***
Джон открыл глаза с одной-единственной мыслью: «У меня был оральный секс с Шерлоком». И тем не менее, ничего не изменилось. Ничего, кроме этого. Ничего, кроме абсолютно всего. Последние дни Шерлок только и делал, что с завидной настойчивостью донимал его, требуя обратить на него внимание в своей нелепой, уклончивой, глупейше-гениальной манере, и у него это, конечно же, получилось с лихвой. Теперь они были любовниками. Серьёзно. Он. И Шерлок. Это всё ещё никак не укладывалось в его голове. Кровать Шерлока была просторной и удобной. Джон наконец сообразил, что был в ней один. Сколько сейчас было..? Боже, уже за полдень. Он должен был чувствовать себя... заспанным, виноватым. Проспав всё утро без задних ног. Однако он, напротив, чувствовал себя великолепно. Джон с наслаждением потянулся. Ни один звук не выдавал присутствие Шерлока в квартире, но это ещё ничего не значило: он мог читать статьи в интернете или разглядывать что-то в своём микроскопе... Через пару мгновений Джон встанет с кровати, накинет на себя халат и выйдет к нему навстречу, отчего Шерлок поднимет глаза и улыбнётся ему... Джон спрятал вспыхнувшее лицо в подушку, отчаянно пытаясь стереть с него глупую ухмылку, но безуспешно. Это! Так! Смущало! Господи. У Джона может и не было чертогов разума, но какое бы скромное сооружение — хижина, быть может? — не представлял его разум, в нём хранились бесценные сокровища, уникальные произведения искусства. В его Коллекционное Собрание Шерлока недавно поступило несколько новых удивительных картин, которые принадлежали ему и только ему. Новые улыбки — и да, одну из них он только что и представлял — столь очаровательные и яркие, что были способны смутить Джона до самой глубины его подушки. Но дело было не только в них... Шерлок вылезает из ванны и стоит перед ним мокрый, голый и безупречный, с выжидающим взглядом на лице. И он знает, чертовски хорошо осознаёт свою собственную привлекательность, наблюдая за тем, как её сила тотчас сражает Джона, словно ударной волной. Взъерошенная голова Шерлока выглядывает из-под полотенца, влажные кудри топорщатся в буйном беспорядке, а лицо, глупое и слегка розоватое, выглядит так нелепо, душераздирающе юным. Шерлок лежит обнажённый поперёк этой самой кровати и смотрит на Джона, считывает его, бросает ему вызов своим взглядом, чтобы он сейчас же подошёл к нему ближе. Шерлок, склонившийся между ног Джона, с выраженим блаженной сосредоточенности на лице, когда он погружает изнывающий член Джона в жар своего идеального рта. О, и как же он был в этом хорош. Просто великолепен. Его рот. Превосходен. Он должен услышать это от него. Должен получить его благодарную похвалу. И, о боже, он должен был быть здесь прямо сейчас, потому что одни лишь мысли о нём уже завели Джона по-новой. Даже невероятно неловким картинам удавалось поднять в нём волну жара. Чрезмерно крупный план чужого стоящего члена сменяется чувственным воспоминанием о том, каким был его вкус и как он ощущался на языке Джона, на его губах. Это. Охренеть. Как. Смущало. Но... возбуждало. Ведь бок о бок с этим шла картина того, как он встретился с глазами Шерлока, когда тот опустил их в немом изумлении, наблюдая, задыхаясь от удовольствия, выдыхая его имя и неотрывно следя, как Джон опускается на него. Вконец перегревшись, Джону пришлось оторваться от подушки, чтобы глотнуть воздуха. Он начал сильно сомневаться, что Шерлок вообще был в квартире, иначе тот уже мигом появился бы в комнате, чтобы самодовольно насладиться видом того, как последствия его действий до сих пор сказываются на Джоне. И между делом попросить/потребовать что-то, в чём Джон всё ещё не был до конца уверен. «Тебе не обязательно быть львицей», — сказал Шерлок в тот день. На тот момент это звучало обнадёживающе, но теперь… Теперь Джон не знал. Трудновато мыслить ясно, когда он неслабо заведён и буквально окутан запахом Шерлока. Самое время ему встать с кровати. Время заполучить эту улыбку, если Шерлок был дома, или принять душ, если нет. Дома его не было. Пустующая без большого чёрного пальто вешалка была более чем очевидной подсказкой. И