Странный «Совёнок»

      Мне снилась заброшенная шахта. Я шёл по её изливистым проходам, освещая путь фонариком, и вдруг услышал пронзительный женский крик. Я добежал до металлической двери и с трудом открыл её. За ней, на полу, лежала окровавленная Алиса. Я тут же подбежал к ней и проверил пульс, которого уже не было. Вдруг я услышал скрип двери и хотел обернуться, но не успел. Кто-то ударил меня по голове, и я проснулся.       Я вскочил с кровати. С меня градом падали капельки холодного пота. Сердце бешено колотилось. Я глубоко вздохнул, после чего выдохнул потом ещё раз. Немного успокоившись, я посмотрел на удивлённую Ольгу Дмитриевну, которая пила чай. — Семён, всё в порядке? — Да, Ольга Дмитриевна, — ответил я, вытирая лоб. — Просто приснился кошмар. Просто кошмар…       Дальше мы пили чай. После нашего с вожатой чаепития я взял пакетик, внутри которого было мыло, зубная щётка и небольшое белое полотенце, и пошёл умываться. У умывальников я встретил Славю, которая была одета в чёрный спортивный костюм, который хорошо подчёркивал её аппетитные формы. — Физкульт привет. — Привет, Семён, — поздоровалась, как всегда улыбаясь, Славяна. — Ну как тебе наш Совёнок? — Неплохо.       «Я бы её трахнул ещё разок, но на этот раз в киску». Я, не понимая, прозвучало ли это у меня в голове или я сказал это вслух, покраснел. — Сёма, ты чего такой красный? — удивлённо спросила она. — Не заболел ли ты случаем?       Я ничего не ответил. — Ладно я пойду. — Увидимся. — единственное что я смог выдавить из себя.       Я, убедившись, что она ушла, спросил у голоса в голове: — Ты блядь кто?       В ответ лишь тишина. — Ты кто такой? — снова спросил я.       В ответ снова ничего. Я, подумав, что мне это просто показалось от недосыпа, ведь я уснул под самое утро и спал всего ничего, решил поскорей умыться. Я подошёл к раковине, включил воду, подставил руки под холодную воду и ополоснул лицо. Обжигающе холодная вода помогла мне проснуться до конца. Я минуту стоял и смотрел на своё отражение в воде, но меня прервал громкий звук пионерского горна, который сообщал пионерам, что пора идти на завтрак. Я вытер лицо и, чуть не упав, поскользнувшись на мокром кафеле, побежал в столовую, около которой уже наверняка скопилась орава голодных пионеров. На моё удивление по пути в столовую я не встретил ни одного пионера. Но я не обратил на это какого-либо внимания из-за моего урчавшего живота, который настойчиво просил еды. Да и более вероятно остальные пионеры уже в столовой, а я единственный как черепаха приду последним, когда будет уже трудно найти свободное место, куда можно будет приземлить свою задницу. Хотя, в принципе, я могу и стоя поесть. Главное, чтобы после голодной орды пионеров осталось хоть что-то. Дойдя до столовой, я услышал знакомый шум, который состоял из разговоров пионеров, лязганья посуды и столовых приборов. Для меня, хикки, который редко выходил из дома, поход в столовую всегда был настоящим испытанием из-за большого скопления незнакомых мне людей, которое вызывало у меня дискомфорт. Но голод был сильнее дискомфорта, и я зашёл внутрь столовой. От увиденного там у меня подкосились ноги, а сердце бешено застучало… Столы, стулья, пол, стены, потолок — всё было залито кровью. В воздухе летал противный запах тухлого мяса. Я зажал нос и, попятившись назад, наступил на что-то хлюпающее, более вероятно в лужу крови. Я поскользнулся и упал, ударившись головой об стену.       Не знаю, сколько так лежал без сознания, но очнулся я уже у себя в домике. Я хотел встать с кровати, но ударился головой об лоб Ольги Дмитриевны, которая зачем-то склонилась надо мной. — Ай, Семён! Ты чего? — Ольга Дмитриевна! Там, в столовой… — запинаясь начал говорить я. — Там всё в крови!       