Эспрессо, пожалуйста

      — Если ты думаешь, что это хорошая идея, Саске, то ты ошибаешься, — Фугаку хмурился всё сильнее и сильнее и всем видом напоминал грозовую тучу, из которой вот-вот хлынет дождь или, хуже того, град, способный перебить всё живое в районе поражения.       — Ты неправ. — Саске бурлил внутри, но всё ещё пытался донести до отца свою точку зрения на происходящее. — Мы становимся всё более и более популярными, рейтинги растут, скоро на всех платформах выйдет наш альбом, и тогда у "Орегано" будут все шансы поехать в тур по стране. А может, и за её пределы.       — Игрульки в твоём ансамбле — это несерьёзно, ты не заработаешь этим на жизнь, которой привык жить.       — С чего ты взял, что несерьёзно? С чего ты взял? — Саске стоял перед отцом, опершись обеими руками на стол, разделявший их. Наклонив голову, набычившись, он сверлил взглядом отца, но понимания у него не находил. — Может, это именно та жизнь, которой я хочу жить?! Что мне даст твоя компания? Что мне даст юридический? Что мне даст диплом? Нагретое местечко в твоей империи, где я буду или страдать от безделья, как сыночек гендира, или работать с утра до вечера, как ты? Ты же все эти годы меня не видел, тебе плевать на нас с Итачи, ты совершенно меня не знаешь! А если бы знал...       — Довольно, — хлопнул ладонью по столу Учиха-старший.       — Нет, — бесцеремонно прервал его сын. — Если бы ты знал меня, давно понял бы, кто я такой.       — Кто ты такой? — вскипел Фугаку и поднялся из-за стола, оперевшись на него кулаками, и поза его стала почти зеркальным отражением позы Учихи-младшего. — Ты никто! И будешь никем, пока не возьмёшься за ум!       Из Саске словно разом выкачали все силы. Он вздохнул.       — Жаль, что ты совсем меня не знаешь. Отец, — он выделил это слово усмешкой.       — Что из того, что ты забросил университет, я не знаю? Что из того, что мне звонил твой декан, и я попросил его быть с тобой помягче, потому что ты, обалдуй, не посещаешь занятия, я не знаю? Что из того, что ты будешь владеть Конучи-холл, Маунтачери и Дайтире, а мозгов у тебя только на песочницу и лопатку, я не знаю? — последние слова летели в спину сыну, закрывающему за собой дверь. — Балбес!       Фугаку опустился на стул и сжал голову руками. Он просидел так несколько минут, потом резко, почти незаметным движением, швырнул в стену чашку с недопитым кофе. Чашка брызнула осколками и каплями чёрного напитка во все стороны; кусочки фарфора сиротливо лежали на дорогом ковре, кофе капал с бархатной сидушки стула для посетителей и неопрятным пятном пропитывал светло-бежевые обои рабочего кабинета основателя самой дорогой и известной бизнес-империи в стране.       — Учиха-сан, — в щели приоткрытой двери виднелось участливое лицо Рин, одной из многочисленных горничных семьи Учих. — Я слышала звук разбивающейся посуды? — извиняющеся-вопросительным тоном произнесла она и открыла дверь чуть шире.       — Убери, — махнул рукой хозяин дома и, встав, снял со спинки стула пиджак. Следовало прогуляться и как следует все обдумать. ***       — Вам следует снизить количество стрессовых ситуаций в своей жизни, Учиха-сан, — смотрела на черноволосого молодого парня светловолосая женщина в отвратительно белом халате и круглых очках в роговой оправе. Они удивительно не подходили её миловидному лицу сердечком и смотрелись так же естественно, как бронекостюм на балерине. Саске смотрел на неё и задумчиво отмечал режущую глаза белизну халата, приятный курсив надписи "врач-психиатр" на маленьком металлическом бейдже, чуть перекошенном вправо; на полке за спиной — стопку книг с кричащими названиями типа "Психиатрия. Пособие, выпуск II, том V" или "Шизоаффективное расстройство, психотерапия и лечение". И ещё с десяток книг в таком же духе. — Если Вы не станете ничего менять, лекарства дадут только временное облегчение. Если жизнь вокруг Вас не изменится, рано или поздно всё вернётся на круги своя. Я верю, у Вас всё получится, — она ободряюще улыбнулась и взяла чистый бланк из стопки рецептов. — Я выпишу Вам очень хороший антидепрессант. Но Вам следует подумать над тем, как поменьше переживать. — Она вложила бланк в принтер и застучала пальцами по клавиатуре. Видно, писала рецепт.       Саске смотрел на неё и думал. Видимо, эта женщина не в полной мере понимает, кто его отец. Поменьше переживать, когда твой отец — Фугаку Учиха, возможно, только если сбежать от него на другой конец страны. А ещё лучше, если это будет другой конец мира.       Отец с детства воспитывал в нем силу воли и крепкий дух. Будучи физически крепким и активным, Фугаку поднимал сыновей без малого в шесть утра и выводил вместе с собой на пробежку в любую погоду. Несколько раз шестилетний Саске простывал, и Микото всерьёз воспротивилась их уличным пробежкам, пока ему не исполнится хотя бы десять. Хорошо, сказал Фугаку и стал брать сына с собой в спортзал. Теперь Саске наматывал круги по большому тренировочному залу спорткомплекса, пока отец отжимался, приседал, тягал гири и штангу и занимался на других странных приспособлениях, роль которых мальчик не понимал. После занятий физических отец настаивал на тренировках ума и читал сыновьям книги, заставлял решать задачи и писать сочинения и диктанты.       