***
Как Майки вернулся — Кен не слышал, но прекрасно услышал, как тот со сдавленным хрипом проснулся и сел в кровати, прислоняя ладонь ко лбу. — Дыши, — привычно шепнул Рюгуджи, обнимая Майки за плечи, едва усаживаясь рядом. — Дыши глубже. Ты давно вернулся? — Часа два назад, — сипло отозвался Сано. — Надо покурить… Он поднялся с кровати, завернувшись в одеяло целиком, а после запрыгнул на подоконник, прикуривая от зажигалки, и дернул на себя окно на проветривание. Дракен поднялся следом и устроился у Майки за правым плечом, крепко обнимая его за спрятанные в одеяле бока. — Что тебе снится, Майки? Дракен никогда не приставал к нему с этим вопросом, дабы не тревожить, но кошмары у Майки стали случаться все чаще и чаще, и игнорировать это стало невозможно. — Много чего, — пространно отозвался Сано, удобнее устраиваясь в больших руках Кена. — Конкретно сейчас снился Вакаса. А потом его зарезали на моих глазах, а я не мог шевелиться в этом сне. — Вакаса? — осторожно поинтересовался Рюгуджи. — У Шиничиро был один очень близкий человек, его так звали. Он писал мне в тюрьму после смерти Шиничиро, но я был в бешенстве и сжёг все письма от него. С тех пор я даже не знаю, где он… — Ну, его же можно найти? — Я уже пробовал, — грустно усмехнулся Майки. — Но все, кто могут о нем что-то знать, говорят, что уже много лет не видели его в городе и ничего о нем не слышали. — Мы можем дать команду ребятам Мучо или близнецов, чтобы его поискали, и я могу подключить своих старых знакомых, может кто-то что-то знает, — сочувствующе предложил Кен, аккуратно целуя Майки в висок. — Давай так поступим, но я сомневаюсь, что это что-то даст, — устало вздохнул Майки. — Вакаса не отличался никогда особой скрытностью, а значит с ним либо что-то случилось, либо он уехал из Токио, решив оборвать все концы. — Тебе нужен кто-то из прошлого сейчас? — догадливо спросил Рюгуджи. — Наверное, — тихо выдохнул Майки. — Кто-нибудь взрослый и умный, чтобы рассказал, что да как. Эти решения, которые я принимаю… я в них всегда уверен, как в более правильных, но этот процент вероятности ошибки, даже если он мал… Я почти никогда не ошибаюсь, но вероятность ошибки гложет меня возможными последствиями. Моя ошибка, как главы банды, однажды может очень дорого нам всем обойтись. — Не ошибается только тот, кто ничего не делает, Майки, — шепнул ему на ухо Дракен. — Ты хоть иногда и вымораживаешь меня, но я не могу отрицать, что твои методы работают. — Я знаю. Просто устаю обо всем думать, — отправляя бычок в окно, обронил Сано. — Давай назад спать. Завтра много дел, и к Мицуе надо зайти. Мы нужны ему как никогда. — На ручки? — с улыбкой предложил Рюгуджи, подхватывая парня. — Ты такой хороший, Кен-чин, — притеревшись носом к его шее, шепнул Манджиро. — Спокойной ночи. — Спи спокойно, — приобняв Сано, бросил Дракен. На утро Манджиро старательно дрых до талого. Баджи их в итоге покинул, сообщив, что заночует у Чифую, а вот Коко Дракен, проснувшийся в десять утра от одного из парней из второго отряда, временно закреплённого за ним, с удивлением обнаружил уже бодрствующего, но помятого, стоящего у плиты. — Ты во сколько встал? — сонно осведомился Рюгуджи, потирая лицо в попытках избавиться от следа от подушки на щеке. — В семь, — Хаджиме уже был аккуратно причесан и одет. — Я уже съездил на работу, уволился. Ты не против, что я тут похозяйничал? Надо было хоть чем-то окупить ваше гостеприимство. Он неловко улыбнулся, кивнув на поджаривающиеся на сковородке тосты. — Да не стоило, — аналогично неловко почесал затылок Дракен. — У нас же вроде хлеба не было… — Я сходил в магазин за продуктами, — объяснил Коко. — Ты всегда так рано встаёшь? — заваривая кофе, осведомился Кен. — Обычно раньше. В пять тридцать или в шесть. Тут из-за похмелья подольше проспал. Спасибо огромное за таблетки, они меня спасли с утра, — искренне разулыбался Хаджиме. — Тебе кофе сделать? — Угу, — кивнул Коко. — И спасибо, что Инуи написали смс, иначе бы он волновался. Майки ещё спит? — Да, он мало спал ночью, — отозвался Дракен. — Тяжело же столько работать, Коко. Надо и отдыхать иногда. — Тяжело, но я привык. Выбора особого не было, — аккуратно улыбнулся он. — Когда мы собрали всю сумму и Акане положили на операцию, а та ей не помогла, у меня руки не опустились только потому, что нужно было закрывать все долги. Мы же оба были в долгах, за себя я не переживал, но за Инуи… — Ты очень упрямый, мало кто справился бы с таким, — доставая молоко, бросил Дракен. — Тебе добавлять? — Да, — кивнул Хаджиме. — Спасибо за комплимент. Поешь, пока горячие? — Давай. Они расселись за столом. Тосты у Коко были не особо замудренные: ломтик помидора, омлет, лист салата и соус, но было вкусно, несмотря на простоту. Хаджиме оказался очень хорошим собеседником, умным, сдержанным, вежливым. Они поболтали о делах банды, посмеялись о всяком, пока ели, обсудили дела, которые Коко отобрал для парней. — Я, наверное, вынужден не дождаться Майки, мне нужно домой к Инуи, но передавай ему огромное спасибо за то, что он мне сказал, мне есть над чем подумать, — Коко аккуратно вытер рот салфеткой и поднялся. — Информацию по делам я уже скинул и тебе и ему в смс, напишите, как отсмотрите. Я думаю, там все гладко, но мало ли… — Хорошо, — кивнул Рюгуджи. — Давай, Инуи привет. — Обязательно, — кивнул Хаджиме, чуть кланяясь на пороге. — До встречи, Дракен, и спасибо тебе ещё раз. Дракен от нечего делать вымыл полы, выкурил пару сигарет, потренировался сам по себе и избивая тренажёр для боевых искусств, стоящий на первом этаже, после сходил в душ, и только тогда нарисовался сонный Майки, бесцеремонно заломившийся в ванную к уже одевающемуся Кену и ткнулся ему в плечо, крепко стиснув в объятиях, после чего принялся чистить зубы. — Коко уже ушёл, — поделился Рюгуджи. — Ага, я уже ответил на его сообщение, — Майки сплюнул пасту в раковину. — Говорю же, уникума нашли, он талантище. — Только на деньгах помешан, — дернул плечом Кен. — Это не первоочерёдная причина его помешательства, в первую очередь он помешан на обеспечении комфорта близким. Но то, как он относится к деньгам, даже хорошо для нас. Немного скорректировать, и будет отлично. — Сегодня к Мицуе идём, помнишь? — Ясное дело, — пожал плечами Сано, а после затупил на секунду и достал телефон, принимаясь печатать кому-то сообщение. — Коко завтрак приготовил в качестве благодарности, — сообщил Рюгуджи. — Он такой вежливый, я в некотором шоке, честно говоря. — Он имеет все шансы дорасти до руководства бизнесом. К вежливости ещё гонора немножко добавить, и отлично будет. К слову о завтраке. Сделаешь какао? — А ты расскажешь, нахера тебе вчера приспичило ехать в клуб? — Были там кое-какие дела, я же говорил, — пожал плечами Сано. — Наткнулся там на парочку презабавных типов из Поднебесья. — Ты ездил туда, чтобы испортить дела Изане? — помрачнел Рюгуджи. — Нет, и я даже не стал их трогать, — подчеркнул Майки. — И вообще, я не понимаю, какого хрена ты его защищаешь? Если я скажу драться против Поднебесья — тоже откажешься? — Нет, но… — Дракен задумался на секунду, — постараюсь тебя отговорить. Он тебе не враг, Майки. — Он мне не враг, — спокойно кивнул Сано. — Враг мне тот, кто убил мою семью. А он мне тот, кого я ненавижу. И мне плевать, как при этом он относится ко мне. — Не хочу об этом с тобой спорить, ты иногда упрямее барана, — недовольно шикнул Кен. — Да не мелочись, я почти всегда упрямее барана. И ни капли этого не стесняюсь, — Майки весело усмехнулся. — Пойдём завтракать. Потом мне надо раздать указания четвёртому отряду и пнуть Баджи, чтобы добил мне всю эту херню по Мёбиусу. — Пойдём, — вздохнул Дракен.***
