Прошу, не люби меня. Или 33 несчастья Эмбер.

Следующий день начинается не с кофе. Стоит прийти на учёбу, как слышатся перешёптывания девушек и насмешки ребят. Прохожу в кабинет химии. Кто-то вдогонку кричит «шлюха». Оборачиваюсь с твёрдым намерением выбить всю дурь из этого парня собственным рюкзаком. «Большой Джо» стоит, нагло усмехнувшись, и, несмотря на его вполне смазливую внешность, вызывает он лишь отвращение. Высокий и широкоплечий баскетболист, чья голова выбрита налысо, а в глазах не читается и намёка на интеллект, окидывает меня оценивающим взглядом, явно ожидая дальнейших действий. — Повтори, что сказал. — И что же ты сделаешь? — Улыбается он. — Могу предложить сто долларов за ночь. Думаю, тебе понравится. — Не обольщайся, тебе точно ничего не светит. Ты не в моём вкусе. И, даже если бы был последним мужиком на планете Земля, я бы скорее умерла старой девой, чем добровольно отдалась бы тебе. Даже если бы мне предложили миллион. — Усмехаюсь в его же манере. — А у тебя, я смотрю, есть зубки. — Которыми я тебя сожру, если еще раз ляпнешь что-то в этом духе. С испорченным настроением, подхожу к друзьям. Маргарет с сочувствием на меня смотрит. Тодд прячет взгляд. — Эй. В чём дело?! Но объяснений не требуется. Прямо на школьном шкафчике с третьим номером, красуется надпись «давалка» и прикреплена моя фотография. Срываю её и направляюсь к Саре, зная, что просто больше некому. Ничего не говоря, хватаю за волосы. И я намерена услышать извинения, но девушка вырывается и ударяет меня по лицу за что я моментально вырываю клок её обесцвеченных, ломких, пепельных волос как трофей. Еще один удар. Отлетаю к стене, пытаясь машинально закрыть лицо руками. Вероятно, устраивать драку после сотрясения, когда я ослабла и убавила в весе было не лучшей затеей. Девушка хватает меня за горло, глядя в глаза под одобрительные возгласы её тупоголовых друзей. Кто-то достаёт камеру. — Какая же ты жалкая. Ничтожная. — Шипит она. — На твоём месте, с твоей репутацией, я бы вообще залегла на дно. Хотя ты и без того на дне. Дешёвка. — Отпусти меня. — Требую я из последних сил пытаясь вырваться. Чувствую боль в груди. Кислорода в лёгких становится всё меньше. Вероятно, я и в правду сейчас выгляжу жалкой и ничтожной. Но лучше проиграть драку, чем проиграть войну. Перед глазами проносится детство. Юность. Мой первый парень, являющийся теперь одним из лучших моих друзей. Зеленоглазый швед, прозвавший меня «Невезучей». Я любила его. Он любил меня. Но мы были слишком разными, что бы остаться вместе. Было слишком много «но». Сжимаю до хруста её ладонь, которой эта высокомерная дрянь сжимает мою шею. Еще один, глухой удар. На этот раз с кулака, по щеке. Я сделала ей больно. Снова хватаю за волосы, и ударяю об стену, глядя в глаза. Сердце бьётся в бешеном ритме, и я задыхаюсь. Только не сейчас. Только не сейчас. Казалось, я избавилась от панических атак. Месяцы терапии после того как погиб отец, месяцы разговоров с психологами, дорогие препараты… Всё насмарку. Охватывает страх. Страх перед неизвестностью, и я издаю какой-то хрип, ослабевая хватку. Удар. Влетаю в стенку уже я, совершенно не ощущая боли. Перед глазами всё плывёт, я слышу смешки. Жалкие, обречённые на провал попытки Тодда, оттащить Сару от меня, слова Маргарет, её попытки воззвать к справедливости. Все голоса сливаются, а по щекам бегут слёзы. Даже не пытаясь закрыть ладонями лицо, сползаю по стенке вниз, выставив ладони перед собой. А затем, слышу глухие шаги. До боли знакомый голос Джея. И его слова, обращённые к девушке. Схватив за локоть, он оттаскивает её от меня, и, глядя в глаза, прижимает к стене. — И каково тебе сейчас, Сара?! Я здесь вижу только одну жалкую, ничтожную. Которая ничего не стоит без поддержки трусливых идиотов, которые разбегаются в стороны. Шайка придурков, которые из-за комплекса неполноценности, пытаются затравить толпой беззащитную девушку. Но стоит им увидеть более сильного соперника, как тут же вся смелость и решительность куда-то деваются. Твои так называемые