— Феликс, а куда ты печать положил? — кричит Чан из подсобки.
— Сейчас верну! — отвечает светловолосый паренёк.
Бан Чан разбирал документы прямо в служебном помещении, совмещающем в себе и склад, и офис, и мини-кухню для работников, состоящую из электрического чайника и микроволновки. На большее у него просто не было средств. Оставалось только мечтать, что его небольшая антикварная лавка начнет приносить достаточный доход хотя бы для покупки нового удобного стола.
— Держи.
Заглядывая в проем двери лишь верхней частью туловища, Феликс протягивает печать своему начальнику. Он был единственным работником здесь. Хотя порой казалось, что и его одного здесь много. Месторасположение магазина было крайне неудачным. Да и мало кто сейчас интересуется всяким старьем с клеймом «раритет» и «винтаж» по цене новой вещи.
— Простите, здесь кто-нибудь есть? — слышится голос.
— Да! Я бегу, — на ходу говорит Феликс, выбегая обратно в торговый зал.
Чан обреченно вздыхает, смотря на вновь поднявшиеся платежи. Если дело так и пойдет, то в следующем месяце ему придется выставить на биржу часть ценных бумаг, купленных еще во времена работы в крупной фирме, чтобы со всем расплатиться. Парень уже начинает жалеть, что променял нудную офисную работу на собственный бизнес.
Поначалу все шло просто отлично, но потом постоянные клиенты-коллекционеры постепенно начали исчезать из поля зрения. Чан считал, что кто-то их переманил, хоть догадок о том, кто именно, и не было. Его антикварный магазин был буквально единственным в этом районе. Думать о том, что он сам в этом виноват, совершенно не хотелось. Хоть причин для этого было достаточно. Ведь все полетело в пропасть именно тогда, когда Чан лишился своей главной поддержки и вдохновителя. Когда он слишком часто начал нарушать режим работы из-за банального отсутствия сил и общаться с покупателями без прежнего энтузиазма.
Поставив подпись на последнем документе, Чан выходит в зал. Хоть рабочий день только начался, но сделать предстояло еще много. Солнце нещадно палило сквозь панорамные окна. И даже аккуратно выставленные и подвешенные по его периметру товары не укрывали от его лучей. Погода явно противопоставляла себя настроению парня.
— Спасибо за покупку! — с лучезарно улыбкой говорит Феликс и кланяется редкому покупателю.
Красноволосый парень, что стоял спиной к Чану, лишь легонько кивает головой. Чёрное легкое пальто было явно ему великовато. Возможно, позаимствовано у кого-то старше, а возможно, это модный сейчас оверсайз, чьей жертвой пал и Чан, оценив удобство огромных худи и наполовину заполнив ими гардероб. По какой-то причине парень, получивший свою покупку, продолжал стоять, разглядывая оконную витрину. Чан решает подойти к нему, ведь столь молодые люди были редкостью у них. Обычно к ним заходили люди уже в возрасте, готовые платить за редкости приличные деньги.
— Здравствуйте, — приветствует он, походя со спины, — Вас ещё что-то заинтересовало?
Когда незнакомец оборачивается, Чан буквально теряет дар речи. Давление подскакивает так, что в висках учащенный стук сердца начинает отдаваться. Руки дрожат, а улыбку сменяет форменный испуг на лице.
— Йен-и, ты закончил? — врывается в помещение голос.
Еще один парень открывает дверь, звеня колокольчиком у входа. Он сразу же подходит к молодому человеку в пальто, что не успел даже рта открыть для ответа, и приобнимает его за талию. Чан все продолжает смотреть, не веря своим глазам и боясь произнести хоть слово.
— Что купил?
— Брошь, — тихо отвечает красноволосый.
Он достает из коробочки украшение с витиеватыми сплетениями серебряных тонких вензелей и сапфиром посередине.
Парни обсуждают украшение какое-то время. А у Чана в ушах будто белый шум. Все это было слишком странно и не укладывалось в голове.
Кто он? Почему он так похож? И почему он выбрал эту самую брошь?