никакой записки он, разумеется, не оставил. Но столь привычная небрежность не вызвала у Джона даже тени раздражения. Он устойчиво пребывал в чересчур хорошем настроении. Джон потёр ладонью вновь показавшуюся на лице улыбку, с которой, казалось, совершенно ничего не мог поделать, и задумчиво затоптался на месте, пытаясь решить: сделать ему сейчас чай или пойти в туалет, а после в душ. Последний вариант находился к нему ощутимо ближе и поэтому выбор пал на него. Джон проковылял в ванную комнату. Оказавшись под мягкими струями горячей воды и ощущая запах чистого мыла, пробивающийся сквозь густой туман феромонов, Джон мог, наконец, расслабиться. Джон мог думать. Думать упорядоченными, полезными, дельными мыслями, которые не имели никакого отношения к сексу с Шерлоком... Да чёрт подери. Нет, он совсем не хотел закончить вот так. Лучше приберечь это для... секса с... а-аргх! Игнорируй это игнорируй это игнорируй это. Внимание в настоящий момент. Мытьё волос. Мытьё себя. Шерлок непременно будет насмехаться над его постоянно краснеющими щеками. Неужели не было никакого способа взять это под контроль? О, даже если бы он мог, всегда нашлось бы что-то ещё, что выдало бы его с головой. «Расширенные зрачки, Джон». «Ещё одна эрекция, Джон?» Нет, всё та же, с которой он проснулся. Он слегка рассмеялся, вспомнив, как накручивал себя из-за передач о дикой природе. Столько беспокойства из-за одного поцелуя! Он так боялся ошибиться, сделать всё неправильно. Он и сейчас боялся. Но стоило признать хотя бы себе, что поцелуй не разрушил их отношения. Они всё ещё оставались, как и прежде, сами собой. Хотя прошлой ночью он и кончил Шерлоку в рот. Джон подавил стон. Только он решил наконец сдаться и обхватил рукой свой ноющий член, как услышал Шерлока по другую сторону двери. — Джон? — Что! — Ты мастурбируешь? Вздох. А ещё громче он сказать не мог? — Отсутствие ответа означает: да, ты мастурбируешь? Да сколько можно. — Просто зайди уже, ладно? — Пока их разговор не достиг ушей миссис Хадсон, если не всех посетителей «Спиди». Дверь открылась, и в ванную вместе с Шерлоком ворвался поток прохладного воздуха. Они уставились друг на друга через щель между занавесками душа. На Шерлоке была надета чёрная рубашка, в которой он выглядел до неприличия аппетитным и, помимо прочего, немного растрёпанным ветром. — Ты только начал. Джон твёрдо решил не уточнять, как ему удалось это выяснить. — Я и не собирался, в общем-то, начинать. Я просто... — Лучше сказать правду, какой бы смущающей она ни была. — Я просто думал о прошлой ночи. Шерлок не ответил, но придвинулся ближе, и его глаза скользнули по мокрому обнажённому телу Джона, словно двумя яркими лучами. Джон припомнил, как пялился на Шерлока в ванной, и покраснел в один миг. — Куда ты уходил? — Уже было время обеда. Может быть, случилось-таки невиданное чудо, и Шерлок принёс с собой еду. Джон умирал с голоду. — В зоопарк. — Что? Джон выронил свой член. Ну как выронил. Стояк как был, так и остался на месте, когда он опустил руку и в смятении уставился на Шерлока. — Боже, опять? Зачем? — О нет, не останавливайся. — Шерлок уже едва ли не вываливался из-за занавесок. Если он продолжит в том же духе, то вскоре намочит свои волосы. — Это снова были львы? — Конечно, это были львы. У них сейчас период спаривания. Я хотел понаблюдать. — Особо выделив последнее слово, он нетерпеливо изогнул брови в направлении таза Джона. — Тебя опять оттуда вышвырнули? — Нет. Джон, ты не мастурбируешь. — Нет, — ответил он и выключил воду. Шерлок обиженно насупился, но тотчас же просиял, когда Джон отодвинул занавеску и потянулся за полотенцем. Взгляд на его теле был осязаемым, материальным. Материальный взгляд с щупальцами. И он умудрился заполонить собой гораздо больше пространства ванной, чем это было возможно. Он вытер лицо, а когда поднял глаза, Шерлок подошёл ближе и перехватил у него полотенце. Джон попытался возразить, но затем полотенце накрыло его голову, и всё, что он собирался сказать, затерялось под энергичным взлохмачиванием его волос. Постепенно полотенце стало опускаться вниз по