Странный «Совёнок»

      Темнота. Я с трудом открыл глаза, в которые тут же ударил яркий свет. Когда глаза немного привыкли к нему, я увидел, что нахожусь совершено один в салоне старенького «Икаруса». Я посмотрел в окно и увидел ворота, по бокам которых стояли белые статуи пионеров, и на которых красовалась надпись «Совёнок». В этот момент по моему телу пробежал холодок. Как Совёнок? Смена ведь закончилась, и я должен был попасть домой. По крайней мере я думал, что так и будет. Вспомнив другого Семёна, который сказал мне, что лагерь цикличен, у меня по спине пробежали мурашки. — Чёрт! — вскрикнул я и ударил спинку переднего кресла кулаком.       Я встал и пошатываясь поковылял к воротам. Как и в прошлой смене, меня встречала голубоглазая девушка с двумя длинными золотистыми косами по имени Славя. — Привет. Ты, наверное, только что приехал? — как всегда спросила меня улыбающаяся пионерка. — Да, — дрожащим голосом ответил я. — Смотри. Сейчас идёшь прямо-прямо, доходишь до площади, затем налево, дальше будут домики, — как и в прошлый раз она объясняла мне куда идти, показывая в сторону ворот. — Ну спросишь у кого-нибудь, где домик Ольги Дмитриевны! — Понял.       Славя, помахала рукой и скрылась за воротами, а я поковылял к вожатой. Когда я шёл по площади, мимо меня прошёл пионер с до боли знакомым лицом, на котором виднелась довольная ухмылка. Он задел меня плечом и сказал: — Это место ад, а мы в нём демоны.       Я тут же обернулся, но позади меня уже никого не было кроме двух удивлённых пионерок. Дальше всё было точно также, как и в прошлой смене — вожатая дала мне форму и обходной лист, сказала, что все домики заняты, и я буду жить у неё. После того, как с обходным листом было закончено, я пошёл на площадь, сел на лавку и закрыл лицо руками. — Ох бля, — простонал я.       Кто-то сзади положил на моё плечо руку. — Будь осторожней. Эта смена отличается от прошлой, — сказал незнакомец и убрал руку.       Это был другой Семён. Я повернулся, но снова никого не увидел. Несколько часов я сидел, держась за голову и думал о его словах. Отличается от прошлой? Но чем? Я сидел так, пока не прозвучал горн, который слегка привёл меня в чувства. Поднявшись, я пошёл на ужин.       В столовой всё было также. В том числе гул голодных пионеров, которых тут было словно рыбы в бочке. Взяв тарелку с пюре, котлетой и стаканом компота, я начал рыскать глазами в поисках свободного места и нашёл совершенно пустой стол, за который я и сел. Я поставил тарелку и гранённый стакан до краёв, заполненный компотом, на стол и начал неспешно есть пюре, запивая тёплым напитком, как вдруг ко мне за стол подсела девушка с тёмно-фиолетовыми волосами. — Привет, — сказала она. — Привет. — Ты у нас новенький, да? — Ну типа. — Меня Леной зовут. А тебя как? — Семён.       Я удивлённо посмотрел на неё, протерев глаза. В прошлой смене Лена была очень застенчивая и никогда не начинала разговор первой. Я вспомнил слова другого Семёна о том, что этот цикл не похож на прошлый… — Приятно познакомиться! — сказала Лена, широко улыбнувшись. — Взаимно. — Мы раньше никогда не встречались? Мне знакомо твоё лицо. — Нет. — А мне кажется, что да. Я чуть ли не уверена в этом. — Извини, я не помню, — моё сердцебиение участилось, и меня прошиб пот. Могла ли она знать больше, чем прежде? — Ну и ладно. Ещё увидимся! — сказала она, удалившись.       