Behind The Scenes

Чимину не спится. У него переутомление, непонятным образом сочетающееся с перевозбуждением. Наэлектризованность от концерта, закончившегося больше четырех часов назад, все еще не отпускает. Чимин решает сон не ждать. Выходит из номера в халате и тапках, прихватив с собой бутылку шампанского — настал ее звездный час. Идет второй час ночи — вероятность кого-то встретить стремится к нулю. Чимин за свой внешний вид и репутацию не переживает. Даже если его сфоткают из-за угла, в казенном халате, с шухером на башке и бухлом, — их удача. Кто-то наконец увидит Чимина человеком, а не отштукатуренным айдолом с идеальной улыбкой и укладкой. Чимин устал и хочет отдохнуть. Посидеть у воды и ни о чем не думать. Чимин успешно преодолевает расстояние от номера до лифта и от лифта до бассейна. Он выбирает наиболее приглянувшийся деревянный шезлонг и хочет пойти к нему, но слышит плеск воды и замирает. Выглядывает с опаской из-за кадки с пальмой, проверяя, не послышалось ли. Точно нет. Кто-то у дальнего конца бассейна, держится за бортик. Мужчина. Это может быть кто угодно, но одного движения руки, зачесывающей мокрые волосы назад, достаточно, чтобы Чимин сразу его узнал: Чонгук. Чимин не знает, как это работает. Чонгука ему почти не видно, но он точно знает, что это он. В толпе взгляд находит его сам собой — даже если Чимин Чонгука не ищет. Он чувствует его присутствие за спиной, не зная, что тот там. Чимин Чонгука просто чувствует — и неважно, какое между ними расстояние. Мягкие тапочки скрадывают звук шагов по подогреваемой плитке. Чонгук все еще не догадывается, что уже не один. Чимин занимает понравившийся шезлонг и принимает максимально удобную позу, перекрестив лодыжки. Шуршит, привлекая внимание, фольгой на бутылке. Чонгук тут же оборачивается на звук. Его глаза удивленно распахиваются, когда он видит Чимина. Во всей красе: с синяками под глазами, черти чем на башке и с припасенным на черный день, который настал, бухлишком. — У тебя еще есть силы плавать? — спрашивает Чимин, первым нарушая тишину. По тяжелому дыханию Чонгука ясно, что он курсировал по бассейну туда-сюда не один и не два раза. Чимин восхищается его выносливостью. И думает о другом ее применении. Вот черт, а ведь он еще не пил. — Не мог заснуть. Подумал, вода расслабит, — отвечает Чонгук. Он легко подтягивается на руках, уперевшись ладонями в борт, и выбирается из бассейна. Встряхивается, как собака, и Чимин на несколько мгновений застывает. Мокрый Чонгук, считай, почти голый, только в шортах, прилипших к коже и обрисовавших то, что под ними хотели скрыть, выбивает из гудящей головы Чимина все мысли. Он забывает, что не должен пялиться — и делает именно это. Чонгук ожидаемо смущается, особенно когда Чимин начинается улыбаться, потому что ему определенно нравится то, что он видит. Прикрыться Чонгуку нечем — до одежды еще нужно дойти, а для этого пройти мимо Чимина. Чонгук, колеблясь, все-таки останавливается напротив его шезлонга. Чимин возится с бутылкой подозрительно долго. — Помочь? — спрашивает Чонгук и протягивает руку. Несколько капель холодной воды срываются с кончиков его пальцев и падают на оголенные спавшим халатом колени Чимина. Чимин вздрагивает, вынырнув из своих неправильных, но очень затягивающих мыслей, и отдает Чонгуку шампанское. Тот в несколько приемов легко и просто скручивает пробку и на глазах Чимина бесцеремонно прикладывается к бутылке. — Э-э-э! — тянет Чимин недовольно. Он не боится, что Чонгук в одно горло выдует все