Ганслингер

Полночи Эррон ехал на Найте, обнимая одной рукой обмякшее тело девушки, которая за все это время так и не пришла в себя. К счастью, на небе светила полная луна и всадник без особого труда мог различать путь. Наконец, посреди широкой дороги Эррон заметил большой темный силуэт повозки и облегченно вздохнул. Здесь пролегал маршрут переселенцев и он надеялся, что его след затеряется во множестве подобных ему. Из Старфолла никаких фургонов не выезжало, значит и искать будут тех, кто передвигается верхом. Конечно, путешествие в фургоне будет медленным, но это была временная мера. Все было сделано для того, чтобы запутать возможных преследователей. Эррон подъехал к ожидающим его людям Дика и не слезая с Найта приветствовал мужчин касанием кончиками пальцев к шляпе. Он обменялся с ними последними новостями и лишь потом слез с жеребца, аккуратно снял девушку и на руках отнес ее в фургончик. Устроив дочь шерифа на тонком одеяле он вылез из повозки, перенес в нее седельные сумки, расседлал Найта и привязал к фургону. Попрощавшись со своими сообщниками Эррон залез на сиденье, взял поводья и хлестанув мулов направил фургон вперед. Остаток ночи покажется ему долгим, двигаться придется очень осторожно, но начало пути все равно положено, и это успокаивало Эррона. И все же, сомнения в правильности совершенного поступка одолевали наемника все то время, что он ехал по пустынной дороге. Он прокручивал в голове намеченный маршрут, менял мысленно детали и вновь анализировал, пытаясь найти наиболее приемлемый вариант. Скорее всего, путь от Старфолла до Уикетта растянется на несколько недель, это при условии, что все пройдет без проволочек и девушка не станет оказывать сопротивления. Но она может оказаться строптивицей, по их следам могут отправиться техасские рейджеры или же они могут столкнуться с враждебными индейцами или нарваться на какую-нибудь банду. Каждая возможность была маловероятна, но не исключалась полностью. Инстинктивно рука Эррона потянулась к кобуре и коснулась прохладной металлической рукояти. Оружие с ним, на месте, значит все будет в порядке! Утро уже вступило в свои права, окрасив горизонт в яркие насыщенные красно-оранжевые цвета. Глаза Эррона начали слипаться, ему требовался основательный отдых, впрочем как и мулам. Но он знал, что ему придется держаться еще как минимум пару-тройку часов. Внезапно, Эррону показалось, что послышался чей-то стон. Он не был уверен из-за шума катящейся повозки, что это было в самом деле, вполне возможно, что его уставший мозг просто играет с ним. Однако, наемник решил проверить, не очнулась ли девушка. Он остановил фургон, спрыгнул на землю, прошел в конец, потрепал Найта по загривку и лишь потом, откинув брезент с одной стороны, запрыгнул внутрь. И тут же натолкнулся на испуганный взгляд. Девушка настороженно смотрела как он подходил к ней все ближе и ближе. Каблуки высоких кожаных сапог гулко стучали по деревянному дну фургончика, вторя ударам сердца Эррона. Наемник подошёл к девушке и присел перед ней на корточки. От его изучающего взгляда не укрылись ни бледность кожи, ни выделявшееся темное пятно в месте удара. - Прости, обычно я не бью женщин, особенно таких хорошеньких, - низкий глубокий голос разнесся по фургончику и девушка вздрогнула от неожиданности. - Мне жаль... Эррон видел, что дрожь пронзала хрупкое девичье тело. Очевидно, что она была до смерти напугана всем произошедшем. Эррон старался говорить спокойно и уверенно, не желая напугать девушку еще больше. - Кто т-ты? - голос девушки был неестественно высок и слегка охрипшим. В нем слышался страх, а может даже ужас, который мужчина хорошо мог ощущать. Казалось, этот страх он мог черпать ложкой. И это ему не нравилось. Убивать всякую дрянь ему было не сложно, смерть мерзавцев в каком-то смысле даже приносила