All of my love

*** День отъезда настал очень быстро. За это время Минории не удалось как следует поговорить ни с кем из подруг, даже с Сереной. Дело в том, что на Венере были приняты пышные проводы невесты в дом будущего мужа — балы, охоты, девичники и народные гуляния. Та неделя, которую королева выделила на сборы, ушла на празднование большого события — старшая дочь королевы Афродиты выходила замуж. Минория, конечно, радости от всего происходившего не испытывала, но она дала себе слово — вести себя нормально, насколько это возможно, ни словом, ни делом не предать доверие матери и короны. Она прекрасно осознавала всю опасность, щекотливость создавшейся ситуации, знала, что Серенити сыграла с ними злую шутку, заманила их в ловушку, хитро расставленную, но подготовленную с самого начала. С их стороны глупо было тягаться с Серенити. Королева была мудрой, хитрой и изворотливой, как в делах войны, так и в вопросах дипломатии. Но карта была разыграна. Единственное, что Мине оставалось, так это доказать всем, что их с Кунсайтом энергии несовместимы, что быть им вместе не суждено. И хоть королева Серенити была уверена в обратном, Мина не сомневалась в своей выдержке и терпении. И вот сундуки собраны, лучшие платья, ленты и украшения уложены. Минория не собиралась их носить. Меньше всего ей было нужно внимание Кунсайта. Она уже успела убедиться, что его тяга к ее красивому телу велика. И именно консумация брака могла перечеркнуть все их усилия. Венерианцы славились не только своей красотой, но и весьма не целомудренным нравом. Минория тому была подтверждением. И хоть в свои шестнадцать лет она все еще оставалась невинной, связано это было скорее с ее обязанностями, чем с личными предпочтениями. Если бы она могла, давно бы отдала свое тело Адонису. Но скандал вселенского масштаба и проклятия от матери не слишком прельщали. Потому она знала о любви все, что не касалось физического лишения чести. Афродита вплыла в покои величаво и красиво. Минория всегда поражалась удивительной грации и выдержанности своей матери. Венерианцев часто называли пошлыми, лубочно-красивыми, но про Афродиту такого сказать не смог бы ни один дворцовый сплетник. Её можно было назвать слишком молодой, слишком красивой, но в державности и стати отказать ей было нельзя. Прирожденная королева. Минория когда-нибудь надеялась стать такой. Эта призрачная надежда умерла в тот день, когда ее обещали Кунсайту. Замужество с землянином лишало ее статуса наследной принцессы. Чтобы стать королевой нужно было выйти замуж обязательно за венерианца. Их династия ревностно блюла чистоту крови. - Ты готова? - спросила Афродита, присаживаясь. Минория мельком взглянула на мать и отвернулась к окну. Плечи ее были напряжены, а сведенные пальцы нервно подрагивали. Неожиданно она развернулась и кинулась в объятья к матери. - Ах, мама, - заплакала Минория, она так долго сдерживала рыдания, что эта маленькая слабость казалась настоящим облегчением. - Я не хочу ехать! - Дорогая, - жалостливо произнесла Афродита. Она любила всех своих дочерей, и незавидная судьба Минории разрывала ей сердце. Она должна была стать королевой, ее готовили для этого и обучали, младшая Анфея не годилась для этой роли. - На все воля королевы Серенити, мы не можем с ней спорить. Раз она считает этот брак полезным для Альянса, значит, так тому и быть. - Мама, - Мина подняла голову с груди матери, - а что, если Кунсайт — действительно мой суженый? Что если наши энергии совместимы? - Тогда ты будешь счастлива в браке, - усмехнулась Афродита, любовно погладив дочь по голове. - Разве это так уж плохо, любимая? - Наверное, нет, - глухо ответила Мина. Ей очень хотелось рассказать матери о предсказании из старой книги, но она понимала, что это будет настоящей слабостью, не слезы. Мать все равно не сможет защитить её, так зачем же резать на живую её и так хрупкое сердце? - Я готова, - сказала она, стерев мокрое с лица. - Нам нужно идти. Афродита теснее прижала дочь к груди, прошлась