Behind The Scenes

Чонгук и не думал, что все пройдет так тихо, мирно и славно. Родители Чимина оказались очень приятными людьми. Отец спокойный, рассудительный, внимательный. Мать заботливая, улыбчивая и отзывчивая. За столом царит домашняя и уютная атмосфера. Господи, как сильно Чонгук скучал по ней и дому... Честно, после той первой встречи в больнице, Чонгук ждал апокалипсиса, скандалов, выяснений отношений… Но ничего этого нет. За столом они обсуждают нейтральные темы: детство Чонгука в Пусане, его семью, то, как он начал заниматься танцами и пением. Чимин сидит напротив и практически не участвует в разговоре. Видно, что ему некомфортно находиться с отцом за одним столом. Когда тот отлучается по рабочему звонку, Чимин словно выдыхает и вспоминает, что умеет улыбаться. Никто Чонгука не проклинает за то, что он развратил их сына, не выгоняет его из дома метлой. И ему совершенно естественно предлагают остаться с ночевкой, на что он и Чимин рассчитывали изначально, когда планировали поездку: что один день они проведут дома у Чимина, а второй — дома у Чонгука. Пока они ждали возвращения родителей, Чонгук успел побывать в комнате Чихёна. И Чонгука, ясное дело, волновали те самые рисунки, которые Чихён с гордостью, будто сам их нарисовал, показал ему первым делом. — Я не такой накачанный, — озвучил Чонгук свое первое впечатление, без труда определив, где изображен он, а где Чимин. — У Мин-и тоже жопа не как у Лопес, — охотно поддержал эту тему Чихён. — Но еще не вечер. Смотрю, вы оба усердно работаете над своими недостатками. — Я вас обоих ремнем отдеру, — пообещал им строгий хён Чимин, на ходу пытающийся хоть немного прибраться в комнате брата, чтобы она не выглядела, как бомжатник. Тщетно. Комнату Чимина после того, как он покинул отчий дом, отец переделал под кабинет, так что Чонгук посмотрел на нее с порога, не став заходить внутрь: для него там не было ничего интересного. Вместо этого они поднялись на чердак, куда перекочевали все личные вещи Чимина: с собой в Сеул он не забрал ровным счетом ничего. Чонгук смог подержать в руках все кубки и призы Чимина по танцам и бегу, потрогал его памятный черный пояс, на котором Наставник оставил белым маркером напутствие, и в итоге конкретно завис над школьным альбомом. Чимин тем временем что-то искал по коробкам, оставив Чонгука надолго без присмотра. А зря. — Твоя девушка? — Чонгук извлек отдельное фото, на котором Чимин был запечатлен целующимся со своей одноклассницей (на ней такая же форма). Чимин бросил быстрый взгляд на фото, которое ему с ехидной ухмылкой показывал Чонгук. — Бывшая. Соён, — ответил он через силу. У Чонгука забавно распахнулись глаза от осознания. — Эта та, которая нас с тобой?.. — Она самая, — поморщился Чимин и снова нырнул в содержимое очередной коробки. Чонгук долго смотрел на фото в своих руках. Девушка обычная, невысокая, лицо видно плохо, сложно сказать, симпатичная или нет, но на фоне качка Чимина, обнимающего ее за талию, выглядит миниатюрной и хрупкой. В общем, с Чонгуком у нее общего ровно ничего. — Почему вы расстались? — спросил любопытный Чонгук. — Потому что я уехал в Сеул без нее, — ровно ответил Чимин. Чонгук решил, что если бы Чимин отвечать не хотел, то не стал бы, поэтому продолжил задавать вопросы: — А она хотела поехать с тобой? — Да. Чонгуку стало неловко. Он убрал фото обратно в альбом и вернул его в коробку со школьными учебниками и книгами. И пошел дальше бродить по чердаку в поисках чего-нибудь интересного. — Что ты ищешь? — спросил он, остановившись позади Чимина и заглянув ему через плечо. — Ключ, — ответил Чимин коротко. — Ключ от чего? — От твоего сердца, — насмешливо выдохнул Чимин, обернувшись на Чонгука через плечо и убив его наповал своим кокетливым взглядом. Чонгук никак не ждал этой