друзья побоятся даже пискнуть. Даже если я сейчас тебя начну бить также, как ты била её, пытаясь потешить своё самолюбие и неоправданно завышенное ЧСВ. — Джей фальшиво усмехается. — Что ты с ней не поделила, подружка? Парня?! Этого недомужика, который пустил слух о девушке, потому что на большее не хватило ума?! Они хотя бы встречались. Уж не тебе точно выносить вердикт о чьей-то непорядочности. И, да. Травить и избивать девушку, которая только что вышла из больницы после сотрясения это, конечно, сильно. И каково же тебе сейчас осознавать, что нет ни одного на твоей стороне, кто сумеет защитить тебя и сказать хоть слово в мою сторону? Но не переживай, Сара. Я бить тебя не стану. Не ты ведь это начала, верно?! Так запомни это ощущение до конца своих дней. И свою ничтожность в этой ситуации. Эй, Джо! Ты, с телефоном! Иди-ка сюда, покажи видео… Парень, сжимая дорогой смартфон в руках, подходит к Джею. В следующую секунду, Джейкоб швыряет айфон парня на пол и становится на него ногой, а затем ударяет с кулака в челюсть, и, пока не успел оклематься, хватает за горло. — А ты сейчас же пойдёшь и сотрёшь надпись у неё на шкафчике. И мне плевать, что не ты её написал. А если еще раз сделаешь выпад в её сторону, я тебе скормлю твой же грязный язык который перед этим засуну тебе в задницу. Ты меня понял?! Пока парень виновато извиняется, Джейкоб поднимает меня и отряхивает от пыли, после чего на глазах всех берёт за руку и выводит из здания колледжа. Боюсь представить, что бы было с Рэем, окажись он в тот день на учёбе. Но он решил прогулять. Быть может, именно это решение и спасло ему жизнь, потому что Джей выглядел так, словно намеревался был всех убить в тот день. Его карие глаза были полны разрушительной ненависти, которую готов был обрушить на каждого, кто попадётся на пути. Не зная, что сказать, не решаясь поднять и взгляда на него, я села в машину. Джей, даже не глядя на меня, поехал в сторону дома. — Спасибо. — За это не благодарят. — Ты ведь в курсе, что рассказал Рэй? Думаю, бесполезно убеждать тебя в том, что это не правда. — Плевать. — М? — Мне плевать, правда это или нет. — Бормочет Джейкоб, не отрывая взгляда от руля. — Даже если до него у тебя было сто парней и вы переспали в первый же день знакомства. Это никакого права не даёт ему пускать слух. В конце концов, его никто силой не принуждал общаться с тобой. Это был его выбор. И он был вполне доволен, пока ты не послала его. — Откуда ты об этом знаешь? — Долго думал над твоими словами. — О том, что я оставлю его? — О том, что хочешь быть со мной. — И? — И я здесь. С тобой. — И мы пара? — А ты видишь другие варианты?! — Джей, наконец, переводит взгляд на меня. — Ты немногословен. — Говорю когда есть, что сказать. — Помнится мне, ты пытался уберечь от боли. Говоря, что причинишь её. Неизбежно. — Меньше всего мне этого хочется. И я буду делать всё для того, что бы рядом со мной ты улыбалась. Но есть много того, что тебе предстоит обо мне узнать, Эмбер. — Твоё криминальное прошлое? Ты кого-то ограбил? Убил? — Моё настоящее. — Мрачно отвечает Джей. — То, что держу в секрете. — Вся твоя жизнь для меня… Один сплошной секрет. — Но ты ворвалась в неё. И не хочешь её покидать. Пора отвечать за поступки. — Припарковавшись у дома, отвечает он. Остаётся лишь догадываться о том, что всё это значит.Заходим в дом, где Джейкоб берёт из шкафа спирт, и, смочив ваткой, обрабатывает ссадины. Он стоит передо мной. Стараясь не причинить боль, едва ощутимо касаясь кожи. Каждое прикосновение заставляет морщиться. Издаю немой стон. Он срывается с губ непроизвольно. Джей останавливается, изучая взглядом лицо. О чём он думает теперь, глядя на меня? Считает ли слабой? Выгляжу ли привлекательной для него даже сейчас, когда губы немного опухли, а на щеке кровавая ссадина? Считает ли красивой меня сейчас, считал ли красивой когда-либо? Озадаченно смотрю на него, и снова замечаю эту боль в глазах. Что же тебя гложет, Джей? Предательски гложет…? Он приносит мне травяной чай. Смесь душистых