Вожатая недоумевающим взглядом посмотрела на меня. А потом сказала: — Семён, успокойся, всё хорошо. Тебе просто приснился плохой сон. — Как сон? Но он был таким реалистичным, — пробормотал испуганный голосом я. — А тот запах тухлого мяса был совсем как наяву.       Ольга Дмитриевна приложила ладонь к моему лбу. — Неудивительно, что тебе приснилась такая жуть, — сказала вожатая, убрав от меня ладонь. — Тебе к Виоле надо, у тебя жар.       Я упал на подушку, и на моём лице растянулась улыбка от уха до уха. — Всего лишь сон.       Я встал с кровати. — Ты дойдёшь сам до медпункта? — спросила заботливо вожатая.       Я кивнул и, немного пошатываясь, побрёл к двери. Вдруг вожатая остановила меня: — Нет, всё же я пойду с тобой! А то мало ли в обморок по пути упадёшь, и ищи тебя потом.       Я попытался возразить, но спорить с Ольгой Дмитриевной сейчас было бесполезно. Мы неспешно пошли в медпункт. Вожатая была права, и я действительно один раз чуть не упал в обморок. Дойдя до медпункта, мы встретили Шурика, который стоял у входа. Он прижимал к левой ладони платок, на котором виднелись алые пятна крови. — Здравствуйте, Ольга Дмитриевна. Привет, Семён, — поздоровался он, поглядывая на ладонь. — Привет, Шурик. А ты чего тут? — поинтересовалась вожатая. — Да я вон ладонь порезал случайно, — Шурик убрал платок и показал нам ладонь, на которой был длинный, но неглубокий порез через всю ладонь. — Ольга Дмитриевна, а что вы тут делаете? — Шурик поправил очки. — Да у нас вот Семён заболел. — Понятно. Семён, ты как? — Да более менее, — соврал я.       На самом деле мне было довольно хреново. Голова ужасно раскалывалась, ноги временами подкашивались, а в глазах слегка двоилось. — А ты чего не заходишь? — спросила вожатая. — Да Виола ушла куда-то.       Ольга Дмитриевна нахмурила брови. — Это интересно. Куда это она ушла в рабочее время? — сказала она сердито       Пока мы ждали медсестру, Шурик рассказал нам о том, как продвигаются их с Электриком успехи в создании робота. Его разговоры о роботе меня немного утомили, потому что он часто произносил непонятные или вовсе неизвестные мне слова. К счастью, Виолу нам пришлось ждать недолго. Она пришла через минуты две или три. — Ну и где ты была? — спросила вожатая, положив руки на бока и ещё сильнее нахмурив брови. — Скажем так, мне надо было отойти на пару минут, — Виола слегка смутилась.       Вожатая не стала расспрашивать, куда она отходила. Виола достала из кармана халата ключ и открыла дверь, после чего повернулась к нам и спросила: — Кто первый? — Семён, давай ты, а то у меня всё равно кровь уже почти не идёт, — сказал Шурик. — Спасибо.       Мы с Ольгой Дмитриевной вошли в медпункт. Тут как всегда неприятно пахло больницей. Наверное, это был запах хлорки. Я сел на кушетку, около которой стоял шкаф, на полках которого находились разные банки, склянки, коробки с таблетками, какие-то папки с документами и стеклянная бутылка водки «Столичная», которую, как я предполагаю, используют для обеззараживания ран. — Ну что, пионер, рассказывай с чем пришёл.       Я даже не успел открыть рот, как Ольга Дмитриевна ответила за меня: — У него температура.       Виола подошла к своему столу, на котором был сущий беспорядок, открыла один из ящиков и достала ртутный градусник. — Пионер, снимай рубашку, — сказав это, Виола легонько улыбнулась уголками губ.       Я быстро расстегнул пуговицы и снял рубашку, положив её себе на колени. Виола встряхнула градусник и вставила мне в подмышку. Через минуту она его вытащила, посмотрела на него и сказала: — Тридцать девять и пять.       Виола снова подошла к столу и убрала градусник, достав упаковку таблеток с названием, которое я не успел прочитать. Она достала три таблетки и убрала коробку обратно, затем закрыла ящик. — Одну таблетку выпей сейчас, одну после обеда и одну после ужина, — Виола дала мне таблетки. — А ещё пей больше воды и старайся не нагружать организм. Если к утру температура не спадёт, придётся ехать в райцентр. — Что, всё так серьёзно? — испуганно спросила вожатая. — Да нет. Более вероятно обычная простуда, — успокоила её Виола.       