— Как ты? Вакаса тяжело откинул со лба засаленные отросшие белоснежные волосы, а после открутил пробку с бутылки и плеснул в грязный бокал саке на два пальца и опрокинул залпом. Он проклял своё давнее решение дать дубликат ключей от квартиры Бенкею. После смерти Шиничиро вокруг Имауши, казалось, рухнул мир. Хотелось врасти в стены съёмной однушки. Вакаса ездил к нему в больницу каждый день, оплачивая дорогостоящие препараты и замирая на долгие часы возле безмолвно лежащего Шиничиро. Почти четыре года каждый ебанный день смотреть на бледное лицо Шина, лежащего на аппарате жизнеобеспечения, мечтая лишь о том, чтобы он пришёл в себя — Вакаса и сам не думал, что у него окажется столько моральных сил, что их хватит на это все, что он не повесится одной ночью после этого на кухне. А потом Шиничиро просто умер. Просто остановилось сердце. Просто. Очень просто. Вакаса не мог себе найти места, стоя на похоронах, метался ночами в рыданиях на постели, потом начал пить, и уже два месяца не выходил из квартиры дальше круглосуточного магазинчика напротив. Он не знал, что там с остальными парнями, не интересовался, замкнулся в себе и в четырёх стенах. Он проклинал себя за то, что не смог совершить чудо. А Кейзо продолжал упрямо заявляться к нему и говорить, говорить, говорить, почти никогда не получая от Имауши даже односложных ответов, убираться в засраной квартире, хотя это именно Араши среди них всех был самой свиньей, а Вакаса как раз самым аккуратистом. — Такеоми начал употреблять, — с порога поделился Бенкей, по-хозяйски проходя в квартиру и начиная складывать в урну пустые бутылки. — Мы поссорились. Я дал ему по лицу, подрались. Он все никак не может пережить… Он помолчал, собирая все грязные стаканы и кружки со столика, составляя их в раковину, а после принялся их мыть. — Я переживаю за Сенджу, если Такеоми продолжит торчать — кто будет ее воспитывать? Хорошо, что хоть у тебя нет младших… — Ты проверял мою почту? — вдруг тяжело вскинулся Имауши. — Майки… он не ответил? — Нет, — устало вздохнул Бенкей. — Мы дураки взрослые. То, что о Шине заботились — это здорово, но вот кому точно надо было помогать — это его младшим. Эмме мы пересылаем деньги, а Майки совсем ничем не помогли, так и не придумали как… Вакаса налил ещё и выпил молча. — Вака. Слушай, — Кейзо присел напротив него на корточки, бросив вытирать посуду, — тебе надо выходить из этого состояния. Такеоми меня как всегда не слушает, но ты… послушай, давай приведём тебя в порядок и займёмся чем-нибудь вдвоём. Ты отвлечешься, все будет хорошо… — Я не могу даже на улицу выйти, Кейзо, — высипел Имауши, глядя на заляпанный стол. — Мы каждую улицу сраного Токио исходили с Шином и «Драконами». Как мне теперь быть, когда его нет? Мне исчезнуть хочется. Даже дышать здесь трудно. Бенкей тяжело вздохнул и осторожно устроил руку на его плече. — Брат, я сюда к тебе буду ходить все равно, но мне дурно смотреть на то, как это происходит с тобой. Шин бы такого не хотел. — Шина больше нет, — тяжело шепнул Вакаса. — Шин был для меня всем, Кейзо. — Я знаю. Но и ты был для него всем. — И Майки был для него всем. А мы его из тюрьмы вытащить не можем, блять! Имауши, вечно спокойный, само душевное равновесие, вспыхнул и одним махом снес пустой стакан со стола, отправив тот в полёт до стены, где он разлетелся на тысячу осколков, а сам подскочил на ноги. — Блять, да я бы все, что у меня есть отдал бы за то, чтобы Шин был жив, или чтобы Майки хотя бы был в порядке!!! Шин незадолго до нападения столько про Манджиро говорил, столько надежд на него возлагал, он так его любил, сука, а мы четыре года бьемся лбом о ебаную бетонную стену с его делом и усыновлением Эммы! Мы задницы свои рвали на британский флаг, чтобы Шиничиро выжил, а у него сердце остановилось! Мы нихуя не можем, Бенкей! Я, сука, нихуя не могу!!! Вакаса со всей дури ебнул по стене кулаком, оставляя щедрую вмятину на гипсокартоне. Тот, кто глядя на его телосложение мог подумать, что Имауши был хилым, изрядно ошибался. Вакаса в драках был едва ли не профессиональнее их всех, и бил для своего изящного тела поразительно мощно и точно. Именно Вака научил большинство из них всех нормально драться, а не бестолково махать кулаками. Спокойный, уравновешенный и сосредоточенный Вакаса, редко позволявший себе ленивую улыбку, вечно то ли сонный, то ли скучающий, но внимательный и, сука, главное — спокойный. Сейчас в Имауши не осталось ни капли спокойствия. Он был то дёрганный, то мрачный, а сейчас и вовсе невъебенно злой, взбешённый сам на себя. — Вака… — К черту!!! К черту все, я не хочу ничего, Кейзо! Я бы и руки на себя наложил, если бы не пообещал Шину давным-давно никогда этого не делать! — Вакаса прикурил трясущимися руками, а после отшвырнул пачку в ту же стену. — Вака, послушай, — Бенкей рухнул рядом с ним на диван и сам отхлебнул из горла бутылки, а после прикурил. — Я тоже потерял Шиничиро. Не знаю, настолько же мне больно, как тебе, но боль — это не то, чем стоит мериться. Одно я знаю точно — потерять ещё и тебя я не хочу. Такеоми меня уже много лет не слушает, не хочет слышать, творит полную херню и не думает о последствиях, но ты… я не готов попрощаться ещё и с тобой. Давай не бросать друг друга, так нам будет легче. Не можешь быть в Токио — черт с ним! Давай уедем, мне здесь терять нечего, тебе тоже. Я просто не могу смотреть на то, как ты загибаешься. — Я не могу и пальцем двинуть, Кейзо, — шепнул Вакаса, закрыв лицо руками. — Реши все за меня. Я согласен уехать.***
Дракен отобрал у Нахои торт, едва они встретились, потому что то, как он им размахивал, торт маловероятно пережил бы. Сами они с Майки тоже зашли в магазин за киндерами сёстрам Мицуи, Сано разнылся, и пришлось купить третий лично ему. Такаши жил далековато от Сано, так что коллективно было принято решение встретиться недалеко от дома Мицуи и нагрянуть в гости всей компанией разом. К моменту, когда Баджи с Чифую вместе вышли из метро, недалеко уже стояли Рюгуджи, Сано и братья Кавата. Кен полусидел, оперевшись о байк, и курил, выпуская вверх густые вследствие холодного воздуха струи дыма одну за другой и выслушивая поток сознания Майки, который стоял перед ним и, раскачиваясь назад-вперёд, аккуратно снимал с шоколадного яйца оболочку из фольги, зачем-то стараясь не повредить ее форму. — Кен-чин, ты почти как дракон! — Сано аккуратно положил половинку упаковки на сиденье байка и указал освободившейся рукой на очередной поток дыма. — Надеюсь, это комплимент, — Дракен усмехнулся себе под нос и стряхнул пепел, переложив сигарету в другую руку. Первым приближающихся Кейске с Мацуно заметил Нахоя, тут же сорвавшись с места и рванув в их сторону. — О-о-о, ребята! — старший Кавата подбежал к Баджи и шутливо замахнулся на хук из стойки. — Не-не-не, — Кейске поймал Нахою за руку, развернул и чуть подтолкнул в спину, — не сегодня, Смайли, сегодня отдыхаем. Привет, парни! Дракен отсалютовал новоприбывшим и, сделав последнюю затяжку, отправил бычок в полёт в сторону ближайшей дороги. — Здорово! — Майки подошел к ним и, пожав руки, уставился Кейске в глаза, — Ещё кого-то ждём? — Нет, — Баджи убрал волосы за плечо размашистым движением, — а остальные где? — Мучо подъедет позже, у него там небольшая ситуация в отряде, — Майки