Охота на лис

Олег ещё плохо понимал как устроен мир, в котором он живёт, кто все эти люди, которые окружают его с самого рождения, кто он сам. Деревня, в которой его мать дала ему жизнь, была спрятана глубоко в лесу, куда сложно было попасть даже самым выносливым мужчинам из соседних деревень. Чужаков здесь не любили, да их и не бывало. Местные позаботились о том, чтобы их дети росли подальше от людей, в спокойствии и безопастности. Олегу вот-вот исполнится тринадцать. Все деревенские соберутся вместе, чтобы поздравить юного соплеменника. Уже завтра его отец объявит его взрослым и наградит фамилией Волков, которую носит каждый житель деревни. Олег предвкушал, как впервые попробует праздничное вино и, что гораздо важнее, впервые обратится. Последние месяцы его томило ожидание и распирала гордость, ведь совсем скоро он наконец станет полноценным оборотнем. Олег терялся в своих мыслях, представляя, как все случится: вот он стоит в широкой белой рубахе, усердно накрахмаленной матерью накануне, братья и младшая сестра стоят позади, немного на расстоянии, отец подаёт ему большую кружку, до краев залитую, настоявшимся в погребе под их домом, вином. Олег мечтал, как поднесёт кружку к губам, опустошая от обжигающей горло жидкости, как напиток польётся по его подбородку и рукам, градом упадёт на землю, испачкав кроваво-красными пятнами рубашку, в то время как его горло согревается алкоголем и ужасно першит с непривычки. -Олег!- Голос пронзил слух, выдернув волчонка из дурманящей полудрёмы. Олег вскинул голову, врезаясь глазами в лицо Вадика, шестого по возрасту брата. Он склонился над Олегом, сминая его плечо ладонью, и, судя по всему, уже какое-то время пытался докричаться до мальчика. Олег всё ещё сжимал в руках топор, глубоко воткнутый в исчерченное трещинами полено. Он вдруг вспомнил, что делал, до того, как выпал из реальности. У его ног разлеглись разделённые на части тяжелым ударом топора дрова. Рядом, упичканная деревяшками, стояла тачка. Олег занёс руку за голову, потёр затылок и вздохнул, освобождая легкие от углекислого газа, а мысли от ненужных размышлений. Дома ждут наколенных им дров, а он мечтает о чём-то, вместо того, чтобы работать. Он уже почти взрослый и должен быть более ответственным. Из девяти волчат своего отца, он- восьмой. И родители не устают напоминать ему о том, что он должен быть примером для маленькой Леры, младшей из волчат, единственной сестренки для восьми братьев. -Олег, ты чего тут застрял, мама уже топить начала, а ты ещё тачку не загрузил,- Вадик трепанул его за плечо, пытаясь взбодрить, как это обычно делал отец. Олег, немного раздражённый, не столько действиями брата, сколько собственной беззаботностью, скинул с себя его ладонь. -Я почти закончил,- Олег занёс топор и обрушил его вес на полено, разбив дерево на две ровные половины,- Иди, скажи мама, что я скоро буду. Я догоню,- Махнул он рукой на брата, надеясь, что тот оставит его одного. -Ага, дождёшься тебя,- Вадик уселся на большой пень, точно такой же, как тот, который Олег использовал, чтобы колоть дрова. В отличие от младшего брата, он совсем не волновался о том, какие обязанности ему нужно сделать. Вадик уже два года считался взрослым жителем деревни, но все ещё был как волчонок. Большую часть времени он охотился в лесу, далеко за пределами деревни. Иногда он рассказывал младшему брату про людей из других деревень, которых встречал в чаще. Олег каждый раз замирал, ловя каждое слово. Отец много рассказывал о людях, о том, как важно не попадаться им на глаза. Конечно оборотни превосходят их в силе, но обычая обязывают избегать конфликтов между волками и людьми. Тем не менее, каждый год, в деревню приносят хотя бы одного пострелянного волка. Чаще эти раны вылечивают за пару месяцев, но бывает и так, что оборотень не выздоравливает. Тогда соплеменники хоронят его за деревней, где-нибудь в укромном местечке. -Сегодня твоя очередь кормить семью, Поварёшкин?