— Простите, не могли бы Вы перестать пялиться? — спрашивает парень, как две капли воды похожий на погибшего возлюбленного Чана.
Рост явно выше, другой цвет волос, лицо вытянулось и прорезались скулы, а взгляд непривычно холодный и отстраненный, но в остальном точная копия Ёндже. Настолько похожих людей просто не может быть. Тогда, кто он?
Подошедший спутник неодобрительно смеряет Чана взглядом. Спасением неловкой ситуации становится Феликс, подбежавший к Чану и в попытке привести его в чувства схвативший за плечо.
— Простите, — извиняется Феликс за него, — ему сегодня нездоровится. Будем ждать вас снова.
Парочка перешептываясь выходит из магазина, а Чан без сил оседает на пол.
— Что случилось? — обеспокоенно спрашивает Феликс.
Чан еще несколько секунд пялится в сторону двери, прежде чем наконец-то ответить.
— Он... похож на Ёндже, — неуверенно и тихо отвечает старший.
— На того Ёндже?
Кивок в ответ. Феликс нервно начинает прикусывать палец. Чан ему рассказывал о нем когда-то, когда они вместе выпивали.
— Эту брошь, — с дрожью в голосе продолжает Чан, — я ему дарил. Я решил ее продать, чтобы наконец-то отпустить, но... Черт, почему они так похожи?
Феликс не придумал ничего лучше, кроме как отправить своего начальника домой, заверив, что сам разберётся с остатками дел и закроет вечером магазин. Удачей было то, что Чан жил на втором этаже этого же здания, поэтому хотя бы можно было не переживать о том, что с ним случится что-нибудь по дороге, пока он в прострации витает.
Переступив порог квартиры, Чан, не разуваясь, садится на пуфик в коридоре. Щеки обжигают горячие слезы. Воспоминания, что причиняли боль каждый раз, когда всплывали в памяти, осколками врезаются в сознание.
Они познакомились банально. В каком-то анти-кафе с устаревшим интерьером, но дешёвым ценником. Ёндже тогда пришел один и спустя полчаса одинокой игры в приставку подошёл к Чану с просьбой составить компанию. Такой милый и невинный, но с притягательно-ослепляющей улыбкой, обрамленной брекетами.
Он тогда только закончил школу, а Чан устроился в крупную финансовую организацию. Казалось бы, у них и общего-то ничего не было, но по какой-то причине у них стало традицией встречаться в этом кафе на выходных и играть вместе, обсуждая все, начиная от лучшей марки зубной пасты до причин эволюционных скачков развития земных видов. Только спустя полгода таких странных встреч Ёндже решился позвать Чана на свидание.
Чан до сих пор помнил его смущенный взгляд и нервное «хён», когда он впервые его поцеловал. Так как у Ёндже не было семьи и желания продолжать учёбу, он перебивался редкими подработками, чтобы позволить себе небольшую комнатку в общежитии. Поэтому, когда они начали встречаться, Чан сразу же перевез его вещи к себе и объявил, что они теперь живут вместе. Их счастью просто предела не было. Чан каждый день летел с работы побыстрее домой, чтобы увидеться с любимым, и так неохотно сползал с кровати, когда приходилось вновь возвращаться на работу.
Именно Ёндже сподвигнул Чана открыть свой магазин. Именно Ёндже поддерживал его, помогая во всем. Именно он дарил желание вставать по утрам.
Новость о несчастном случае выбила Чана из колеи. Все светлое совместное будущее разом рухнуло. А самое ужасное — это то, что Чана не было рядом в его последние минуты. Парень в это время летал к родственникам в Австралию. А по приезде обратно его ждала лишь урна с прахом в колумбарии рядом с фотографией в рамке.
Все эти месяцы он старательно заставлял себя продолжать жить. Чан пытался смириться и идти дальше. Он сжёг и удалил все фотографии, отнёс все вещи в благотворительный фонд. Но на сердце легче не становилось.