атаки исподтишка и пропустил удар. Сердца. Чимин рассмеялся, довольный тем, что ему удалось Чонгука смутить и дезориентировать, и продолжил перекладывать вещи внутри коробки, чтобы прощупать дно. Чонгук опустил взгляд с его бесстыжего блондинистого затылка вниз по спине и остановился на обтянутой стрейч-джинсами заднице. Он решительно взял реванш и схватил Чимина за нее. Тот смешно подскочил, круто развернувшись к нему лицом, и ожидаемо возмутился: — Ты что творишь?! Совсем страх потерял?! — Проверяю, как у Лопес или нет, — ответил Чонгук невозмутимо, не поведя и бровью. У Чимина палевно порозовели скулы. — Мой брат плохо на тебя влияет, — пробурчал он, опасаясь поворачиваться к Чонгуку спиной. — Это место на тебя тоже плохо влияет, — парировал Чонгук. — Зачем ты курил? Чимин замер. Всматривался в лицо Чонгука, ища недовольство или осуждение, но нашел только беспокойство. Чимин знает, как Чонгук относится к курению и как сильно он переживал за своего отца, пока тот после напутствия сына, сделанного в прямом эфире на интервью, не решил наконец завязать. Чимин стыдился говорить Чонгуку, что сам когда-то дымил, как паровоз. — Старые привычки, — криво усмехнулся Чимин. — Дома сигарета сама ко рту тянется. — И как рано ты курить начал? — Раньше, чем с девчонками встречаться, если тебя это интересует, — ехидно ответил Чимин. — И со сколькими девчонками ты встречался? — не отставал Чонгук. Он бывал очень дотошным. — Что тебе даст эта цифра? — Мне просто интересно. Чимин недоверчиво хмыкнул. Чонгук терпеливо ждал. — Смотря что ты подразумеваешь под словом “встречаться”, — наконец ответил Чимин. — Если что-то серьезное, длительностью больше месяца, то только с двумя, и одной из них была Соён. — А несерьезное? — Мне нужно время, чтобы постараться припомнить всех, но не обещаю, что я вспомню их имена. Чонгук расхохотался. — Вот ты какой, Пак Чимин, на самом деле… Бессердечный сердцеед. Бедные наши фанатки, — насмешливо выдохнул он, с прищуром глядя на Чимина. — Ты лучше о себе беспокойся, а не о них, — отшутился Чимин с очень серьезной миной. Они смотрели друг на друга очень долго, пытаясь решить, шутка это была или нет. Они весь день без устали твердили приставучему, как репей, Чихёну, что не встречаются. Даже Чонгука начало припекать. И он боялся, если честно, что за ужином Чихён продолжит. И вот ужин. А Чихён ангел и паинька. Не курит, брата слушается, родителей почитает. И уж точно не вешает на стены рисунки провокационного содержания. Весь вечер он безобидно подшучивает над Чимином, не пытаясь его задеть, травит детские байки, каково ему жилось с таким суровым старшим братом, и Чонгук расслабляется, забывая, что делать этого не следует. Он вызывается помочь маме Чимина убрать со стола и помыть посуду. Она долго сопротивляется, потому что он гость, но в итоге сдается после первой же обворожительной улыбки. Это Чонгук у Чимина научился. Чонгук пропускает тот момент, когда отец Чимина зовет его выйти вместе с ним на улицу. Чонгук, пока протирает тарелки, видит их в окно: как они стоят на освещенной веранде. Чимин обнимает себя за плечи — ему холодно и наверняка неуютно. Его отец стоит, широко расставив ноги и убрав руки в карманы брюк. Их лиц Чонгук не видит, только спины, но считывает по позе Чимина его напряжение. И напрягается сам. Он знает, что не должен вмешиваться. Потому что это разговор только Чимина и его отца. Потому что после больницы им действительно нужно поговорить. И, возможно, это тот самый вечер, когда они наконец смогут простить друг друга и наладить их отношения. Чонгук очень на это надеется. — Я очень рада, что ты приехал, Чонгук-а, — говорит мама Чимина, отвлекая Чонгука от происходящего за окном. — Чимин никогда не приводил к нам в дом своих друзей. Мне кажется, благодаря