шампанское, которое терпеть не может, но мог бы сначала разрешения спросить. Что за манеры, никакого воспитания! Бессовестно ухмыльнувшись и облизав губы от кислой сладости, Чонгук возвращает Чимину его драгоценную бутылку. Чимин хочет ее забрать, но Чонгук резко уводит руку в сторону. — Упс, — говорит он. — Тебе, гляжу, жить надоело. — Чимин грозно выпрямляется и спускает босые ноги на теплый пол. Чонгук игриво стреляет в него глазами из-за мокрой челки и отступает, дразняще приподняв бутылку, мол, хочешь? — попробуй забрать. Чимин решительно поднимается, разминая шею и пальцы. Будет бить. Чонгук нервно хихикает и припускает бодрой рысцой вдоль бортика, то спиной вперед, то вполоборота, чтобы не выпускать разозленного и от того еще более опасного Чимина из поля зрения ни на секунду. Потеря бдительности грозит потерей частей тела. И четвертовать начнут не с головы. — Чонгук, блин! — Чимин реально никакой — ему бы где-нибудь прилечь и сдохнуть, а не бегать кругами вокруг бассейна за этим неуемным мальчишкой. — Дай сюда. Я последний раз по-хорошему прошу. Бессмертный, что ли? Чонгук послушно останавливается и протягивает Чимину бутылку. Тот приближается быстрым шагом, но в последний момент Чонгук уворачивается и смеется. Чимин начинает заводиться не на шутку. — Ну все, ты напросился, — грозит он, туже затягивая пояс халата. — Как страшно, хён, — весело хихикает Чонгук и на глазах Чимина, обомлевшего от степени охуения мелкого, отпивает снова из его бутылки. Чимин уже не ждет: сразу кидается в бой. Чонгук успевает пробежать метров десять, когда кара его настигает. Чимин хватает негодника за мокрое плечо, хочет скрутить и помутузить, но в ходе борьбы оступается на краю борта и падает в воду. Успевает увидеть испуганное лицо Чонгука, не успевшего схватить его за руку, прежде чем все перед глазами становится мутно-голубым. Чимин сразу же отталкивается от дна бассейна и выныривает, еще более злой, чем до этого. Чонгук по его лицу сразу понимает: вот теперь его стопроцентно убьют. Он нервно-весело улыбается и подхихикивает, пятясь: — Хён, это не я. Это ты сам. Правда. — Тебе хана, Чон Чонгук. Чимин рывком подтягивается из воды. Снимает с себя тяжелый, намокший халат, бросает его на пол и бежит за Чонгуком. Убегая, тот успевает поставить бутылку на столик — в надежде, что Чимина это отвлечет или задобрит. Но Чимин полностью сосредоточен на своей жертве и ни на что другое внимания не обращает. Он почти успевает Чонгука нагнать, но тот решается и прыгает в воду. Чимин не колеблется и ныряет следом. Чонгук, задыхаясь от смеха и интенсивной нагрузки, плывет брассом так быстро, как может, словно его преследует акула. Но Чимин страшнее любой акулы и настигает его в последний момент, хватая под водой за щиколотки, когда Чонгук почти успевает забраться на спасительный бортик. Чонгук истерично ржет — страшно ему? То-то же. Чимин перехватывает его за бедра и утягивает обратно в воду. Хочет утопить на хрен, но в итоге только нежно притапливает на пару секунд и отпускает. Стратегическая ошибка. Коварный Чонгук тут же берет реванш: хватает Чимина и тянет за собой на дно. Чимин успевает подумать о том, как это аллегорично, прежде чем погрузиться под воду. Вырывается, но больше для галочки. Его попытки высвободиться вынуждают Чонгука крепче прижать Чимина к себе, стиснув руки. От жара тела Чонгука и его близости воздух у Чимина кончается раньше, чем они оба выныривают. Чонгук почему-то не спешит размыкать объятия. Чимин весь горит — хорошо, что они в