Гитарист

Был обычный майский день. Я вышел прогуляться до ближайшей кофейни, чтобы взять себе как обычно медовый раф и пару пончиков, но ноги сами понесли меня дальше по улице, хотя синоптики прогнозировали дождь. Я успел пройти только несколько улиц, когда небо решило прорваться дождем, и я поспешил где-нибудь укрыться. Я быстро перепрыгивал через лужи, слегка задевал прохожих плечами и тут же извинялся им вслед, а внутренне почему-то смеялся. В воздухе пахло дождем, маем и свободой, мне был двадцать один год, а ощущал я себя на все шестнадцать. Я хотел сначала укрыться в магазине французского нижнего белья, но подумал, что мне будет неловко находиться там среди женских моделей. И как назло, на той улице дальше были только такие же заведения, в которых я не хотел укрываться — женский салон красоты, маленький книжный магазинчик (я не хотел намочить книги) и еще пара странных заведений. Внезапно я заметил вывеску одного бара, и перебежав дорогу, оказался там. — Извините, сэр, но мы откроемся только через час, — услышал я женский голос и поднял голову. За барной стойкой, протирая стаканы, стояла рыжеволосая девушка. — Ох, простите, я просто хотел переждать дождь, — робко сказал я, не зная, можно ли двинуться вглубь заведения. В баре царил полумрак, стулья были подняты на столики. Небольшое помещение, стены украшены картинами с женщинами, изогнутыми в причудливых позах — вероятно, танцовщиц. Я осторожно переминался с ноги на ногу, смотря как подо мной образовывается небольшая лужица. Дождь был не очень холодным, но все же рубашка неприятно прилипла к прохладной спине. — Что ж, можете пройти, я здесь сейчас одна, готовлюсь к вечернему открытию, — девушка улыбнулась и указала взглядом на барный стул, я с благодарностью кивнул. — На улице льет как из ведра. — Что же Вы не взяли зонт? — я подошел ближе и прочел на бирке имя «Элли». Девушка была похожа на сияющее ясное солнце в октябре, и хотя светила ярко, нисколько не грела. Она улыбалась, но глаза оставались серьезными. Я осторожно присел на краешек барного стула, ставя ноги на перекладину, потому что до пола я ими не доставал. Элли улыбнулась и продолжила протирать стаканы. — Может быть, Вам что-то налить? Кассу я еще не открывала, и не хочу, чтобы директор узнал, что я провела какую-то продажу раньше положенного времени, но... — она обернулась, будто ее кто-то мог подслушать, и понизив голос, добавила, — Но Вы можете заплатить мне, я никому не скажу. — Хорошо. И что Вы можете мне предложить? — Воды, — она засмеялась, и я слегка поддержал ее смех. Я обернулся, выглянул в окно — люди на улице бежали по мостовой, стуча каблуками. Я давно уже научился различать разные звуки. Даже в шуме дождя и за закрытой дверью бара я отчетливо различал, как топают толстые каблуки женщины лет за сорок с больными ногами. Как шаркает мужчина в твидовом пальто, черной фетровой шляпе и с широкими усами, как будто он герой старого вестерна. Как царапает асфальт колеса велосипеда, которым управляет трехлетний ребенок… Как катится тележка вслед за бездомным. Я прикрыл глаза, впитывая в себя эти звуки. — Вот, боюсь, что Вы все же замёрзли, — Элли поставила передо мной пластиковый стаканчик с чаем, — Насчет денег я пошутила. — Спасибо, — я улыбнулся, беря стакан в руки, — Могу я посидеть здесь немного, пока дождь не прекратится? — я указал большим пальцем себе за плечо. — Да, пока можете. Но за это будете должны мне три маленькие услуги, — она хитро подмигнула. — Целых три? — Ага, — стакан протяжно звякнул, когда Элли еще раз протерла его выпуклую часть быстрым, резким движением. — И какие же? — Ваше имя, возможность обращаться «на ты» и какую-нибудь историю, пока я домываю всю эту стеклянную прелесть, — Элли снова улыбнулась. Она явно шутила и смеялась надо мной, и я решил принять правила ее игры. — Ну, что ж. Меня зовут Хэви, и, конечно, ты можешь обращаться ко мне без всяких «мистер» и «сэр», потому что мы явно ровесники, хотя думаю, что я даже младше, чем ты. А насчет историй... У меня нет никаких историй. — Брось, — Элли закатила зеленые глаза. Ей на лоб упала короткая кудрявая прядка, и она убрала ее тыльной стороной запястья, — Все, кто ходят по барам, имеют истории. — Я случайно сюда зашёл. — Всё равно. Случайности не случайны, особенно в такую погоду, верно? Ну, или если умеешь, можешь сыграть на гитаре, — и девушка кивнула в сторону угла. Я сначала даже не заметил, что там невысоко висели несколько гитар. Таких, обычных — не всякие металлические, разноцветные, а деревянные. У меня сердце перегнулось пополам, когда я услышал слова про