таким людям, как ты, он и сам сильно изменился. В лучшую сторону. Спасибо тебе. — Вам спасибо, мама, — искренне отвечает Чонгук, кланяясь. — Вы воспитали замечательного сына. Он всегда заботится обо мне. И очень мне помогает. Мама Чимина расплывается в теплой и благодарной улыбке. Кладет руку на предплечье Чонгука, хочет продолжить разговор, но в этот момент они слышат громкие голоса с улицы: Чимин и отец кричат друг на друга. Быстрее всех реагирует Чихён. Он мигом подрывается из-за стола, отбросив планшет, и бежит на веранду: торопится так, словно кто-то попал в беду или того хуже. Чонгук, поспешно отложив тарелку и полотенце, выбегает следом за ним. — Ты! — кричит отец, тряся пальцем, направленным Чимину в лицо. — Неблагодарный, глупый ребенок! Мы с матерью все для тебя делаем, а ты... — Я уже давно не ребенок, — рычит Чимин в ответ, сжимая кулаки. — И я сам решаю, какой будет моя жизнь, нравится тебе это или нет, отец. — Остыньте оба! — Чихён втискивается между ними, пока дело не дошло до драки. Толкает Чимина в грудь, заставляя отступить, а вторую руку кладет отцу на плечо, крепко сжимая, чтобы контролировать ситуацию. — Что вы опять начинаете?! — Не вмешивайся! — отец отпихивает Чихёна в сторону. — Тебя это не касается, Чихён, — припечатывает он. — Он мой брат! — Чихён все равно хватает отца за руку. Тот пытается ее забрать, но Чихён не отпускает. — Меня касается все, что касается его. У Чимина глаза бешеные. Чонгук боится своим вмешательством сделать хуже, но все же решается и, приблизившись к нему, обнимает рукой за плечи. Чимина трясет от мышечного напряжения: он жесткий, как камень, под тонкой тканью футболки. — Дорогой… — Мама Чимина пробует успокоить своего мужа, но тот снова угрожающе качает в сторону Чимина пальцем. — Этот проклятый Сеул развратил тебя окончательно! Ты совсем потерялся, сын! Посмотри на себя. Посмотри, как ты выглядишь, эти волосы, одежда, как ведешь себя… Тебе не стыдно? Не стыдно быть таким? Этого ты всегда хотел? — Да, этого я всегда хотел! — орет Чимин со злыми слезами в глазах. Чонгук кладет вторую руку поперек его груди, боясь, что Чимин сорвется и натворит глупостей. — Смотри на меня, смотри на меня, отец, — такой я! Таким я всегда был и хотел быть, но настолько боялся тебя, что не смел быть собой, лишь бы сделать, как тебе удобно. — Господи, позор на мою седую голову! — стонет отец, хватаясь за волосы. — Что я вырастил и воспитал! Ты уехал, сделав вид, что нас, твоей семьи, никогда не существовало. А мы остались, здесь. И теперь каждый второй знает, кто ты и что ты мой сын. Я не могу ходить на рынок. Мне стыдно смотреть всем этим людям в глаза! — А мне в глаза тебе смотреть не стыдно и говорить это?! — Чимин орет на пределе связок. Чонгук хочет его увести, но тот сопротивляется, не давая этого сделать. — Я твой сын! И я такой, какой я есть. Я люблю мужчин. Точка. Это то, что я есть, и это то, что ты во мне не исправишь, сколько ни будешь на меня кричать, отец. Можешь избить меня. Но это ничего не исправит. Повисает тишина. Мама Чимина стоит, закрыв рот обеими руками, и молча плачет. Чихён в ступоре: он не верит, что Чимин только что произнес это вслух. Чонгук в панике. Потому что у отца Чимина такое лицо, словно он сейчас бросится на Чимина и убьет его. И Чонгук инстинктивно делает шаг вперед, вставая между ними и закрывая Чимина собой. Весь гнев и ярость отца оказываются направлены теперь в его сторону. — Ты, — медленно произносит он, смотря Чонгуку прямо в глаза. Чонгук понимает, в кого у Чимина такой убийственный взгляд. — Это все ты, верно? Это ты окончательно запудрил ему мозги? Чонгук хочет ответить. Правду. Ему плевать, как отец Чимина ее воспримет и что Чонгук своим смелым заявлением может подлить еще больше масла в полыхающий огонь. Но он не