губами по щекам, убирая последние слезы. Она знала, что рано или поздно всех дочерей придется отдать мужьям, в новый дом, но не думала, что это время настанет так скоро, не ждала, что первой станет Минория. Вместе они дошли до зала телепортаций. Королева сама набрала нужную комбинацию на терминале. Доступ, конечно же, был открыт. Кунсайт ждал Минорию. Афродита в последний раз обняла дочь, поцеловала, затем отстранилась и сказала: - Помни, милая, любовь расцветает ярче и сильнее во время войны, словно цветок пробивается сквозь камень. Если уж так все вышло, дай лорду Кунсайту шанс, возможно, он окажется именно тем, кто подсветит твоё сердце. Минория уже вошла в телепорт, когда поняла истинный смысл слов матери. Она знала! Все знала, и про книгу Венеры, и про планы Серенити. Сердце неприятно кольнуло — Афродита не планировала мешать планам лунной правительницы. Но она дала совет. Не противиться. Потому что они стояли на пороге войны такого масштаба, что только Мессия их могла спасти. *** В отличие от своих подруг, Литавра не боялась отправиться на Землю, со временем стать женой лорда Нефрита. Нет конечно, она верила Минории, понимала всю опасность последствий, которые могли наступить для них всех, будь они чуть менее внимательными, чуть боле легкомысленными. Но ей исполнилось только шестнадцать, ей хотелось любви и обожания, балов, охот, ухаживаний. Ей не хотелось думать о неминуемой войне. А Нефрит был очень красив. Значительно старше, опытнее, ему было, чему ее научить как в войне, так и в дипломатии. Он был интересным собеседником, дельным советчиком и славным воином. Литавра осознавала, что из-за Хауры, буйного цветка Урана, она будет нелюбимой женой, если Серенити все же заставит их пожениться, но добрым другом Нефриту она все же стать могла. У Литавры было немного друзей, поэтому она ценила саму возможность. Юпитериане не любили долгих прощаний. Отец лишь кивнул, пожелал блюсти честь и никогда не отказываться от доблести, отправил Литу на чужую планету выживать самостоятельно. Тут нечему удивляться. Младший брат Литавры — Йомал должен был занять престол. И отец этому был несказанно рад. В его понимании, хоть традиция диктовала и другое, женщины не должны были находиться у власти. Воля Серенити развязала старику Зевсу руки. Четырехлетний Йомал был венчан на царство, хотя отец обещал их матери перед смертью совсем другое. Литавра ступила в телепорт совершенно спокойно. Благодаря суровому воспитанию, военной выправке, отсутствию близости в родном доме ей не было грустно расставаться с Юпитером. Жизнь с Нефритом могла бы стать не тяжелым испытанием, а приятным альянсом. Оставалось только не сорваться, не влюбиться в этого землянина. И это было самым трудным, потому что Литавре Нефрит уже нравился. Несмотря на все «если». Однако подставлять подруг Лита не собиралась. Она дала слово, на Юпитере такие клятвы не преступали, значит, как и планировалось изначально, если повезет, она будет Нефриту добрым другом. Телепорт перенес Литавру прямо в замок Второго Лорда. Нефрит сам встречал свою будущую жену. Она вышла из искрящегося марева искривленной линии пространства и первое, что увидела в своем новом доме, - его. Нефрит улыбнулся сразу, как заметил появившуюся Литавру. Улыбка эта шла от сердца, оставляя на лице, около глаз, лучики морщин. Несмотря на их бедственное положение, он был рад видеть принцессу. - Привет тебе, миледи, - Нефрит легко поклонился, как того требовал политес, - ты готова разделить мое жалкое существование? Литавра сошла по ступеням, встала напротив Нефрита. Он был выше нее, хотя такое с Литаврой случалось редко. Как и все юпитерианцы, она была статной, высокой и широкоплечей — не отличалась изяществом и хрупкостью. - Не смейтесь, милорд, - фыркнула она в притворном недовольстве. Существование Нефрита назвать жалким язык не поворачивался. Его замок утопал в роскоши, буйстве красок. Видно, что второй в командовании Эндимиона придавал большое значение первому впечатлению, которое