- Вдруг спросил Вадик. Олег, уже успевший глубоко задуматься о людях, подпрыгнул от неожиданности.- Было бы неплохо. Мне нравится, как ты готовишь,- Старший брат растёкся в бесконечном потоке слов, не в состоянии заткнуться. Олег слушал его в полуха, терпеливо выжидая, когда он закончит.- У тебя даже лучше, чем у мамы получается. -Смотри, при маме это не ляпни,- Кинул Олег, не отвлекаясь от дела. Его руки механично ставили на пенёк все новые поленья и разрубали их топором. Четко, точно, словно он всю жизнь только этим и занимался. Олег любил работать, даже несмотря на то, что не должен был этого делать, пока ещё считался ребёнком. В свои двенадцать он был крупнее всех остальных волчат и даже некоторых  новообращённых. Отец часто задумчиво говорил: «Интересно, каким волком ты будешь, Олежа?»- потом замолкал ненадолго и добавлял: «Это так, мысли вслух. Не обращай внимание.» Но Олег, конечно, ни разу не оставил эти слова без внимания. Они много для него значили. -Ты работай, не отвлекайся,- Вадик оперся спиной сразу на обе стены, встретившиеся в углу сарая, он утопил туловище между ними, будто сложившись пополам, его широкие плечи встретились друг с другом, и поза, в которой Вадик застыл, в целом, оказалась очень комичной. -Так..,- В сарай вошёл крупный мужчина, согнувшись у двери, чтобы не удариться головой о низкую дверную раму. Он метнул взгляд на Олега, потом на Вадика. Его брови сдвинулись друг к другу, отчего его и без того строгое лицо стало ещё более суровым. Вадик быстро выпрямился, под пристальным взглядом отца.- Ну-ка иди помоги матери на стол накрыть, оставь щенка в покое,- обратился он к Вадику. Голос мужчины был неожиданно мягким, хотя каждое слово звучало довольно твёрдо. Пятнадцатилетний волк поднялся на ноги и рванул на улицу. Олег недовольно покосился на мужчину. Ему резало слух слово «щенок», но пока ещё это было вполне справедливое прозвище для волчонка. Олег сохранил спокойствие, успокаивая себя тем, что всего через несколько часов, никто больше не произнесёт этого унизительного слова, по отношению к нему. Мужчина подошёл к Олегу, понаблюдал за ним с минуту, потом опустил на его спину тяжелую ладонь. Волчонок почувствовал, будто на его позвоночник поставили чугунный котел, придавили к земле юное тело, но быстро собрал все свои силы, чтобы выдержать тяжесть отцовской руки. Мужчина похлопал Олега по спине, выбивая из его груди весь воздух, прежде чем заговорить снова. -Ну всё, Олег, заканчивай. Этого хватит,- Олег воткнул топор в пенёк и стал собирать раскиданные деревяшки в тачку.- А то ты нам так на всю зиму дерева запасёшь. Владику нечем будет заняться,- Отец засмеялся, представляя с какой «охотой» Вадик возьмётся за работу, когда придёт время пополнить запасы дров. Олег тоже усмехнулся, согретый раскатами густого смеха мужчины. Тачка, загруженная дровами поскрипывала, пока Олег вёз её к дому, дерево, горкой сложённое в неё, чудом не сыпалось на землю. Молодой волк выгнулся, хрустя хрящами затёкшей от долгого труда спины. Он вдохнул влажный, свежий воздух, удовлетворённый собственной работой. Отец шёл рядом. Они оба молчали, наслаждаясь вечерней тишиной. Дома всегда шумно, а здесь, на самом краю деревни такое спокойствие, словно волкам больше не о чем волноваться. Зажженные свечи в окошках родного дома встретили уютным светом. Тени родных тянулись к ногам Олега, приглашая войти. Запах