его телу, и Джон зачарованно, с немым удивлением наблюдал, насколько Шерлок наслаждался собой. Выполняя столь простую и вместе с тем интимную задачу. Разумеется, он и сам делал это для Шерлока с большим удовольствием. Просто... было весьма неожиданно встретить в нём похожие чувства. — Так ты, ах... — Он попытался восстановить свой прежний ход мыслей, пока они не помчались галопом дальше, оставив его далеко позади. — Узнал что-нибудь новое? У львов. — Возможно. — Шерлок был предельно внимателен, тщательно вытирая его с ног до головы, но нигде не задерживаясь. Не успел Джон опомниться, как он уже ступил на коврик, и его ноги обхватили полотенцем одну за другой. Глядя на темноволосую макушку, склонившуюся над его стопами, Джон почувствовал прилив нежности, столь интенсивный, что в груди болезненно заныло. — И..? — продолжил допытываться он, когда Шерлок встал и посмотрел на него. — Тебе лучше одеться, — вздохнул он. — Майкрофт будет здесь с минуты на минуту. Джон застонал. Он забрал у Шерлока полотенце и обернул его вокруг талии, вернув себе хотя бы малую часть утерянного достоинства. — О боже, почему сейчас? Что ему нужно? — Фотография. Джон инстинктивно вцепился в полотенце. Фотография? Кого? Или, что важнее, какого хрена? Раздался звонок в дверь, и Джон тут же развернулся, стремглав помчавшись наверх. — Кролик сбегает от барса, — бросил Шерлок ему вслед, когда он был уже на полпути к комнате. Джон обернулся и оттопырил средний палец в ответ, широко ухмыляясь. — Придурок. Когда он снова спустился вниз, должным образом одетый (хотя и небритый), он натолкнулся на Майкрофта, нетерпеливо ожидающего у подножия лестницы с телефоном в руке. — Майкрофт, — настороженно произнёс Джон. — Какими судьбами... — У меня не так много времени, Джон, поэтому, если ты будешь так добр оказать мне честь... — Какую ещё честь? А затем он увидел камеру. Самую настоящую камеру со штативом. — У мамули день рождения, — сказал Майкрофт, как будто это всё объясняло. — Я не понимаю, почему я не могу надеть эту рубашку. Мне она нравится! — пожаловался Шерлок из спальни. Его. Его спальни. — Ты ведь знаешь, что она терпеть не может, когда на тебе чёрное. Она всегда говорит, что в нём ты походишь на гробовщика. В самом деле, Шерлок. У тебя есть и другие цвета, я их видел. — Гадкая женщина! — Всего одна фотография в год, Шерлок. Ты же знаешь, что только так её можно задобрить. — Да не задобривает это её, совершенно не задобривает. Ничто и никогда на это не способно. Рождество как было, так и остаётся. Каждый год! — Так значит, под «честью» ты имел в виду... — Джон указал на камеру. — Нажать на кнопку, да, — ответил Майкрофт. — Если только мой брат соизволит облачиться в любой другой цвет, какой у него есть, помимо похоронного. Джон понятливо кивнул и направился в спальню Шерлока, где остановился в дверях, заглядывая внутрь. — Вон ту фиолетовую, — сказал он Шерлоку. — И давай поживее. Чем скорее ты покончишь с этим, тем скорее мы сможем избавиться... мы сможем попрощаться с Майкрофтом. Ладно? Шерлок явно разрывался между желанием угодить Джону и инстинктивным желанием досадить Майкрофту. Ему удалось сделать и то, и другое одновременно, надев выбранную рубашку, но очень-очень медленно и всё это время не сводя с Джона глаз. Тот заметно поёжился в ответ на устроенное представление. В гостиной Майкрофт начал нетерпеливо постукивать зонтом по камину. Заставив себя отвернуться от обнажённой кожи, Джон вернулся в гостиную, чтобы получше осмотреть камеру. Оставаться наедине с Майкрофтом никогда не было комфортно, но сегодня, из всех возможных дней, Джон чувствовал, как его накрывает волной смущения, и он что есть сил старался держать её под контролем. — Выходит, та фотография, которую он у себя хранит и где вы оба ещё дети, тоже была на день рождения вашей мамы? — О какой фотографии идёт речь? — слово «фотография» он произнёс с такой интонацией, точно оно было заключено в пугающе огромные кавычки. — Которая стоит в спальне. В его спальне, я имею в виду. Спальне Шерлока. Господи боже. Он будто попал в комедийный скетч. Майкрофт посмотрел