производил его замок да и сам владелец. - Когда можно начинать страдать в роскоши и изобилии? - насмешливо добавила Лита, оглядываясь по сторонам. Нефрит вел ее длинными коридорами, увешанными картинами, оружием, коврами. На Юпитере так украшать дом было не принято — она росла в спартанских условиях, поэтому сейчас Литавре казалось, что она попала в какую-то странную сказку, где живут совсем по-другому. - Это все досталось от отца, семейный замок, сам же я больше люблю простоту, именно поэтому и поступил в гарнизон шитенну, - объяснил Нефрит без тени сожаления, почти что весело. - Ваш отец умер, милорд? - слова сорвались с языка, и Литавра тут же пожалела об этом. Её учили выражать свои чувства прямо и ясно, на Юпитере смерть и разговоры о ней не считались чем-то оскорбительным или жестоким. Однако сейчас она вдруг поняла, что для землян такие вопросы могут быть недопустимы. - Простите, - отрывисто добавила она. Нефрит остановился, улыбнулся, пожал плечами. - Не стоит, миледи. Мой отец жив. Он странствует. Все мужчины нашего клана рано или поздно отрекаются от мирской жизни и отправляются в странствие, чтобы изучать лишь звездную карту неба, иногда они остаются на другом крае земли, не возвращаются, но это в наших традициях. Литавра почти что выдохнула. К счастью, ей не удалось задеть Нефрита за живое. - В нашем роду династии правят долго. Столетиями, насколько хватит здоровья, - улыбнулась она в ответ. Чуть печально, конечно. Её готовили с детства к роли королевы, но удачно подвернулась возможность выдать ее замуж за землянина, значит, королевой ей не быть никогда, даже спустя годы. - А правда ли, миледи, что на Юпитере королевой всегда избирают старшую дочь клана? - спросил Нефрит задумчиво. По его взгляду невозможно было понять, какого ответа он ждет. Но Литавра юлить не привыкла. - Правда, - ответила она как можно более равнодушно. Нефрит не был виноват в том, что с ней произошло. - Мне жаль, Лита, - он впервые произнес ее имя. Они стояли в полутемном коридоре и глядели друг на друга. Слова лорда показались Литавре правдивыми. Ему действительно было жаль, что все повернулось вот так. - Ничего, - скрепя сердце произнесла она. У него были такие удивительные синие глаза, что глядя в них Литавра лишь отчасти жалела о своей резко изменившейся судьбе. - Юпитером будет управлять мой брат. Когда-нибудь. - А Вы будете моей женой, - добавил он. - Когда-нибудь. - Литавра вздохнула. Она не могла понять, что чувствует этот мужчина, чего ждет в ответ. Единственное, в чем Лита не сомневалась, так это в том, что почти не жалела об отречении от короны. Глядя Нефриту в глаза, она могла поклясться, что и он не жалел. Почти. *** После прибытия на Землю Рей не выходила из отведенных ей покоев. Не хотелось сталкиваться с Джедайтом, не хотелось разговаривать с ним, вообще ничего не хотелось. Рейана не была дурой. Сговорчивость Серенити не могла принести им ничего хорошего. Скорее всего со стороны королевы это была уловка, а значит, она заранее знала, как поступят сенши, была уже давно на шаг или даже несколько шагов впереди. Рей не любила, когда с ней играли. Она привыкла быть ведущей, а не ведомой, и вот сейчас чувствовала себя обманутой, будто их всех заманили в ловушку. Не сказать, что Джедайт плохо с ней обращался. Нет же, скорее никак. Ей выделили прекрасные покои, оформленные будто по ее личном вкусу — переливающиеся всеми оттенками красного. Ей отрядили искусных служанок, удовлетворяли любой каприз. Но Рей знала, что в этом доме ей не рады. Казалось, будто Джедайт ее боится. Боится и избегает. И это тоже бесило. Да, у них был план. И да, возможно, он провалился. Но это вовсе не означало, что стоило незамедлительно бросить все свои планы и консумировать этот глупый брак. Любовь не была в почете у марсиан. Любовь считалась слабостью, дающей врагу во время боя преимущество. Отец учил этому Рей всю жизнь. Мать только поддакивала. Рей всегда знала, что их брак с самого начала был