гитары. — Почему ты решила, что я умею играть? — выдавил из себя, сжимая в пальцах стаканчик с остывшим чаем. — Не знаю, — она пожала плечами, — А вдруг? Ты похож на того, кто умеет играть. — Звучит... Как комплимент. — Так ты мне что-нибудь расскажешь? Я не сразу ответил Элли. На улице шел дождь, а я в своих мыслях шел с матерью на концерт. Три года назад, хотя, казалось, что прошла целая вечность... И ведь погода была такая же... Небо лило дождевые струи, а мы с мамой снова шли в её «байкерский» бар. Я прикрыл глаза, вспоминая тот день. Тоже весна — но только в самом начале. Я еле успевал за широким шагом матери, она что-то говорила, я ей отвечал, но уже не помню что. Да и это не важно. Папа шёл ближе к дяде Чесу, тоже обсуждающего что-то ним, а я всё думал, где этот чёртов Ди. Сказал, что у него дела, да-да, так я тебе и поверил. Хочешь пропустить половину выступления? Родители не обрадуются. И всё же мы пришли в парк, где должен был проходить концерт известной группы, я уже не помнил какой. Но у них была фишка выступать с молодыми гитаристами. Перед их концертами они всегда проводили конкурс — кто лучше сыграет на гитаре, будет выступать с ними. И ради этой часовой славы многие готовы поучаствовать. Но не я. Мне нравился метал и такого рода музыка, но играть я не умел. Да и не задумывался, хотел бы или нет. Шоу началось, а Ди так и не появился. Мама с папой не волновались, как и дядя Чес, ведь этот блондин как обычно весь в делах и может опаздывать только в крайних случаях. Что ж, ладно. На сцену вышли гитаристы, среди которых я увидел знакомое лицо. Чёрт возьми... — Это.. Ди? - произнёс вслух я, поражённый тому, что Ди всегда фыркал при виде гитары. — Любопытно... — сказал отец, обнимая маму, которая была в сильном шоке. Да, тогда этого никто не ожидал. Длинные светлые волосы, обычно собранные в хвост, теперь выглядели более живыми, не скованными тугой резинкой. Одет он был в светло-серые джинсы, чёрную футболку, чёрные ботинки и всё вроде как обычно.. на первый взгляд. Но стоило мне вглядеться лучше, я увидел множество разных цепей на шее, у меня получилось увидеть даже кольца на его пальцах и чёрные серьги, отличающихся от его обычных украшений. Он будто завораживал. Песни были очень быстрыми, громкими и резкими, однако... Конец шоу закончился песней, которая заставила меня полюбить этого человека — моего брата, — по другому. Он научил меня относиться к звукам иначе. Слышать их. Слушать. Ощущать даже запах. Трогать физически. Не знаю даже влюбился ли я в его музыку или же в него самого? — У каждого звука своя история. За каждым звуком что-то стоит. Ты можешь услышать просто стук клавиш на клавиатуре компьютера, а я услышу, что это рождается новая история про любовь или смерть. Ты услышишь, как кто-то фальшиво взял ноту на гитаре, а я услышу в этом старания бедного ребенка, который только учится играть на своем первом музыкальном инструменте. Ты услышишь, как в ванной посреди вечеринки кто-то включил воду, а я услышу за этим плач семнадцатилетней красивой девушки, которой разбили сердце. За каждым звуком стоит отдельная история. — А что стоит за звуком твоего голоса? — спросил тогда я. Он выпустил сигаретный пар изо рта и ответил: — Моя любовь к тебе. — Эй, ты заснул? — голос Элли вернул меня к действительности. Я смотрел на старые гитары в углу бара, и явно к нему давно уже никто не прикасался. И я вспомнил его... Хотя слово «вспомнил» здесь не подходит. Я ведь никогда о нем не забывал. — Нет, я... Я просто вспомнил для тебя одну историю, — я повернулся к девушке, и она с интересом приподняла брови. Пальцем показала мне подождать секунду. Она нырнула под барную стойку и достала оттуда бутылку виски и два стакана. Все это с характерным звуком поставила на стол. За этим звуком стояла история о зарождающейся дружбе. Даже если бы мы больше никогда не встретились с ней — в тот день мы были друзьями. Она щелкнула зажигалкой, освещая лицо, которое на пару мгновений окрасилось в цвет ее волос — звук заинтересованности и желания услышать историю. Я улыбнулся, скрипнул стулом по паркету — то был звук интимности, чтобы тихо рассказать ей свою историю. Потому что её никто не знал. Никто не знал, как три года назад, в маленьком парке, я услышал музыку. И я узнал одного человека, который заставил меня чувствовать то, что ни разу не чувствовал и, точно больше никогда, не почувствую. — Ну, и что же ты мне расскажешь? — спросила Элли, делая глубокую затяжку, и в то мгновение все звуки бара, города, мира стихли, уступая место моему голосу. — Я расскажу тебе историю о гитаристе.