на него почти с жалостью. — Твоё самое жирнючее фото, — пояснил Шерлок, влетая в комнату в своей фиолетовой рубашке. — На котором тебе четырнадцать и ты размером с поместье. Я невероятно им дорожу. — Конечно, — вздохнул Майкрофт. — Кто бы сомневался. Наконец собравшись, они быстро и не задумываясь приняли свои позы, отчего напрашивалась мысль, что они повторяли их из года в год. — Мы умещаемся в кадр? — Да, да, порядок, — протянул Джон, засмотревшись через видоискатель на Шерлока и натянутые пуговицы на его рубашке. От солнечного света, залившего комнату, его зрачки сузились, а радужки казались льдинками, которые вот-вот начнут таять. — Время выдержки имеет решающее значение, Джон, — предостерегающе сказал Шерлок. — Да, — подтвердил Майкрофт, — думай об этом, как о чём-то вроде парада планет. Не упусти момент. — Три, два, один, — начал отсчёт Шерлок, и едва Джон успел вовремя опустить палец на кнопку, как братья обняли друг друга за плечи и одарили камеру парой солнечных улыбок. Вспышка! Шерлок и Майкрофт мигом отскочили друг от друга, точно два магнита с одинаковыми полюсами. Джон моргнул, как если бы его глаза были затвором камеры, отпечатав на сетчатке мысленный образ из параллельной вселенной. — Спасибо. Мамуля, несомненно, будет довольна, — оживлённо проговорил Майкрофт, снимая камеру со штатива и убирая всё в маленький футляр, который лежал в раскрытом виде на кофейном столике. — Не стесняйся убраться отсюда сейчас же, Майкрофт. У нас с Джоном ещё масса дел. — И правда, — отозвался Майкрофт. — Сперва накорми его, Шерлок. У него, судя по всему, слишком пониженный уровень сахара в крови для этих «дел». — Я собирался предложить тебе сходить к Анджело, — проныл Шерлок, как только Майкрофт ушёл. — Я и сам знаю, что ты голоден. То, как урчит в твоём животе, слышно даже с другого конца комнаты. Когда Джон не ответил, Шерлок повернулся, чтобы взглянуть на него, а после сказал: — Ты злишься? Конечно, он бы всё понял, Джон. Но и ты пойми, Майкрофт притащился сюда за этой фотографией, вместо того чтобы заставить меня прийти к нему, только потому, что я отключил все его устройства для слежки в нашей квартире. У Джона отвисла челюсть. — Его..? — Да, разумеется. Поэтому он заглянул убедиться, что я сделал это по... веской причине, — пояснил он, ставя на последней паре слов ударение. — Ох. Они действительно отправились к Анджело. Идти туда было ближе всего, и стоило Анджело окинуть взглядом Джона, как перед ним возникла корзинка с чесночным хлебом, да так быстро, что он бы не удивился, если её стащили ради этого с чужого стола. Джон ненавидел, когда его могли так легко прочитать, но хлеб был ужасно вкусным, и он дал ему возможность куда-то деть свои глаза. Было довольно затруднительно нормально думать, пялясь при этом на Шерлока. Веская причина. Плакала его потребность в уединении. Джон даже не догадывался о существовании этих устройств — хотя, оглядываясь назад, это казалось очевидным. Шерлок, понятное дело, прекрасно о них знал. И, что весьма для него поразительно, он знал, как отнесётся к этому Джон. Постоянное наблюдение за их жизнью и в обычное время было более чем скверно, но теперь... теперь, когда они были любовниками... Он вновь покраснел. Вернувшись, Анджело лучезарно улыбнулся Джону: — Вот так-то лучше! И Джон просто не знал, думал ли Анджело, что он выглядит не таким измождённым, съев кусочек хлеба, или мог сказать по его румянцу... или языку их тел... что на этот раз это действительно было свидание.***
