⚡️ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ ДЛЯ ПРИНЦА⚡️

Рапсодус стучал ногтями по деревянной гладкой поверхности стола. Такое явное проявление эмоций казалось необычным. Фэррон почудилось, она заразилась от начальника привычкой вглядываться в собеседника перед разговором. Сегодня Лайтнинг сама рассматривала Рапсодуса, замечая такие необычные черты в его поведении. — Клэр, боюсь, я просто вынужден назначить вас личным телохранителем принца после того, как он лишился Амицитии. Лайтнинг саму оглушила новость об очередном покушении на принца. Сколько дней прошло с прошлой стрельбы? Около четырёх? Самым неприятным было то, что пострадал Гладиолус. Громила успел притереться к Фэррон, он был общительным и в чем-то неплохим парнем. И как, наверное, паршиво сейчас Кэлуму. «Я больше не позволю никому умирать за меня…» Фэррон мстительно сказала себе, что Ноктис сам виноват. Если бы он не отстранил Клауда, этого бы не произошло. Страйф смог бы предсказать нападение. Лайтнинг медленно прикрыла глаза — черта с два. У Клауда всегда было паршиво с предсказанием стрельбы. Это она виновата в ранении добряка Глада — потому что отказалась быть телохранителем принца. Она бы точно не допустила ранения. — Я не могу работать с Кэлумом. У нас личная… неприязнь…— все-таки переступив через себя, попыталась возразить она. Рапсодус приподнял бровь, на его лице явственно читалось «Да что вы говорите!» — Бросьте, Клэр. Это непрофессионально с вашей стороны. Вытерпите хотя бы один день в его компании. Мне позарез нужны вы и ваши способности интуита завтра. В Гранд-холле будет проходить большой званный ужин правительства… Три сотни людей. Посол Нифельхейма и принц Люциса в одном помещении, — Рапсодус сделал паузу. — И тайное донесение о том, что планируется очередное покушение на Кэлума. Лайтнинг опустила голову под тяжестью этого заявления. Она размышляла над ситуацией. Самым паршивым было то, что это были мысли ни о том, что пережить один день с невыносимым Ноктисом для неё непосильная ноша. Если на этом чертовом званном ужине покушение пройдёт успешно, она точно не простит себя. Лайтнинг попыталась скрыть, то что в этот раз Рапсодус уже победил, и спросила: — Почему агенты так пристально следят за Кэлумом? Он несёт опасность для Кокона? — она так много раз задавала вопросы о Ноктисе другим, что и сейчас это вышло удивительно естественно. Рапсодус неожиданно опустил взгляд и задумчиво помолчал. Лайтнинг внезапно заметила нотки его смущения, хотя ждала, что начальник в очередной раз укажет, что это не её дело… Её дело — выполнять приказы и помалкивать. Генезис выдохнул. — Кокон на самом деле боится Эоса. Это огромный мир, вокруг которого такие мелкие и искусственные миры, как наш или Эдем, вращаются, словно песчинки. Наша площадь не превышает размера мелкого королевства Эоса, а то и его города. С учетом этого, если начнётся захват Кокона, это превратится в геноцид. Описанное Лайтнинг всегда казалось невозможным: огромный Эос, раздираемый своими распрями и войнами, даже не смотрел на их мир. Тем временем Кокон, управляемый единым советом, процветал. И почему целью может стать их мир, а не другой из пары сотен мелких… Тот же Эдем? — Мы поддерживаем Кэлума против Нифельхейма, потому что Империя стала слишком сильна. Куда направит свой взгляд император, когда весь Эос будет в его власти? — подвёл итог Рапсодус. Лайтнинг после службы на границе миров знала, что, кроме телепортов, в межмировом пространстве есть и тайные тропы. Контрабандисты пользовались ими, но их всегда считали ещё более опасными, чем нестабильные порталы. Пройти через окружающий миры Хаос самому и не сдохнуть?! То ещё испытание. — Они просто не переправят в наш мир армию. Кокон может в одностороннем порядке схлопнуть все порталы, - возразила Фэррон. — А если я скажу вам, что мы имеем информацию о том, что на Эосе есть нечто, способное строить в одностороннем порядке стабильные