дипломатическим, построенным на взаимной выгоде, но никак не на чувствах. И родилась Рей лишь потому, что планете нужна была наследница. Именно поэтому она была единственной дочерью. Единственной из принцесс планет малого круга Рей не лишалась короны, выйдя замуж за Джедайта. Именно поэтому она так легко отдала свое сердце Деймосу. Если бы захотела, она могла бы сделать его принцем-консортом, и никто бы не помешал. Никто, кроме Серенити. Попав в непростую ситуацию, терзаясь мыслями о бывшем возлюбленном, теперь-то Рей поняла, почему не стоило отдавать свое сердце другому, пусть и по большой чистой любви. Это было опасно и болезненно. Воистину, любовь была слабостью. В одиночестве в огромном замке Джедайта Рей мучилась от безделья. Единственное, что приносило ей хоть какое-то облегчение, тихую радость, - это тренировки. Еще три года назад Рей слыла лучшей лучницей десяти королевств, восходящей звездой среди тысяч искусных воинов. Раньше она думала, что это передалось от отца, любителя ристалища и длительных военных походов. Сейчас же Рей понимала, отчего такая честь. Она ведь богиня войны, настоящая. Тщеславная сторона Рей ликовала. Было несказанно приятно осознавать себя лучшей, знать, что никто не сможет сравниться с ней в искусстве войны. Но внутренний голос Рей, её чутьё на беду, заходились от ужаса. Она ведь знала, что именно ей уготовано, какая судьба. В очередной раз Рей оттягивала тетиву до уха, запускала стрелу в полет. Мышцы горели от усилий, но Рей не обращала внимания. Сейчас лишь физическая нагрузка могла помочь ей отвлечься от невеселых мыслей. Этот старый проверенный способ — измотать себя физически — Рей часто использовала, когда не могла думать и переживать, когда не знала, как ей быть. Рей отвела тетиву, напряглась, подобралась, стрела соскользнула, вылетела целенаправленно и четко, будто обладала собственным сознанием и желаниями. Рей опустила лук и просто стояла, смотрела на полет стрелы сквозь синие небеса. Неожиданно открыла рот, словно рыба, выброшенная на сушу, царапнула длинными алыми ногтями воздух, не смогла вдохнуть, упала на землю. Её глаза закатились, стали полностью белыми. Рей била крупная дрожь. Со стороны могло показаться, что у нее припадок, но это было не так. Многие знали, что Рей могла по желанию прорицать будущее, но единицы видели, как это происходило непроизвольно. Таким случайным свидетелем стал Джедайт. Он наблюдал за принцессой Марса с террасы, но на глаза ей не показывался. Он давно решил, что им нет смысла общаться лишний раз. И не потому, что у Рей был скверный характер, дурной нрав, нет. Все потому, что Рей была чертовски красива. Он любил Милену, если бы позволили, женился бы на ней вот прямо сейчас, но несмотря на свои глубокие чувства к другой, Джедайт не мог не смотреть на Рейану. Как она оттягивала тетиву до самого уха, как удовлетворенно отпускала стрелу в полет, как всегда попадала в цель. В Рей было что-то колдовское, совершенно ему чуждое и так сильно нужное, что он только и мог завороженно, пристыженно смотреть на нее. Когда Рей внезапно упала на землю и забилась в конвульсиях, Джедайт, конечно же, бросился к ней. Приподнял голову, попытался привести в чувства. Рей выплевывала горячие, незнакомые слова на чужом языке, билась в его руках, пальцы ее сводило судорогой. А потом внезапно все прекратилось. Рей затихла на руках у Джедайта. Дышала она через раз, но спокойно. Когда Рей открыла глаза, они были красными. Ярко-алые зрачки взирали на него, гипнотизировали. А Джедайт держал её лицо в своих ладонях, пытался что-то сказать, но не мог. Это чужое, совершенное существо просто смотрело, пожирало его взглядом. Рей распечатала ссохшиеся губы, прочистила горло. Она попыталась что-то сказать, но не смогла. Её глаза снова закатились. Джедайт подхватил принцессу Марса на руки и телепортировал вместе с ней в лазарет. Рей дрожала мелкой дрожью в его руках. Когда он положил её на постель, а вокруг засуетились слуги, Рей пришла в себя, но открывать глаза