Первое время Саске пытался сопротивляться, плакал, убегал искать защиты у матери, но отец неизменно находил его и возвращал обратно. Когда Саске в очередной раз наотрез отказался заниматься, отец вывел его на улицу и заставил мести весь огромный двор поместья Учих, а потом на два дня запер в комнате, разрешая выходить только на завтрак, обед и ужин. Благо, в комнате был свой туалет, спрятанный за отдельной маленькой дверкой, и вопрос естественных потребностей был решён как нельзя более удачно. Семилетний Саске просидел пятьдесят два часа, изнывая от безделья — всю технику, игрушки и книги отец забрал с собой — и во время учёбы больше не возражал, помня, как мучительны были эти вынужденные двое суток в тишине и тоске. Ну а потом он постепенно привык поглощать огромные массивы информации и уже не сопротивлялся. Но из года в год становился всё тише и грустнее.       Шаг влево, шаг вправо — наказания и шантаж, лишение всех средств и подарков. Отец выбирает, чем заниматься, отец выбирает, куда идти учиться, отец выбирает, отец выбирает, отец выбирает...       Саске вздохнул. Этой милой женщине повезло не знать Фугаку Учиху лично, иначе она не была бы так уверена в его, Саске, возможностях.       Врач запустила печать и через несколько секунд отдала пациенту горячий ещё листок, пришлепнув предварительно его двумя печатями - личной и печатью клиники.       — Будьте здоровы, — напутствовала она юношу и вернулась взглядом к экрану компьютера; следовало довнести необходимые данные о пациенте и сохранить их в особую папку под усиленную шифровку. Клиника славилась своей безопасностью и хранением данных о пациентах. Ей можно было доверять. Может быть, поэтому так часто Саске встречал в коридорах знакомых отца, известных артистов и певцов, людей, обремененных властью, и толстосумов. Простых людей тут не бывало, да и откуда бы они взяли столько денег, чтобы оплачивать услуги клиники? ***       — Готовы? Раз-два-три, и! — Суйгецу трижды ударил друг о друга длинными барабанными палочками и с силой опустил их на малый барабан и тарелку. Джуго вступил с бас-гитарой, Саске взял первый аккорд песни, и Карин занесла смычок над скрипкой.       Маленькая, но гордая группа "Орегано" начинала итоговую репетицию перед очередным концертом в маленьком баре.       — Да, да, да, если бы ты знала, если бы ты знала, — высокий темноволосый солист приблизил лицо к стойке микрофона и пел, почти касаясь губами холодной металлической сетки. — Если бы ты знала... Мне не нравится звук!       Песня резко оборвалась. Карин и Джуго переглянулись.       — Нам нужен другой микрофон, — Саске опустил гитару в стойку для инструментов и прошёл к ноутбуку, остановив запись песни. Каждый концерт и каждую репетицию, даже самую короткую, он старался переслушивать, чтобы потом была возможность делать выступления всё лучше и лучше. И, конечно же, скидывал видео ребятам с пометками и отметками мест, на которые им следовало бы обратить внимание. А те и не возражали, они давно привыкли к причудам своего лидера. Тем более, эти "причуды" помогали группе находить свои косяки и быстро развиваться и продвигаться вперёд. Это было полезно.       — И что ты предлагаешь? — поинтересовалась Карин, зачесав за ухо прядь красных волос. — До выступления меньше двух часов, мы не успеем проверить и перенастроить аппаратуру под новый микрик.       Саске скрипнул зубами. Ну ок. Не успевает в этот раз, значит, зайдёт в магазин завтра и подберёт что-нибудь более подходящее, чем этот сипящий..       Его мысли оборвал Суйгецу:       — Давайте, давайте, репетируем. Провалим концерт, если будем так тележиться.       Карин и Джуго согласно кивнули. Вы посмотрите, как единодушно, подумал Саске. Лучше бы они так единодушно разучивали свои партии для новых песен. Ещё два текста валяются без дела, думал он, отпивая глоток воды из подвернувшейся под руку бутылки и доставая из подставки гитару. Пара ударов по барабану — и Саске встроился в общий поток музыки, ударяя медиатором по струнам. Он остановился рядом с микрофоном и закрыл глаза. Музыка проникала, казалось, в каждую клеточку его тела; вибрация от ударов барабанов звучно гудела во всём теле и, казалось, даже сердце стучит быстрее, в ритм — тук, тук-тук, тук-тук, тук.       — Да, — прошептал он. — Да. Это то, что нужно мне на самом деле, — и припал к микрофону, готовясь к вступлению.       — Я дверь открываю, лицо опаляет Уличный холод, солнечный свет. Он забирает, он всё забирает, Этот случайно мной данный обет.       Случайные прохожие слышали только гул из-за двери подвала, в котором пряталась репетиционная точка молодой группы со странным, но милым названием "Орегано". Они в основном проходили мимо, почти не обращая внимания на звуки. Но один из прохожих, почти мальчишка на вид, свернул с дороги, прижался ухом к прохладной двери и стоял так несколько минут. Улыбнулся недобро, отлепился от двери и исчез за ближайшим поворотом.