удовлетворение. Но чтобы бить и унижать женщину - такого с ним никогда не было. Не свойственное, обычно, наемнику чувство вины терзало душу и пробуждало отголоски совести. В чем была виновата эта маленькая малышка, которую ему пришлось так жёстко вырубить? Да, собственно, ни в чем не было её вины. Лишь в том, кем был её отец. - Не бойся... - голос его прозвучал даже для него самого как-то неуверенно. "Идиот, разве она может тебя не бояться, если ты врезал ей и похитил из дома" - мысленно обругал себя мужчина. - Я ведь тебе уже сказал, что не бью женщин, - повторил он, уже тверже и протянув руку вперед слегка коснулся кончиками пальцев её подбородка. Он повернул слегка её голову в сторону, рассматривая плоды своей работы. Щека девушки слегка припухла и на ней выступил безобразный синяк. - Меня ты ударил, - с явным укором сказала Саманта. - Так кто ты? - Кто я? Боюсь ответ тебе не понравится... - его серые глаза сверкнули серебром в полумраке и, надо полагать, губы искривила усмешка, которая не была видна из-за платка. - Я - Ганслингер, детка... Ганслингер... Саманта внутренне застонала, но с губ её не сорвалось ни единого звука. Черт бы все побрал! Это прозвище было ей слишком хорошо знакомо. Будучи дочерью шерифа она знала много имён разбойников и бандитов. Перед ее глазами порой мелькали листовки "Разыскивается", а память хранила множество малоприятных лиц. Конечно, как молодой девушке, это информация была не слишком нужна ей, но отец никогда не пресекал ее любопытства, а порой даже сам рассказывал подробности тех или иных преступлений, совершенных бандитами. Про Ганслингера она слышала, но вот то, что он был в розыске, этого она не припомнила. Да, его личность обсуждали. Да, он был убийцей, наёмником. Давал ли он повод себя арестовать? Нет. Он убивал либо тех, кого разыскивали живыми или мёртвыми, либо убивал так, что его причастность вообще было невозможно доказать. Иногда, запугивал, но ни один из тех, с кем имел дело стрелок не отважился пожаловаться на него. Отец скрежитал зубами по поводу этой ситуации и неуязвимости этого человека. Но ни один шериф не имел основания арестовать его. И вот теперь такой повод у законников появился благодаря грубой ошибке самого Ганслингера. Похищение дочери шерифа. Что случилось? Почему она ему понадобилась? Было ли этого связано с деятельностью её отца? Да, безусловно. А ведь отец её предупреждал, что могут быть неприятности. Даже заводил пару раз разговор о возможном похищении его родных и близких. А она не отнеслась к его словам серьёзно. И вот чего ей это стоило. Стала пленницей хладнокровного убийцы. - Вы меня убьете? - осторожно спросила Саманта у своего похитителя и посмотрела на его красный платок, скрывающий рот, который должен был дать ей ответ. В глаза смотреть не рискнула, боясь прочитать в них неутешительную правду. - Нет. Если бы хотел убить - уже сделал это. Мужчина медленно выпрямился в полный рост и верх его шляпы коснулся брезентового потолка. Саманта поразилась высотой роста этого человека. В нем явно было более шести футов. Рядом с ним она окажется маленькой девочкой. - Тогда зачем я вам нужна? - отважилась Саманта задать ещё один вопрос, приободренная тем, что он ответил на предыдущий. - Да мне, ты, детка, вроде как и не к чему... - насмешливо по-южному растягивая слова произнес мужчина. - Но вот кое-кто сильно жаждет знакомства с тобой. Саманта была сбита с толку. Ну, конечно же, Ганслингер только наёмник! Ему платят - он выполняет. Этот человек пешка. А кто же тогда заказчик? - Кто? - только и выдавила из себя девушка и поморщилась. Голова все еще болела, руки и ноги затекли, к тому же грубая пенька натерла нежную кожу. А ещё во рту пересохло и горло саднило. - Не могу сказать. Доберёмся до места - увидешь. Сказав это мужчина покинул её и через