коридоры в Хаосе? Лайтнинг выпрямилась. Это противоречило всей известной ей информации о порталах. А она действительно знала немало со службы. Однажды они с Заком и Клаудом сами прошли через ледяную тропу до Баламба, преследуя группу контрабандистов. Бред или реально страшная вещь? Чтобы это ни было, любого обывателя с Кокона это должно было действительно ввергнуть в панику. Неудивительно, что все это скрывают. Их агентство не доверяет всем, кто пришел из Эоса. Этот мир — одна большая опасность для Кокона. — Вы будете охранять завтра Кэлума? — Рапсодус вырвал Лайтнинг из размышлений, напомнив, с чего начался их разговор. Лайтнинг передернула плечами. Слишком дёшево продаваться ей не хотелось. — Мне нужны будут Фэйр и Страйф в команде. — Фэйр — конечно, — улыбнулся Рапсодус. — Со Страйфом я сделаю всё возможное. *** — Клауд, — окликнула Страйфа Лайтнинг через плечо. Он повернулся и без вопросов понял, что от него требуется. Подойдя к Фэррон сзади, Страйф аккуратно потянул за молнию на платье. Лайтнинг пришлось в этот раз сменить привычный светлый брючный костюм на куда менее удобную одежду. Фэррон готова была даже предпочесть юбку покороче, лишь бы в ней было легче двигаться. Но у этого платья была целомудренная длина ниже колена, лишь небольшой разрез сбоку. Жесткое, как футляр, с открытыми плечами, с тонкими лямками, которые так и норовили соскользнуть. Такое неудобное, что даже застегнуть его самой не получалось. Лайтнинг почувствовала тёплое дыхание Клауда на шее, когда он наклонился, чтобы ей помочь. Замок молнии медленно поднялся, и платье приняло её в свои удушливые объятья. Страйф спросил: — Дышать можешь? — С трудом, — не скрывая раздражения, ответила Лайтнинг. Платье плотно облепило фигуру. — А тебе идёт. Лайтнинг повернулась к Страйфу, и лицо её излучало чёрный скепсис. На нем так и читалось «Издеваешься?» — Цвет, - пояснил Клауд. Цвет платья был отдельной историей — темная вишня. Чего стоило ещё ждать от Рапсодуса? Фэррон предпочла бы светло-бежевый, как её костюм, или на худой конец чёрный, как военная форма. Но не вишневый. — Зато тебе белый совершенно не идёт, — съязвила Фэррон и начала завязывать белую бабочку на шее Клауда. Тот невесело улыбнулся. Страйфу повезло с костюмом ещё меньше, чем Лайтнинг. Белая сорочка, белый смокинг, белые брюки вкупе с его пшеничными волосами… На первый взгляд не камуфляж, а издевательство. — Угу, чувствую себя спецагентом из старомодного фильма. Лайтнинг вдруг отдёрнула руку от его бабочки и посмотрела другу в глаза. Страйф — шутит, так как они всегда шутили между собой. Но ведь сейчас все не как обычно. Клауд не улыбался, он тоже чувствовал напряженную тягость. А ведь Лайтнинг так надеялась, когда они соберутся вместе, все встанет на свои места как прежде, и её тревожность уйдёт. — Сегодня что-то произойдёт? - спросил Клауд. Лайтнинг выдохнула: — Есть информация, что будет очередное покушение. Страйф кивнул. На заданиях он всегда понимал Фэррон с полуслова. Они вышли в соседнюю комнату, где был Зак и штатный медик. Шипящий звук инъекционного пистолета, что приставили к шее Фейра, заставил шевельнутся волосы на затылке Лайтнинг. Зак со стеклянными голубыми глазами лишь через секунду вернул себе привычное выражение лица и радостно присвистнул, потирая место укола: — Ну и видок у вас двоих, — Фейру не пришлось примерять чужую роль. Он надел свой собственный костюм — обычный чёрный, неизвестно откуда у него взявшийся. Медик сменил ампулу и вколол Клауду. Лайтнинг, снова поймав изменившееся выражение лица друга, вытянулась в напряженную струну. Она по блеску глаз могла узнать препарат — стандартный коктейль из нейростимуляторов, поднимающий их реакции и адреналиновый фон. Все так серьезно? Последней была сама Лайтнинг. Выстрел лекарства в шею на секунду заставил тело содрогнуться, потом тепло разлилось по жилам. Фэррон устояла. Теперь стоило подождать не менее получаса прежде, чем