Они разделили между собой бутылку вина. Их маленькая свеча догорела дотла, а все остальные посетители уже давным-давно ушли, когда они двинулись нетвёрдым шагом наружу, слепо моргая на солнечный свет. Шерлоку потребовалось не так уж и много, чтобы захмелететь с поразительно быстрой скоростью — но и сам Джон не слишком от него отставал, что было особо заметно, когда они вразвалку плелись по тротуару, то и дело сталкиваясь плечами. Сквозь призму алкогольного морока цвета вокруг казались Джону удивительно яркими и насыщенными. Ослепительно фиолетовая рубашка Шерлока (он так и не сменил её обратно на чёрную) выглядывала из-под его пальто, переливаясь в лучах солнца, словно грудка большой тёмной птицы. Вернувшись в квартиру, Джон на мгновение вспомнил о Талискере, но решил не рисковать, чтобы не потерять, переборщив, это лучезарное сияние. Он, возможно, и смог бы осилить ещё один напиток — возможно! — но Шерлок вызывал у него сильные сомнения. Ему не нужна была весёлая пьяная история. Ему нужен был Шерлок. Шерлок повесил пальто и, развернувшись, одарил Джона той улыбкой, о которой он мечтал с тех пор, как проснулся. Джон благоразумно запер дверь, предваряя нежелательное появление миссис Хадсон. — Итак, что ты узнал сегодня в зоопарке? — вновь задал он давний вопрос, не осмелившись заговорить об этом в ресторане. Этот разговор стоило начинать только тогда, когда поблизости не оставалось никого, кто мог бы его прервать. — Что стоит спросить тебя, чего ты хочешь. — Хочу? — Этого Джон не ожидал, и он удивлённо воззрился на Шерлока. — Что... помимо тебя? — Ну а что именно ты хочешь от меня? — Шерлок, казалось, наслаждался тем эффектом, который его слова произвели на лицо Джона. — Вчера ночью ты сказал мне, что я могу говорить, пока говорю тебе, чего хочу. Что насчёт тебя? Чего ты хочешь? «И как только ты умудрился узнать об ЭТОМ в зоопарке», — растерянно подумал Джон. «Почему ты не можешь просто проанализировать меня сам, чтобы мне не пришлось говорить это вслух», — пронеслась следом отчаянная мысль. Он посмотрел на Шерлока, но почти сразу отвёл взгляд. Облизнул нервно губы. Снова поднял глаза и открыл было рот, чтобы заговорить, но резко закрыл его мгновением позже. Он почувствовал, как краска неумолимо заливала его лицо. И наконец, к своему одновременно смущению и облегчению, он увидел, как на Шерлока снизошло понимание. Он даже сделал это своё лицо, будто кричащее: «Эврика!», глаза и рот широко распахнулись и стали такими же круглыми, как у мультяшек. — О-о-о! Ты хочешь... Джон тут же прервал его: — Не говори это вслух. — И это даже не имело никакого отношения к прослушивающим устройствам, только к его собственным горящим ушам. — Просто поднимись со мной наверх и... там уже разберёмся. Это был самый грубый, самый неуклюжий из всех возможных подкатов, и вместе с тем единственно правильный язык для общения с Шерлоком. По крайней мере, Джон не забыл о смазке и презервативах, которые он оставил в комнате Шерлока. Он пошёл за ними, свернув по дороге в ванную. Сердце бешено колотилось. Голова всё ещё была слегка затуманена алкоголем, но выброс адреналина обострил те чувства, что таились под ним. Предвкушение. Вожделение. Страх. Азарт. Он поднялся в свою спальню и обнаружил Шерлока, сидящего на кровати и медленно расстёгивающего фиолетовую рубашку. Джон отложил свои крайне полезные трофеи и подошёл к нему, чтобы помочь снять её до конца. Затем он наклонился к его затылку, манящему затылку с мягкими завитками тёмных кудрей. Тёплому и податливому под его зубами. Запах волос и вкус его кожи вмиг накрыли Джона пьянящей волной. К такому Шерлок был явно не готов, отчего желаемый эффект превзошёл все ожидания Джона с лихвой. Он ахнул, выгнув дугой спину, и в его больших тёмных зрачках, уставившихся на Джона, отразилось искренное изумление. — Сделаешь так ещё раз? — Его губы приоткрылись. Он что, задыхался? Да, так и есть. Вместо ответа Джон потянул Шерлока за волосы, пока тот не наклонил голову вперёд, покорно подставляя стройную шею. Джон без труда мог разглядеть на ней отпечатки своих собственных зубов, хотя они уже и начали исчезать. Он опустил свои зубы по следу прошлых отметин и сжал их немного сильнее. Почему, почему ему потребовалось так много времени, чтобы сделать это? Ведь Шерлок не единожды просил его об этом, называя вещи своими именами, снова и снова. Его длинные пальцы судорожно сжались на кровати. Дыхание дрожало и прерывалось, будто безнадёжно теряясь в последовательности вдохов и выдохов. Он казался беспомощным, точно котёнок, которого взяли за шкирку. Когда Джон наконец отпустил его, Шерлок выпрямился с долгим вздохом, повернув к Джону сияющие глаза/прикушенные