трав и полевых цветов. Засушенные ягоды раскрываются под кипятком и я отпиваю несколько глотков согревающего напитка, обхватив руками чашку. Вкус лепестков чайной розы приятно раскрывается на языке, отдаёт сладостью и горечью. Джейкоб садится рядом, убирая волосы с лица. Инстинктивно прижимаюсь к нему, желая согреться в этот холодный, осенний день, когда за окном идёт серый дождь. Мокрый снег мгновенно таит, не успевая застыть. Убеждаюсь в том, что у Джея не было чёткого плана. Он просто решил, что должен привезти меня к себе. Что отныне мы вместе. Он даже не успел прибраться к моему приходу, вероятно, приняв решение за нас обоих молниеносно. Касаюсь его ладони, бездумно поглаживая мозолистые пальцы. Такое случается, если ты работаешь. Его руки не знают лени. Его сердце не знает любви. И всё же, хочется убедить в том, что я к нему испытываю нечто большее, чем привязанность. Большее, чем желание. Джей касается губами моей шеи, прижав к себе. Этот поцелуй обжигает. Хочется ответить тем же. — Самый вкусный чай в моей жизни. — Его варила мне мать. Она собирала травы. — Признаётся едва слышно. — Ты говорил, она погибла. — Рак крови. — Холодно, даже не дрогнув, произносит Джей, устремив взор куда-то вдаль. — Мне было тринадцать. — После этого, отец начал пить… — Он был врачом-терапевтом. За год пропил всё то, что сумел заработать за всю жизнь. Их отношения были для меня примером. В отце я видел героя, в матери — лучшую женщину. Я хотел, что бы у меня было также. Они всё делали вместе. Порой понимали друг друга без слов. — И никогда не ругались? — Никогда. — Мне очень жаль, Джей. Мы молчим. Некоторое время. А затем, Джейкоб достаёт из шкафа мою, единственную рубашку, которую случайно забыла. Впрочем, она всё равно мне велика. Сверху кладёт махровое, мягкое полотенце. Я понимаю намёк. Уже поздно, и он, скорее всего, постелит мне в спальне родителей. Захожу в душ. Включаю горячую воду, пытаясь смыть с себя все те слова, которые за сегодня услышала. Всю ту горечь, всю ту боль, которая обрушилась на меня за последнее время. После, обматываю полотенцем волосы. Нужно еще одно. Сухое. Зову Джея, сама захожу за дверь, надеясь на то, что просто протяну руку и он мне его отдаст. Но не успеваю спрятаться. А может, это просто отговорка? Не хочу. Джейкоб обнажён по пояс. Он осторожно заходит, и я уже не в силах не думать о том, насколько он хорош. Его живот без единого грамма жира, на котором прослеживается рельеф. Сильные руки. Смуглая кожа, которая на фоне моей, белоснежной, выглядит слишком «неправильной». Кажется, я упоминала об этом. Мы разной расы. И, кажется, из разных миров. Но почему-то, предательски тянет. Не пытаюсь прикрыть обнажённое тело руками. Не пытаюсь не смотреть на Джея. Всё равно не выйдет. Делаю шаг вперёд, к нему. Осторожно провожу пальцами по лицу. Джей внимательно на меня смотрит, словно взвешивая все «за» и «против». А затем, я встаю на носочки, что бы дотянутьсы до его соблазнительных, хмельных, медовых, пухлых губ и Джей неторопливо отвечает на поцелуй, аккуратно, боясь сделать лишь одно неверное движение, боясь спугнуть. Кладёт руки на талию, углубляя поцелуй, и я отвечаю взаимностью. Стоит ли говорить о том, что полотенце выпадает у него из рук? Стоит ли говорить о том, что, целуясь, заходим в душевую кабинту, где кто-то из нас случайно включает горячую воду. Джейсон подхватывает меня на руки, я обвиваю ногами его бёдра. Крепко держа, целует, разжигая в жилах огонь, опускаясь губами всё ниже, и я стону ему в губы, чувствуя, как сильно хочу его. Да, именно так. Я хочу его, а он хочет меня. Обняа руками шею, смотрю в глаза парню. — Я буду осторожен. — Шёпчет Джей. Медленно проникает в меня, прижав к себе сильнее. Впиваюсь ногтями в спину, издав слабый стон. Еще один рывок. Постепенно ускоряет темп, щедро одаривая шею поцелуями. Я выгибаюсь навстречу. Теряем счёт времени. Спустя какое-то время, эйфория затмевает разум, а я ловлю себя на том, что едва могу устоять на ногах. Джейкоб мягко улыбается, целует в