***

      — Спасибо, ребят. Хорошо отыграли.       Саске пожал руки Джуго и Суйгецу, тепло приобнял Карин. Конечно, этот маленький грязный бар, где больше пили, чем слушали их, совершенно не то, чего он хотел бы для своей группы. И пусть впереди большие залы — он был в этом уверен — но проходить сейчас через это всё... Противно. Пьяные завсегдатаи требовали знакомых песен, а когда поняли, что таковых не будет, перестали обращать на играющих в уголке ребят какое-либо внимание. Саске злился, но продолжал петь, потому что считал, что так зарабатывается репутация. Ты никогда не можешь знать, сколько человек на самом деле запомнит тебя и кто из них станет тем, кто запустит волну знакомств других людей с вашей группой. Но даже при этом понимании ощущение провала продолжало гнести лидера группы.       — Мы всё собрали, босс, — с усмешкой отсалютовал Суйгецу. — Запихали всё в микрик, едем на базу? — он подбросил ключи левой рукой, поймал их правой и бросил связку Учихе. Тот перехватил ключи в воздухе, морщась.       — Я же просил.       — Да-да, — хохотнул Суйгецу, забираясь на переднее сиденье микроавтобуса. — Ты просил.       Карин, привстав с заднего сиденья, пихнула Суйгецу в плечо, и тот взвыл, притворно морщась от якобы невыносимой боли.       — Ой-ой-ой, ты меня убила, убила, убила, — завывал Суйгецу, пока Карин, раззадорившись ещё больше, махала ладошкой, попадая ему то по макушке, то по плечу, то по рукам, которыми барабанщик неудачно пытался закрыться от рыжеволосой бестии.       — Ничего-ничего, — приговаривала Карин, стараясь дотянуться до Суйгецу, — мы найдём себе нового барабанщика, а про тебя все забудут на веки вечные!       Саске завёл мотор и улыбнулся краешком рта; дурные прекрасные друзья, в этот момент он любил их больше всего на свете. Он нажал на педаль газа, и машина плавно тронулась с места, увозя ребят в сторону репточки.       Двадцать минут спустя они уже выгружали всё свое добро и спускали его в подвал, а ещё через полчаса Саске высаживал Джуго у подъезда его дома.       — Точно не хочешь зайти?       — Нет, — Саске покачал головой. — Рано утром встречать Нагато, я переночую на точке. Не переживай, всё нормально. Не хочу поднимать тебя через пару часов. Я-то всё равно спать не стану.       Джуго кивнул. Парни попрощались крепким рукопожатием, и Джуго ушёл.       Учиха вытащил из кармана серебристый блистер. Выщелкнул пальцем таблетку из отделения напротив надписи "Чт", закинул в рот. Потянулся за бутылкой воды в бардачок, запил. Морщился долго от оставшейся на языке горчинки. Опять забыл, что лекарства нужно глотать сразу.       Несколько часов на точке пролетели быстро. Маленький старый диванчик давно казался Саске хорошим убежищем. Когда парень спал на нём, хотя бы не мучили кошмары. По правде говоря, это и кошмарами назвать было сложно: сны, в которых он видел себя то маленьким, сидящим над казавшейся вечной кучей книг, то школьным одиночкой, меж тем знавшим всю школьную программу назубок, то студентом, изучающим историю права и политологию... Перед этим зелёным диванчиком, продавленной подушкой и мягким пледом пасовали все плохие сны. Иногда Саске снились репетиции и концерты, изредка — выступление перед толпой людей в Коноха-холл, но чаще не снилось ничего: он проваливался в сон как в спасительный омут и хотя бы на несколько часов в груди переставала свербить глухая тоска, слов для которой он никак не мог подобрать.       Будильник поставил его на ноги ровно через три часа и сорок восемь минут после отбоя; поспать всё же было нужно, день предстоял насыщенный. Саске потянулся и нехотя потёр глаза кулаком, пытаясь проснуться. Улыбнулся, сам от себя того не ожидая. Скоро приедет Нагато, пора встречать.       