губы/раскрасневшееся лицо. Он сглотнул, а после сбивчиво произнёс: — Я... готов на всё ради этого, Джон. Боже, всё, что угодно. — Приму это к сведению, — голос Джона перешёл в низкое рычание. Он стянул с себя свитер и продолжил раздеваться с мрачной эффективностью. Шерлок скинул ботинки, носки, брюки, трусы, но дальше он, похоже, не чувствовал себя настолько свободно, чтобы растянуться на кровати Джона, как на своей собственной. Не уверен, как далеко простирается его территория, быть может. Джон заметил его нерешительность, когда тот бросил взгляд на смазку и презервативы. Вид маленькой озабоченной морщинки между его бровями, казалось, немного ослабил беспокойство самого Джона. Он притянул Шерлока ближе, крепко поцеловал в губы и прижался всем телом к его коже — мелко подрагивающей и осознающей каждую точку соприкосновения. — Я знаю, что ты проводил исследования, — проговорил Джон и звонко рассмеялся. — Как минимум половину из них ты сделал на моём ноутбуке и не очистил после себя историю браузера. Вот, я тебе помогу. — Он взял бутылочку со смазкой и откинул крышку. Шерлок наблюдал с широко раскрытыми глазами, как он вылил смазку на пальцы. С собой Джон раньше этого не делал, но он, безусловно, провёл немалое количество обследований простаты. Не самая, пожалуй, привлекательная мысль, и тем не менее, эта территория ему была довольно знакома. Он лёг на спину, раздвинул ноги и потянулся рукой вниз. Нащупав нужное место, он отвернул своё раскрасневшееся лицо в сторону и засунул палец внутрь. Сигналы поступали весьма двойственные. «Тепло» — от его пальца, и «Вторжение» — от его задницы. Он ахнул, но звук, который издал Шерлок, был в разы громче, и когда глаза Джона метнулись к его лицу, он увидел там такое выражение, как будто из них двоих это он был тем, в кого вторгались. Его взгляд был прикован к пальцам Джона, и хотя это было куда более неловко, чем он опасался, та полная вожделения сосредоточенность, которую он лицезрел, того стоила. В десятки раз. Джон прикрыл веки и слегка застонал. — Я хочу это сделать, — голос Шерлока поразил его своей близостью. Он успел незаметно подкрасться ближе и теперь почти нависал над ним. Джон моргнул и подтолкнул бутылочку со смазкой к Шерлоку. Он вынул свой палец и через мгновение хорошо смазанный палец Шерлока скользнул внутрь. Джон застонал, встретившись с совершенно другими ощущениями. Во-первых, пальцы Шерлока были значительно длиннее его собственных, но дело было не только в этом. Это больше не был он сам, он не мог никак повлиять на процесс... всё было в руках Шерлока, и только его. Нарастающий жар, движение, растяжка — всё вышло из-под контроля. — Ох блядь, — выдохнул он. — Твою же в бога душу мать, даже не вздумай останавливаться! — Джон, — проронил Шерлок тихим от благоговения голосом. — Не останавливайся, — настойчиво повторил Джон, нетерпеливо насаживаясь, а затем вскрикнул: — Господи, Шерлок! — когда один палец превратился в два, обжигая его задницу, и его член отзывчиво запульсировал, набухая. Сквозь ресницы он наблюдал, как Шерлок смотрит на него широко раскрытыми глазами. Его грудь тяжело вздымалась, как в тот раз, когда Джон укусил его сзади за шею. Но вскоре Джон потерял из виду его лицо, когда тот наклонил голову... — А-а-ах, — простонал он, когда горячий язык Шерлока коснулся его, пройдясь по стволу вслед за скатившейся вниз каплей влаги, а после чутко закружил над головкой. Его пальцы скользнули ещё глубже внутрь Джона. — Да, — пробормотал он беспомощно, словно под действием сыворотки правды. — Боже, да, так хорошо, трахни меня ими, туда и обратно, вот так, — продолжил он, задыхаясь и уже не заботясь о том, как звучал его голос, как выглядел он сам, и был ли у его слов хоть какой-то смысл. Кто бы знал, что его рот способен произнести такую фразу, как «трахни меня», и действительно иметь это в виду. На этот раз он не стал отворачивать своё лицо. Шерлок поднял голову, чтобы понаблюдать за реакцией Джона, и их взгляды встретились, не желая отпускать друг друга. — Это ты, — сказал Джон ни с того ни с сего. — Это всего лишь ты. — Джон, — повторил