Я выпил таблетку и одел рубашку, после чего мы вышли из медпункта. — Надеюсь, ничего серьёзного? — спросил нас Шурик. — Нет, всего лишь простуда, — ответил я.       Мы с Ольгой Дмитриевной отправились обратно в домик. Войдя внутрь, вожатая сказала мне: — Семён, я хотела провести сегодня линейку перед завтраком, ты можешь на неё не приходить. — Хорошо. — Ладно, я пошла, а ты отдыхай, — вожатая вышла из домика.       Я снял ботинки и лёг на кровать. Я пол часа лежал и тупо смотрел в стену, как вдруг в дверь постучали. — Войдите!       Дверь открылась, и в домик зашла Лена. — Привет, Сёма, как ты? — спросила она. — Привет. Да более менее. А ты чего пришла? — Да я сейчас Ольгу Дмитриевну встретила, и она сказала, что ты заболел. Вот и решила зайти узнать, как ты. — Лена улыбнулась. — Лена, ты лучше иди, а то вдруг я заражу тебя. — Ты уверен? Может, тебе помощь нужна?       Я всё больше удивлялся поведению Лены. — Нет, мне не нужна помощь.       Я потянулся к чайнику, который стоял на краю стола. Чайник оказался пуст. — Лена, не могла бы ты принести воды? — передумал я, попросив о помощи. — Конечно, — Лена взяла чайник и вышла и домика.       Наконец мне предоставилась возможность подумать над своими кошмарами. Странно, ведь раньше мне не снился сон во сне. Прежде всего я вспомнил первый кошмар про шахту. Конечно, я недолюбливал Алису, но видеть её мёртвой оказалось для меня шоком. Говорят, людям снятся пророческие сны, но верить в такое и даже думать об этом мне не хотелось. Скептически я относился и к тому, что сны могут что-то значить, о чём-то предупреждать. Ведь люди сами это придумали и передавали ложные факты следующим поколениям. Так я думал и так мне казалось, хотя я абсолютно не вникал в подобное. Однако то, что я попал в прошлое да ещё и в пионерлагерь, да к тому же в нём теперь происходит что-то странное — всё это нарушило моё сложившееся представление о мире. Мне довелось столкнуться с чем-то необъяснимым. С чем-то, что настигнуло меня, что ещё настигнет в ближайшем будущем. Сейчас я был готов верить во что угодно, включая недоброе предзнаменование в виде кошмарного сна, но думать о смерти Алисы я не представлял себе возможным.       Внезапно промелькнула ужасная мысль: «А что, если с ней уже что-то случилось?» Мысль навеяла сильную тревогу. «Необходимо убедиться, что с ней всё в порядке», — подумал я, когда Лена вернулась с наполненным водой чайником. — Спасибо, — сказал я. Лена поставила чайник кипятиться. — У меня для тебя есть ещё одна просьба. — Всё, что угодно, — добродушно выпалила она, улыбаясь. — Скажи, когда ты в последний раз видела Алису? — Хм… дай вспомнить… Точно! Вчера вечером! — А сегодня? — Не припомню. — Проверь, пожалуйста, всё ли с ней в порядке. — А что случилось? — Лена мгновенно изменилась в лице, сделав его серъёзным. — Пока ничего, и я хочу убедиться в этом. — Ты испытываешь к ней особые чувства, Семён? — Что?.. — ошарашенно переспросил я. — Иначе зачем тебе спрашивать про неё? — Мне приснился сон… — Как ты думаешь, сны реальны? Реальны ли твои сны сегодня? Задумывался ли ты когда-нибудь, что сны могут быть реальнее самой реальности? — Откуда ты знаешь о моих снах? Что ты вообще говоришь такое? — Я всё знаю о тебе, Семён. В том числе то, когда ты в последний раз дрочил. — Да я даже сам не помню об этом! — Вот видишь? А я знаю. Я всё знаю о тебе. Я всё о тебе знаю. Я всё о тебе знаю! — Нет! — кричал я, надрываясь. — Я всё о тебе знаю!       Темнота заволокла мне глаза, а голос безумной Лены быстро пропадал из моих ушей. Я потерял сознание.       