Ошибка в расчётах

Враг навсегда остается врагом,

      На барьере холодный ноябрьский ветер гонял бесконечную, как пасмурное небо, жухлую листву. Со стороны Радара уже около часа не появлялись ни мутанты, ни монолитовцы. Бойцы Свободы пытались согреть замерзшие руки у костра, оставив пару человек на стрёме.       Стрелок сидел на контейнере рядом, медленно жевал подсохший батон всухомятку, безразлично смотрел на костер и тихо постукивал левой ногой по ржавеющему боку контейнера.       Час назад он помогал свободным отстреливаться от кабанов, поваливших с севера. Теперь мутанты нелицеприятными кучами валялись на дороге, как будто это место и до того не было чересчур мерзким.       Стрелок чувствовал себя одновременно смертельно уставшим и полным сил, он выглядел, как побитый опоссум, но все ещё мог дать отпор любому живому и не очень существу. Сталкер ходил по Зоне последние полгода, собирая артефакты, изредка выполняя чужие задания, ещё реже уходя в сторону Центра. После расстрела О-Сознания Стрелок не совсем понимал, что дальше делать, и имеет ли смысл вообще что-то делать. Эйфория после разгадки тайны и бойни на ЧАЭС-2 сошла на нет через несколько дней, когда он начал осознавать.       Это все одно большое наебалово.       Наебаловом была вся Зона в целом и её загадки, разгадки которых порождали ещё большее количество загадок, а в гонке за всеми знаниями Зоны всегда на финише стоял гроб.       Стрелок дожевал свой батон, стряхнул крошки с коленей и собирался спрыгнуть с контейнера, чтобы размять ноги, салютануть уставшим ребятам в зеленых комбезах и пошагать дальше по своим делам. Замер.       Со стороны Радара медленно шла, чуть прихрамывая, высокая фигура. Судя по очертаниям, это был человек в длинном плаще, по типу тех, что часто носили бандитские паханы.       Весь барьер тут же вытянулся и наставил стволы на гостя, но стрелять никто не торопился, человек не выглядел агрессивно.       Кто-то из свободовцев крикнул в его сторону:       - Эй, мужик, ты кто такой будешь?       Кем-то таким будущий мужик не отвечал, но продолжал идти. Свободовцы по мере его приближения потихоньку начали опускать пушки. Мужик подошёл к костру и протянул руки в серых потрепанных перчатках к теплу.       - Здрав буди, сталкер, ты откуда такой взялся?       - С центра, - не поднимая головы ответил сталкер хриплым грубым голосом.       - С цееентра, значит. А звать-то тебя как и чей будешь?       - Харон, одиночка, - мужик, видно, разговорчивым не был.       - Экий ты угрюмый, - бросил один из свободных, тусовавшихся у костра. Остальные уже расслабились и продолжили заниматься своими делами.       - Какая жизнь, такой и есть.       Мужик поднял голову и посмотрел на Стрелка.       Стрелок, встретившийся с ним глазами, дёрнулся так, будто ему в лицо бросили консервную банку. Схватил свою СГИ, клацнул предохранителем и направил на Харона. Харон в свою очередь удивлённо поднял бровь. Стрелок напряженно смотрел в бледно-голубые глаза сталкера и не видел в них ни ненависти, ни страха... ни узнавания. Только удивление. Не помнит его наемник, значит. Стрелок опустил оружие и встал.       - Обознался, - сказал он вопросительно вылупившимся на него свободовцам, - Извиняюсь.       Свободовцы покачали головами, действительно, мало ли врагов у одиночки и мало ли кто на кого похож. Бывает. Стрелок развернулся и спустился с контейнера.       - Пока, мужики, удачи, - Стрелок отсалютовал Свободе.       - Бывай, мэн, попутного ветра.       Одиночка пошел прочь. Обогнул аномалию, которая прогнула яму в асфальте и, видимо, никуда из этой ямы не собиралась уходить, остановился на перекрестке, обернулся. Харон все еще стоял у костра и смотрел в его сторону. Стрелок цыкнул и отвернулся.