не стала. Она не была готова рассказать о том, что увидела. *** Зойсайт выдернул Ами прямо из библиотеки. Она читала книгу, поджав ноги под себя, прямая, как струна, величавая. Во всяком случае, она надеялась такой выглядеть. За несколько недель вынужденной жизни с младшим из террианских генералов Ами поняла кое-что очень важное. Они различались с Зойсайтом как огонь и вода, просто не могли сойтись и быть вместе, даже если бы она и захотела. Мать Ами, королева Афина, всегда учила ее быть осторожнее прежде всего с собственными чувствами. Чувства были опасным оружием, используемым для получения стратегического преимущества, чтобы мучить врага, а потом и добить. Потому умная, развитая не по годам Ами не стремилась заводить воздыхателей, избегала кавалеров, их пристального внимания. И конечно, рано или поздно, ей предстояло выбрать себе в мужья принца или графа, без этого она не смогла бы стать королевой, но по меркурианским законам он должен был быть высокого титула. Земной лорд не подходил на эту роль. Выйдя замуж за Зойсайта, Амелия теряла право на трон. К счастью, у нее было две сестры и три брата — Афина подходила к рождению наследников с умом — допустить упадок династии она не могла. Ами чувствовала некую усталость от всей ситуации, словно на ее плечи лег тяжелый груз, и не снять его. Она не была готова выйти замуж за Зойсайта, наверное, для них обоих было еще слишком рано. Он был взбалмошным, слишком молодым. Если бы у нее был выбор, Ами выбрала бы себе в мужья мужчину гораздо старше, знавшего толк в государственных делах, в управлении регионом, не такого взбалмошного и влюбчивого, как Зойсайт. Но, что поделаешь, воля королевы Серенити была законом. По словам Минории, истинной причиной жестокого поведения Серенити было желание уберечь их всех от большой опасности, пробудить мессию, надеть на ее голову венец, отвести от Тысячелетия проклятье. Ами не сомневалась, что так оно и было, но что-то в этой истории ей не нравилось. Древние предсказания имели свойство сбываться, только не так, как предполагали это люди. Древние мыслили не совсем так, как их потомки через сотни лет. И это могло стать загвоздкой. Серенити могла неправильно трактовать предсказание. И вот тогда все стало бы совсем бессмысленно — их браки, их жертвы. Бледный Зойсайт влетел в библиотеку, схватил Ами за руку. Она хотела что-то спросить, но не успела. Он телепортировал стремительно, без предупреждения и подготовки. Закружил её в лепестках сакуры. Оказывается, это был вовсе не театральный эффект, а естественная способность четвертого лорда. Это было даже мило. Когда Ами удалось унять головокружение, она отняла руку из хватки Зойсайта, огляделась по сторонам и удивленно сказала: - Где мы? Что произошло? - Мы во Флейме, замке лорда Джедайта, миледи, - запыхавшийся Зойсайт тяжело дышал, было видно, что внезапная телепортация отняла у него много сил, - Ваша подруга, принцесса Рейана потеряла сознание, билась в конвульсиях, а когда очнулась, отказалась говорить с кем-либо, кроме своих подруг. Ами хотела что-то сказать, но не успела. Двери комнаты перед ней раскрылись, и появилась Минория. Она была бледна, но удивительно спокойна. Ами зорко подметила, что в Минории будто что-то изменилось. Все было, как прежде, - пышное кричащего цвета платье, тяжелые золотые локоны, прямая спина. Но все же в Венере было что-то не так. Может быть, поразительная бледность выдавала ее или серьезное лицо вовсе без улыбки. Минория не походила сама на себя. - Ви? - шепотом спросила Ами, боясь даже вздохнуть. Зойсайт лишь сделал неопределенный жест рукой, пропуская Амелию вперед. Сам он развернулся и пошел по коридору прочь. Его плечи напряженно дернулись, словно он хотел сбросить напряжение. Ами даже стало немного жаль жениха. Но мысль быстро исчезла. Сейчас нужно было понять, что произошло. - Пойдем, - Мина впустила подругу в покои, захлопнув за собой дверь. Ами не была удивлена, когда Венера поставила на двери заклинание недосягаемости. Что-то