Очнулся я от неприятного запаха нашатырного спирта, который ударил мне в нос. Открыв глаза, я увидел испуганное лицо Виолы и Ольги Дмитриевны. — Семён, ты в порядке? — спросила испуганная вожатая — А… — я попытался ответить, но буквы настойчиво не хотели складываться в слова. — Лена, что произошло? — Ольга Дмитриевна посмотрела на Лену.       Я тоже бросил взгляд на девушку с тёмно-фиолетовыми волосами. Сейчас она не казалась мне безумной. Когда она подошла поближе, я заметил, что по её щекам небольшим ручейком стекали слёзы. — Я решила зайти к Семёну узнать, как он и не нужна ли ему помощь, — сквозь слёзы начала она. — Он попросил принести воды, я взяла чайник и ушла к умывальникам. Когда я вернулась, я спросила Семёна, нужно ли ему ещё что-то, но он не отзывался. Я испугалась и побежала в медпункт. — Ты молодец, Лена, что сразу позвала Виолу, — сказала вожатая, гладя Лену по голове, пытаясь успокоить. — Ох, пионер, ну и напугал ты нас, - произнесла медсестра. — Второй день в лагере, а уже заболел. Лучше, пока температура не спадёт, ты побудешь в медпункте. — Хо… — снова я попытался выдавить из себя слова. — Хорошо.       Я полежал ещё десять минут, после чего встал. Ольга Дмитриевна и Виола слегка придерживали меня, и мы неспеша отправились в медпункт. По пути туда нам встречались назойливые пионеры, каждому из которых было интересно, что со мной случилось. Ольге Дмитриевне даже пришлось их отгонять. Но, кажется, это не очень помогало, и вместе с нами в сторону медпункта шла большая часть лагеря, если не весь. Я вглядывался в эту толпу, пытаясь глазами найти Алису среди любопытствующих, но всё было четно. Либо Алисы в принципе не было в этой толпе, либо я просто никак не мог её найти. Я не мог выкинуть тот ужасный сон из головы. Поэтому, несмотря ни на что, я всё равно рыскал глазами, не оставляя надежды увидеть её.       Вот мы уже в медпункте. Алису я не увидел. А вожатая отгоняет от медпункта пионеров. Единственная, кому удалось войти, была белокурая умница и красавица Славяна. Славя села на стул около кушетки и, спросила: — Семён, как ты? — Не очень, — честно ответил я. — Башка раскалывается. Видимо, мне не стоило засыпать на пляже.       Славя открыла рот и хотела что-то сказать, но её прервал горн. — Ладно, я пошла, — она улыбнулась мне и открыла дверь, собираясь уходить, как вдруг развернулась. — Я принесу тебе что нибудь поесть. — Я хот… — я не успел договорить и узнать, когда она последний раз видела Алису, как она уже вышла из медпункта.       Я бросил голову на подушку и решил притвориться спящим. Чтобы, когда Виола уйдёт, я смог сходить к домику Алисы и узнать, всё ли у неё в порядке. Я два часа лежал, притворяясь спящим, и ждал, когда Виола наконец-то уйдёт куда-нибудь. За это время я и правда чуть не уснул несколько раз. Все эти два часа Виола заполняла какие-то документы и металась то к шкафу, то обратно к столу заполнять документы. На вопрос, что она делает, сказала, что проводит перепись лекарств. Когда Виола вышла из медпункта, я подождал минут пять, а затем поднялся и легонько приоткрыл дверь, проверяя, есть ли кто снаружи. К счастью, снаружи никого не было. Несмотря на то, что в глазах двоилось, а ноги подкашивались, я всё равно пошёл в сторону домика Алисы, стараясь при этом не попасться кому-нибудь на глаза.        Я словно шпион крался по вражеской территории и временами прятался за кустами или деревьями. Сердце бешено колотилось так, будто я пробежал марафон. Наверное, это из-за адреналина, который я получил, пока крался по лагерю. Через какое-то время я оказался у домика Алисы и постучал в дверь. Когда дверь открылась, и я увидел удивлённое лицо Алисы, моему счастью не было предела. Моё лицо растянулось в улыбке. — Семён? — удивлённо спросила она. — Ты что тут делаешь? — Алиса… — единственное, что я смог выдавить из себя.       Я сделал шаг вперёд, пытаясь зайти в дверь, которая двоилась у меня в глазах, но я ударился лбом об дверной косяк и упал на землю. — Семён!       