Последнее, от чего он решил избавиться, была брошь, которую он подарил Ёндже на их первую и последнюю годовщину, выставив на продажу в магазине. Брошь, которую купил загадочный парень, что выглядел точь в точь как
Он.
Чан тяжело вздыхает и стирает влагу с лица. Происходящее казалось совершенно нереальным. Где-то в глубине сознания зародилась абсолютно сумасшедшая мысль: что если Ёндже не погиб? Ведь Чан даже тела его не видел. Тогда этот парень действительно мог бы оказаться его возлюбленным. Только вот, почему он его не узнал?
И пусть это звучало как полный бред одержимого, Чан действительно хотел в это верить.
***
Красноволосый паренёк еще некоторое время наблюдает за странной реакцией владельца магазина через стекло.
— Я же просил тебя не заходить туда, — по-доброму возмущается его спутник.
— Прости, Хани, просто увидел на витрине эту брошь и не смог устоять, — мягко улыбнулся он.
— Говорил же, что там владелец с придурью.
— Это я уже заметил, — вздыхает тот, — и чего он на меня так пялился?
— Ну, ты ведь такой красивый, — усмехнулся Хан, — как на тебя не глядеть-то?
— И надолго мы тут по итогу? — переводит парень тему.
— Судя по всему, придется задержаться на неделю. Как только решу все дела, вернёмся обратно к себе.
***
На следующий день, Чан чувствует себя подозрительно бодро. Он проспал с прошлого обеда, не вставая с кровати с момента прихода домой. Произошедшее вчера казалось просто дурным сном, поэтому он с новыми силами принялся заниматься делами.
Только вот его покой с самого утра тревожит вчерашний гость. Парень, что вчера чуть не довел Чана до нервного срыва просто своим присутствием, неспешно расхаживал вдоль полок с возложенными на них украшениями, шкатулки и предметами интерьера. Феликс обеспокоенно косится на своего начальника. Но сейчас Чан уже может держать себя в руках. И более того, он решает поговорить с новым, возможно вскоре постоянным, клиентом.
— Здравствуйте, — с натянутой улыбкой приветствует Чан, — что-нибудь конкретное ищете?
— А, — поднимает парень свои по-детски светящиеся глаза от шкатулки, — здравствуйте. Ничего конкретного, просто разглядываю.
— Хорошо. Вот с этой стороны у нас преимущественно европейские редкости, — указывает Чан в дальний угол, стараясь выглядеть максимально непринужденным, — а здесь Азия. У кассы кое-что восточное имеется, но пока что ассортимент скуден.
— Спасибо, — отвечает парень, улыбаясь.
У Чана от этой улыбки сердце готово остановиться.
— Простите, — решается поинтересоваться Чан, — могу ли я узнать Ваше имя? Просто мне кажется, что мы знакомы.
Парень косится недоверчиво, но все же отвечает, хоть и с некоторой опаской.
— Ян Чонин. Не думаю, что мы встречались. Я впервые в этом городе.
— Вот как, — поникше вымолвил Чан.
Пусть было и самонадеянно думать, что его странные фантазии могут оказаться реальностью, но ответ его расстроил. Наверное, со стороны он выглядел просто нелепо.
— Так, — выжидающе, переминаясь с ноги на ноги, говорит Чонин, — ты владелец?
— Ах, да. Меня зовут Бан Чан. Можешь звать Чан.
Он и не заметил, как они перешли на более неформальный тон.
— Тогда меня просто Айен. Это прозвище.
— Хорошо. Увлекаешься винтажем?
— Не совсем. Просто мне кажутся такие вещи красивыми. Брошь — первая вещь подобного рода, которую я купил.
Чан опускает взгляд на ворот пальто, на котором та самая брошь была приколота. Внутри стало как-то непривычно тепло. Радовало, что эта вещица нашла себе нового владельца. Такой красивой броши не пристало лежать в пыльном комоде.
— А почему ты именно ее выбрал?
— Люблю сапфиры, — покручивая брошь меж пальцев, отвечает Айен.