Я заканчивал трапезу, думая над странным поведением и характером Лены, которую будто бы подменили. Казалось, что она помнит меня с прошлого раза, хотя помнить её должен лишь я. С самого начала этого цикла надо мной преобладает сильная тревога и нагнетающая атмосфера. Наверное, подействовали слова Семёнов и странная Лена. Но мне ещё не довелось познакомиться с остальными пионерами, поэтому я старался не делать поспешные выводы.       Закончив с порцией, я вышел из столовой и направился к пляжу, располагающемуся недалеко. На пляже, среди стекающихся после ужина пионеров, были Алиса и Ульяна. Алиса решила со мной поспорить, кто быстрее доплывёт до буйков. Я, помня, как в прошлой смене она украла мою одежду, и как мне пришлось красться по лагерю в одних трусах, отказался. — Решила таким образом мою одежду украсть? — с ухмылкой спросил я. — Нет… — Алиса, явно не ожидавшая такого ответа, немного смутилась. — Ты просто боишься мне проиграть! — Да-да.       Алиса смутилась ещё сильнее. Ещё несколько секунд она смотрела на меня глазами по пять копеек и думала, что сказать, но не смогла подобрать слов и ушла вместе с Ульяной. Я же в свою очередь лёг на тёплый песок и начал глядеть на проплывающие по голубому небу облака, наслаждаясь при этом тихим шумом волн, которые легонько били по берегу и размышляя над словами Семёна и поведением Лены, что никак не могло выйти из моей головы, однако ничего нового в своих мыслях я для себя не нашёл, потому что обдумывать в принципе нечего. Прежде всё время, проведённое в «Совёнке», я искал какие-то ответы, но сейчас понимал, что искать их просто бесполезно. Ответы сами придут со временем, как и в прошлом цикле. Нужно только немного подождать.       Оранжевое солнце медленно опускалось за горизонт, отпуская по водной глади длинное отражение. На небе появлялись первые звёзды, а жара, стоящая весь этот день, постепенно спадала. Со стороны реки дул прохладный ветерок, приятно охлаждающий кожу. Пионеры расходились по своим домикам, а я продолжал наслаждаться наступлением ночи. Слипавшиеся глаза и усталость клонили меня в сон. Я всё чаще закрывал глаза, поддаваясь сладкому пленению царства Морфея.

***

      Я проснулся от холода. Ночь уже опустилась на лагерь, и в небе ярко светил полумесяц, окружённый миллиардами звёздных точек. Всё-таки засыпать на пляже оказалось не самой лучшей идеей. Вокруг не было ни души, и я поднялся, чтобы направиться к домику вожатой, по пути отряхиваясь от прилипшего песка.       Как только я двинулся с места, меня кто-то окликнул по имени. Голос, который мне был очень знаком, оказался моим собственным, вернее голосом другого Семёна. Я огляделся, но не мог распознать, откуда меня окликали. В ночной темноте даже при свете луны оказалось проблематичным что-либо разглядеть. Голос продолжал меня звать, становясь всё громче, а на его фоне можно было расслышать едва различимый шум. Вскоре мне стало ясным, что голос доносится не откуда-нибудь, а прямо из моей головы. Увеличивающийся по громкости голос стал таким громким, что давил на барабанные перепонки, из-за чего разболелась голова, словно она готова взорваться прямо сейчас. Я опустился на колени, ухватившись за голову и пытаясь перекричать голос. Моё собственное имя начинало сводить с ума. «Хватит! Заткнись!» — кричал я, но голос не замолкал. Когда казалось, что хуже быть уже не может, он становился ещё громче. К дополнению к нему увеличивался и шум. От столь безвыходной ситуации захотелось тотчас же вскрыться, но этой возможности не было. Все мои мысли сосредоточились на том, чтобы голос заткнулся. Казалось, что это будет длиться вечно, когда всё резко и быстро прекратилось. Я кричал ещё несколько секунд, не сразу вникнув, что всё закончилось. Как только я осознал, что продолжаю кричать словно японская школьница, я остановился.       