Алиса склонилась надо мной и помогла мне встать. Ноги были ватными. Когда я встал, Алиса взяла меня за руку и провела в домик, усадив на свою кровать. С противоположной кровати на меня глазели четыре удивлённых голубых глаза на двух лицах Ульяны. — Семён, зачем ты пришёл? Ты ведь болеешь, — обеспокоенно спросила рыжая красавица. — В… Всё в порядке? — буквы снова отказывались собираться в слова, а к горлу подкатил ком. — Да, всё в порядке, — Алиса удивилась ещё сильнее. — Тогда я пойду, — прохрипел я и попытался встать с кровати.       Не успев встать, я почти тут же упал обратно. — Я лучше позову Виолу, — Алиса пошла к двери. — Её нету в медпункте. — Тогда я найду вожатую. Ульяна, присмотри за ним.       Ульяна кивнула. — Алиса! — через хрип вскрикнул я.       Алиса подошла и села рядом. — Да?       Я ничего не ответил, лишь дотронулся до её щеки, от чего она покраснела. Я минуту смотрел на смущённое лицо Алисы, которое в тот момент мне казалось самым прекрасным на свете. — Я… Я… Я… — я безуспешно попытался выдавить из себя слова. Как вдруг в глазах начало темнеть, а спина начала казаться невыносимо тяжёлой, и я упал назад. — Семён! Семён! Семён!       Слова Алисы эхом отражались в моей голове и больно били по ушам. В глазах окончательно потемнело, и я потерял сознание. Меня снова привёл в чувства запах нашатырного спирта.       Я очнулся уже на кушетке в медпункте. Рядом стояла Виола, Ольга Дмитриевна, Алиса и за ней Ульянка.       За этот день я так много терял сознание, засыпал, снова терял сознание, что теперь у меня возникли сомнения на счёт того, грёзы это или реальность. За окном ярко светило солнце, и его лучи отражались на мебели и лицах присутствующих в медпункте и светили мне прямо в глаза. Я глубоко вздохнул и приподнялся, опираясь на локтях. — Семён, как ты? — спросила обеспокоенно Алиса своим сладостным голосом, который сопровождал меня в бессознательное состояние и встречал при выходе из него. — Хреново, — сказал я, не подумав, как на меня накинулась вожатая. — Семён, выбирай выражения! И, будь добр, объясни, зачем ты пошёл из медпункта к домику девочек, зная, что болен? — Это сложно объяснить, — я только сейчас понимал, что сделал глупость, но тогда это казалось мне правильным решением. Я не мог им сказать, что стало причиной моего поведения, потому что со стороны никто бы не понял того, что мне привидилось в горячем бреду, и мне вдруг захотелось проверить его достоверность. — Эх, Семён… — покачала головой Ольга Дмитриевна. — Пожалуйста, больше никуда не сбегай. — Обещаю, — на этот раз мне уже некуда было сбегать. — Только второй день в лагере… — сказала она, выходя из медпункта. — Девочки, — обратилась Виола к Алисе и Ульяне. — Пожалуйста, пока побудьте с Семёном, а мне надо по делам. Я быстро. — Но он вроде бы сейчас в порядке! — возразила Алиса. — Почему это мы должны сидеть с ним? — Потому что он болен, — твёрдо ответила Виола. — Да и ведёт он себя странно. Попытайтесь в моё отстутствие разобраться, зачем он пришёл к вам. Скорее всего, вам он всё скажет. — Больно надо! — сказала Алиса, но Виола, проигнорировав её, вышла из медпункта. — Думаю, мне тоже надо идти, — сказала Ульяна, подмигнув Алисе, и спустя мгновение мы остались вдвоём наедине. — Предательница, — прошипела рыжеволосая. — Ну и зачем ты припёрся? — спросила она, повернувшись ко мне.       Алиса уже не выглядела обеспокоенной моим здоровьем, и это меня расстроило. Однако, к своему удивлению, я умилялся её лицом, которое исказила злоба. — Мне приснился сон, — начал я, — как ты…       Алиса мгновенно изменилась в лице, которое покрылось румянцем, но уже не от злости, а от смущения. — Сон?.. обо мне? — прошептала она, уставившись в пол. — Но не прошли и сутки, как мы позакомились.       