очень плохое произошло, Ами и хотела узнать, что именно, и боялась. Рей сидела на постели, подтянув ноги к груди. Лита примостилась рядом с ней, держала за руку. Глаза Рей были такими далекими и такими страшными, что Ами задохнулась от нахлынувшего чувства. Жалость вперемешку с ужасом, от любви у нее на секунду кольнуло сердце. И только справившись с неожиданной слабостью, Ами поняла, что среди её подруг не было Серенити. - Где Серена? - севшим голосом спросила Амелия. - Все в порядке, Меркурий, она на Луне, в полной безопасности, - спокойно ответила Минория. Ами еще раз к ней обернулась, снова вгляделась в это идеальное лицо совершенно чужого человека. Будто за пару недель, что они не виделись, Мина выросла, стала совсем взрослой. - Да что произошло? - Ами начинала злиться. Рей прокашлялась и сухим, хрустким голосом, словно долго плакала, ответила: - Я видела будущее. Серебряное Тысячелетие, все десять планет будут разрушены. Не знаю, как, кем, но времени осталось очень мало. Грядет война, идет враг, которого мы не сможем победить, - Рей сказала все это на одном дыхании, а у самой на ресницах застыли невыплаканные слезы. Ами прикрыла рот ладонью. Рей никогда не ошибалась, в отличие от древних фолиантов она предсказывала судьбу жестоко и точно. - Но как же Серебряный Кристалл? - спросила она упрямо, его сила была велика, не могло быть такого, не могла королева Серенити так просто проиграть. - И он тоже будет разрушен, - совершенно безэмоционально ответила Рей. Слезы текли по ее белому лицу, но она оставалась спокойна и недвижима. Бремя, что она несла на плечах, было тяжелее и страшнее всего, что знали её подруги. Если бы она зарыдала, то просто рассыпалась бы. - Что же нам делать? - спросила Лита. Она мяла в руках подол платья, пальцы нервно плясали на материи, рушили тончайший орнамент из кружева. - Мы должны пробудить мессию, - послышался голос Минории. Все трое непроизвольно обратили взгляды к своей подруге и предводительнице. - Я знаю только одного врага, который на такое способен, - продолжила Мина. Её губы, словно замороженные, белые совсем двигались с трудом, она не хотела говорить то, что собиралась, но выбора у нее не было. - Королева Хризолит сказала однажды, что Металлию нельзя победить с помощью Серебряного Кристалла, только Венец Мессии способен отправить её в ад навсегда. - Мина? - Рей вопрошающе уставилась на подругу. - Мы не можем обречь Серену на все это! Ты предлагаешь самоубийство! Минория пересекла комнату, остановилась в середине. Ами смотрела на нее и не узнавала. Что-то в ее подруге надломилось, что-то красивое и ясное исчезло из её сердца, превратилось в жесткий сухой сердечник. Словно она приняла очень сложное решение, давно приняла, потому и не может больше быть собой. - Я бы очень хотела предложить вам другое решение, но я не знаю, что могу сделать. Потому я предлагаю то, что могу — исполнить чертово пророчество, стать теми, кем нам предназначено быть. Металлия — богиня, очень древняя и очень кровожадная. Мы своими силами не сможем ее победить. Нам придется отдать свои сердца ради победы. - Но... - Лита так и не произнесла ни слова. Повисла ужасающая тишина. Мысли Ами путались. Это решение было очень сложным. Она вспомнила Зойсайта, его улыбку и вихрастые волосы. Его непринужденность в разговоре и задиристое мальчишество. Чувствовала ли она хоть что-то к нему? Нет. Но она любила Серену, малышку, которой выпала слишком тяжелая судьба, она любила несгибаемую Мину, принявшую удар на себя, обожала романтичную, непосредственную Литу, верила горячей, взбалмошной Рей. И поэтому согласиться было легко. - Мы должны выйти за них замуж, - сказала Ами, - как можно скорее мы должны отдать им свои сердца. Мы должны полюбить террианцев, даже если не желаем этой любви. - Но что станет с аутерами? - наконец оформила мысль Литавра. - Мы растопчем их чувства, - сказала Минория, - и этому не будет никакого оправдания. - И мы всегда будем жить с этим, - закончила тихонько Рей.