запеченного мяса взывал к желудку мальчика, манил, казалось, сильнее, чем когда-либо. Отец, подтолкнул сына к двери, перенимая тачку из его рук, Олег пошёл вперёд, пока мужчина принялся разгружать тачку. Вскоре он присоединится к семье, и все вместе они проведут время за ужином. Так ярки сегодня все эмоции для юного Олега. Он ловит каждый звук, каждый взгляд, каждый жест, изучает своих самых близких людей, пытается запомнить их такими, какие они есть в последний день, когда он ещё не обратился в волка. Завтра все будет уже совсем по-другому для него, по-новому. И это не просто метафора. Олег не раз слышал, что новообращённые волки действительно будто рождаются заново, и заново знакомиться с такими привычными им вещами. Внезапно волчок почувствовал, как его тело бьёт мелкой дрожью. Он волновался, хоть и понимал, что ему нечего бояться, ведь каждый в деревне проходил через это. Сердце сжималось, заставляя Олега согнуться от острой боли. Ему вдруг показалось, что завтра ему предстоит пережить не рождение молодого волка, а его смерть. Всю ночь Олег не сомкнул глаз, только всматривался в гипнотизирующую тьму леса, мелькавшего за многочисленными домиками односельчан. Он сидел на кровати, подмяв под себя одеяло. Постельное белье пахло цветами одуванчиков, из которых мать варила вино уже неделю назад. Волчок думал о том, что сейчас оно стоит в холодном погребе. Его мысли снова уносили его в завтрашний день, пережевывая каждую секунду, которая ещё даже не наступила. Он чувствовал себя таким маленьким и беззащитным перед планами непреклонной судьбы. Он не знал, что она ему готовит, но его инстинкты подсказывали, что сегодняшняя ночь- последняя спокойная ночь в его жизни. Завтра подступало медленно, словно совсем не торопилось, оттягивало момент взросления волчонка. Олег устало наблюдал, как трава медленно начинала светится бусинками росы, словно обвешенная крошечными фонариками, пока солнце поднималось все выше и выше, пробираясь в окно его комнаты ослепительными тёплыми лучами. Мальчик потёр глаза рукой, роговица, красная от недостатка сна, пощипывала, когда свет попадал на неё. Тело ломило от усталости, но Олег, при всем желании, не мог погрузиться в сон. Как в тумане, он надевает ботинки и накидывает на плечи пальто, выходит во двор и направляется в сторону уже разогретой отцом бани. В новую жизнь нужно входить чистым. Олег снимает верхнюю одежду и ночную рубашку, оставляет обувь у порога и открывает дверь, разделяющую предбанник и основное помещение бани. Горячий густой пар вываливается ему навстречу, окутывая замерзшее тело приятным, успокаивающим теплом. Молодой волк входит внутрь, наступая босыми ногами на мокрое дерево пола, вдыхая яркий запах растаявшей древесной смолы, местами стекающей со стен. Олег зачерпывает ковш горячей воды, выливает его в таз и набирает холодной из другого бака, чтобы разбавить кипяток. По спине стекают первые капли пота, температура внутри бани быстро разогрела юное тело. Олег опрокинул на себя первый ковш, намочив волосы. Вода, казалось, зашипела, соприкоснувшись с горячей кожей, а после стекла тонкими, извивающимися струйками по плечам, проследовала вдоль рук, мышцы которых ещё пульсировали приятной болью, уставшие от тяжести топора, упали водопадами на бёдра и наконец стекли на пол по ногам. Олег вздохнул, накрыв лицо руками. Он смахнул с него воду, провёл по волосам, убирая их с глаз и продолжил вычерпывать воду из таза, ковш за ковшом. Лицо Олег, непробиваемо спокойное, не выдавало насколько быстро бьётся его сердце. Он с трудом дождался сумерек, занимая себя любой работой, которую ему удавалось найти. Весь день он метался от одного дома к другому