Алиса была права — она познакомилась со мной только вчера вечером на пляже, а я знал её с прошлого цикла. — Ну так что… тебе приснилось? — спросила она. — Кошмар, — ответил я. Не было необходимости пугать лишний раз девушку, поэтому уточнять ничего я и не собирался. — Какой кошмар? — не унималась она. — Я не думаю, что ты захочешь узнать. — Нет уж, если начал, то договаривай. Я… я вообще тебя можно сказать не знаю! Как я могла присниться тебе? — Ну…       Внезапно я испытал сильную привязанность к Алисе, хотя в прошлом цикле даже на думал о ней. При её взгляде моё сердце словно замирало, а любое движение выглядело идеальным в моих глазах. Аккуратно подстриженная и спадающая чёлка, так хорошо подходившая ей, приковывала внимание. Её голос, её губы, блеск её глаз… — Семён? — я не сразу заметил, что Алиса окликает меня. — А? — Ты чересчур странный. Я просто уже не знаю, как воспринимать тебя… — Знаю, ты не помнишь меня, но поверь, что мы были когда-то знакомы, — признался я, не надеясь, что она мне поверит. — Что? Но я не помню тебя. То есть, как это? Что…       Алиса совсем растерялась. Растерялся и я, понимая, насколько всё дико звучит. Наш разговор зашёл в тупик, и казалось, что неловкий момент будет длиться вечно. Тяжёлая минута проходила за минутой, а я уповал на спасение, которое всё-таки пришло, хоть и позже, чем это хотелось. Дверь медпункта открылась, и на пороге появилась Виола. Она сразу заметила наши  раскрасневшиеся лица и то, что Ульяна исчезла, но не стала задавать неудобных вопросов. — Спасибо, Алиса, — лишь произнесла она. — Ты свободна.       Алиса, ничего не говоря, вышла, захлопнув за собой дверь. Я отвернулся к стене, чтобы не смущаться Виолы, а та в свою очередь занялась своими основными делами. Я не знал, сколько сейчас примерно времени, и это дезинфицировало меня. Прошло ли утро, прошёл ли обед. Желудок жалобно и громко заурчал, и мне стало ещё более стыдно, потому что это могла услышать медсестра, но она не проявляла ко мне никакого внимания, и я успокоился. Славя обещала принести мне поесть, однако это было ближе к обеду или к завтраку. Так когда же мне удастся утолить свой голод? Однако спрашивать моего единственного на данный момент возможного собеседника не хотелось.       Виола что-то быстро писала на бумаге, а я думал только об Алисе. Я уже начинал забывать о страшном сне, потому что никому  ничего больше не угрожало. Я выставил себя дураком перед всем лагерем, умудрившись заболеть в первый же день, но головная боль и хандра так уморила, что меня вновь клонило в сон. «Нет, не спать!» — сказал я себе. «На сегодня с меня хватит».       Время текло медленно. Я смотрел то в стену, то поглядывал в окно. Не знаю, сколько я так лежал. Час? Два? Три? В любом случае, голод лишь нарастал, и через время мой живот урчал так сильно, что даже Виола обратила на это внимание. Мы переглянулись. По смущённому лицу Виолы было очевидно, что она это слышала. Я снова уткнулся в стену. Я из-за всех сил пытался не уснуть, но сделать это было довольно трудно учитывая, что я лежал в тёплой мягкой постели. Но бороться со сном мне помогала мысль о том, что если я усну, то снова увижу что-то ужасное. Глаза начали сами закрываться поэтому я начал щипать себя за ногу. Было больно, но эта боль отгоняла сон намного эффективнее чем мысли о том, что я увижу в этом сне. Когда я снова чуть не уснул, в дверь постучали. — Войдите! — крикнула Виола и дверь открылась.       В медпункт зашла Славя. Я не сразу заметил, что в руках она держит тарелку. — Прости, Сёма, — Славя смотрела в пол. — Я совсем про тебя забыла. Я покушать тебе принесла... — Нечего. Самое главное, что ты пришла, — я постарался немного утешить её.       Я слегка наклонился вперёд и принял положение сидя. Славяна передала мне тарелку с пюре и одной котлетой. Лишь от одного запаха у меня потекли слюнки. Я начал неспеша есть, наслаждаясь каждой съеденной ложкой пюре и каждым кусочком котлеты. Пока я ел, Славя не сводила с меня взгляд. Заметив это, я смутился и чудь не подавился. — У меня что-то на лице? — спросил я и недоумевающим взглядом посмотрел ей в глаза.       