Шерлок, вложив в одно слово куда больше смысла. — Достаточно, — заявил Джон. — Давай же. — Его тело пылало, балансируя на грани того, чтобы кончить. Но он жаждал большего. — Поторопись. Но Шерлок не спешил последовать его настойчивым просьбам. С вновь проступившей неуверенностью на лице он потыкал пальцем упаковку с презервативом. — Я понятия не имею, как надеть... — О Господи, — Джон приподнялся на локте и протянул руку, — конечно не знаешь, давай его сюда. — Лихорадочно дрожащие пальцы неуклюже теребили упаковку, но в конце концов успешно выудили презерватив. — Дай мне её, — указал он на смазку и был настолько нетерпелив, что даже не подумал спросить, прежде чем обильно покрыть свою руку и обернуть её вокруг члена Шерлока, как будто это был его собственный. Он быстро нанёс на него смазку в несколько движений, и Шерлок на выдохе зашипел, замерев с округлёнными глазами. «Что я наделал», — запоздало подумал Джон и принялся на все лады извиняться, что просто взял и схватил его вот так, без всякого предупреждения и приглашения — но Шерлок только вздрогнул всем телом и недовольно пожаловался: — Холодно! — Бедняжечка, — сквозь смех отозвался Джон. — Вот, сейчас, — аккуратно удерживая его на месте, он развернул презерватив. Шерлок наблюдал за этим процессом с озадаченным восхищением, как если бы это происходило с чьим-то другим пенисом, а не его. — Порядок? — спросил Джон. — Странное ощущение, — притихшим тоном пробормотал Шерлок. — Ну, теперь она не должна казаться такой холодной, — проговорил он, намазывая ещё один слой смазки. — А теперь ложись. Первоначально им двигало желание полностью перехватить контроль в свои руки. Но едва он оседлал Шерлока и тот взглянул на него снизу вверх, ему стало ясно, что в немалой степени это был также способ избежать полного совпадения с тем образом львицы. Он прекрасно понимал, что это глупо. И всё же, это имело значение. — Как мне..? — начал было Шерлок. — Я всё сделаю. Шерлок заметно расслабился, как только получил возможность следовать чётким инструкциям. Джон мог его понять — ему было знакомо это чувство. Он потянулся назад, ухватившись за Шерлока, и начал опускаться под тем углом, который показался ему наиболее правильным. Было бы большим заблуждением считать, что Джон не хотел быть на месте Шерлока. Он хотел, конечно же, он хотел. Но ему нужно было знать, на что это похоже, ощутить на себе, что он на самом деле будет с ним делать. Одни только пальцы были невероятно многообещающими. Действительно грандиозными. Но это было уже что-то совершенно другое. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, откинувшись назад и позволив силе тяжести сделать всё остальное. Шерлок издал звук, который был намного, намного выше его обычного вокального диапазона. Джон едва смог расслышать его через ошеломляющую какофонию ощущений в собственном теле. На мгновение его охватила паника, что он серьёзно переоценил себя. Пальцы были хороши, но это было что-то намного большее и... Он сбивчиво задышал и напрягся, на теле выступил пот, и он был в шаге от того, чтобы бросить всё это дело к чертям, пока руки Шерлока вдруг не оказались на нём, отвлекая внимание и сбивая с толку его нервную систему, позволив ему полностью опуститься на член Шерлока. Он был и длиннее, и больше, чем казался в его руке или во рту — и эта мысль явно возникла в его голове как очередная попытка отвлечь себя. — О боже, — сорвалось с его губ, задушенно и искажённо, но так и не обернувшись фразой: «Остановись». Он знал, что может сказать её в любой момент. И он будет услышан. Если он скажет, что никогда больше этого не сделает, Шерлок примет это. Джон и мысли не допускал об обратном. Для него это было как никогда очевидно. Из них двоих именно Джон очертил границы. По сути, он только это и делал всё время. Но эту границу он ставить не хотел. Он не хотел раз и навсегда упустить эту возможность. И даже если в итоге ему не понравится, он всё равно... Он снова выдохнул «о боже», но уже совсем другим тоном. Уставившись вниз на Шерлока, он почувствовал, как его глаза раскрылись чуть шире, зубы стиснулись, руки