препарат наберёт силу. — Лайтнинг, — хмыкнул Зак и подставил локоть, напоказ предлагая девушке сопровождение. — Прекрасно выглядишь. Как только Фэррон смогла сфокусировать внимание на Заке, тот поймал предупреждающий и колкий взгляд. — Рад, что должен сопровождать тебя, а не Клауда, — отметил Зак. Фэррон через силу улыбнулась и взяла друга под руку. Шутка была бы смешной — Зак в чёрном с Клаудом в белом точно выглядел бы нелепо — но ситуация не располагала смеяться. Они прошли молча, весь особняк. Приятным оказалось лишь то, что обувь Фэррон подобрала удобную и не сильно выбивающуюся из образа женщины на званном ужине. Зато когда они оказались рядом с зеркалом в парадном холле, Лайтнинг пришлось сильно сдержаться, чтобы зло не прошипеть какое-нибудь ругательство. Высокий Зак в строгом чёрном костюме выглядел великолепно, пиджак сидел как влитой. Платье на девушке рядом с Фэйром тоже сидело как вторая кожа, кажется, демонстрируя все изгибы. Вот только Фэррон и сама не подозревала о наличии у себя такой фигуры. Да и вырез на груди был чересчур глубоким, особенно в сочетании с открытыми плечами. Со сдержанностью платья Лайтнинг, похоже, погорячилась. Зак тут же поймал её негодование и успокаивающе похлопал по руке: — Будешь так краснеть, точно ни один мужчина мимо не пройдёт. — Все так паршиво? — Все прекрасно, — улыбнулся он. — Просто для тебя непривычно, и это написано на твоём лице, делая тебя слишком уязвимой для… атак. Фэррон выдохнула и постаралась забыть, что увидела в зеркале, безуспешно представляя, что на ней обычный форменный костюм. *** Флаер как всегда ждал Ноктиса у парадного входа особняка. Он шёл молча, вот только шаг за шагом медленно понимал, что на привычном месте Гладиолуса сидит девушка. Когда то, что это Лайтнинг окончательно дошло до него, он остановился, не в силах сдвинуться с места. За спиной принца выругался Игнис. Даже его появление Фэррон в эскорте выбило из равновесия, обычно он не позволял себе подобных слов. — Я скажу, чтобы её убрали из охраны и машины, — сказал Игнис, будто хотел успокоить Ноктиса или самого себя. Кэлум резко дернул головой в его сторону: — Нет, — противоречие поселилось под рёбрами и заскреблось острыми когтями. — Мне всё равно, — сквозь зубы сказал он. Прощальная шпилька Кокона. Они не виделись с Лайтнинг два дня. Ноктис даже перестал следить за камерами, стараясь сосредоточиться на подготовке к этому вечеру. Но Кокон, похоже, решил предоставить ему напоследок шанс вдоволь налюбоваться Фэррон - по самое горло. Внутренне Ноктис огрызался и злился, как собака на цепи, неспособная сорваться вперёд. Снова жаркое чувство к девушке превращалось в злость. Не можешь любить — ненавидь. Игнис не зря так напрягся, но Ноктис назло ему, себе и Фэррон уже решил, что выдержит это испытание. Иначе кто он? *** Они наконец опустились к съезду машин, те выстроились перед алой дорожкой, по очереди выпуская людей. Фэррон сжала зубы: пресса — множество людей, настоящее живое море. Хорошо, хоть над ковром был навес, закрывающий его сверху. В этот раз никто не сможет стрелять с крыши. Но такая активная толпа напрягала. Лайтнинг мысленно проверила остроту своих реакций… Казалось, впереди нет серьезных опасностей. Когда пришла их очередь выходить, Фэррон, зная правила телохранителей, открыла дверь машины. Она должна была выйти первой, чтобы проверить обстановку и выпустить принца. Но хлопок его двери разрушил надежды Лайтнинг выполнить свою работу правильно. Фэррон и Кэлум практически одновременно покинули машину. Ноктис даже успел подать ей руку под вспышками фотокамер. Лайтнинг вначале проигнорировала её, обводя взглядом журналистов, снова пытаясь вычислить, откуда может исходить опасность. — Ваше Высочество, не нарушайте протоколы, — тихо, почти шёпотом выдавила Лайтнинг из себя, в конце концов взяв Ноктиса за руку, чтобы быть к нему ближе и лучше чувствовать возможные атаки на Кэлума. Ноктис в такой