бассейне. Оба тяжело дышат после бешеной гонки, изнурительной борьбы и долгого нахождения под водой. Лишенный рук, крепко прижатых к бокам, Чимин трется лбом о плечо Чонгука, убирая мерзко липнущие к лицу волосы. А потом кусает его за плечо. Стискивая челюсти сильнее, чем собирался, потому что внутри все саднит и ноет от досады, неудовлетворенности и недовольства Чонгуком, явно не понимающим, что он играет с огнем. Чимин контролирует себя последние секунды, и ему нужно как можно скорее выбраться из загребущих рук Чонгука. Иначе он что-нибудь сделает с ним прямо в этом бассейне. Чонгук охает от боли и ослабляет хватку. Воспользовавшись секундным замешательством, Чимин отталкивается от груди Чонгука, вынуждая его сделать шаг назад, и отплывает спиной вперед. Приходит его очередь смеяться и блядски стрелять глазами. Чонгук старается прийти в себя. Глазеет на Чимина в легком шоке, а тот безмятежно улыбается в ответ. Чонгук проверяет свое плечо. На коже краснеет отпечаток зубов, по которому он ведет кончиками пальцев. И Чонгука на самом деле волнует не то, что он будет руководству говорить, когда они увидят на нем слепок чужих зубов, а сам факт того, что Чимин его укусил. В первый раз. Чонгук глядит на Чимина укоризненно. — Сам виноват, — заявляет бесстыжий Чимин, преспокойно дрейфуя к противоположному бортику бассейна. — Больно же. — Чонгук, как обычно, давит на сострадание, но не срабатывает. Бессердечный Чимин легко выбирается из воды и вальяжно идет за шампанским, зачесывая мокрые волосы назад обеими руками. Знает, что Чонгук с него не сводит глаз ни на секунду — для него старается, покачивая бедрами и сексуально поправляя прическу. Берет бутылку и делает несколько глотков, обхватив горлышко губами — и думает, конечно, не о вкусе божественного шипучего напитка, а об опосредованном поцелуе. Ему все еще жарко. И внутри щекотно — не только от пузырьков шампанского. Чимин оборачивается на Чонгука, доплывшего до него, но оставшегося в воде. — Подуть? — ласково спрашивает Чимин, но по его лицу ясно: если Чонгук даст ему к себе приблизиться, получит еще один укус. И в этот раз из него точно вырвут кусок плоти. Чонгук собирает яйца в кулак и рискует: — И поцеловать. Чимин удивленно хлопает мокрыми ресницами, глядя на Чонгука, сложившего руки на бортике и опустившего сверху подбородок. Сама невинность. — Тебя Тэ покусал? — Чимин пытается понять, что с Чонгуком произошло. До прихода Чимина он вроде был трезв. А ведет себя так, словно знатно принял на грудь и крепкий алкоголь развязал ему не только язык, но и руки. — Ты только что. Чимин подходит к бортику, не опасаясь того, что Чонгук может его схватить за ноги и уронить обратно в бассейн. Он присаживается перед Чонгуком, а потом садится, широко разведя ноги и опустив их в воду по обе стороны от Чонгука. — Наглость — второе счастье? — спрашивает Чимин, склоняясь над притихшим Чонгуком, который не смеет опустить глаза ниже его носа. Какой приличный мальчик. Всегда бы таким был. — Ты мое единственное счастье. Чимин громко смеется — как хорошо, что алкоголь уже ударил в голову. Принимать такие признания, будучи трезвым, все еще отчего-то неловко. Наверное, Чимин просто не привык. Но когда Чонгук начинает нести всю эту романтическую чепуху, он такой милый и наивный, что невозможно не растаять. — Ладно, подлиза, давай поцелую, — сдается Чимин. Он сегодня добрый. Чимин ставит бутылку на пол, подальше от воды и Чонгука, и наклоняется ближе к нему. Чонгук замирает. Чимин удерживает его за плечо и