развернулся и пошёл обратно к байку, продолжив через плечо, — Коко сказал, что дожидается Инуи, он задерживается на работе. На этом всё. — Погоди, а Мицуя с ними знаком что ли? — А? Не, я их пригласил. — Сано тряхнул головой и повернул её набок, улыбнувшись. — Мне кажется, Така-чан будет не против, а они быстро подружатся. — Нам вроде туда, — Рюгуджи кивнул головой в противоположную от метро сторону и достал ключ из Байка, — пойдём. — Дракен, оставишь его здесь? — Чифую слегка нахмурился и прищурился. — Да, парковка, как-никак. — Не спиздят? — Кейске прошёлся ладонью по недавно помытому корпусу. — Пусть попробуют. — Майки поправил куртку на плечах и пошёл в нужную сторону. Вся колонна выдвинулась вперёд, растянувшись метров на десять, несмотря на малое количество идущих. Возглавлял шествие Сано, возле которого активно вертелся Нахоя, рассказывая что-то с невероятным энтузиазмом. Сзади них регулярно раздавался смех Чифую, которому младший Кавата практически беззвучно ведал свежую историю о своём брате. Баджи и Дракен замыкали колонну, молча идя следом. Кейске шёл, немного нахмурив брови и слегка прикусив нижнюю губу. Дракен, бросив лишь один взгляд на Баджи, понял, в чем дело. — Слушай, а Казутора не придёт? Они ж с Мицуей вроде в нормальных отношениях. — А? — вырываясь из собственных мыслей, переспросил Кейске, но, быстро обдумав, ответил. — Не, он не приедет. Такаши звал его, но он отказался. — Это из-за…? — Рюгуджи повернул голову к собеседнику и, подняв брови, вопросительно кивнул в сторону активно шагающего спереди Сано. — Да, это из-за Майки, — Кейске сплюнул под ноги и, достав из кармана пачку, закурил, — Он сказал, что сильно устал на работе, но это явно не основная причина. Они снова замолчали, не сказав ни слова до прибытия на место. — Вот, нам сюда. Сано подскочил к одному из подъездов удивительно длинного многоквартирного дома и набрал на домофоне короткую комбинацию из цифр, после чего тяжеленная дверь оповестила писком о своей готовности открыться. Рюгуджи не захотел даже думать о том, сообщал ли ему код Мицуя, или тот знал все способы обойти любую дверь во всём Токио. — Мицуя-сан, — шутливо склонился Нахоя, опередив Майки в дверном проеме. — Иди уже, дурак, — хохотнул Такаши, появившись в домашних штанах и футболке с кухонным полотенцем на плече. — Девочки!!! Идите сюда, поздоровайтесь! К моменту, когда все вошли внутрь, из дальней комнаты в коридор проскочили две изрядно похожие друг на друга девочки, тут же нырнув за Мицую и высунув из-за спины брата лишь светленькие головы. — Привет! Я Луна. — Я Мана. — Привет, я Дракен, приятно познакомиться, — Рюгуджи прошёл вперёд и, присев на корточки, протянул девочкам два киндера, после чего те, напрочь забыв про остатки стеснительности, пулей вылетели из-за брата и схватили по гостинцу. — Так, я немного не понял, — Мицуя усмехнулся внезапной перемене, но строго глянул на младших, — Что надо сказать? — Спасибо, дядя Дракен! — хором проговорили двойняшки, не отрываясь от полученных подарков. — Так, слушаем команду, — Такаши положил руки на макушки сестёр и слегка взъерошил волосы, — сейчас мы идём ужинать, потом вы идёте к себе, доделываете задания и спать, хорошо? — А ты нас познакомишь с дяденьками, братик? — тихонько спросила Мана. — Дракен уже представился, это Нахоя и Соя, с длинными волосами — Баджи, рядом с ним Чифую, а блондин в чёрном — Майки, — представил всех парней Мицуя, чуть улыбаясь. — Дядя Майки такой маленький, и совсем не такой грозный, как ты про него рассказывал, — пискнула Луна. От смеха удержался только Соя. Мицуя неловко хихикнул, а Майки обернулся, беззлобно поджав губы, а после поинтересовался: — И что же ты такого про меня там рассказывал, братик Мицуя? — Ничего плохого, — неловко улыбнулся Такаши. — Ну-ну, — хмыкнул Сано, по-свойски проходя внутрь кухни. — О, Хаккай, привет! Ну вы разложились! Шиба чуть нервно улыбнулся Майки, опуская на деревянную подставку запечённое мясо, а после аккуратно подвинул бокалы до идеальной симметрии. Майки для Хаккая был камнем преткновения в общении с Мицуей. Хаккай искренне восхищался тем, как его друг легко и непринуждённо беседовал с этим до одури пугающим блондином. Вокруг Манджиро повсеместно висело нечто мрачное, какое-то удушающее марево, которое Хаккай чувствовал донельзя ясно, но которое почему-то легко игнорировали другие парни. Даже после того, как Мицуя рассказал жуткую историю жизни Манджиро, Шиба не перестал его бояться, а страх, казалось, даже слегка усилился: крошечный десятилетка мало того, что убил двоих человек, потерял всю свою семью — так ещё и держался в тюрьме даже в очень юном возрасте с ужасающей уверенностью, не плакал, не боялся. Ещё больше Хаккай восхищался Дракеном — дружелюбным парнем со строгим взглядом и тёплой улыбкой, который и вовсе проводил с Майки почти каждую минуту своей жизни и его не боялся. Своего страха Хаккай объяснить не мог, но одно предположение у него все-таки было: Майки слегка напоминал ему его жестокого старшего брата. Но если брат был жесток всегда, и это было предсказуемо, то Манджиро обычно был мирным, оставаясь себе на уме, но иногда вдруг становился очень и очень страшным. Хаккай в его исполнении видел многое, и ему, несмотря на объяснения Сано, которые устраивали остальных, не удавалось взглянуть на многие вещи иначе. Шиба бы и не подумал никогда приблизиться к Сано, если бы не был под покровительством Мицуи. — Давайте, малышки, — очаровательно улыбнулся Рюгуджи, выдвигая из-под стола два стула для девочек, на которые те забрались, хихикая. — Соскучились по брату? — Очень сильно! — закивала Мана. — Но братик все время писал нам письма! И по братику Хаккаю соскучились! Вы очень красивый, дядя Дракен! Кен по-доброму рассмеялся, пока Манджиро с интересом разглядывал то, как он спокойно взаимодействовал с детьми. У них с Эммой была смешная разница в возрасте, всего три года, а ещё был совсем старший Шиничиро, а потому взаимодействие с младшей сестрой не строилось у него с позиции вечно оберегающего старшего брата, эту должность занимали Шиничиро и Изана, когда ещё жил с ними. Сам Майки с Эммой взаимодействовал и вовсе нечасто. Сестра была слишком шумной, смешливой, местами простодушной, иными словами — совсем непохожей на Манджиро. Если бы Эмма ещё была жива — Майки бы многое поменял. — Сано, я тебе сейчас виски с саке смешаю, кончай спать за столом, — ругнулся Баджи. — Что ты пить будешь, ещё раз спрашиваю? Манджиро специально зевнул, чтобы скрыть свою задумчивость за сонливостью и отобрал у Кейске бутылку виски, наливая себе самостоятельно. Дракен вообще не удивился, когда Майки устроился у него под боком, с другой стороны торчали Мицуя-младшие, ковыряясь в заботливо положенном им Кеном салате. Два места возле Майки пустовало. — Па скоро должен прийти, он работал сегодня, — сообщил Мицуя, поднимая бокал. — Но семеро одного не ждут… И в этот же момент раздался звонок в дверь. Мицуя чуть виновато улыбнулся, довесив «видимо, все-таки ждут», а после пошёл открывать, а следом за ним пулей стартовали обе младшие с радостными воплями «братик Па!». — Привет, малышки! — крупный слегка пухлый парень виднелся через дверной проем, и при виде девочек его грубое нахмуренное лицо вдруг по-доброму разгладилось, когда мелкие обняли его за колени. — Там все дяденьки такие серьезные!!! — восхищенно шепнула Луна, но недостаточно тихо, заставив парней за столом растянуться в улыбках. — Я вам