близи к девушке лишь скользнул взглядом в глубину её выреза на груди и резко отвернулся. В машине он и не рассмотрел, во что Фэррон одета… Слишком открытые плечи, шея … грудь. С короткими и асимметрично стриженными волосами, верх Лайтнинг был почти неприлично оголен. — Чудесное платье, — тихо и напряжённо в тон ей сказал Ноктис. Лайтнинг мысленно взмолилась, чтобы щеки её не так явственно покраснели, как у зеркала. — Продолжаешь поднимать свою «репутацию» у подчиненных? — через силу улыбнулся Ноктис, смотря на вспышки камер журналистов. В ответ Кэлум почувствовал, как пальцы девушки непроизвольно сжались на его кисти. Улыбка Ноктиса стала чуть хищной, будто зверь почувствовал первую кровь соперника. Ноктис колол и бил по болевым точкам — снова. И Фэррон решила просто игнорировать это. — Держитесь за моей спиной, пока мы находимся в опасной зоне, — сказала она и наконец отпустила его руку, стараясь сделать шаг вперед. Ноктис удержал её за локоть и повернул к себе лицом. — По протоколу… — говорил сквозь зубы принц, — Я должен открывать дверь машины и вести под руку девушку, которую сопровождаю. — Они встретились взглядами, Лайтнинг хотела возразить, но не успела. — Зачем этот маскарад, если все и так сразу поймут, что ты мой телохранитель? Фэррон не знала, что ответить. Рапсодус не прикладывал к этому наряду инструкций по поведению. А Ноктис вдруг понял, что победил, и сразу поплыл в океане её хрустальных глаз. Кэлум её уел, да так, что Лайтнинг от бессилия лишь приоткрыла пухлые губы на вдохе. Хоть так бери и срывай заслуженный поцелуй. Тягучее мгновение разбил Игнис, перехватив Фэррон под руку и беря на себя обязанности сопровождающего девушки. — Держите себя в руках хотя бы при прессе, — услышал его слова принц. Паршивая сцена вышла у машины. Интересно, как интерпретируют её в завтрашних статьях? Ноктис украдкой дернул за воротничок рубашки. Он пообещал Шиенции игнорировать девчонку и с лету чуть не сорвался на такой мелочи. Ноктис знал, что на самом деле это случилось из-за Гладиолуса. Слишком ярко всплыла в голове Кэлума вчерашняя сцена. Алый узор, как цветок хризантемы, нарисованный яркой краской по стеклу… Он не желал, чтобы это повторилось, поэтому так быстро открыл дверь и вышел первым, подавая руку Фэррон. *** Шиенция крепко держал Лайтнинг за руку и в зале, но не разговаривал с ней. Фэррон это устраивало, так как они оба не намеренны были отходить от принца ни на шаг и все своё внимание посвящали Кэлуму. В единении они стояли чуть позади принца, мысленно сканируя каждого, кто подходил к наследнику Люциса. Игнис анализировал слова и поведение обращавшихся, за глаза давая едкие комментарии Ноктису. Фэррон же оценивала степень опасности всех приближавшихся к Кэлуму… Точнее без остановки читала их возможные действия. Эмпатией их сканировал Зак, отстававший от них всего на полшага. Иногда Ноктис представлял своего советника и его спутницу. Большего Фэррон не удостаивалась, Ноктис лишний раз даже не смотрел в её сторону. К принцу, как на конвейере, подходили люди. Одни представляли других, те третьих. И все разговоры были похожи, как похожа одна капля дождя на другую - формы тягучие, разные, но суть одна. Безэмоциональное сочувствие к потерям Люциса и самого Кэлума, рассуждения о политических взглядах принца, его целях. Переливы живой музыки в зале терялись за этими разговорами и звоном бокалов. Официанты курсировали между гостями с подносами, незамеченные людьми, говорившими о политике, людьми, решавшими чужие судьбы, но неспособными смотреть перед собой. Лайтнинг была не права — белый смокинг Страйфа стал хорошим камуфляжем. В армии вычурно одетых официантов он терялся. Никто не смотрел ни на его красивое лицо, ни на пшеничные волосы. Внимания удостаивался разве что его поднос и яркий костюм. Лайтнинг сама заметила Клауда лишь тогда, когда он предложил им бокалы вина. Игнис взял его молча, Фэррон отказалась, мотнув