станет лгать, скрываться и кривить душой. Если Чонгук не в состоянии отстоять Чимина и их отношения перед отцом Чимина, как Чонгук сможет защитить Чимина и их любовь от всего остального враждебного мира? Если он уступит и прогнется хоть раз, между ними все будет кончено. Это будет лишь вопрос времени. Чимин его останавливает. Кладет руку на плечо и вынуждает посмотреть на себя. Он молча качает головой, говоря “не надо”. Чонгук открывает рот, но Чимин закрывает его своей ладонью. Он смотрит на него внимательно, уже успокоившись и вернув себе контроль. — Мы уезжаем, — спокойно говорит Чимин, повернувшись к отцу. — Я понял тебя, отец. Я позор твоей семьи. Поэтому больше ты меня не увидишь. Я не посмею вновь переступить порог твоего дома. — Мин-а, нет! — Мама начинает громко плакать. Она мечется между Чимином и мужем, в конце концов бросается на грудь последнему и умоляет его одуматься. Чонгук отворачивается. Ему невыносимо на это смотреть. Чихён стоит, как в воду опущенный, безвольно опустив руки. Чимин и отец смотрят друг другу в глаза. Между ними продолжается немой диалог. Ни один не хочет уступать. Для Чимина это вопрос выживания, для отца — принципов. Чимин может понять своего отца, но отец его понять никогда не сможет. И принять тоже. Чимин достаточно взрослый, чтобы перестать питать пустые надежды. Люди не меняются. — Уедете завтра, — наконец произносит отец. — Сегодня можете переночевать здесь. Он разворачивается и уходит в дом. Мама спешит за ним, хватая его за руки и продолжая сквозь слезы сыпать мольбами. Чихён неуютно обнимает себя за плечи. — Он успокоится, — говорит он неуверенно, виновато смотря на Чимина. Ему словно стыдно за их отца. — Сам знаешь. Сначала наорет, потом извиняется. Чимин качает головой. Его плечи опускаются. Он подавлен и расстроен. Чонгук снова обнимает его, не зная, как еще поддержать. — Ты знаешь, что он никогда с этим не смирится, — произносит Чимин устало, с благодарностью прижимаясь к Чонгуку. Он кладет руку ему на талию — становится теплей. — Что бы я ни сделал и чего бы ни добился, все будет перечеркнуто моей ориентацией. Ложка дегтя в бочке меда. Чихён растерянно на них смотрит. — Почему вы не встречаетесь? — задает он внезапный вопрос, который огорошивает и Чимина, и Чонгука. Они переглядываются, словно впервые им задаются. Действительно, почему они не встречаются? Чимин смущенно выбирается из объятий Чонгука и приглаживает волосы. — Потому что не твое дело, — отвечает он в сторону. — Странные вы, — тянет Чихён, окидывая их скептическим взглядом с ног до головы. — Ладно, пойду посуду домою. Он возвращается в дом, оставив Чимина и Чонгука одних на веранде. Им неловко. Все так навалилось и внезапно вышло из-под контроля… Чимин расстроен. И из-за упрямого отца, и из-за Чонгука, ставшего свидетелем этого разговора… — Я все порчу, — выдыхает он. — Мне кажется, они намного более счастливы без меня. Я сплошное расстройство и разочарование для них. — Не говори так, — просит Чонгук. Не решается снова Чимина обнять, когда тот сам отошел от него, выдерживая дистанцию. — Они любят тебя. Тебя нельзя не любить, Чимин-а. Чимин смотрит на Чонгука. Его охватывает странное волнение. Он чувствует, что Чонгук имеет в виду нечто большее, чем говорит. И для Чимина очень странно слышать это здесь, в этом доме, где он вырос и где вынужден был держать рот на замке. До этого самого дня, когда Чимин наконец смог поднять голову, прямо посмотреть в глаза своему самому главному страху — отцу — и сказать правду. Ту правду, которая душила, отравляла и убивала его столько лет. А теперь окрыляла, вдохновляла и дарила счастье. И правда эта заключается в том, что Чимин любит стоящего прямо перед ним человека. Любит Чон Чонгука больше жизни. Но никогда не посмеет ему об этом сказать.