шоколадки принёс. — Спасибо, братик Па! — Им уже подарили, это на завтра, — строго отрезал Мицуя, забирая презент из рук Харуки. — Проходи, давай, знакомься с парнями! Па крепко пожал парням руки, приветливо кивая, а после грохнулся на один свободный стул, тут же накладывая себе побольше свинины. — За знакомство! — поднял тост Такаши. — Па, ты красавец, что не бросил девочек, не каждый бы взялся ухаживать за сёстрами друга целых четыре года, — спокойно улыбнулся Майки, пока все активно переговаривались, жуя и смеясь. — Ну а как иначе, это же друзья, — Харуки дернул плечом. — Много про тебя слышал. Ты реально такой крутой боец, как Мицуя писал? — Лучше, чем ты можешь себе представить, — пробасил из коридора Мучо. — Двери закрывать надо. Здорово, Мицуя! Я Мучо Ясухиро, приятно. Он пожал Па руку, пообнимался с присутствующими парнями из банды, чуть улыбнулся девочкам, а после уселся рядом с Майки. — Манджиро меня лицом в полы клал ещё когда он ростом был метр двадцать, — усмехнулся Ясухиро. — Слушай, Мучо, мне Санзу на сообщение так и не ответил, — влез в диалог Такаши. — Не знаешь, он приедет? — Не в курсе, — помотал головой Ясухиро, наливая себе саке. — Со вчера его не слышал, мы отряд на две части разбили, чтобы разными задачами заниматься. — Он занят, — ровно сообщил Майки. — Не приедет. — Ты его что ли нагрузил? — хмыкнул Мучо. — Вроде того, — кивнул Сано. — Давайте, за свободу! Болтовня поглотила всех быстро. Дракен, на удивление, заболтался с Мучо, Мицуей и Па, Хаккай же присоединился к компании близнецов и Баджи с Мацуно, вставляя свои пять копеек в разгоревшийся спор между Нахоей и Кейске, а Майки планомерно растекался на столе от недосыпа, краем уха слушая оба обсуждения. Девочки уже отправились в свою комнату, но периодически выбегали назад, демонстрируя Рюгуджи, всецело захватившему почему-то их детское внимание, разные свои рисунки, поделки и книжки, которые они читали с Мицуей. Кен отвечал ласково, всегда откликаясь, отмахивался от Такаши, который пытался строго отослать младших в комнаты, и тому было основание: в речи подвыпивших парней то и дело проскакивало крепкое словцо, а контролировать это отсидевшим по большей части бандитам удавалось через раз, хоть все и старались. Майки все-таки не выдержал и пересел на крохотный диванчик, стоявший на кухне, а очнулся из неглубокой дремы от того, что его осторожно прикрыли пледом аккуратные руки. Чифую, накрывший его, чуть неловко улыбнулся и присел рядом. — Извини, я подумал тебе прохладно. — Спасибо, — сонно кивнул Сано и приподнял уголки губ в ответ. — Ты чего к ним за стол не вернешься? — Шумно, устал, — протягивая Майки его давно забытый бокал, бросил Чифую. — В отряде все галдят как дурные все время. Понимаю, что у нас толком одни дуболомы, но устаю от шума. Всего месяц прошёл с нашего освобождения, а у нас уже работа и такая банда… и все благодаря тебе. Не перестаёшь меня поражать. — Не льсти мне, — усмехнулся Сано. — У меня, к сожалению, всего одна пара рук, без вас это все было бы не построить. — Ты опять плохо спишь? — ещё тише спросил Мацуно, сочувствующе поджав губы. Майки только кивнул.***
Мацуно с момента попадания в тюрьму каждую ночь слышал, как Майки просыпался по ночам и не спал по два, а то и три часа, никто больше этого не замечал. Сано в такие моменты вёл себя запредельно тихо, вынимал из-под подушки шахматную доску, или просто молча лежал, видимо, думая о чем-то своём. Сам Чифую все ещё лелеял надежду, что сможет здесь нормально спать, прямо как ребята, спустя какое-нибудь время, не мучаясь от бессонницы, но тяжёлые мысли и парализующий страх за маму не покидали пределы его головы именно ночью, предпочитая ее дню. Поэтому Чифую ворочался, и поэтому же узнал, что плохо спит здесь он не один. Иногда бывали дни, когда Майки не спал почти всю ночь, после такого он становился ещё молчаливее, а на уроках сидел с видом, словно умудрялся спать с ровной спиной и открытыми глазами, а может реально все так и было. У Торы или Баджи Чифую спрашивать про Манджиро не стал: не хотел, чтобы они волновались за него, потому что следом за вопросом о бессоннице Сано незамедлительно поднялся бы вопрос бессонницы самого Мацуно. У Майки спрашивать Мацуно тоже побаивался: в последнюю неделю тот вообще почти не спал, а потому днём пребывал в этом анабиозе, но периодически становился жутко раздражительным по любому поводу. Так вчера влетело с ноги Мучо за неудачную шутку, причём даже не в адрес самого Сано, а ему, судя по рассказам Баджи, не перепадало уже с год. Попасть под горячую руку Майки не очень-то хотелось. Но в одну ночь Чифую все же об этом заговорил. Он как обычно балансировал в состоянии полудрёмы, Майки уснул после отбоя, но проснулся через минут сорок, и не просто проснулся, как всегда, а с шумным свистом втянул в себя воздух, вскидывая корпус с постели. Шум истерически заходящегося сердца маленького главы Мацуно слышал даже со своей койки. Майки же прижал руку к груди и тихонько засипел, нагибаясь к своим коленям. — Майки, ты в порядке? — испуганно шепнул Чифую. — Разбудил? — кривясь от чего-то, высипел он. — Я не спал, — честно отозвался Мацуно. — У тебя все хорошо? Что-то болит? — Сердце, — на удивление, ответил Сано. — Сердце прихватило. — Сильно? Может врача? — подорвался Чифую. — Пройдёт, — сжимая пальцы на своей грудной клетке, шепнул Майки. — Не в первый раз. Мацуно замер на секунду, хлопая глазами. Насколько он уже успел понять — Манджиро всю информацию подавал всем ровно настолько, насколько сам то позволял, и не производил впечатление человека, способного сболтнуть о себе лишнего, а потому в этой фразе Чифую почудилось немое разрешение на мучающий его вопрос. — Если честно, я часто не сплю, только Баджи не говори, пожалуйста, — неловко начал Мацуно. — И я давно заметил, что ты просыпаешься постоянно. А эту неделю вообще почти не спишь. У тебя что-то болит? — Снится всякое дерьмо, — коротко отозвался Майки. — Нервничаю, а как просыпаюсь — кажется, что сердце из груди выпрыгнет. — И ничего не помогает? — напрягся Мацуно. — Не помогает. Майки почти никогда ничего не говорил о себе и о том, что сам чувствовал или испытывал, что его волновало, а никто и не спрашивал лишний раз, поэтому такие новости выбили Чифую из колеи. — Тебе нельзя не спать, — шепнул Чифую, неловко поджав губы. — Тут плохо кормят, и мы постоянно с кем-нибудь дерёмся, ты начнёшь пропускать, если будешь рассеянным. Надо что-то придумывать… — Какие у тебя предложения? — хмыкнул Майки, наконец отрывая руку от груди. — Я могу попросить мать отправить в посылке успокоительные. И, если тебе вдруг будет плохо… можем спать вместе, с кем-то рядом засыпать всегда легче… — несмело предложил Мацуно. — Хм, — Сано встряхнул головой. — Идея имеет право на жизнь. Только вот Баджи с Торой не будут ревновать? Чифую смущённо покраснел, а после бросил: — Будем ложиться вместе, только если кто-то из нас будет просыпаться, уже ночью, когда все спят. Навряд ли ребята обратят внимание… а если обратят, то вряд ли что-то выскажут тебе… — Добро, — кивнул Майки. — Можешь перелезть ко мне, если хочешь. Да сука… Он вновь схватился за грудь, натужно дыша, но все, вроде бы, успокоилось. Мацуно неслышно спустился со своей верхней койки и забрался к Майки, неловко умостившись рядом с ним. Руки у Сано были холодные, а корпус напротив, жутко горячим, сердце неестественно колотилось, а сам Манджиро медленно моргал, лёжа на спине, плечом вплотную к Чифую. — Майки, почему ты не говорил нам про то, что не спишь? — неловко шепнул Мацуно. — Не имеет смысла просить о помощи, пока я ещё справляюсь сам, — просто ответил Манджиро. — Давай попробуем спать.***