Славя не чего не ответила, лишь тоже смутилась и устремила взгляд в пол. Я продолжил есть. Когда тарелка была уже на половину пуста, я снова поймал на себе взгляд Слави. Я снова посмотрел ей в глаза, но на этот раз она не отвела взгляд. — Семён… — робко произнесла она. — Я слышала, что ты сбежал из медпункта и тебя нашли в домике у Алисы, — Славя снова начала смотреть в пол. — Да. — Но зачем ты пришёл к ней? — она снова посмотрела мне в глаза. Её голос дрожал на столько что казалось, что от моего ответа зависит её жизнь. — Честно?       В ответ она легонько кивнула. — Я не помню, — соврал я. — Не помнишь? — Да, не помню. Да, и наверное, причины в принципе не было. У меня был сильный жар, и я не понимал, что делаю. Вот и всё.       Услышав ответ, Славя улыбнулась, а её глаза загорелись радостью. Ещё какое-то непродолжительное время мы смотрели друг на друга молча. На её лице была широкая улыбка, а на моём лице было смущение, которое я пытался скрыть. — Ладно, Славя, время позднее. Иди,— Виола решила нарушить эту гробовую тишину. — Семёну уже пора спать, да и тебе тоже.       Я посмотрел в окно, и действительно уже стемнело. — Ой! И правда. Ладно, я пошла, а ты, Сёма, выздоравливай.       Славя, вышла из медпункта, а я мысленно начал благодарить Виолу за то, что она выпутала меня из такой неловкой ситуации. — Ладно, пионер, мой рабочий день сегодня закончился, — сказала она, поднявшись из-за стола. — Тебе следует лечь спать пораньше, а я пойду. Главное, выспись. И, пожалуйста, никуда не выходи. — Хорошо, — я не был против таких распоряжений, и Виола покинула медпункт.       Установившаяся тишина нарушалась лишь парой гудящих ламп, излучающих белый свет. Неужели нельзя было их выключить? Мне пришлось нарушить правила, и я потянулся, не вставая с кушетки, до выключателя. У меня был в этом опыт. Будучи хиккой, я таким образом часто брал телефон со стола, когда тот стоял на зарядке, но что-то пошло не так. Не хватало нескольких сантиметров. Застонав от такой несправедливости, я поднялся. Собираясь щёлкнуть переключателем, я заметил на столе связку ключей и вспомнил, что Виола не закрывала дверь. Параноидальные мысли о том, что в медпункт может кто-то прокрасться, когда я буду спать, заставили без спроса взять их. Подбирая ключ, вставляя их по очереди в замочную скважину, я понимал, что мне за это может и прилететь. Хотя, в конце-то концов, это же в целях самозащиты, верно?       Наконец, я подобрал ключ и провернул его в скважине, закрывая дверь. Дёрнув за ручку и убедившись, что дверь заперта, я положил связку на место, выключил свет и с облегчением завернулся в одеяло, хотя бы надеясь, что в этот раз меня не посетит плохой сон.

***

      Ночью я проснулся от настойчивого стука в дверь. Сначала я не слышал его, находясь в фазе глубокого сна, но вскоре мои глаза открылись, словно сами по себе, и я приподнялся, посмотрев на дверь. Всё-таки не зря я закрывался на ночь.       Стук продолжался с периодичностью всего пару секунд, однако я, ещё не проснувшись до конца, просто слушал его, думая, кого могло принести в такое позднее время. Когда мой мозг более лучше воспринимал происходящее, я крикнул: — Кто там? — мой голос оказался тише, чем я задумывал. — Открывай, это Алиса.       Не долго думая, я встал, взял ключи и открыл дверь, за которой действительно стояла Алиса. — Привет, — сказала она своим сексуальным голосом, которого хватило, чтобы меня возбудить. — Привет. Ты что-то хотела? — Да, — Алиса задумалась. — Я хотела тебя.       