помогая соседям. Односельчане заговорщески переглядывались, улыбаясь. Все кругом приходили к мысли, что Олег переполнен энтузиазмом, хочет расположить всех к себе перед грядущим праздником. Но сам Олег просто прятался от неминуемого, забивал голову, чтобы его собственные страхи не имели возможности сломать его самообладание. В конце концов, вечер всё-таки наступил, спустившись темнотой на деревню с верхушек лесных деревьев. Оборотни вышли на улицу со свечами в руках, ладонью пряча от ветра извивающийся язычок пламени. Дети по традиции шли без свеч, чтобы никто не мог увидеть их лиц. Взрослые верили, что пока их волчата не обращены, им безопаснее оставаться в тени. Олег уже стоял на пороге родного дома, облачённый в белую рубашку. В темноте мелькали многочисленные огоньки свеч, каждый из которых означал живую душу, пришедшую поддержать его в этот день. Молодой волк шагнул босой стопой на ковёр травы. Он выпустил удивленный вздох: земля сегодня действительно очень холодная. Олег неспешно пошёл в центр селения, где уже собрались его соплеменники. Он будто плыл по ночному небу, окружённый мириадами звёзд, кожа покрылась мурашками. Олег чувствовал каждого, мимо кого проходил. Сгустки тепла появлялись то с одной стороны, то с другой. Был ли это согревающий свет свеч или горячие сердца друзей и родных, Олег мог только догадываться. -С днём рождения, сынок,- В темноте Олег различил лицо отца и его руки, протягивающие  имениннику заветную кружку. -Ты и сам знаешь, что произойдёт, когда ты выпьешь всё до дна, -Олег обвил руками кружку. Холодная и тяжелая. Он почувствовал, как жидкость плещется внутри, переливаясь через край и орошая траву под его ногами. Олег молчал, предоставляя мужчине возможность закончить.- Но я должен озвучить это ещё раз. Мужчина обошёл Олега, громогласно рассказывая о том, как складывались традиции деревни Волковых, о значении этой фамилии и о том, кем являются все, присутствующие. Он жестикулировал, обращаясь не то к сыну, не то к односельчанам. Олег покорно слушал, напуганный и замёрзший. Вопреки своим собственным ожиданиям, он мечтал, чтобы этот день поскорее закончился. -Вино освободит твой разум, Олег. И тогда твой внутренний волк сможет выйти наружу,- Отец замолчал. Тишина длилась так долго, что Олегу стало не по себе. Он крепче сжимал кружку, переминаясь с ноги на ногу. Молодой волк растерянно оглядывался, пытаясь увидеть хоть чьё-то родное лицо. Ни матери, ни братьев разглядеть было невозможно, что уж говорить о маленькой сестре, чья свеча сегодня не горела. Олегу послышалось, будто что-то скрипнуло вдали. Он замер, парализованный терзающими его сомнениями: вдруг кто-то пробрался в деревню? Кто-то чужой и опасный. Олегу показалось, будто между соплеменниками мелькнул длинный пушистый хвост, блеснув в свете свеч огненно-рыжей шерстью. Олег прислушался, но больше не услышал ничего подозрительного. Наверно воображение разыгралось. -Олег,-Наконец сказал мужчина, по привычке положив руку на плечо сына. Он обеспокоено заглянул ему прямо в глаза. Страх просочился в молодого волка, пропитал его мысли. Олег не произнёс ни слова, но его голос разума кричал что есть силы. Олегу нельзя сегодня обращаться.