Захмелевший Чифую негромко что-то рассказывал о том, как они прожили месяц с Торой в тюрьме после освобождения Майки, Дракена и Баджи, лёжа у самого Сано на плече, а Манджиро в ответ изредка вставлял свои спокойные комментарии, потягивая виски из бокала, а ещё тепло улыбался. Чифую всегда подмечал его неочевидные остальным волнения и всегда сочувствовал, даже когда Сано распустил банду, и, как казалось, слегка в нем разочаровался. Нахоя с Баджи подпевали какой-то песне вполголоса, Дракен спорил с Мучо о чем-то насчёт банды, Хаккай дремал на плече у Мицуи, который на пару с Па тихо рассказывал Сое что-то из их прошлого. Звонок в дверь раздался в половину первого. Мицуя на секунду окаменел, а в глазах его мелькнула плохо скрытая паника, тут же отступившая под вылезшей внимательностью. — Парни. Сидите спокойно, — он сглотнул, — если это копы — на квартире ничего нет, но меня, возможно… — Блять, извини, Така-чан, — вдруг стукнул себе по лбу Манджиро. — Я забыл предупредить… я сам открою. Пока все напряженно сидели, он ускользнул в прихожую и распахнул дверь. В дверях нарисовались Коко с Инуи, сжимающим в руках какой-то пакет. — Майки, ну можно же было сказать… — выдохнул с облегчением Дракен, а Такаши вышел из-за стола в коридор, чуть растерянно улыбаясь. — Така-чан, это новые члены Токийской свастики, из командования. Наш казначей и его помощник — Коконой Хаджиме и Сейшу Инуи, я посчитал, что вам стоит познакомиться, — спас ситуацию Сано, пристально стреляя глазами в Коко, рассчитывая на его дальнейшие действия. — Мы наслышаны о тебе, Такаши, очень рады знакомству, прошу простить, что так поздно, очень много работы, — мгновенно включился Хаджиме, удивительно уверенно и спокойно улыбаясь, пока Сейшу одновременно протягивал вперёд пакет. — Тут книжки для твоих младших в подарок и ещё алкоголь на стол, — добавил Инуи, скромно потупляя глаза в пол. — Ох, — Такаши явно выдохнул и протянул руку. — Рад знакомству! Проходите, ребят, присаживайтесь. Алкоголь сделал своё дело, все включились в беседу без лишней неловкости. Коко с Инуи подсели к Сано, который вернулся за стол, а к Чифую на диван переместился Баджи, уложив себе на колени парня, но не вываливаясь из беседы. — Слушай, а зачем тебе нужно было знать, кто торгует с рук рядом с Икэноуэ? — негромко осведомился Мицуя, склонившись к Майки. — Да там ничего интересного, — дернул плечом Сано. — Я просто слышал, что там ошивается Поднебесье, хотел проверить, они барыжат или нет. — И как? — склонил голову Такаши. — Они. Меня, правда, не узнали, но зато я немного поболтал с барыгами, — весело усмехнулся Майки, а после проследил взглядом удаляющегося на балкон Мучо и поднялся, довесив. — Я пойду покурю. Слава богу, за ними никто не увязался. Мучо привалился задницей к подоконнику, прикурил Майки его сигарету. — Плохо выглядишь, — коротко прокомментировал Ясухиро. — Много дел, устаю, — дернул плечами Сано. — Начать надо с умом, приходится много соображать. — Уж с этим я у тебя проблем не наблюдал, — усмехнулся Мучо. — Их и нет. Времени в сутках просто не хватает. Напомни, Санзу же в семьдесят восьмую перевели? — Угу. — Он тебе что-то рассказывал про отбывание там? — А почему интересуешься? — прищурился Мучо. И Майки мог бы надавить и приказать все рассказать, но сейчас ему нужно было совсем другое. — Познакомился с одним парнем из этой колонии, он сказал, что не помнит Санзу, а ты же знаешь Харучие, его тяжело не запомнить, — глядя прямо в глаза Ясухиро, равнодушно пояснил Майки. — Интересно, может у них строгачка с общим режимом как-то иначе разделены были. Ну или может Санзу там вел себя спокойно, во что я слабо верю, честно говоря. — Ну, рассказывал он маловато, сам знаешь, Санзу не из говорливых, — глаза Мучо дернулись налево, выдавая, что он вспоминает искомое. — Его там не трогали за предыдущие заслуги, Санзу слегка подправил режим, угомонил тех, кто выебывался на местных блатных. Уж не знаю какими методами, но догадываюсь, это ж Санзу. А с блатными вроде как сдружился. А так… вроде все как у нас было, он ничего не рассказывал больше. — Он приболел недавно, видимо? — чуть склонил голову Манджиро. — Наверное. Мы не так часто болтаем о личном, у нас дел хватает, — отозвался Ясухиро. — Ясненько, — Майки утопил сигарету в пепельнице. — Не жалеешь, что маску на него надел? Мучо осекся. Медленно обвёл балкон взглядом, а после твёрдо бросил: — Я ему лишь порекомендовал, то, что он ее не снимает даже перед своими — это уже его личное решение. — Я задал другой вопрос, — ровно оборонил Сано. Ясухиро закурил вторую, не зная, куда деть свои руки, а после коротко отозвался: — Не жалею. И Майки вышел с балкона.***
— Это вообще была форменная задница, а не работа. Я думал, тир не переплюнуть, но тир по сравнению с казино оказался цветочками, — Коко послушно принял из рук Майки молча предложенную сигарету и продолжил рассказ. — Я иногда по просьбе управляющего с отчетами помогал, он сам туговат был, а мне это было интересно, начал замечать, что прибыль проседает, причём каким-то совсем не стихийным образом. Мне до этого дела не было, я то всего лишь крупье, и зарплата у меня была ставка плюс процент, и на моей зарплате это все дело не отразилось, но заметил, походу, не только я. Мне пятнадцать тогда всего было, зато выглядел я взросло, за девятнадцатилетнего сходил, а как сотрудник я был выгодным: без официального оформления, налоги за меня платить не надо, да и работал я хорошо. Ну и представь: мне пятнадцать, заступил в ночную смену, все хорошо, у меня за столом куча народу, и постоянники мои, и незнакомые какие-то люди, и тут врываются четыре мужика в костюмах и представитель нашей крыши от якудза, вышвыривают всех посетителей, а нас всех, вплоть до бармена и уборщиков, загоняют в вип-зону, закрывают, а после требуют признаться честно, кто ворует, а на управляющего пистолет наставляют. Я, честно сказать, сначала не особо волновался, потому что я за себя знал, что это не я, и даже примерно предполагал, кто конкретно это был, но рот раскрывать не собирался. Управляющий пытался что-то мямлить, после того, как ему дали пятнадцать минут на объяснения, а после его молча увели в другой зал, и больше мы этого управляющего никогда не видели. После этого забрали менеджера, его мы тоже больше не видели, а нас заперли без еды на сутки, посоветовав подумать над своим поведением. Инуи тогда чуть тревогу бить не начал, решил, что меня убили. В тот момент я понял, что в общем-то и меня в тот день могло не стать, тем якудза нет никакого дела до того, кто прав, а кто виноват, и попади мы на более неудачное их настроение — они бы перевалили половину персонала и не поморщились. Они шли впереди, стройный Хаджиме чуть покачивался от алкоголя, кутаясь плотнее в куртку, но говорил удивительно ровно, Сано шел как обычно, но мыслями будто лишь частично пребывал с Коко, хотя и исправно и вдумчиво отзывался на все его реплики. Дракен по какой-то дурацкой традиции шел позади вместе с Инуи, шумно вдыхая морозный свежий воздух. Баджи с Чифую оставили у Мицуи, так и не выяснив, уедут они или лягут у него. Дракен порывался забрать их с собой, но Майки его остановил, спокойно сообщив, что ничего с ними не случится, пока рядом близнецы и