шею. И, заботливо укутав полотенцем, проводит в спальню. Лишь теперь, ощущаю то, что пропахла им. Запах леса, степи, полевых цветов, хвои и реки. Всё это смешивается воедино, и я не хочу избавляться от этого запаха. Мне хорошо сейчас, рядом с ним. Лежу на груди Джея, глядя на звёзды через окно в потолке спальни. Впервые, он ночует здесь, после смерти матери. И впервые, не пытается закрыться от меня, доверив самое сокровенное, впустив меня в свой мирок. Надолго ли? Утро начинается не с кофе. С рассветом солнца, просыпается Джей. Он уходит раньше, чем успеваю проснуться, не оставив и записки. Вероятно, снова будет торчать весь день на работе, чёрт бы её… А мне бы хотелось поговорить с ним. Обсудить вчерашнюю ночь. Сказать о том, что он хорош не только собой, но и в нехитром деле. И его отношение ко мне, оно подкупает. Будто решил залечить все раны на сердце, своим теплом. Я решаю пройтись по окрестностям. Всяко лучше, чем пытаться жалеть о том, чего не вернёшь. Да и жалею ли? Я не пытаюсь смыть с себя его запах, не пытаюсь смыть трепет его прикосновений, сладость манящих губ. Ныряю в фирменную толстовку, надеваю джинсы. Шнурую кеды, и, накинув на плечи куртки, беру с собой наушники. Выхожу в сторону леса. Неторопливо рассматриваю пейзаж. Конечно, Север, он манит. Притягивает своей суровой красотой. Заснеженные, угрюмые скалы, серые, неприступные, у подножия которых расположился заброшенный санаторий, не менее серый и угрюмый, в непроходимой, заросшей деревьями, чаще зелёной, лечебной хвои. Помимо хвои, отдаёт запахом соли. За лесом находится океан, и дойти туда можно за сорок минут при желании. И уже через двадцать, можно расслышать грохот осенних волн, бьющихся об эти самые, серые скалы, выбрасывая морских обитателей наружу и в обмен забирая с собой песок и гальку. Говорят, если прийти сюда на рассвете, можно увидеть дельфинов. Они обычно плавают, сбиваясь в стаи, чуть поотдаль пирса. Особенно теперь, когда окончательно похолодало и штормит, а людей на пляжах практически нет. Раскинув полотенце, снимаю кеды. Сразу же кладу сверху, что бы полотенце не унесло. Огромные волны разбиваются о пирс, тревожно шипя, борясь с твёрдостью возведённого могучими руками человека, камня. И я снимаю наушники, делая несколько снимков. Совсем холодный океан сливается по цвету с серыми тучами, которых становится от чего-то всё больше. Гонимые ветром, их прибивает к берегу также, как прибивает волны, разрушающие всё на своём пути. Бушующие, глядя на которые осознаёшь, как ничтожен по сравнению с разрушительной силой природы. Достаю из рюкзака «Зверобой». Одна из немногих книг, которые удалось найти в доме Джейкоба, в старой, потрёпанной жизнью, обложке. Здесь не достаёт пары страниц, но всё же, принимаюсь за чтение. Это, своего рода, медитация. Читать, вдыхая йодированный, океанский, солёный воздух, глядя на волны… Определённо, успокаивает. Как и шум свистящего ветра. Спустя какое-то время, решаю пройтись на пирс, хоть и знаю о том, насколько это может быть опасно. Но едва ли не любимой забавой в детстве было, когда отец брал с собой в детстве на пляж, часами гулять по пирсу, позволяя штормящим водам окатить с головы до пят тёплой пеной. Папочка… Как же не хватает тебя, любимый. С улыбкой вспоминаю добрые, полные любви и теплоты, глаза, искреннюю улыбку, и морщинки у губ. Его усы, которыми кололся, стоило прижаться, что бы поцеловать на ночь, к щеке. Будь бы жив, едва ли нашёлся хоть один мужчина, способный меня обидеть. Любой понёс бы за мои слёзы наказание. У меня была бы поддержка и опора. Но папочка погиб в автокатастрофе, когда собирался на очередной рейс, и водитель автобуса даже не понёс наказания за то, что оставил маленькую, десятилетнюю девочку, сиротой, а молодую, тридцатилетнюю женщину — обездоленной вдовой. Вдыхаю полной грудью солёный воздух, чувствуя на своих волосах солёные брызги волны. Останавливаюсь, замечая выброшенных на пирс, разноцветных медуз. Они уже никого не ужалят. Растаят на солнце, а ветер высушит, и никто через