- Пей,- Отец подтолкнул кружку ближе к сыну, торопя его. Все ждали, когда он решится. Олег сглотнул ком, застывший в горле. Его ладони снова била дрожь, но он не мог оттягивать своё перерождение бесконечно. Он собрался с силами и сделал первый глоток. Быстро, чтобы не было времени передумать. Вино стекало вниз по пищеводу, все больше расслабляя Олега. Постепенно он успокаивался. Проглатывая последние капли напитка, Олег снова услышал поодаль хруст веток под чьими-то осторожными шагами. Он поперхнулся. Горло волка чесалось изнутри, горело горечью алкоголя. Олег закашлялся, хватая воздух, и упал на колени, задыхаясь. Мышцы резко сокращались и расслаблялись, будто в судороге. Олег попытался ударить себя в грудь, чтобы выбить всю горечь из своего организма. Очередной кашель вырвался из горла рыком. Соплеменники неподвижно стояли вокруг, наблюдая. Все молчали. Кто-то из детей спрятал лицо в юбке матери, испугавшись за новообращенного волка. Тело Олега менялось, его спина выгнулась, разорвав рубашку. Обросшая шерстью кожа оголилась перед всеми. Вой разлетелся по округе. Первое обращение всегда проходило болезненно. Мать Олега сжала свободную руку в кулак. Она первая подала голос, поддерживая сына. Протяжный вой немолодой волчицы слился с голосом новообращенного сына. Остальные постепенно тоже начинали завывать по-волчьи, словно хотели, чтобы Олег понял, что он не один. Лера тихонько шептала сама себе, что все будет хорошо. Олег сильный мальчик и выдержит этот переломный момент его жизни. Возможно, следующие несколько дней ему придётся провести в постели, но он восстановится и вскоре встанет на ноги. По крайней мере, ещё никто в деревне не умирал в день совершеннолетия. Вдруг Лера заметила, что пламя маминой свечи затрепетало. Несмотря на холод, ветра не было, и смышлёная девочка насторожилась, почувствовав неладное. Как и другие волки, она верила в языческие приметы: неспокойное пламя свечи, обозначавшее сегодня жизнь волка, было плохим знаком. Она дернула маму за рукав платья. Женщина вопросительно посмотрела на неё. Свеча в руках мамы погасла, отвечая на её безмолвный вопрос. Кто-то проник в деревню. -Чужак!- Женщина закричала во все горло, оповещая всех. Голос сорвался в верхней точке, в тот момент, когда мать осознала, что ее сын ещё не закончил обращение. Она бросилась было к нему, но почувствовав, как Лера тянет ее за руку, остановилась. Она металась, не в состоянии решить, что ей делать дальше: позаботиться о маленькой дочери или спасти сына. -Елена!- Мужчина подбежал к жене, увлекая ее в более-менее безопасное место, между домами. Он поцеловал дочь в лоб, после чего поместил лицо жены в свои ладони и поцеловал ее в обе щёки. Тепло их кожи успокоило его. Мужчина осмотрелся, собираясь с мыслями. Все жители деревни разбегались в разные стороны, пряча своих детей, кто-то уже обратился, приняв волчью форму. Неизвестно откуда появились толпы людей, вооруженных кто чем. Скорее всего они пришли задолго до того, как их присутствие обнаружилось, но почему они не нападали всё это время? У мужчины был только один ответ на этот вопрос: люди хотели убедиться в том, что жители Волково - оборотни. Нужно было лишь дождаться, когда один из них обратиться. На их счастье, день рождение Олега был идеальным днём для истребления стаи. Противостояние, к которому никто не был готов, должно было быстро перерасти в бойню. -Олег ещё там,- Елена роняла слёзы на руки мужа, Лера застыла рядом, не осознавая, что происходит вокруг неё. Мужчина окинул их обеих быстрым взглядом. -Ты забирай Леру и беги в лес. Дня за два доберётесь до Клыково. Там все свои. Расскажешь, что случилось, они помогут,- Слова вылетали из уст мужчины, складываясь в короткие предложения, суть которых было проще уловить. Елена смотрела мужу в глаза. Она никогда не испытывала такого стресса, но ее взгляд был предельно собранным, как и полагалось женщине, от которой зависела жизнь ребёнка.- Ты же помнишь, где деревня?- Елена кивнула. -А как же мальчики?- Она обняла Леру за плечи, прижимая её к себе. -Они все уже взрослые, справятся,- Мужчина обернулся на Олега, тело которого только-только приобретало очертания человеческого. Сейчас он был слишком слабым, чтобы позаботиться о себе. Мужчина отрывисто вздохнул.