Мицуя. Мучо уехал рано, едва вернулся с балкона следом за Манджиро, Хаккай оставался у Мицуи, а Па планировал свалить под утро домой отсыпаться — он завтра должен был быть выходным. — А что у вас с родителями-то случилось в итоге? — скупо поинтересовался Сано. — Мои меня бросили в младенчестве, я в приюте рос первое время. — А у тебя? — Майки чуть притормозил, оглянувшись за плечо. — Сгорели в пожаре, — скупо и ровно отозвался Инуи. — Соболезную, — чуть склонился Манджиро, но без лишней скорби в голосе, подчеркивая, что история давняя. — А я думал, что ожог химический, больно форма оригинальная. — Упал кусок синтетической занавески на лицо и приплавился, поэтому такая форма, — чуть смутился Сейшу. — Майки, хватит приставать, — устало попросил его Рюгуджи. — Все-все, отстал, — поднял ладони Сано. Они с Коко продолжили негромко болтать, а Инуи в задумчивости тронул розовый шрам, украшающий его лицо, а после не менее задумчиво хмыкнул. — Прости, он иногда дико бестактный, — негромко бросил Кен. — Да ничего, к тому же, Коко вроде говорил, что Майки тоже сирота. И ты. — Угу, — кивнул Дракен. — Что вы сказали Коко? В жизни не поверю, что он сам пришел к решению уволиться с работы. Только с одной пока, конечно, но заявил, что через две недели уйдёт и со второй. — С ним говорил Майки. Не знаю, — лаконично отозвался Рюгуджи. — И не спросил? Неужели не было интересно? — Когда дело доходит до того, что кому-то говорит Майки, я стал частенько сознательно избегать таких знаний. Майки может такого наговорить, что у меня глаза на лоб полезут, я потом буду волноваться, но он в своих действиях уверен, а я не могу это не обсуждать. Из-за этого в итоге мы ссоримся, а ссориться с Майки себе дороже, у меня нет столько нервов. — Избегаете неудобных тем? У нас с Коко так никогда не получалось… — Ну, у нас тоже не всегда выходит, — развел руками Рюгуджи. — Просто стараемся лишний раз не усугублять.***
— Привет. У Санзу была удивительная манера говорить удивительно глухо и плоско на отходах, либо когда он спокоен, хоть братья и прекрасно знали, что тот обладает звонким голосом. Но вылезал этот звонкий голос чрезвычайно редко. В клубе ещё едва начинал собираться народ, братья сидели на привычных местах за стойкой, пока Риндо распылялся на тему вчерашнего сета от диджея, а Ран слушал его с постным лицом, но весьма нежным взглядом. Рин всегда был слегка неугомонным, с самого детства, если не сказать — сумасбродным. Энергии в нем было за них двоих, веселья — ещё больше, правда из-за связи с бандитами, а в особенности после тюрьмы, веселье у Рина концентрировалось в легком пристрастии к садизму, как физическому, так и психологическому, но периодически все ещё вылезало и так, без драк и интриг в составе Поднебесья, в обычной жизни. Ран допускал, что его самого можно назвать жестоким, но ему от природы сыпануло безразличия с горкой почти ко всему, за редким-редким исключением. Плевать ему было на своего босса — Изану, он его слушался и подчёркнуто уважал, не разделяя бурных обсуждений вроде «Изана-сама сегодня плохо выглядит, как думаешь, почему?» от младшего. Плевать было и на правую руку босса — уравновешенного как танк Какучо. Да и почти на все Поднебесье в целом. Список лиц, на которых ему не плевать, редко пополнялся, и входили в него сейчас лишь брат и, какого-то хуя, странный бывший сокамерник из колонии для несовершеннолетних, зависимый от героина, усаживающийся сейчас рядом с ними. — Бледно выглядишь, — прокомментировал Ран, жестом подзывая официанта. — Есть вес? — проигнорировал изречение Санзу. — Есть, — спокойно кивнул старший, пока Рин заказывал какое-то бухло. — Но прежде я хотел кое-что спросить. Харучие был предельно немногословен со всеми, кроме тех, над кем издевался. Речь просыпалась в нем только тогда, когда он гасил человека до полусмерти, с прищуром что-то приговаривая. С братьями он позволял себе больше слов, чем с остальными, но все ещё слишком мало по меркам нормы. И сейчас он только вопросительно глянул на Рана, чуть склонив голову. Благодаря маске, скрывающей большую часть лица, братья уже давно натренировались различать отголоски эмоций по его светлым глазам. — Позавчера здесь нарисовался парнишка, — вместо старшего начал Риндо. — Странный. И просил ничего не продавать парню с розовыми волосами, если мы до этого это делали. Есть мысли, кто это? Бармен поставил перед ними три бокала: убийственно-сладкую «Пина коладу» для Рина, терпкий «Манхэттен» для Санзу и двойной виски со льдом Рану. В глазах Харучие мелькнуло смутное беспокойство. — Как он выглядел? — Низкий блондин с волосами до плеч и чёрными глазами, — отозвался Ран. Санзу нервно сжал кулаки на столе и сглотнул. — Если он придёт ещё раз, скажите, что никогда ничего мне не продавали. И вообще лучше скажите, что меня не знаете, — собравшись назад, но все ещё чуть нервно выдохнул он. — Ты его боишься? — удивленно приподнял бровь Риндо. — Это ещё что-то за новости? Кто он такой? — Это не важно, — коротко покачал головой Санзу. — Это, возможно, будут мои проблемы. Я разберусь. Но главное, если он придёт, даже не думайте лезть с ним в драку. — Это ещё почему? — мрачно хмыкнул старший. — Потому что он выиграет, а вам мало не покажется, — тоскливо выдохнул Харучие. — Послушайте меня, и лучше не спорьте. Блять… И уронил голову на ладони, прикрыв глаза. — Санзу, — Риндо аккуратно пробежался пальцами по плечу розоволосого, мягко заглядывая в его прикрытые глаза, игнорируя пока беззлобно вопрошающий взгляд Рана, — ты позавчера чуть не передознулся, быть может, тебе пора остановиться?.. — Я зависим, — отозвался Харучие. — И не смогу и не собираюсь останавливаться. С чего ты вообще решил со мной об этом заговорить? — Потому что это героин, Санзу, — строго хмыкнул Ран. — Не экстази, не кислота и даже не скорости. Ты очень быстро загнёшься. — Значит так тому и быть, — лаконично хмыкнул розоволосый, откинув спутанные пряди со лба. — А ты не думал, что это может кого-то не устроить? Кроме тебя, — нахмурился Риндо. — Кого, например? — бесцветно поинтересовался Харучие. — Нас с Раном. И, видимо, этого ебанутого блондина. Санзу почему-то осекся и отвёл глаза в сторону, нервно потирая руки. Братья переглянулись, Ран глянул на младшего взглядом «потом поговорим», а Риндо закатил глаза и отпил половину коктейля разом. — Этот блондин — глава банды, в которой я состою. Мы с вами договорились не обсуждать вопросы банд по моей же инициативе, но вам стоит это знать. Он невероятный человек и лучший боец, среди всех, кого я видел. И уж не знаю, почему он вдруг озаботился вопросом моего состояния, но мне бы не хотелось, чтобы он знал про мою зависимость, — столь длинная речь вываливалась из Санзу с большим трудом с непривычки. — Эта мелочь — твой глава? — возмутился старший. — Не стоит говорить о нем так неуважительно, — сухо проговорил Санзу, но глаза его опасно сверкнули. — Просто не связывайтесь с ним, ладно? — А я говорил, что у него глаза похожи на глаза Изаны, — довольный своей наблюдательностью, глянул на Рана младший. — А он тоже командир, оказывается. Но я не верю, что этот пацан может нам что-то сделать. Изану уважать у них повод был. Не только за его влияние, которое, вне всяких сомнений, играло огромную роль для всего, чем они занимались, но и за то, насколько Изана был силён и умён как человек. Невысокий и сухощавый, вечно уставший, он мог легко вынести человеку челюсть с лёгкого удара ноги, если умудриться его