нежно целует покрасневшую после укуса кожу. Ему хочется сделать глупость: повернуть голову и жадно припасть губами к соблазнительно мокрой, мощной шее Чонгука, облизать его чувствительное ухо, проложить дорожку легких поцелуев по щеке к губам и… Чимин быстро себя тормозит. Отстраняется и смотрит на Чонгука, который, кажется, не дышит и окончательно теряет связь с реальностью: глаза очаровательно широко распахнуты, взгляд остановившийся и пустой. Чимин победно улыбается. Не один Чонгук умеет шокировать своими неожиданными признаниями. У Чимина тоже есть действенные методы. Он мастер спонтанной импровизации. Чонгук резко выдыхает. Дышит — уже хорошо. Чимин пьет шампанское, игнорируя до поры до времени руки Чонгука, которые сначала ложатся на его икры под водой, а потом поднимаются вверх к коленям, останавливаясь в нерешительности на середине бедер. — Хватит бухать, — бормочет Чонгук, властно тянет Чимина ближе к краю борта и прижимается щекой к его животу, обнимая. Чимин машинально кладет руку на его голову и гладит по мокрым волосам. Иногда Чонгук напоминает ему бездомную собаку. Иногда — недолюбленного ребенка. Но все чаще последнее время — чертовски сексуального мужчину, которого Чимин до боли хочет. — У меня стресс, — тяжело вздыхает он, пока еще справляясь с гормонами. — Мне нужно снять напряжение. — Я знаю более действенный способ… — говорит Чонгук на сатури, многозначительно понизив голос. У Чимина вырывается истерическое ржание, которое он не может остановить. Этот парень, блин! Он его точно с ума сведет. Как Чимину остановиться? Как ему остановить Чонгука? Когда так сильно хочется поддаться искушению и наделать кучу глупостей, о которых придется до конца жизни жалеть и сокрушаться… Чимин отталкивает Чонгука от себя и сразу же упирается ногой в его грудь. Чонгук хватается руками за бортик и сопротивляется давлению, упрямо смотря на Чимина снизу вверх. Не отступится. Чимин это знает. И ужасно боится, что в следующий раз Чонгуку сдастся — и отдастся. — Ты играешь в опасные игры, Гукки, — выдыхает Чимин и толкает его ногой. Чонгук может его схватить и утащить за собой, но, как всегда, поддается и безвольно уходит под воду. Он позволяет Чимину делать с собой все — позволяет больше, чем кому-либо другому. Испытав острый укол разочарования от собственной трусости (убить себя хочется), Чимин с трудом справляется со своими эмоциями. Хорошее настроение мигом исчезает. Пора прекращать эту игру — они и так зашли слишком далеко. Только чудом им удалось так долго балансировать на тонкой грани — и не сорваться. Чимин встает с бортика, выбирая в итоге бутылку шампанского, а не Чонгука. Перешагивает через свой мокрый халат, надевает пушистые белые тапочки и неспешно направляется к вещам Чонгука. Вытирается его майкой, надевает на себя его шорты и худи. Оборачивается через плечо, проверяя реакцию: Чонгук подплыл к бортику и глядит на него глазами преданной и брошенной собаки, оставленной хозяином на привязи в лесу под проливным дождем. У Чимина сердце кровью обливается, но он делает волевое усилие и принимает непростое решение: не вестись и пытаться выстоять до конца, каким бы он ни был. А так хочется бросить все, кинуться Чонгуку на шею и утонуть в любви к нему в этом дурацком бассейне... Чимин улыбается Чонгуку через силу, салютует ему бутылкой и уходит. Чонгук за ним не следует. Но его прямой и потемневший взгляд ясно говорит: в этой игре Чонгук Чимину не поддастся и не проиграет. Из-за Чонгука сон Чимину не светит попросту никогда.