Яд на твоих бесконечно желанных губах

      Первым среди своих сверстников эту боль почувствовал Дамиано. Ему было семнадцать, а его тело почти каждый день отдавало болью на левой руке и бёдрах. Он был зол и расстроен. Зол, что это происходит именно с ним. Расстроен, что с его соулмейтом что-то не так. Зачем калечить самого себя? Ему было непонятно. Особенно когда на важном ему выступлении рука заколола намного сильнее, чем раньше.       Так проходили и следующие пять лет его жизни. За это время мало, что поменялось. Он до сих пор чувствовал эту боль, которую принимал уже как обыденность. Как будто так быть и должно. Как, например, действие просыпания утром, как почистить зубы или поесть.       Бывало, на выступлениях его группы он чувствовал порезы не только на руках или бёдрах, но и на рёбрах. И если в начале его карьеры это сбивало, то теперь он пел как ни в чём не бывало. Раньше он запросто мог запнуться, резко забыть слова или что-то в подобном роде, теперь он вел себя как обычно.       За ним бегало множество поклонниц, желая скорей пробраться в его постель. Словно коршуны, увидевшие добычу. Но Дамиано не был жертвой, таким его назвать нельзя было. Просто не подходил по внешним факторам. А если знать его характер, то вовсе подумаешь, что коршуном был он. Ему было плевать, что к нему обращено столько женского внимания. До того момента, как его не стала так много, что ему просто мешали жить. Тогда он таки нашел ту, кто хоть как-то походил под его «требования». Именно так. Джорджия была с ним рядом только потому, что Дамиано это позволял. Но все равно легко с ней расставался когда тому нужно было. Потом опять сходились. Он то знал - прибежит к нему по первому требованию. Даже сейчас просто бросил её, когда та снова начала намекать на что-то большее, чем обычные отношения. Но больше всего Дамиано хотел встретить ту, из-за которой чувствует боль на протяжении долгих лет.       Лёжа на кровати в прохладной квартире он всё ещё чувствовал эту покалывающую боль в руке, из-за чего никак не мог сконцентрировать мысли. Они путались, образовывали большой колтун, что распутать было практически невозможно. Блокнот с текстом новой песни падает на пол, Давид встаёт и удаляется прочь из этого места.       Ему нужно охладить мысли. Он слишком устал.       Ноги сами ведут куда-то вглубь леса. На часах уже два часа ночи, но он продолжает идти по шершавой дорожке, иногда пиная какой-либо камушек, попадающийся ему под ноги. В руках снова оказывается сигарета, медленно тлея от быстрых затяжек. Дорожка сменяется травой и снова дорогой, но уже с лавочками по бокам. Казалось бы, ночь. На улице никого. Но неподалёку он видит девушку, сидящую на лавочке.       Она невесомым движением руки откидывает длинные светлые волосы с плеча, делая новую затяжку сигареты. Её плечи содрогаются в плаче. Дамиано останавливается. Взгляд на ней. Хотя обычно он проходит мимо не думая. Но здесь что-то будто сломалось, механизм дал сбой. И его нутро будто само подталкивало к ней не желая слышать отказ. Давид всё же задумывается, стоит ли ему подходить, или же просто пройти мимо?       