Глубоко дыша и оглядываясь по сторонам, я поднялся на ноги и отпустил руки от головы, которые до сих пор продолжали держать её. Меня трясло от только что произошедшего и от ночного холода. Я облегчённо наслаждался установившейся тишиной, однако головная боль и не собиралась меня отпускать. Сердце бешено билось, и я с жадностью глотал свежий воздух, испытывая то самое состояние, когда тебе и хорошо и плохо одновременно. — Семён! — окликнул меня снова такой же голос, и я с ужасом вздрогнул, уже надеясь, что всё повторится.       Однако после ещё одного оклика я понял, что это не в моей голове. Кто-то звал меня сзади, и я обернулся. — Привет, Семён, — сказал мой клон, держа расстояние в пять футов между нами. — Почему не отзываешься сразу?       Даже в темноте я видел его наглую ухмылку, обращённую ко мне. — Что вообще происходит? — спросил я его немного охрипшим голосом. Прокашлявшись, мой голос восстановился. — Это ты меня звал? В моей голове? — Не знаю, о чём ты, — серьёзно ответил он. — Я уверен, что ты всё знаешь! Голос! Мой собственный голос, повторяющий моё имя! — Да у тебя беды с башкой, парень! — рассмеялся Семён безумным смехом. — Сам-то не лучше…       Семён резко прекратил смеяться, вновь сделав серьёзное выражение лица. — Так или иначе, это точно не я. — Слушай… ты говорил… это же был ты, верно? Ты говорил о том, что этот цикл не похож на остальные. Это я уже давно понял. Но что изменилось? — В общем-то ничего… — Ответь прямо! — Я не могу объяснить тебе это сейчас. Ты всё сам увидишь. Главное, выживи оставшиеся шесть дней. — В смысле выживи? — В прямом. Тебе будет угрожать опасность. Порой даже смертельная. И пожалуйста, не привязывайся к девушкам. — Что всё это значит? — Я же тебе всё прямым языком объяснил! — Ты не договариваешь главного! Как я могу выживать, даже не зная, откуда будет исходить опасность? — Да ладно тебе! А как же интрига? — Какая, мать твою, интрига? — Да обернись ты уже!       Я быстро обернулся, повинуясь Семёну, но поблизости никого не было. Снова повернувшись к нему, я понял, что тот как всегда исчез, будто его и не было. — Да ладно. Ну почему нельзя исчезнуть на глазах? — спросил я несуществующего собеседника.       На пляже я остался один. С одной стороны, я был рад, что всё закончилось, но мне не хватало объяснений. Конечно, объяснения Семёна ясны, но он знает что-то ещё. То, чего мне сейчас как раз не хватает. Что-то ужасное ждёт меня на этой неделе, а я даже не догадывался, что именно.       Однако сил думать над этим уже не хватало. Чувствуя, что мне необходим отдых, я поторопился к домику Ольги Дмитриевны.        В лагере никого не было, хотя это логично — время ведь позднее. Я дошёл до своего домика и легонько открыл дверь, чтобы не разбудить вожатую. Но, как оказалось, она и так не спала. Она зачем-то сидела на кровати при свете лампы и, увидев меня, нахмурила брови. — Ну и где ты был?! — Простите, Ольга Дмитриевна, я просто на пляже лежал и уснул. — Ладно, утром поговорим. А сейчас марш спать.       Я выключил свет и лёг в тёплую, приятную постель. Я несколько часов смотрел в стену и ворочался, не в состоянии уснуть. Я всё думал над словами Семёна, ведь он явно знает больше, чем говорит. Но почему он не договаривает? Может, хочет поиздеваться надо мной таким образом? Или он наврал мне о том, что мне грозит опасность чтобы посмеяться надо мной? Вопросов становилось больше, чем ответов.       И всё же под утро Морфей забрал меня в свои владенья…