Сказав это и улыбнувшись, она слегка толкнула меня своей крепкой девичьей рукой и зашла внутрь, закрыв дверь. — Ты же хотел меня, любимый? — она развязала свой красный узелок, отбросив его в сторону, и начала расстёгивать пуговицы белой рубашки, обнажая большую сочную грудь, которую прикрывал бюстгальтер белого цвета. — О, да, — мне понравилась эта тема, и я наблюдал за действиями Алисы. Она скинула рубашку и бросилась мне в объятия, прильнув к губам. Её грудь упиралась в мою, и я чувствовал, как она расстёгивает своими ловкими руками ремень моих шорт. Я повалил Алису на кушетку в позе собаки и, достав член, вошёл в её узкую вагину. Я ласкал её гладкую спину, целуя шею, и Алиса изгибалась от полученного удовольствия. Я снял бюстгальтер с её идеального тела, и в этот момент в углу позади меня кто-то назвал моё имя, но я не обращал внимания и продолжал своё дело. Однако голос оказался настойчивым. — Семён, — говорил он спокойно. — Семён. Семёёёён. Да, блин, Семён!       Я обернулся, увидев в углу на стуле своего клона. — Эээ… Семён, — сказал я отвлечённо. — Видишь ли, я тут немного занят… — Нам нужно поговорить. — О, да, Semen, у тебя такой большой…- стонала Алиса. — Извини, я не могу, — мне было не очень приятно, что меня отвлекают от такого занятия. — Нам нужно поговорить, — повторил клон, поднявшись и направившись прочь из медпункта. — Хей! Стой! — крикнул я уже закрытой двери. Я, не закончив, вышел из Алисы и оделся. — Никуда не уходи. Никуда. Не уходи, — сказал я ей и выбежал из медпункта.       Я оказался в большой пустыне с ослепляющим белым песком. В голубом небе светило яркое солнце. Больше ничего не было. Ничего на горизонте, ничего поблизости, а медпункт за моей спиной куда-то пропал.       Передо мной появился Семён. — Где мы? — спросил я его, осматриваясь. — Не знаю, — честно ответил он. — Где-то в твоём сознании. — Но зачем? — Пойдём, я тебе кое-что покажу.       Я послушно последовал за Семёном, который повёл меня по пустыне. Мне не было жарко, хотя раскалённый воздух обжигал кожу, а горячий песок жёг ступни ног через туфли. — Куда мы идём? Здесь идти-то некуда… — сказал я. — Мы придём, когда ты сам этого захочешь. — В смысле? — В прямом. Посмотри вокруг. Это твоё сознание. На что оно походит? Естественно, на пустыню. Но ты задумался, почему оно похоже именно на пустыню? Потому что пустыня — это смерть. В пустыне выживают немногие, лишь приспособившиеся к жизни в ней растения и животные. Но в твоей пустыне — в твоём никчёмном сознании — не может выжить ничто живое. Здесь нет ни одного растения. Ни одного животного. Может, здесь кто-то и жил раньше, но пустыня убила всё живое. — Слушай, а можно без этого? — Нет, нельзя. Ты задал вопрос, я отвечаю. Или ты предпочитаешь просто идти? — Ладно, продолжай. — Ты сам причина всему. Ты причина тому, что здесь пустыня, а не, предположим, река. — Не понимаю. — Знаю, что ты много раз спрашивал себя, почему оказался в пионерлагере. Хочешь узнать ответ? Потому что твоя прежняя жизнь скучна и бессмысленна. Чего ты по-настоящему добился? Только уныние и вечное страдание от одиночества —  только и всего. Ты думал, что попал в хорошее место. Однако это вовсе не так. Это место изменило тебя, казалось бы, в лучшую сторону, но на самом деле уже поздно что-либо менять. Уже слишком поздно. — Что ты этим хочешь сказать? — Семён, признайся себе, ты обречён. Ты никогда не выберешься отсюда. Это твой, если можно так выразиться, ад. Но нет, ты не узнаешь, как выглядит ад на самом деле. — Тогда что это? — Это плод твоего сознания. — Нет, не может быть… — Это так, Семён. И выбраться отсюда ты можешь, если кое-что прояснишь для себя. Но это ты должен выяснить сам.       Семён исчез из моего поля зрения прямо на глазах,  растворившись в раскалённом воздухе и оставив меня одного в бескрайней пустыне наедине со смешанными чувствами и  мыслями обо всём сказанном, после чего на меня постепенно надвигалась непроглядная тьма, взявшаяся непонятно откуда и закрывающая пеленой глаза.