Холодная поверхность заставляет тело покрываться мурашками почти так же, как от вида незнакомой ему девушки. Ему непонятно когда в его голове произошёл этот чертов сбой, что всё внимание переключилось на незнакомку сидящую рядом. — Ты чего тут одна сидишь? - голос разрезает тишину ночного парка, заставляя девушку вздрогнуть и повернуться на рядом сидящего мужчину. Губы с винной помадой на них немного приоткрываются, желая неосознанно вскрикнуть, но та останавливается, — Прости, не хотел напугать. — Ты Дамиано..? - она приподнимает брови в удивление. Многие бы хотели оказаться на её месте и он это понимает. Думает, что зря подошел. Сейчас начнутся просьбы о автографе или снимке вместе с ним. Это его дико выматывало. Слава, которой он так жаждал, стала его же клеткой. — Да, он самый, - мужчина ухмыляется, понимая как давно не видел человека, что не знал бы его имени, — Как тебя зовут? — Я.., - девушка мнётся в ответе, делая тяжёлый выдох, — Ты всегда так подходишь к незнакомым тебе людям? — Нет, но мне показалось, что тебе нужно выговориться, - он опускает взгляд вниз, сначала по кожаной чёрной косухе на плечах девушки, по чёрной майке на тоненьких лямках, по широким чёрным джинсам, и заканчивает массивными кроссовками того же цвета, — Так как тебя зовут? — Кэролайн, прямо как в вашей песне, - она грустно ухмыляется, опуская взгляд на сигарету, после чего делает длинную затяжку, выдыхая дым в морозный воздух. — Что ж, Кэролайн – красивое имя. Что у тебя стряслось? — Честно? Хозяйка квартиры выгнала за неуплату. Хотя я её предупреждала, что у меня проблемы на работе. А она взяла и прямо в два часа ночи выгнала, - она резко поворачивается на собеседника, поджимая губы в тонкую полоску. В её глазах застыл новый поток слез. Она не знает, что ей делать,— Не понимаю, почему нельзя было хотя бы подождать до утра. Истеричка… — Да уж.. - он отводит взгляд, не вынося тяжёлого вида девушки, — Я не силен в поддержки людей словами, но зато имею возможность помочь физически. Вставай, пошли. — Что? Куда?, - говорит она вставая вслед за Дамиано, смотря прямо в глаза мужчины. — Ко мне, побудешь пока у меня. Я не могу оставить тебя тут ночью на морозе. Ты и так тут почти час сидишь, как я понял, - он берет в руку чемодан, уволакивая его за собой. Не понимает, что делает, но уверенно держит ручку чемодана в руку, волоча за собой по асфальту.       Кэролайн не знает, что ей говорить в этой ситуации. Ей нужно поблагодарить его, но поток слов застрял в горле. Ей остается лишь идти рядом с ним до самого дома. Это было все слишком странным, слишком не таким. Её мозг надумывает много чего: от сумасшедшего до маньяка. Сейчас она придет к нему и её кончина будет неминуемой. Но ноги не слушались. — У меня совсем нет еды дома. Ты не против, если мы зайдём в магазин? Ты наверняка захочешь есть. - он резко останавливается, не доходя до подъезда дома. Поворачивается к девушке, что только кивает головой в знак согласия.       Дамиано благодарил всё, ведь прямо рядом с его домом был круглосуточный магазин.       Войдя внутрь, пару приветствует звук на входе, что даёт знать продавцу о новых покупателях. Дамиано ловко хватает корзинку в руку, другой таща чемодан девушки. Первый отдел был с фруктами и овощами. Давно их не было в его квартире, он совсем не умел выбирать хорошие. — Даже не знаю, как выбирать свежие, - он на секунду заминается, оглядывая весь ассортимент, останавливаясь на помидорах, что сразу привлекли его внимание. — А что бы ты хотел взять? - она наконец-то смогла сказать хоть что-то, стараясь хоть как-то разрядить обстановку, что так и была наполнена до краев неловкостью, словно стакан, в который ты случайно налил слишком много жидкости, проливая мелкие капли на стол. — Наверное помидоры, огурцы, яблоки и персики. А ты умеешь их выбирать? - он кидает взгляд на Кэролайн. В темноте он не мог полностью рассмотреть её. Теперь же, в магазине, под светом множества ламп, он сразу заметил яркие зелёные глаза девушки. — Да, конечно, - она протягивает руку к бумажным пакетам. Рукав немного задирается, позволяя увидеть слишком худые руки девушки, на которых виднеются красные порезы.       