добесить. Какучо в такие моменты чуть кривился за спиной Курокавы, но молчал, а последнее время и вовсе старался со всеми подчиненными контактировать сам, не вмешивая в это Изану, непонятно кого пытаясь оградить: то ли босса от нервов, то ли подчиненных от пиздюлей. И глаза у него правда были запоминающиеся: сиреневые, словно стеклянные, прозрачные, когда он внимательно слушал, и мутные, как запотевшее стекло, когда от задумывался о чем-нибудь. — Я вас предупредил, — лаконично отвёл взгляд Харучие, выкладывая на стол купюру. — Два грамма? Сделаешь? — Сделаю. Но не здесь, — хмыкнул Ран. — Идём. Они сели в маленькую випку, которую командиры Поднебесья приспособили под свои нужды, вроде переговоров. Санзу стянул со стола столовую ложку, вытряхнул один из кристаллов из пакетика, протянутого Раном, дрожащими руками выложил на ложку, а после принялся прогревать дно зажигалкой. Уже набрав раствор в шприц, неестественно торопливо, он затянул собственным ремнём плечо выше вен, а после вонзил иглу, медленно спуская поршень и тяжело дыша. Ран наблюдал за Санзу, сложив руки на груди и поджав губы, а Риндо сморщился — он с детства побаивался уколов. Лишь спустив весь героин себе по венам, Харучие откинулся на диванчике, облегченно выдыхая и протягивая Рану скомканные купюры. — Больно же делать себе уколы каждый раз, — надулся Рин. — Ломка куда больнее, — отозвался Харучие уже куда более спокойным голосом, а после блаженно чуть улыбнулся под маской.***
До дома, когда они разошлись с Коко и Инуи, Майки пришлось нести на спине. Дракен и сам чуть не задрёмывал на ходу, слушая сопение Сано в ухо. На завтра было запланировано много дел, ребята из второго отряда, формально закреплённого за Кеном, должны были идти навестить их должника, нужно было выдать им указания и съездить с ними на всякий случай, после подумать над дракой с Мёбиусом, а вечером Рюгуджи хотел навестить Казутору, чтобы хоть немного его развеселить, ведь, судя по словам Баджи, много радоваться тому не приходилось. Около их дома стояла незнакомая машина, Дракен модель узнал: легендарная Мазда MX-5 Miata, дорогой двухместный кабриолет красного цвета, вымытый до блеска. А около забора курил, зажав тонкую сигарету между пальцев, беловолосый мужчина в красном брючном костюме. Понимание приходило чуть дольше из-за алкоголя, но Рюгуджи узнал этого человека, несмотря на то, что видел его лишь совсем юным и на фотографиях. Это был брат Майки, Изана, и, честно говоря, Дракен представлял его себе сантиметров на десять повыше. На деле же мужчина был лишь сантиметров на пять выше самого Майки, но более аскетичного телосложения. Дракен не решился будить Сано и подошёл ближе. — Доброй ночи, — тихо хмыкнул он. — Ты, должно быть, Рюгуджи-кун? — да, это точно был его голос. Кен завороженно залип в глаза, внимательно осматривающие его лицо. Казалось бы, Изана смотрел на него снизу вверх, но ощущение создавалось, что их взгляды как минимум наравне, иллюзия эта была столь убедительной, что Кен даже приосанился, чтобы не робеть под взглядом, придерживая дремлющего Майки. Такого цвета Рюгуджи не видел ещё никогда. На смуглой коже два больших сиреневых глаза выделялись бельмом, окружённым не менее странным пушистыми белоснежными ресницами, а обрамляла все это ровно остриженная по линии челюсти причёска, гладкие белые волосы. — О, вот где Майки, — Изана наконец-то разглядел в темноте и ворохе капюшона Кена голову брата и едва заметно улыбнулся. И Дракен почувствовал, как резко дернулся Сано за спиной, а после за секунду выскочил из его хватки, спрыгивая на землю и зачем-то оттеснил Кена плечом за свою спину, а глаза его заледенели. Даже несмотря на то, что они были друг другу не родные и, если всматриваться, радикально друг от друга отличались, сейчас, стоя друг напротив друга, они были похожи как две капли воды. Одинаковая осанка, одинаковая выправка, одинаково заложенные в карманы руки и абсолютно одинаковые взгляды. Разве что Изана смотрел чуть грустно, а Майки не очень-то скрывал своё раздражение. — Нам надо поговорить, Майки, — тихо проговорил Курокава, выкидывая бычок и закуривая новую. — Ты не переступишь порог этого дома, — отчеканил Сано, не моргая. — Хорошо, я могу не заходить, — устало кивнул Изана. — Давай поговорим здесь… — Мне не о чем с тобой говорить, — бесцветным и ужасно жестким тоном перебил его Манджиро. — И я уже неоднократно давал тебе это понять. Прямо сейчас садись в свою машину, уебывай отсюда, и забудь сюда дорогу. — Я не уеду, пока мы не поговорим. Изана включил точно такой же голос, властный, обманчиво расслабленный и холодный-холодный, а Дракен не мог ничего, кроме как стоять столбом позади спины Сано, наблюдая эту сцену. — Я убью тебя прямо здесь, у тебя есть минута, чтобы покинуть нас, — процедил Майки. — Эмму убили якудза, — напрочь игнорируя угрозы, сообщил Курокава. — И эти люди никак не связаны с моими делами. Клянусь. Манджиро слегка осекся, но после все равно прищурился и выдал: — Твои клятвы не стоят и гроша. Я сам найду убийц всей моей семьи. Катись к черту отсюда, а если надумаешь вернуться — в следующий раз я ни единым словом с тобой не обменяюсь. Я уже отсидел за убийство, за твое даже срок приятнее пройдёт. И Сано дернул на себя калитку, заходя на участок, громко хлопнув той за собой, а Дракен в немом ступоре остался стоять снаружи, напротив устало запрокинувшего голову к небу мужчины. — За что мне это… — едва слышно шепнул Курокава, а после с силой потёр лицо ладонями. — У тебя нет сигарет, Рюгуджи-кун? — Держи, — медленно отозвался Дракен, отмирая. — Благодарю, — Изана вновь прикурил от дорогой фирменной зажигалки, а после вежливо дал прикурить от неё же и Дракену, опустив глаза на припорошенную снегом землю. — Тебе, наверное, правда не стоит пока пытаться с ним говорить, — тихо оборонил Рюгуджи. — Я тоже пытался, но он воспринимает все в штыки. Может, пройдёт время, и он сменит своё отношение… — Я старше, я должен был исправить это раньше, — Изана наконец, казалось, позволил себе слегка расслабиться и медленно моргнул, под сиреневыми глазами залегали глубокие тёмные тени. — Я был не лучшим братом. — Я не до конца знаю, что между вами произошло, — Дракен запнулся, не понимая, имеет ли он вообще какое-то право это говорить, — но после смерти всех ваших родственников друг у друга остались только вы двое. Майки нужно принять это. И тебе, возможно, тоже. Изана промолчал, задумчиво докуривая сигарету, почти не отнимая пальцев от губ. — У вас все в порядке с финансовым положением? — негромко поинтересовался он, когда огонёк уже подбирался к фильтру. — Да, все хорошо, — кивнул Рюгуджи. — Держи, здесь адрес моего офиса и телефон, если будет необходимость — можешь ко мне обратиться. Или если вдруг Майки захочет, — Курокава протянул аккуратно тёмную визитку, а после затушил сигарету и двинулся к машине. — Береги его, пожалуйста, Рюгуджи-кун. Дракен ещё долго провожал взглядом сорвавшийся с места красный кабриолет, и лишь после зашёл в дом. В ванной шумела вода. Кен устроил визитку около телевизора.***