головой, но смотря в лицо Страйфу. Клауд еле заметно ей улыбнулся. Фэррон наблюдала за Ноктисом, к нему Клауд подошёл последним. С какой-то злой удовлетворенностью она увидела, как принц берет бокал с чужого подноса. Будто это ей удалось обмануть и хоть в чем-то обойти Ноктиса. Но в последний момент пальцы принца сдавили ножку бокала так, что ей показалось - стекло треснет. Игнис отпустил локоть Лайтнинг и с неуловимым выражением на лице сделал шаг к Ноктису, заговаривая с ним о чём-то. О чем, Лайтнинг не расслышала, её вдруг прошибло острое чувство опасности. Она оглянулась. Под громогласный стук сердца Лайтнинг заметила идущего к ним Рапсодуса и мужчину за его спиной. Чуть прихрамывающий и опустивший плечи. Неизвестный, как будто пытался выглядеть менее внушительно, чем есть на самом деле. И улыбка его была такой же: под мягкостью скрывался хищный блеск клыков. Лайтнинг бросила косой взгляд на Фэйра, лицо его заострилось, словно Зак, как охотничья собака, взял след. *** — Добрый вечер, Ваше Высочество, — сказал с обворожительной улыбкой Генезис. — Позвольте представить вам Ардина Идзунью — нового генерального консула посольства Империи Нифельхейм, — Рапсодус разыграл перекрёстное знакомство. — Идзунья, Его Высочество, наследный принц королевства Люцис… — Мы знакомы, — холодно оборвал речь Рапсодуса Кэлум. Игнис стоял полубоком, как будто игнорировал появление этого человека. Или, наоборот, старался быть незамеченным им. Мужчина в светло-сером костюме почти по-отечески простер руки, будто планировал обнять блудного сына в лице Ноктиса. — Безумно рад, что мы наконец встретились, да ещё здесь, на Коконе, где каждый имеет право высказаться, — излишне высокопарно сказал Ардин. А Ноктис прочёл в этой фразе: «Ну и далеко же ты забрался, гаденыш, и ты надеешься, что эта богом забытая дыра сможет спасти тебя?» Кэлум не улыбнулся и не вспылил. Он постарался, чтобы ни единый мускул на его лице не дрогнул при виде этого человека. — Рапсодус, а вы знаете, что Идзуния — предвестник бури? Именно его прислал император с дипломатической миссией к моему отцу перед захватом Инсомнии, — осведомился Ноктис. Рапсодус напоказ изумленно оглянулся на Ардина. — Что вы! Вы ведь не настолько отстали в развитии общества, чтобы убивать гонцов за дурные вести. Я лишь передал Регису просьбы императора, но Кэлум-старший предпочёл гордо умереть, чем пойти на сотрудничество с Нифельхеймом. Гордость, знаете ли, порок, побороть который умеет не каждый. Ноктис вздернул подбородок, глубоко вдохнув. Разве этот человек имеет право так фамильярно использовать имя его отца? — Гордость и благородство - слова, истинный смысл которых давно забыт в Империи. Какую же «плохую весть» вы доставили на этот раз на Кокон? - отбил атаку Идзунии Ноктис. — Плохую!? — изумился посол. — Нет, конечно, только хорошую. Император желает вас видеть. Мы готовы вести с вами переговоры. Нифельхейм хочет посадить Ваше Величество на законный трон. «Вернуть трон без королевства», — огрызнулся про себя Ноктис. Они с Игнисом это уже обсуждали и не раз. Император скорее всего действительно захочет вернуть Кэлуму престол, вот только формально Люцис останется под сюзеренством Нифельхейма. А принц будет править номинально, не покидая стен Цитадели. Эта такая же неделя на Коконе в окружении враждебных «защитников», но только на всю оставшуюся жизнь. Императору это выгодно, потому что Ноктис не сможет стать символом борьбы против Империи и мессией. Образом, который будут боготворить те, кто ненавидит Нифельхейм. Тем, кто сможет их всех сплотить против агрессора. Так Империя когда-то поступила с королевством Тенебре, посадив на престол Равуса — брата Луны. Когда это произошло, брат и сестра были детьми, родителей которых холоднокровно убили. Но Ноктис не ребёнок, и так просто им управлять не получится. Да и смерть отца и Луны не то, что он сможет просто так простить. — От меня также, как от отца, потребуют