Вкус дня

      За мучениями Тиамата Гелиос наблюдала с самодовольной усмешкой. Она откинулась на спинку стула, не пытаясь прикрыть тело разорванной блузкой, ёрзала от нетерпения, постукивала ноготками по подлокотнику, в то время как демон не сводил с неё голодного, жаждущего взгляда. Он был напряжён, точно натянутая струна, дрожал от возбуждения, дышал неровно, словно ему не хватало воздуха, неспособный на чём-либо сосредоточиться. И, как следствие, неспособный даже воззвать к своим демоническим силам. Последнее сильнее всего распаляло азарт Гелиос. Ей всякий раз нравилось подобное зрелище: когда существо поглощено чем-то настолько, что забывает о своей сути, о себе самом. Сейчас Тиамат был беззащитен и опасен, как оголённый провод.       А значит следовало его добить.       – Так, – выдохнул Тиамат, запустив пальцы в рыжие волосы, собираясь с мыслями. – Гелиос. Слышали это имя?       — Я слышала, — Гелиос повела плечом. — Рассказать?       – Тебя я не спрашивал.       – Как грубо, – она улыбнулась, подавшись вперёд. – Для мальчика с диким стояком.       Полицейские расхохотались.       — Я не... — парень стиснул зубы, крепко сжав кулаки, опираясь руками о стол. Голос предал Тиамата и прозвучал по-юношески высоко. — Ну так что? Кто в курсе?       – Бог Солнца, – произнёс один из присутствующих. — Который ездил по небу на золотой карете.       Гелиос закатила глаза, и это не укрылось от взгляда Тиамата. Он хмыкнул. Теперь и у него было чем поддеть её, раздразнить – осталось только воспользоваться этой информацией в нужный момент.       — А Елена Троянская?       Тиамат улыбнулся нахальнее, заметив мелькнувшее на лице Гелиос удивление. Это имя тоже принадлежало ей. Точнее говоря, той женщине, что часто появлялась в свете, носила роскошные одежды и своим нахальством и смелостью вызывала восторг у правителей и зависть у их спутниц. За Елену боролись на смерть, после её отказа совершали самоубийство, перед ней преклонялись, как перед божеством. Гелиосом она становилась, надев тяжёлый мужской доспех и расправив сияющие солнцем крылья. Причина этой двойственности была проста: в века патриархата мужчины на поле битвы охотнее вставали под руководство другого мужчины, нежели считались с мнением женщины. Гелиос не пыталась изменить общество, она подстраивалась под него и существовала в нём, потому что общество помогало ей приблизиться к цели. Убить Бетельгейзе и Огму. Ради этого можно было проглотить гордыню и откликаться на два имени.       – Всегда знала, что Ангетенар – трепло, — произнесла она.       – Прекраснейшая, – буркнул полицейский. — Тебе мифы в голову ударили, Центаури? Ближе к делу!       – Именно, – Гелиос улыбнулась, закусив нижнюю губу. – Я тоже хочу... побыстрее.       Тиамат нахмурился, стараясь сохранять невозмутимое выражения лица, но в каждом его движении было заметное напряжение. Гелиос скользила по нему взглядом, изучая, рассматривая, оценивая. Чёрная строгая форма полицейского была ему определённо к лицу. Жаль только, что высокий воротник скрывал следы от укуса на шее.       – Это имя валькирии, — Тиамат показал фотографии Гелиос на проекторе. — Гелиос и, предположительно, Елена. Хищник? Да. Безрассудна? Да. Нападёт в открытую? Да.       – Особенно на маленьких лордов.       – Кстати говоря, – Тиамат засунул руки в карманы штанов. – Хоть один из вас сегодня додумался надеть золото?       Он окинул взглядом присутствующих, изо всех сил стараясь игнорировать Гелиос. Никто не поднял руки, не продемонстрировал украшение, не дал понять, что он пришёл подготовленным. Гелиос улыбнулась, слегка оттянув воротник блузки, игриво сминая пальцами ткань. Тиамат закатил глаза, демонстрируя безразличие.       – А придётся, – продолжил он. – Лучшая стратегия в борьбе с Гелиос — носить золото и не. Связываться. С Гелиос.       На этот раз она промолчала, надменно вскинув голову и переложив ногу на ногу. Тиамат до боли сжал челюсти. Даже в таком простом движении было что-то ненормально эротическое, возбуждающее. И демон, уже разогретый до начала презентации, сейчас остро реагировал на каждый жест ангела. Она была не просто смелой и наглой. Она была опасной.       – Как и другие валькирии, она быстрая и сильная, — Тиамат запустил запись с камер видеонаблюдения. – Сосёт кровь...       – ...и не только.       Тиамат поднял раскрытую ладонь, его пальцы заметно подрагивали. Видимо, он и сам хотел пошутить подобным образом.       — Плюсом ко всему, — продолжил он, прерывисто выдохнув. — Она контролирует тех, кто ниже в иерархии. В том числе и мертвецов. Так что... если в морге участка остались трупы валькирий, то их следует передать на утилизацию. Гелиос не воскресит прах.       – Откуда такая уверенность? – спросил полицейский.       – Так действует некромантия. Нельзя заставить работать органы, если их нет.       – Один твой орган я заставляю работать и без некромантии.       – Ты, — Тиамат хмыкнул, подавшись вперёд. — Прекратишь себе льстить или тебе помочь?       – Язвить ты тоже не умеешь, — хмыкнула Гелиос. – Боже, сколькому же тебя нужно научить.       Тиамат закрыл глаза и отвернулся к экрану. К его щекам прилил жар, и он не хотел, чтобы Гелиос это заметила.       – Её возраст — более двух тысяч лет, – продолжил он. — Предполагаю, это древнейшее существо на планете.       Гелиос прыснула от смеха, и Тиамат дёрнулся. Это снова пустая издёвка или демон сказал невероятную глупость?! До встречи с Гелиос он и вовсе предполагал, что в мире не было никого древнее североамериканского короля вампиров и единственного на континенте десятикрылого ангела. Ангетенару на момент смерти было около тысячи лет, а ныне живущему Кетцалькоатлю — тысяча сто. Со своим образом жизни и склонностью драматизировать кровососы долго не живут.       — А ещё это существо – начало, – продолжил Тиамат. – Генерал валькирий.       – Надо же. Хоть где-то ты попал в яблочко.       Тиамат скрежетнул зубами. Почему каждая её реплика так сильно сбивала с мысли? И, что более важно, почему, несмотря на свою злость, он заводился ещё сильнее? Его просто дразнила стервозная женщина, которая при желании могла разорвать его на части. Тут, буквально, не было ничего сексуального.       – Просто заткнись, – с невозмутимым видом ответил он. – И я попаду ещё и в тебя.       Полицейские присвистнули и захохотали. Они реагировали несерьёзно, не чувствовали опасности и не излучали страха. Неужели генеральша и их эмоции подавляла также мастерски, как и подавляла свои? Гелиос нарочито медленно облизнула верхнюю губу.       – Пока эта тварь в городе, валькирий убивать нельзя, — произнёс Тиамат. — Задерживаем, составляем протокол и отправляем к кровавой ведьме в Жерминаль. И пускай Криста и Гелиос переубивают друг друга.       – До Жерминаля добираться день, – ответили ему. – На автозаках.       – Значит, отправим вертолётом, – ответил Тиамат. – Я... это устрою.       Гелиос вновь вскинула брови, она поднялась со стула, обошла стол, приблизилась к Тиамату, заставив его невольно отпрянуть назад. На экране крупным планом мелькало её лицо, но полицейские, сидевшие в комнате, не замечали сходства.       – Неужели? – она улыбнулась, пальцами стиснув воротник Тиамата, заставляя парня смотреть себе в глаза. — Маленький лордик так боится за жизни людей или просто пытается интриговать?       – Я полицейский, – хмыкнул Тиамат, склонившись. — И в первую очередь я думаю о безопасности гражданских.       – В благородство будешь играть с теми, кто в него верит, — Гелиос выпустила его из захвата. – Свободны, мальчики.       В глазах полицейских мелькнули золотые искры — слишком крохотные, чтобы придать им значение, и слишком яркие, чтобы не заметить их. Они покинули кабинет, оставив Тиамата и Гелиос наедине в мерцающем полумраке.       – Знаешь, – выдохнул он. – Поначалу я хотел убить тебя быстро. Сейчас я решил, что ты не умрёшь, пока мне не надоест.       – Уверен, что это случится? — она скользнула ладонями по его телу и улыбнулась, ощутив дрожь, услышав прерывистый вздох. – Как мило. Я ничего не сделала, а ты уже напрягся.       – Просто не люблю, — он прислонился поясницей к столу и откинул голову назад, когда Гелиос прижалась к нему, расстёгивая пуговицы, пробираясь под ткань рубашки. — Когда меня трогают без согласия.       – Где трогают? – она улыбнулась, кончиками пальцев проведя вдоль ширинки, обхватывая отвердевший, выступающий бугор. – Здесь?       – Х-ах...       – Ну же, лордёныш, – промурлыкала она ему на ухо. – Быть таким уязвимым – опасно.       — Ммгм!..       – Ты готов поговорить о деле, хороший мой? — прошептала Гелиос, водя пальцами вверх-вниз вдоль ширинки, словно играя. – У меня оно первостепенной важности.       — Д... да-ах!..       – Ш-ш-ш, – она с жаром прикусила его мочку уха. — Я понимаю, ты любишь свою работу. Но не стоит быть настолько эмоциональным.       – Я, – он впился ногтями в ладони, пытаясь сосредоточиться, что было невероятно трудно сделать из-за дразнящих действий Гелиос. – Спокоен. Абсолют... но.       – Может, тебе что-то мешает? – она скользнула поцелуями по его шее к ключицам, обжигая кожу прикосновениями. Тиамат содрогался от малейшего движения. – Мне дать тебе время на передышку?       Вместо ответа Тиамат прижал к себе девушку, глубоко, со злобой и яростью поцеловал её, тем самым заставляя заткнуться, тазом невольно толкаясь навстречу руке. Ладонью он пробрался под её разорванную блузку и стиснул пальцами грудь, сжал отвердевший сосок. И чувствовать, касаться и сжимать такое пылкое тело было... любопытно. Его хотелось изучать, исследовать, выявить слабые места, чувствовать. Увидеть в этой надменной стерве слабую, нежную женщину, едва способную дышать от взаимной страсти. Но не сейчас. Сейчас, должно быть, впервые в жизни Тиамат не был властен над другим живым существом. Властны были над ним.       Он выдохнул в поцелуе и всем телом подался вперёд, срываясь на слабые, по-юношески нежные стоны. Гелиос ласкала его, глубоко целовала в ответ, словно пробовала на вкус, с наслаждением вдыхала его запах. И не отняла руки, когда Тиамат содрогнулся, глухо простонал, откинувшись назад и кончая.       Гелиос на мгновение прервала поцелуй, но Тиамат подался вперёд, ловя губами её губы, безмолвно умоляя о продолжении. Каждый раз после оргазма он переставал принадлежать себе и превращался в... кого-то другого. В того, кто требовал любви, боялся одиночества и сильнее всего на свете хотел ощутить тепло чужого тела. Становился собой.       Тем, кого ненавидел.       Гелиос вновь прервала поцелуй, коснулась губами шеи Тиамата, пульсирующей вены, наслаждаясь тяжёлым дыханием парня. Она была голодна, демон это чувствовал, и всё же не нападала. Он прерывисто выдохнул, пальцами зарывшись в мягкие, золотистые волосы.       — Гелиос, – прошептал он, закрыв глаза, прижимаясь губами к её уху. – Гелиос.       – Ты так нежен, лордёныш, – она улыбнулась, проведя ладонью по его щеке, вглядываясь в глаза. – Но этого мало.       – Что..?       — Кончай.       Тиамат дрогнул всем телом, вновь ощутив приливший к паху жар и яркую, головокружительную вспышку удовольствия. Гелиос ухмылялась, вглядываясь в его лицо, большим пальцем надавив на нижнюю губу. В её глазах мелькали крохотные золотые искры. Демон стиснул зубы, крепко сжал кулаки. Его тело слишком отчаянно отдалось приказу, слишком резко ответило и слишком ярким был этот насильственный оргазм.       – Кончай.       Он вновь напрягся, пытаясь сопротивляться, но в итоге лишь сдавленно простонал, откинувшись назад.       — Кончай.       – Прек..!       Каждый приказ был как удар хлыста. Удовольствие было невыносимым, практически болезненным, слишком резким, слишком неправильным. Он зажмурился, взывая к своим способностям, вселяя в Гелиос раболепный ужас и разрушительный гнев. Не помогло.       Она лишь улыбнулась, на этот раз позволяя ему отдышаться.       – Ты согласен на меня работать? — промурлыкала она, сжимая в объятиях дрожащего парня. Его тело после насильственной ласки было таким чувствительным, словно представляло собой оголённый нерв.       — Ты... – часто и глубоко дышал он. — Со мной не расплатишься...       – Неужели?       – Не взду..!       — Кончай.       Тиамат содрогнулся от новой вспышки смешанной со жгучим удовольствием боли, его стон перешёл на низкий, утробный рык. Мысли расплывались, то, что должно вызывать наслаждение, превратилось в пытку и принуждение. Гелиос была близко, смотрела ему в глаза и улыбалась, наблюдая за его беспомощностью.       – Мне нужно найти моего младшего родственника, – произнесла Гелиос, прижимаясь, заключая Тиамата в ласковые, практически любовные объятия. У него не было сил оттолкнуть её. – Я не знаю его имени, не видела его, не знаю, где искать, — произнося это, она покрывала медленными, чувственными поцелуями шею и плечи Тиамата. — И он пахнет, как я. Я не чую его запаха.       – К-как..?       – Не задавай вопросов, – прошептала она. — Действуй. А пока давай ещё поиграем. Кончай.       Больше Гелиос не разговаривала. Она повторяла свой приказ снова и снова, прерываясь только на долгие поцелуи, поддразнивания, даже на оскорбления. Тиамат содрогался и съёживался, пытаясь защититься от щекотки, зажимал уши, пытаясь не слышать её приказов. С каждым насильственным оргазмом боль из паха перетекала во всё тело, сводила мышцы, лишала воли.       Гелиос цокнула языком, не сразу заметив, что Тиамат потерял сознание.       – Перестаралась.