сжались в кулаки — а затем один глубокий вдох стал последней точкой перелома. Словно его крепким ударом в один миг снесли с ног. Он расслабленно прикрыл веки, голова откинулась назад, а пальцы свободно разжались. Да. Вот оно. — Джон, — прохрипел Шерлок, и он приподнял голову ему навстречу. Лицо Шерлока было трудно прочесть, но его тело — нет. Оно беспокойно металось под Джоном и настойчиво пульсировало внутри него. — Трахни меня, — сказал ему Джон. — Львиная штучка. Позже он не мог решить, было ли «львиная штучка» глупой шуткой или же грязным словечком. И тем, и другим, вероятно. Но это подействовало на Шерлока, как запах и заигрывания львицы действовали на льва. Едва лев улавливал этот запах, он был целиком и полностью в её лапах. И так снова, и снова, и снова. Низкий баритон Шерлока, его беспорядочные стоны и рычание, когда он с силой вбивался в него, сливались в невероятную, чувственную музыку, которая направлялась прямиком в самый центр примитивного мозга Джона. Его большие пальцы оставляли на бёдрах свои отпечатки, а затем и под ними, когда он приподнял Джона, чтобы трахнуть его глубже, сильнее. Джон лишь отдалённо осозновал, что безостановочно шепчет нараспев: сильнее, сильнее. Это было великолепно, чертовски великолепно. Превосходно в своём неистовом, отчаянном ритме. В этот момент Шерлок принадлежал ему и только ему. И не имело бы ровным счётом никакого значения, если бы он лежал в это время ничком с приподнятой задницей кверху — он все ещё контролировал бы ситуацию до того самого момента, до той самой точки, когда он больше не хотел её контролировать. Теперь он понимал, что вопрос заключался не в том, кто должен быть львицей. Вопрос был в том, кому достанется роль львицы. Эта роль не была отведена им природой. Они были грязными, озабоченными обезьянами и могли делать всё, что им, чёрт возьми, заблагорассудится. Разумеется, Шерлок обязательно потребует своей очереди. Как далеко он зайдёт ради этого, какой безумный план породит? Ещё одна блестящая идея, что только подольёт масла в огонь их зародившегося помешательства. Он был готов вот-вот кончить в любой момент. Нужен был лишь один небольшой толчок. Одно лёгкое нажатие на спусковой крючок. Он потянулся вниз, чтобы помочь себе, и неожиданно столкнулся с рукой Шерлока, которая присоединилась к нему рядом. Наращивая темп. Неуклонно подводя его к воспламенению, взрыву. — Боже! Его член извергся пульсирующими толчками, обжигающе-горячие капли рассыпались по его коже, коже Шерлока, и рот Шерлока открылся идеальной буквой «о» в снизошедшем на него откровении. С замершим дыханием он содрогнулся под ним, резко выгнув спину в попытке войти как можно глубже, пока он кончал за ним следом. Его пульс отдалённым эхом отдавался внутри Джона. Он мог бы сосчитать его, если бы захотел. Тайное знание, ещё одно бесценное сокровище для его скромной, на первый взгляд, хижины разума. Чуть позже ему пришлось провести для Шерлока инструктаж по утилизации презервативов. Но это того стоило. Нет ничего приятного в мокрых пятнах в постели. К тому же, так было гораздо легче привести себя в порядок. И он подозревал, что презерватив помог Шерлоку продержаться намного дольше, чем можно было бы ожидать в противном случае. Позже он сполна прочувствует на себе все последствия. На самом деле, он чувствовал их уже сейчас. Но хотя ему было больно, Джону нравилась эта боль, он наслаждался ею. А его тело не горело желанием отказываться от того, чем оно наслаждалось. В последующие дни всякий раз, когда он передвигался или садился, румянец застенчивого удовольствия согревал его лицо. И когда он поднимал глаза, то знал, что увидит, как Шерлок наблюдает за ним. Колёса вращаются в его огромном мозгу, щёлкают сцепляющиеся шестерни, конструируя глупейшие схемы того, как заставить Джона его трахнуть. И Джону это нравилось. О да, теперь ему это чертовски нравилось. То, что начиналось как сбивающая с толку череда программ о дикой природе, превратилось в грандиозную игру «Приди и Возьми Меня». В конечном итоге, это было так же неизбежно, как и законы природы. Как хорошо быть королём.