— Мне жаль Мицую, — тихонько выдохнул Инуи в плечо Коко, прикрыв глаза. Естественно, Хаджиме не мог спокойно лечь спать — было абсурдно со стороны Сейшу думать, что он вдруг резко начнёт меняться, и не только уйдёт с работы и купит себе несколько новых вещей в гардероб, но и в принципе сменит своё мышление относительно денег и их заработка. Коко, несмотря на градус в крови и позднее время, дома тут же перетащил свои записи по должникам и по будущим планам Токийской свастики, начав вносить какие-то коррективы, скользя по цифрам обратной стороной ручки, изредка что-то зачеркивая и переписывая. — М-м-м… — Хаджиме моргнул, а после потер переносицу и отозвался. — Да, жаль, но, насколько я вижу, он знает, что делает. Ты же прекрасно знаешь, иногда нет другого выбора, кроме как рисковать своим здоровьем и свободой ради благополучия близких. — Думаешь, его сёстрам будет лучше, если у них будут деньги, но их брат окажется в тюрьме? — Сейшу мягко притерся щекой к его обнаженному плечу. — Думаю… — не отрывая взгляд от записей, будучи полностью в них погружённым, медленно проговорил Коко, — что самому Мицуе так было бы спокойнее. — Как тебе? — грустно усмехнулся Инуи. — Угу, — не вслушиваясь в его слова, промычал Хаджиме. — Ты меня даже не пытаешься слушать, — сглотнул Сейшу, резко поднимаясь с кровати и подходя к окну, обнимая себя за плечи. Коко не сразу отреагировал, быстрым рваным почерком отписывая только-только пришедшую на ум важную заметку, и лишь после почувствовал исчезнувшее из-под бока тепло. Он отложил листы на тумбочку и тихо бросил: — Что опять не так? — А когда-то что-то менялось, Коко? — мрачно усмехнулся Инуи. — Сейшу, давай поговорим об этом, если ты хочешь, — вздохнул Хаджиме. — Ты же понимаешь, я работаю, но я все это делаю для нас с тобой. — Если бы выбор стоял между тем, чтобы я был обеспечен, и тем, чтобы мы были вместе, что бы ты выбрал? — спросил блондин, опуская взгляд. — Это нельзя так рассматривать, эти вещи не взаимоисключающи, — мотнул головой Хаджиме. — Иногда мне кажется, что ты вообще не со мной. Что ты погружён только в свои дела и ничего другого для тебя не существует, — бесцветно продолжил Инуи. Коко вылез из постели и устроился у Инуи за спиной, максимально осторожно и мягко выдыхая ему в шею и обвивая крепкий живот руками. — Ты для меня существуешь, Сейшу, — шепнул он, щекоча кончиками чёрных волос плечи блондина. — Ты существуешь, и я люблю тебя. Я просто все время переживаю, что что-то тебе недодам, я не знаю, как объяснить тебе это чувство… я все время нервничаю, просто стараюсь не позволять никому этого заметить. Но я очень тебя люблю. И очень хочу тебя не расстраивать. — Ты же ничего не должен мне, Коко, чтобы что-то мне давать, — тяжело улыбнулся Инуи, поддаваясь холодным пальцам Хаджиме, ласково обводящими его мышцы. — Быть может и не должен, но я же хочу, Сейшу, — шепнул Хаджиме, прерываясь на ласковые поцелуи в широкие ключицы и основание шеи. — Я хочу, но все никак не сведу концы с концами в этом долге… Я чувствую, что Токийская свастика станет для нас тем, чего мы так долго искали: и семьей, и работой. И мы сможем быть рядом и никогда ни о чем не беспокоиться, Сейшу. — Но не такими же жертвами, Коко… — шепнул Инуи, но захлебнулся воздухом, когда Хаджиме скользнул своими длинными пальцами ему под белье. — Я ничем не жертвую, — невесомо шепнул Хаджиме ему в ямочку за ухом, цепко сжимая пальцы на груди блондина. — Я немного поработаю, и мы съедем из этой гребанной квартиры, откроем тебе собственную мастерскую, я займусь брокерством… — Коко, когда ты в твоём плане… собираешься… спать?.. — перебиваясь на тихие стоны, шепнул Сейшу. — Надеюсь, не сегодня. Хаджиме редко искренне улыбался, ещё реже так красиво, как сейчас, усмехался, но такие моменты всегда у всех отпечатывались на подкорке. Сейчас же Коко был для Инуи персональным дьяволом, мог развести его на что угодно, лишь бы его едва тёплые губы и ледяные руки не прекращали бродить по неровно загоревшей с лета коже. Он ласково и настойчиво облапал крепкие бёдра Сейшу, проводя пальцами под резинкой боксеров, сминая горячую кожу под мягкими подушечками пальцев, трепетно выцеловывал загривок под отросшими волосами и шумно дышал горячим воздухом, будто горел изнутри. Инуи ненавидел, когда Коко горел, но сейчас у него подгибались коленки. — Коко… На большее сил не хватало, а Хаджиме и не торопился говорить. Когда дразнящая рука откровенно сжала ягодицы, Инуи замычал сквозь сомкнутые губы, а после подался навстречу. Он слишком его любил. Слишком любил его всегда идеального Коконоя, слишком было тяжело внизу живота и слишком сильно ныло от чувств сердце. Хаджиме уронил его на диван одним коротким жестом, но сам не навис сверху, а рухнул рядом, завороженно чертя линии пальцами по скулам Сейшу. — Я растяну осторожно. Ты не против сегодня быть снизу? — шепнул Коко, будто бы естественно проводя рукой по его члену. — Я… блять… Коко… Хаджиме целовал его нежно и мягко, легко перевернув Инуи на спину и удобно устроившись между его ног, бережно стягивал ткань белья, то и дело задевая член ладонью, а после едва слышно щёлкнул крышкой от смазки и скользнул вниз, к бедрам, осторожно оставляя поцелуи на животе, спускаясь к гладко выбритому лобку, а после и ниже, целуя розовую головку и соскальзывая языком по всей длине. — Коко, боже… твою мать, — сквозь зубы тихонько ругнулся Инуи, почувствовав толкающиеся внутрь пальцы. — Мы давно этого не делали… Хаджиме успокаивающе погладил его бедро, а после опустился ртом до конца, скрашивая легкую тянущую боль от проникновения. Сейшу очаровательно порозовел, прикрывая половину своего лица слабой рукой, тихонько застонав — они были вместе уже столько лет, а он все еще стеснялся смотреть, как Коко легко скользил губами по стояку, не отрывая взгляд от такого безумно красивого сейчас лица блондина. Грудь Инуи тяжело вздымалась, Коко дошёл до трёх пальцев, невесомо касаясь простаты, а после вытащил их, нежно целуя Сейшу в выступающую косточку на крепком бедре. — Я люблю тебя, — в тысячный раз прошептал Хаджиме, поднимаясь повыше и целуя влажные мягкие губы. — Очень тебя люблю… А после вошёл, медленно, чтобы не сделать больно, внимательно следя за выражением лица Инуи, пока он хватался за плечи Коко, соскальзывая руками по спине в ямку на пояснице. — Двигайся, Коко, пожалуйста… Инуи стонал, пока Хаджиме раскачивался бёдрами, постепенно наращивая темп, шепча Сейшу какие-то пошлости, прихватывая губами мочку уха. Блондин всегда поражался, как такой безумно интеллигентный Коконой в постели мог выдавать такие вещи, что оставалось только заливаться краской и дёргать бёдрами, пытаясь подмахнуть в быстрый темп, задыхаясь от стонов. В груди гулко заходилось сердце от нагрузки, бедра давно уже стали влажными от пота и смазки, а голос осип, когда Сейшу, срываясь, бормотал, что больше не может и уже готов кончить вперемешку с мольбами, а Коко прикусывал губу, оглаживая руками крепкую грудь Инуи, стараясь продержаться ещё немного дольше. — Давай, Сейшу, — шепнул Хаджиме, вбиваясь мелко и быстро, переставая сдерживаться. И Инуи кончил, забрызгав семенем торс Коко и свой живот, а Хаджиме закончил следом, бархатно застонав и едва держа себя на слабеющих руках, лишь после медленно вышел, нежно целуя парня в лоб, где красовался алый шрам. — Коко, я же просил не целовать туда, — не успев увернуться, с примесью смущения укорил его Сейшу. — Ты очень красивый, не нужно стыдиться этого места, — Коконой улыбнулся ласково, дотягиваясь до салфеток и вытирая их обоих, а после аккуратно расправил сбившееся постельное белье и лёг рядом, приобнимая одной рукой Инуи за плечи. — Спи спокойно, Сейшу. — А ты? — зевнул парень. — Я ещё совсем чуть-чуть поработаю, — шепнул Хаджиме, чуть приглушая свет торшера и возвращая в руки свои бумаги. Инуи лишь тяжело вздохнул.