонгук смущен, дезориентирован, не знает, как себя повести, и поэтому нервно трет шею, глядя куда угодно, но не на Ёнджин с ее неловко-громкими признаниями. Чимину приходится разруливать эту ситуацию самому. Потому что Тэхён своим вмешательством сделает только хуже и снова разгневает чудом успокоившуюся Ёнджин, а Чонгук Чимину вообще не помощник. Лучше б и дальше молчал. — Как контракт закончится, он весь твой, — насмешливо говорит Чимин. Знает, что поступает неправильно, давая Ёнджин ложную надежду и принимая решение за Чонгука, словно имеет право им распоряжаться, как ему вздумается. Но у него накипело за вечер. Чимин не святой, ясно? Ёнджин улыбается сквозь слезы, сама обнимает Чимина, тихонько благодаря его за поддержку, сухо прощается с мрачным братом и улыбается застывшему, как каменное изваяние, Чонгуку. Она поднимается по ступенькам и заходит в гостиницу, помахав им еще раз рукой на прощание уже из дверей. Теперь, когда сестра Тэхёна в безопасности, они могут с чистой совестью пойти домой. Но никто не двигается с места. — Ты, блять… — Тэхён хочет сказать Чимину все, что не стал ему говорить при сестре (не для ее нежных ушек), но его опережает Чонгук. Он наступает на Чимина с таким зверским взглядом, словно собирается его убить. У Чимина на лице не дергается ни единый мускул — его тело полностью расслаблено. Он не боится ни драк, ни боли. И если Чонгук сделает глупость и замахнется, то сам об этом пожалеет. — Какого черта это было, Чимин?! — зло спрашивает Чонгук. — Хён. Чимин-хён, — едко исправляет его Чимин, с вызовом смотря на Чонгука. Тэхён резко вспоминает другого Чимина — того, каким он его впервые встретил. Этого провокатора и драчуна. Тэхён не знает что, но что-то Чимина снова стриггерило. И вот это действительно пугает. — Ты не имел права это говорить! — негодует Чонгук. Он стоит в полуметре от Чимина, сжимая кулаки, но пока резких телодвижений не делает. Чимин кажется расслабленным и спокойным. Да, как спящая кобра перед броском — и моргнуть не успеешь, как уже сдохнешь. — Зачем ты это сказал? — Я ведь не уточнял, после какого контракта, — язвительно отвечает Чимин. — Этот закончится, подпишешь следующий. Думаешь, она тебя правда пять лет ждать будет? — Не тебе за нас решать! — За вас? — приподнимает бровь Чимин. — Она тебе понравилась? Тогда чего ты так бесишься, если у вас все взаимно? — Все, хватит! — рявкает Тэхён. Он оказывается между Чонгуком и Чимином до того, как те бы друг на друга кинулись. — Остыньте оба. — Это ты начал! — рычит Чимин. Тэхён попадает под горячую руку, но ему не привыкать. — Зачем ты ее довел до слез? Правду можно донести по-разному, ты перегнул палку специально. Ты вообще о чужих чувствах никогда не думаешь. Ты хоть знаешь, что вокруг тебя есть живые люди, Тэхён, у которых, в отличие от тебя, есть сердце? — Подраться хочешь? — Тэхён делает шаг на Чимина, но Чонгук внезапно хватает его за плечо и тянет назад. — Зачем мне с тобой драться? Если я тебя тресну, надеешься, твои кривые мозги на место встанут? Да черта с два. Пошел ты к черту. Чимин накидывает на голову капюшон ветровки. Разворачивается и быстрым шагом идет по улице — в противоположную сторону от пути к их общежитию. Чонгук отпускает Тэхёна, когда тот не делает попытки за Чимином последовать. — Какой дьявол в него вселился? — спрашивает он раздраженно, все еще взвинченный после выходки Чимина. Не будь это Чимин, Чонгук бы наверняка просто посмеялся. Но слова Чимина неожиданно сильно задели его за живое. Чимин “отдал” его Ёнджин так, словно ему на Чонгука насрать или тот его игрушка, которую он может кому-нибудь подарить. Чимин обвинил Тэхёна в том, что тот намеренно задевает чувства других, но сам поступил точно так же. Когда буря внутри стихнет, Чонгук, может, и поймет, почему Чимин это сделал. Но сейчас мыслить трезво и что-либо анализировать Чонгук не в состоянии. Ему хочется побежать за Чимином и все-таки ему врезать. — Мне кажется, он просто устал, — отвечает Тэхён сам устало, потирая гудящую голову. Какой-то кошмар, а не вечер! — Сорвался на нас. Сейчас в себя