- Олегом я сам займусь. -Фёдор, я тебя прошу..,- Женщина провела ладонью по руке мужа. В голове вертелась мысль о том, что это их последний разговор. -Я буду осторожен,- Фёдор перебил жену, торопясь успокоить её . Он зажмурился, собирая все самообладание, что было в нём. Опускать руки было нельзя, на кону стояла не только его жизнь. -Как же всё это не вовремя. -Для таких вещей никогда не бывает подходящего времени,- Елена улыбнулась, сквозь слёзы. Холодная земля, на которой они сидели, возвращала мыслям ясность. Женщина уже продумывала , в какую сторону ей бежать, чтобы снизить риск попасться охотникам, как Фёдор заметил фигуру, устремившуюся к его сыну, все ещё лежащему без сознания. -Быстрее,- Он поднялся на ноги, подтягивая вверх Елену и Леру. Его ладонь взмыла в воздух, указывая жене направление.-Бегите. Фёдор молниеносно развернулся в сторону Олега и сорвался с места. Тело мужчины трансформировалось пока он бежал, экономя драгоценные секунды. Кожа покрывалась шерстью, руки и ноги обрастали мясистой мышечной массой. Фёдор был волком уже больше двух сотен лет, для него обращение не занимало больше минуты, но этой минуты было достаточно, чтобы стрела, выпущенная из лука меткого охотника, преодолела путь в несколько метров и достигла сердца оборотня. Фёдор замертво свалился на землю, вернувшись в свой человеческий облик. Ни крови, ни последних слов. Жизнь покинула мужчину не попрощавшись. Волосы встали дыбом, Елену будто прошибло, когда она уже почти достигла укрытия под кронами деревьев. Женщина обернулась, сильнее сжав руку дочери. В ее глазах застыла сцена смерти Фёдора. -Солнышко,- Елена присела на корточки, обращаясь к дочери. Она погладила ее по плечам, поджимая губы. Женщина закрыла собой обзор Леры, пытаясь отгородить её от страшной правды. -Мне нужно вернуться, но тебе нельзя со мной.- Елена нервно обернулась на Олега, который, похоже, начал приходить в себя. Чудом, ещё никто не успел навредить ему, но мать не имела права оставлять его в одиночестве.- Спрячься и жди меня здесь, хорошо? Лера кивнула, пятясь в сторону леса. Девочка ещё ни разу не выходила из деревни, лес был для неё незнакомым, и в одиночку она не добралась бы даже до ближайшей деревни оборотней. Лера забралась в густую листву кустов, скрывшись в их тени и наблюдала за матерью, шепча, что скоро все закончится. Печаль Елены сменилась яростью. Её губы растянулись в неестественной улыбке, обнажив оскал острых зубов, она зарычала низким гортанным хрипом, в то время, как ее глаза налились кровью. Женщина бежала к сыну, не замечая, как падают один за одним её друзья, она молилась, чтобы Лера нашла подходящее местечко, но у неё не было времени оглядываться. Елена резко свернула за один из домов, чтобы срезать путь. Перед ней замерли две фигуры: волк и охотник. Оборотень впился клыками в бок лежащего на спине человека, окрасив землю вокруг алым. Ни один из них не шевелился и Елена замерла, словно забыв о том, что промедление может стать фатальным для новообращенного Олега. Солнце покинуло эти земли, и волки различали силуэты друг друга только благодаря своим звериным глазам. Редкие блики света совершенно не способствовали этому, лишь отвлекали, но Елена увидела в окрасе шерсти, пропорциях тела, запахе, своего волчонка. Женщина не могла не узнать сына, даже сейчас, когда их дом погружён в хаос. -Вадик,- Елена осторожно позвала сына, медленно, крадучись, подходя к нему. Женщина коснулась дрожащей рукой его шерсти, но волк не шелохнулся. Охотник хрипло засмеялся. Смешиваясь с кашлем, его смех звучал ужасающе, как голос смерти, как проклятье. Елена попятилась назад, но не убирала руки со спины Вадика. -Сынок, пойдём,- С долей безумия в голосе, она снова позвала волка с собой. Ее руки трясли его, пытаясь привести в чувство. Тяжелое тело Вадика упало рядом с ней. В его груди, прямо между рёбер, торчал нож с длинным лезвием, целиком погружённым в безжизненную плоть. Вадик был уже мёртв, а охотник, отобравший его жизнь, не мог перестать смеяться. -Поздно, мамаша,- Выплюнул он вместе с кровью, заполонившей его ротовую полость.