Умыться, почистить зубы в маленькой раковине в углу уборной; голову помыть уже не удастся, ну да ладно, как есть. Нагато будет рад видеть его в любом состоянии. Жаль, конечно, что он так далеко большую часть года, но друг хотел стать хорошим политиком и претендовал в будущем на место помощника Хокаге, а Хокаге нужны сильные помощники. Саске радовался успехам друга, хотя нет-нет, но пробегала в голове мысль, что он был бы больше рад видеть Нагато в Конохе рядом с собой. Нет, это эгоистично. Саске мотнул головой и зарылся лицом в маленькое чёрное полотенце, висевшее здесь же для него. Пора выезжать. Но сначала - кофе.       Как назло, по пути к вокзалу не было ни одной открытой кофейни или даже захудаленького ларёчка. Проезжая мимо очередной аллеи магазинов, Саске взглянул на часы. Полпятого утра. Ну да, куда там, все спят ещё. Неужели ни одной круглосуточной кофейни. Деньги им что ли не нужны?       Он злился.       Злость прошла, стоило ему крепко обняться с Нагато, выскочившим из вагона с единственным рюкзаком.       — И всё?       — Ты мне предлагаешь полдома через всю страну тащить? — улыбался Нагато. Солнечный, счастливый, довольный жизнью, как всегда. Он здорово уравновешивал угрюмого Саске, подружившись с ним ещё в средней школе. Девчонки пищали от восторга, завидев их вместе в столовой, классе или на спортплощадке. Нагато шутил и отвешивал поклоны налево и направо, слыл общительным и милым, а Саске? А Саске выглядел в глазах девчонок таинственным загадочным парнем, себе на уме. В старшей школе он почти каждый день вытряхивал из сумки записки с признаниями в симпатии и номерами телефонов. В выпускном классе на день Валентина, когда в школе в очередной раз поставили коробку для валентинок и записочек, в конце дня Саске принесли большой пухлый конверт, который даже не смогли закрыть. Нагато хохотал до упаду и предложил забрать конверт, что и сделал, и потом весь вечер спамил в личку другу фотками особенно прикольных или странных валентинок. Куда он их потом дел — выбросил, позвонил кому-то из девочек, а может, и не одной — Саске не интересовался. Да и девочками он не особо интересовался, честно говоря, времени на это у него просто не было. Все свободные дни сжирала учёба и появившаяся внезапно музыкальная группа.       — Рад тебя видеть, очень рад, — в уголках глаз Саске появились морщинки, как бывало, когда он улыбался. — Ты на месяц к нам?       — Да, около того. Может, чуть меньше. Пока не решил. Спать хочу ужасно, какая-то тётка в соседнем купе ехала с орущим ребёнком, это было кошмарно раздражающе. Подкинешь.       — Давай. ***       Нагато наверняка завалился спать, как только приехал домой. Жаль, что ему нельзя так поступить, нужно хотя бы попробовать попасть на зачёт сегодня, чтобы оттянуть момент неприятного разговора с отцом. Но сначала - кофе. Найдётся в городе хоть одна кофейня, открывающаяся в шесть? О черт, что это?!       Машина взвизгнула, громкий хлопок оповестил о надвигающемся пушном зверьке, как любил говорить Итачи, и микрик резко вильнул на дороге, вылетев на встречную полосу. На счастье водителя, машин там не было. Чтобы понять, что происходит, даже из машины выходить не пришлось — с водительского места Саске прекрасно видел в зеркало заднего вида куски резины, оставшиеся от шины и валяющиеся на дороге. Вот черт!       Он быстро набрал в поисковике "замена шин", пролистал несколько вкладок, пока не добрался до ближайшей к нему открытой шиномонтажки. Неблизко, но должен дотянуть, если эти лохмотья не свалятся по дороге. Вот так, потихоньку... Открытая кофейня, как вовремя!       Сдав микрик с рук на руки рабочим, Саске прошёл несколько домов и вернулся к кофейне, которую увидел, проезжая здесь чуть раньше. "Коffский" гласила вывеска. Что ж? Тут можно и переждать полчаса, пока любимую тачку ставят на колёса.       Он толкнул дверь.