придет и приползет на животе прощение вымаливать, хвостом пол подметая, и руки лизать начнет. — И часто так? — напряженно спрашивает Чонгук. Потому что никаких срывов за Чимином до этого момента он не замечал. А ведь они живут вместе полгода. Тэхён раздраженно пожимает плечами. — Сейчас уже реже. Но на это всегда была причина. Я сам не знаю, что на него нашло в этот раз. Хрень какая-то. Блин. Чимин скрывается из виду за поворотом. Чонгук и Тэхён, перестав следить за его удаляющейся фигурой, смотрят друг на друга. — Может, пойти за ним? — Чонгук, хоть все еще зол, но за Чимина беспокоится. Если даже Тэхён не понимает, почему он сорвался, не стоит оставлять его без присмотра в таком состоянии. Вдруг натворит чего? — Идем домой. Его сейчас лучше не трогать. Перебесится и сам придет, — вздыхает Тэхён. Он знает Чимина лучше, и Чонгук решает ему довериться, хоть на душе и неспокойно. Они ложатся спать, не дожидаясь возвращения Чимина, но Чонгук не спит. Лежит в темноте и напряженно вслушивается в тишину, нарушаемую легким храпом Намджуна из-за перегородки. Он ждет звука шагов в коридоре и хлопка двери напротив — это будет значить, что Чимин вернулся домой. Чонгук начинает все чаще проваливаться в сон, но усилием воли возвращает себя обратно. Ему нельзя спать. Хочется взять телефон и Чимину написать. Или позвонить. Уже идет третий час ночи. У Чонгука душа не на месте. Он волнуется и боится, что с Чимином могло что-то случиться. С момента их расставания прошло уже почти пять часов. Чонгук успокоился, хотя все еще чувствует обиду на Чимина. Но тот не виноват. Чонгук ведь ни разу не дал ему понять, что Чимин ему нравится. Он сам ему о своих чувствах не рассказал, как Чимин может тогда их учитывать? Чимин хотел Ёнджин приободрить и не хотел Чонгука намеренно задеть. Если бы сердце Чонгука было свободно, он бы наверняка ему подыграл. Потому что… почему бы и нет? Ёнджин могла бы Чонгуку понравиться, если бы он узнал ее лучше. Она приятная и забавная, немного взрывная, как и Тэхён, но оттого Чонгуку нравится даже больше, чем все те ледяные красавицы-айдолы, безупречные настолько, что больше похожи на оживших кукол, лишенных не только изъянов, но и эмоций. Ёнджин настоящая. Живая, яркая, обаятельная, открытая и честная. Чонгук мог бы влюбиться в такую девушку. Но… Чонгук все равно всех сравнивает с Чимином. И понимает, что Чимин для него как Сириус — самая яркая звезда на небе, по сравнению с которой все остальные звезды меркнут. Чонгук может смотреть на них, но его взгляд все равно будет постоянно возвращается к одной-единственной точке. В Чимине есть все, что Чонгуку нужно. Чонгуку нужен Чимин. Чонгук выныривает из обволакивающей полудремы, когда слышит тихие шаги за дверью, специально оставленной им приоткрытой. Чимин не зажигает свет в прихожей и идет в темноте. Щелкает замок двери напротив — Чимин опускает ручку. Но дверь не хлопает. Чонгук напряженно всматривается в темноту. Дверь в их спальню тихо открывается. Чонгук видит неясный силуэт Чимина за порогом. Тот проверяет, спят ли Чонгук и Тэхён? Или хочет убедиться, что те благополучно добрались домой? Не будь Чонгук таким трусом, избегающим проблем и выяснения отношений, он бы дал Чимину понять, что не спит. Предложил бы пойти на кухню поговорить. Но что бы он сказал? Извинился, что зря на Чимина набросился? Признался ему в симпатии? Попросил больше не шутить о том, что через пять лет Чимин устроит аукцион и отдаст Чонгука той, кто больше за него предложит? Проходит не больше десяти секунд, как Чимин осторожно закрывает дверь, возвращая ее в прежнее положение, и медленно отпускает ручку. Чонгук запоздало привстает. Колеблется. Пока решается, Чимин уже заходит к себе и закрывает за собой дверь. Чонгук падает обратно на подушку и бездумно пялится в темный потолок. Внутри каша из мыслей, эмоций, чувств — и все такое неприятное и вязкое, не дающее свободно дышать. Как Чонгуку быть? Что ему делать? Он совсем потерялся. Блуждает во тьме и не может сориентироваться, потому что боится лишний раз посмотреть на свою путеводную звезду.