пару минут фургончик снова пришёл в движение. Саманта разозлилась. Этот мерзавец даже не спросил её о самочувствии, не предложил воды или еды. Просто бросил её тут связанную, как ненужную вещь. Слезы отчаяния брызнули помимо воли из глаз. Видимо, жалости и сочувствия она не увидет в ближайшее время. И даже простого человеческого отношения ей не видать. Саманта вновь легла на одеяло и постаралась не обращать внимание на тряску и боль. А слезы все катились из глаз и не желали останавливаться. Она не знала, сколько прошло времени. Может час, может больше. Саманта периодически провалилась в тревожное забытье и потом стремительно выныривала из него с бешено колотящимся сердцем. Тело её давно одеревенело и болело, а желудок протяжно урчал, напоминая ей о том, что со вчерашнего вечера во рту у неё не было ни крошки. Конечно, она могла закричать, в надежде, что до похитителя долетит её слабый голос. Но девушка не могла точно сказать, чего боится больше - увидеть его или не видеть вовсе никогда. На удивление, отчаяние прогнало страх и на его место пришел гнев. Да кто он такой, в самом деле, и как смеет так относиться к ней! Она живой человек, а не бесчувственная кукла, которую можно бросить в угол и забыть. Саманта сбросила туфлю с ноги, взяла в связанные руки и начала стучать обувью по полу, в надежде привлечь внимание своего похитителя. Видимо, Ганслингер ее услышал, так как вскоре фургон свернул резко в сторону и остановился. Саманта слышала шаги и настраивала себя на воинственный лад. Больше она не станет выказывать страха перед этим бандитом. Ее отец - шериф и она должна быть дочерью, достойной его, нельзя поддаваться отчаянию, нужно затаиться, понаблюдать и, кто знает, может Ганслингер потеряет бдительность и ей удастья сбежать. Мужские шаги затихли и наемник заглянул внутрь. - Делаем привал. Сама слезешь или тебе помочь? Саманта гордо вздернула подбородок и попыталась придать твердости и уверенности своему голосу. - Я в состоянии сама о себе позаботиться! Но было бы не плохо развязать мне руки. Она поднялась на колнени, потом неуклюже встала в полный рост и мелкими шажками проследовала к выходу. Девушка протянула руки мужчине и к ее удивлению он без всяких возражений достал из-за голенища сапога нож и перерезал веревки, опутавшие ее запятья. - У меня нет цели издеваться над тобой. Если ты будешь послушной девочкой, обещаю, что ни один волос не упадет с твоей драгоценной головы. - А если не буду? - дерзко спросила Саманта. Наемник ничего ей не ответил, но его пристальный, чуть прищуренный взгляд, окинувший ее с ног до головы был красноречивее всяких слов. Саманта отвела глаза в сторону и попыталась выбраться из фургона. Наемник сделал шаг назад, давая ей место. Саманта спрыгнула на землю и тут же пошатнулась, от того, что резкое движение вызвало темноту в глазах. В считанные секунды Ганслингер оказался возле нее, схватив в железные тиски своих сильных рук. От этого близкого объятия Саманту бросило в жар и щеки залило краской. Никогда раньше ни один мужчина, кроме отца, не обнимал ее и не прижимал к своему телу. Резкий мужской запах проник в ее ноздри, но отвращения не вызвал, скорее взволновал - наемник пах лошадьми, порохом и тем неуловимым собственным ароматом, что был присущ ему одному. Как только темнота в голове рассеялась Саманта сразу же отстранилась от Ганслингера, а он, к ее огромному облегчению, не пытался ее удерживать. - Если расчитываешь на завтрак, придется потрудиться вместе со мной. Я распяргу и напою мулов, а ты собери хворост, - небрежно бросил Эррон девушке и тут же пошел к измученным животным. Саманта собиралась возразить ему, но увидев удаляющуюся широкоплечую фигуру передумала. Она напомнила себе, что надо для начала усыпить его бдительность, а для этого придеться побыть наивной простушкой.