Ёндже тоже любил. Поэтому Чан так долго искал что-то с этим камнем. Достать эту брошь было тем еще квестом. Ее купил на аукционе один коллекционер, который очень долго не соглашался на продажу, а затем заломил цену в пару раз больше рыночной. Но Чану она настолько понравилась, что отступать уже было некуда.
— Если присмотреться, под определённым углом, то можно заметить пересекающиеся в одной точке светящиеся полосы, похожие на звезду, — Чан не снимая, наклонил брошь, чтобы парень мог это увидеть. — Такие камни называются звездчатыми.
— О, красиво, я и не заметил сразу, — восхищенно восклицает красноволосый. — Ты в драгоценных камнях разбираешься?
— Немного. Профессия обязывает. Но, все же, я часто прибегаю к помощи специалистов, чтобы определить подлинность.
— Чан! — кричит Феликс из-за кассы. — Можешь помочь? Она заела.
— Прости, я отойду, — неловко склонив голову, говорит Чан.
Касса часто заедала. А иногда и ключ в ней застревал. Причиной тому, опять же, нехватка средств. Он бы давно купил новую, было бы на что. А пока, оставалось чинить своими силами до следующей поломки.
— Да уж, у вас и оборудование, видимо, тут антикварное, — усмехается Айен, облокотившись на стойку, наблюдая за тем, как Чан отвёрткой пытается подковырнуть механизм.
— Пф, это уж точно, — поддерживает Феликс, — калькулятор, к примеру, вообще старше меня.
Чан возмущённо смотрит на него. Он, конечно, не отрицал, что тут все на ладан дышит, но при покупателе-то зачем подобное говорить?
— С первой же прибыли куплю тебе новый калькулятор, — недовольно бухтит Чан себе под нос.
— Прости, — Феликс виновато опускает голову, но улыбки с лица не стирает.
— То есть вы в поисках инвестора? — неожиданно для всех интересуется Айен.
Двое работников поднимают на него непонимающе взгляды.
— Да кто захочет вкладываться в убыточный магазин? — спрашивает Чан.
— Может, я? — Айен изгибает губы в ухмылке. С такими сощуренными глазами-полумесяцами он становился похож на лисенка. Маленького и хитрого.
— Откуда у тебя деньги на инвестиции? — выпаливает Феликс, но тут же осекается. — Прости, просто ты выглядишь даже младше меня. Максимум студент, верно?
— Ну, у меня уже есть работа с неплохим доходом. Да и не вежливо, кажется, чужие деньги считать, — приподняв бровь, выдаёт он.
Только сейчас Чан обращает внимание, что одежда-то на парне вся брендовая, на пальцах несколько не самых дешёвых колец, а одеколон явно не эконом-сегмента. Можно было бы подумать, что он просто сынок богатеев, либо же живёт на деньги своего парня (а в том, что он и вчерашний его спутник встречаются, сомнений не было), но раз он говорит, что уже самостоятельно зарабатывает, то усомниться в этом было бы действительно невежливо.
— Прости, но откажусь, — отвечает Чан, и касса наконец-то открывается, — не буду врать: не думаю, что твои инвестиции окупятся.
— Что ж, как знаешь. Но если что, предложение будет в силе, — уже по-доброму улыбается Айен.
Пусть в их первую встречу, он показался Чану холодным, но Чонин был намного более добрым и открытым. Чан не мог справиться с захватывающей сердце ностальгией. Приходилось делать невероятные усилия над самим собой, чтобы не сравнивать его с Ёндже.
Позже Чан показал ему коллекцию музыкальных шкатулок и замысловатых перстней с гербами уже давно забытых фамильных домов. Айен рассматривал все с детским любопытством и притягательной искоркой в глазах.
— Слушай, во сколько вы закрываетесь? — спрашивает Айен, уже стоя у выхода.
— В шесть, но обычно я задерживаюсь, так что могу открыть, если захочешь что-то взять.
— Надеюсь, сегодня ты задерживаться не будешь. Зайду за тобой в шесть, — с выражением абсолютной непринужденности говорит красноволосый и выходит из магазина, даже не попрощавшись.