-Сдох твой щенок,- Охотник снова засмеялся. Он оперся на логти, пытаясь встать. С трудом сев, он растёкся в мерзкой улыбке, следя глазами за волчицей, склонившейся над телом сына. Левой рукой он удерживал кровоточащую рваную рану на правом боку, которую Вадик оставил ему на прощание. Он скорчился от боли, но не переставал улыбаться, довольный собой. Елена водила ладонями вокруг головы Вадика, боясь дотронуться до него. Он был полностью обращён, когда его грудь пронзил нож, и, приняв смерть волком, парень остался им навсегда. Женщина наконец обняла волчью голову обеими руками, оставив на грязной шерсти сына последний поцелуй. Она не стеснялась плакать на глазах у врага. -Я горжусь тобой, малыш,- Прошептала она, поглаживая голову Вадика, будто желая успокоить, избавить от боли. Хотя он уже не чувствовал ни ее, ни ласки матери. -Вадик, значит,- Протянул охотник, прерывая прощание оборотней. Он повернулся к Елене, встретившись с ней глазами. -Имя совсем как у человека. -Он и был человеком, в отличие от тебя,- Женщина зарычала. Мышцы её спины и ног напряглись, руки нежно опустили волчью голову на землю. Волчица выждала несколько секунд, пока охотник не отвернулся от неё, и прыгнула на него, выпустив острые когти. Ей нужно было только пронестись над телом Вадика, чтобы отомстить человеку за его деяние. Адреналин ударил в голову, охотник вытащил нож из тела оборотня и, так же, как несколько минут назад, повернул его лезвием вертикально вверх. Елена сама упала на нож, человеку даже не пришлось утруждаться. -Как сын, так и мать,- Процедил он сквозь зубы. Волчица судорожно вдыхала воздух, восполняя пустоту, растущую в ней, пока жизнь покидала ее тело. Горячая кожа холодела, мышцы немели.-Собаке - собачья смерть,- Подытожил человек, сморщившись. Оборотни были ему отвратительны, и он этого не скрывал. Нож, пропитавшийся в эту ночь кровью двух волков, будет победным трофеем, который охотник принесёт домой, где его ждёт семья, конечно же, совсем не похожая на мерзкие волчьи стаи. Олег с усилием открыл глаза. Тело не слушалось, конечности не желали шевелиться. Новообращенный улавливал отрывки криков, не различая голосов, видел разноцветные пятна, сменяющиеся одни другими. Он пролежал на холодной земле не так долго, но секунды тянулись подобно вечности. Столько свеч его односельчан погасло, пока он был без сознания. Но Олег даже не осознавал, сколько крови разлилось вокруг него. Он чувствовал, как чужая шелковая шерсть касалась его кожи, щекоча то замерзшие ноги, то оголенный торс. Волков часто моргал, тщательно стараясь прояснить своё зрение, но выходило из рук вон плохо. Олегу показалось, как над его лицом пронёсся рыжий хвост, затем ещё один, и ещё… Он зажмурился, собираясь с мыслями. Открыть глаза снова не получилось. Вокруг новообращенного кружила изящная лиса. Она подходила и слева, и справа, выбирая более удачную позицию. Но укутанного в разорванную рубашку Олега не за что было ухватить. Лисица то и дело тревожно вскидывала голову, осматриваясь по сторонам. Она охраняла волка уже давно, так как никто, кроме неё не мог этого сделать, понемногу оттаскивала