Он расстроен. Он в недоумении. У неё точно есть проблемы. — Вот, готово, - она протягивает ему пакет с продуктами.       Дамиано наконец-то отвисает. Он слишком долго думал о её порезах.       Дальше отдел с молочными продуктами. В корзине оказывается молоко, несколько йогуртов и сыр. Дальше яйца. — Будешь что-то? - перед ними стоит отдел с чипсами, газировкой и прочей гадостью. В корзине сразу оказывается пару пачек и бутылка содовой. — Нет, спасибо, - Дамиано лишь пожимает плечами.       Звонкий звук ключей замещает тишину, как нож по мягкому продукту. Пронзая, отдавая стуком. — Это, конечно, не супер вип, но жить можно, - говорит Дамиано, глазами осматривая собственную квартиру. Да, ему стоило бы прибраться. — Не говори так, очень красивая планировка, - она мнётся, понимая, что ей нужно снять кожанку, но она не может.       В глазах мелькают воспоминания. Тогда, человек, которому она так доверяла, впервые увидел её порезы.       В глазах застыли слёзы, что мешали видеть лицо Дамиано. Он смотрит, он видит это. — Эй, всё хорошо? - он берет её за подбородок, приподнимая лицо на свет. Она открывает и закрывает рот, как рыба, ошарашенная от его действий. Ей это непривычно. — Да, спасибо.       Дамиано недоверчиво смотрит ещё несколько секунд. Но, понимая что может сделать только хуже, убирает руку и тащит пакеты на кухню, расставляя продукты по местам. — Ты не голодна? Будешь что-то? - он поворачивается к ней, как только заканчивает. Она качает головой в отрицательном жесте. — Ладно, уже поздно, надо спать ,- он на секунду задумывается, обдумывая свои следующие слова, — У меня две комнаты, вторую я вообще не использую, можешь лечь там. — Дамиано.. - на неё устремляется вопросительный взгляд, — Спасибо. Правда, огромное спасибо. Ты просто взял и привёл к себе незнакомого человека. Спасибо. — Не переживай, всё нормально. И, да, зови меня Дами.       Девушка широко улыбнулась, удивляясь с какой лёгкостью человек, который является медийной личностью, приютил её. Она встала со стула, проходя за Дамиано, что шёл вдоль коридора, свернув налево. — Ночевать будешь тут, - перед ней оказалась дверь молочного цвета, — Оставайся сколько понадобиться. Моя комната напротив. Если что-то понадобится - заходи. В ванной если что есть новые полотенца, они на полке. В шкафу остался женский гель для душа и шампунь, можешь брать. Спокойной ночи.       Дамиано немного смущённо улыбнулся, потирая затылок, не зная, чем заняться дальше. — Спасибо, и тебе, - она берёт за ручку чемодан, открывая дверь. Дамиано удаляется в свою комнату.       В комнату она зашла с приоткрытым ртом, удивляясь красоте помещения. Обои светло-серого цвета сменялись на узорчатые того же цвета. Прямо у стены стояла большая двуспальная кровать с заправленным темно-синим бельём. Напротив был большой белый шкаф, телевизор, длинная тумбочка под ним со стопкой книг на ней и зеркало, стоящее рядом.       Она проводит рукой по картине, повешенной на стене, растирая скользящую пыль по подушечкам пальцев.       Подходит к белым шторам, раскрывая их, и смотрит на тёмную улицу. Свет фонарей освещает лишь половину дороги, оставляя другую в кромешной тьме. Усталость всем весом навалилась, ноги становились ватными, а голова ужасно тяжелой. Она быстро подходит к чемодану, доставая домашнюю одежду. Вещи оказываются на полу, в зеркале виднеется её отражение.       Не понимает, как сам Дамиано Давид взял и просто привел её к себе домой. Особенного в ней ничего не было. Осталось думать только на его любовь к помощи другим. Однако мысли всё же крутились, засасывали в свой цепкий капкан и туманили разум.       Бегство помогает? Однозначно нет. Но она снова бежит, закрывая тяжёлые веки, и растворяется во сне.