засунуть свою гордость куда подальше? — мальчишка наконец перестал говорить высокопарно и показал гонор одичавшего в бегах. Идзуния склонил голову будто в раскаянии: — Ваше Высочество, я крайне сожалею, что задел ваши чувства, и память об отце вас так сильно гложет. Единственная миссия, которую преследует Империя — объединение Эоса и искоренение всех конфликтов, что разделяют народы нашего мира. Ноктис мазанул взглядом по Игнису. Тот сжал губы, сдерживаясь, он сам хотел ответить этому человеку… Это спектакль похлеще тех, что разыгрывал перед ними Рапсодус. Рядом с Идзунией Генезис был ещё одним мальчишкой, игравшим на подмостках деревенского театра. Маэстро Ардин вёл Игру не только перед принцем, но перед всем Коконом, стараясь показать — вот я, и я несу добро, а принц — нервный ребёнок, потерявший семью и теперь изливающий свои страдания здесь. Империя становится злом лишь в фантазиях принца. Будьте благоразумны и снисходительны к нему… Ноктис очень хотел ответить ударом на эти слова. Просто убить человека, что несёт в себе столько обмана и подлости. Ведь наверняка и это предложение — враньё. Нифельхейм знает, что короли Люциса - не Нокс Флёре. Они не умеют сдаваться и быть послушными детьми. Но единственное, чему научили его годы скитаний — живи, изворачивайся, обманывай, но выживай и неси свою правду в броне собственной груди. — Мы обдумаем ваше предложение, — холодно ответил принц и лишь кивком головы попрощался, ставя точку в этом разговоре. Ардин куда более витиевато поклонился и сказал: — Прошу прощения, надеюсь, мы продолжим наш разговор позже, — и ушёл. Рапсодус лишь покачал головой, то ли поражаясь, то ли восхищаясь игрой Ардина. Затем он участливо обратился к принцу: — Ваше Высочество, все в порядке? Ноктис в душе ощетинился очередному лживому голосу на этом вечере. — Все хорошо, прекрасный вечер, — ответил за него Игнис, понимая, что Ноктис на грани. — Тогда позвольте на пару минут украсть у вас госпожу Фэррон? — все взгляды упали на Лайтнинг. Она весь разговор молчала, но внимательно следила за принцем и консулом. Теперь, когда Рапсодус сделал акцент на ней, девушке захотелось провалиться под землю. — Клэр? — Генезис подал ей руку, Фэррон приняла её, как всегда принимала малоприятные приказы — соглашаясь. «Да, сэр», — огрызнулся курсант военного училища в её голове. Ноктис и забыл о присутствии Лайтнинг. После перепалки у машины он старался не думать о Фэррон. Но теперь, когда начальник агентства безопасности так выделил девушку, он напрягся. Рапсодус редко говорил или делал что-то просто так. Имя, которым её назвал Генезис, было Ноктису незнакомо, как и девушка в темно-красном платье, изящная и привлекающая внимание. На неё ведь снова все смотрели с вожделением. Он сам готов был стиснуть зубы, лишь бы притушить остроту чувств от её вида. Вроде ничего лишнего, но это платье показывало больше, чем скрывало. Тонкая талия и высокий изгиб бёдер, окружности груди над линией ткани… Кэлум знал Фэррон — сержанта, что вечно следует протоколам со своим упрямством, подкрепленным излишней моралью, способную набить оскомину любому. Принц знал Лайтнинг — ту, кого так звали на службе товарищи, еще большую занозу, чем Фэррон. Слишком быструю, чтобы её смог кто-либо догнать, слишком язвительную, чтобы её можно было игнорировать. Ноктис знал Лайт — домашнюю, с растрёпанными волосами и в бельевой майке, наконец загнанную в угол и пойманную им после душа или на кухне посреди ночи, ту, которая могла целоваться так, что он сам сходил сума. «Клэр» — резонировало в голове. Рапсодус просто так сказал это, мимоходом, будто всегда так называл её. Ноктис хотел попробовать звучание этого имени на языке, но не мог - не здесь и не сейчас. А Рапсодус уже уводил Фэррон за собой. Уводил подальше от него. Игнис аккуратно коснулся локтя принца, привлекая к себе внимание. Ноктис посмотрел в его глаза, понимая без слов, что хочет сказать ему друг.