его в сторону леса, цепляя зубами рубашку до тех пор, пока ее ткань окончательно не превратилась в лоскуты. Она должна спасти волка или пасть жертвой охотников. -Чтоб тебя,- Произнесла лисица, обратившись в человека. Девять хвостов веером кружились за её спиной. Взгляд, проницательный и коварный, скользил по неприкрытой коже Олега. Лиса подсунула тонкие руки под Волкова и потянула его за собой, сцепив ладони под его грудью. - Тяжелый,- Ругалась она, преодолевая опасный путь. Она торопилась, волочила его по земле, оставляя куски ткани за собой. -Поджигай!- Крикнул кто-то в глубине деревни. Лисица отреагировала, припав к земле. Нельзя рисковать, иначе волк может не выжить. Она с опаской сканировала окрестность, выискивая очертания охотников. Пламя вспыхнуло одновременно в нескольких местах. Человеческое тело лисы казалось хрупким. Длинные рыжие волосы струились вдоль её тела, прикрывая наготу. Ее мягкую кожу обдало жаром и она поняла, что время поджимало. Огонь заставлял её сердце трепетать, вытаскивая из памяти болезненные, в прямом смысле этого слова, воспоминания. Лисица стиснула зубы, оскалившись. Олег не выберется отсюда без неё. Она должна ему помочь. Скрыться в чаще или умереть. Страх, как бы парадоксально это не звучало, придавал сил. Лес уже дышал душистой хвоей в спины беглецов. Ещё чуть-чуть. Лисица заползла поглубже, прежде чем спрятать тело Олега за плотным строем широких стволов деревьев. Она уселась рядом, пытаясь отдышаться. Кровь стучала в ушах, а в глазах танцевали смертоносные языки пламени. -Господи,- Шептала лисица, бегая глазами от одного горящего домика к другому. Деревня полыхала, огонь поглощал всех, кто остался там. И живых, израненных волков, цеплявшихся друг за друга слабеющими руками, и их мертвых собратьев. Охотники, скорее всего уже скрылись, уничтожив целую стаю, мирно существовавшую в этом лесу в течении нескольких столетий. Олег схватил лисицу за руку. Она оторопела, не зная, как реагировать. Волков смотрел ей прямо в глаза, но его расфокусированный взгляд едва ли мог четко увидеть её лицо. Лисица мягко убрала его руку, она не привыкла, чтобы до неё дотрагивались. Она встала на ноги. Её волосы упали вперёд, скрыв большую часть тела за собой. Хвосты нервно описывали в воздухе круги. -Прости, но мне нельзя остаться,- Лисица слелала шаг назад и остановилась, чтобы в последний раз посмотреть на Олега. Волк вглядывался в черты её лица, плохо различая человеческую фигуру на фоне темного леса. Олег обернулся, выискивая знакомые пейзажи родной деревни. Его взору предстало догорающее пепелище. Волков едва шевелил губами, не в силах произнести ни звука. Одинокая слеза скатилась по его холодной щеке. Он понял все сразу. Олег уставился было на лисицу, но её уже нигде не было. Он остался совсем один, посреди ночного леса, в теле, которое не способен контролировать. Кажется хуже быть уже не может, но вскоре он обнаружит неподалёку тело младшей сестры. Как оказалось, её укрытие было не таким хорошим. Все действительно закончилось для неё очень быстро. Девочка даже не успела стать Волковой: её первое обращение должно было случиться только через семь лет. Она была совсем невинным ребёнком, ни человеком, ни волком… просто Лерой, единственной младшей сестренкой Олега. А теперь её живот исколот глубокими ранами, на маленьких ладошках, кровавые разводы. Лицо Леры, спокойное, как будто даже умиротворенное, повернуто к небу, сверкающему звёздами, словно огнями зажженных свечей. Все Волковы теперь смотрели оттуда, молчаливо и печально. Почти все. Кроме самого Олега. Он был единственным, чей дух, заключённый в двуликое тело, остался на земле, единственным, кто выжил.