время о них и не вспомнит. Впрочем… Разве не то же самое случится со всеми? Это неизбежно. — Эмбер! Стой, где стоишь! — Раздаётся гортанный крик. Оборачиваюсь к парню. Джейкоб медленно приближается, ступая по скользкому камню. Его костяшки рук сбиты в кровь. Снова. А на лице, виднеется ссадина. — Что с тобой? — Спрашиваю, удивлённо глядя на Джея. Он молчит, вглядываясь в моё лицо. — То, что ты делаешь, это опасно. Безбашенная. — Подойдя ближе, произносит он. Берёт за руку. Уводит прочь, подальше от штормящей воды, на сушу, и я даже не пытаюсь спросить о том, как узнал, где я. Собираюсь пошутить о том, что у него нюх, как у зверя, что может учуять добычу и следовать по пятам. Мы падаем на полтенце. Сняв с себя куртку, прижимает к себе, как дитя, прижимает мать к груди, и не хочется думать ни о чём. В его объятиях так тепло, так хорошо. Я знаю, что Джей защитит. Почему-то уверена в том, что не допустит моих слёз. Но почему же тогда думает, что причинит мне боль? Осторожно, поднимаю взгляд. Касаюсь пальцем ссадины на лице. Обжигаю щеку поцелуем, пытаясь отплатить хоть как-то за его тепло, подаренное мне. Он касается моих пальцев, останавливая. Сжимает мою ладонь в своей. — Что это, Джей? Опять с кем-то повздорил? — Недовольно смотрю на парня, ожидая объяснений. — Ты знаешь, с кем. — Бесцеремонно отвечает, обрушив на меня правду. — И чего ты этим добился? Тем, что избил Рэя? — Справедливости. — Ты сильнее. Это не справедливость. — Несправедливость — это пускать слух о девушке, зная, что у неё нет здесь родственников, кто может прийти и настучать за это по голове. А что моё — то золото, и трогать его не надо. Я сделал, что должен был сделать. И больше никто не посмеет порочить тебя своими слухами. — С чего ты решил, что я твоя? — С того, что мы оба этого хотим. — То, что между нами произошло вчера, это… — Неправильно? — Джей смотрит на меня. — Одно твоё слово, и этого не повторится, Эмбер. Оставлю тебя, если захочешь. — Я не хочу, что бы ты меня оставлял, Джей. Просто это неправильно. Сразу из одних отношений окунаться с головой в другие. Между нами не было свиданий. Не было всего того, что пары проходят, прежде чем остаться вместе. — Ты видела, в каких условиях живу. Едва свожу концы с концами. Не обещаю тебя баловать цветами ежедневно и походами в ресторан, но приглашаю в поход. На выходные. Только ты и я. Что скажешь? — Поход звучит здорово. — Значит, да? Будем жарить картошку в углях. Я замариную мясо. Научу тебя собирать травы и ориентироваться. Научу ставить палатку и навыкам выживания. — Т-ш. — Касаюсь указательным пальцем губ юноши, и хитро улыбаюсь, глядя в глаза. — Мне нужно забрать вещи у Миранды. И объяснить ей всё. — Думаю, она поймёт. Быть может, и неправильно. Но с ним жизнь становится ярче. Интереснее. Мне тепло в его объятиях. Хорошо, когда согревает теплом своего тела. Мы встречаем закат, глядя на звёзды, и я почти забываю о том, что жизнь каждого из нас может оборваться в любой момент… Та череда убийств, заставляет задуматься. Внезапно становится страшно, я сильнее прижимаюсь к Джею. Так крепко, что слышу его глухое дыхание и биение сердца. Больше всего боюсь его потерять. И потерять саму себя. Даже не задумываясь о том, что мне с ним и в правду ничего не грозит. И о том, почему с ним рядом ничего не грозит. — Ты вспоминала об отце? — Откуда?.. — Мне так показалось. — О нём. Он погиб случайно. Вечером, мать проводила его в рейс. Утром сообщили, что автобус попал в аварию. Отец погиб на месте. — Вспоминаю, пытаясь не заплакать. — Его смерть здорово подкосила нас. Особенно меня. Мне было десять, я нуждалась в его поддержке. В мудрых советах. В том, что бы был рядом. — Думаю, он бы гордился тобой. — С чего бы, Джей? Я не самая лучшая дочь. — Для любимых, близких, людей, мы всегда лучшие вне зависимости от наших поступков. — Глядя на волны, произносит Джей. — Даже твой отец для тебя лучший? — Мне не за что его винить. Он потерял любимую женщину, с которой был вместе с пятнадцати лет. Она была его поддержкой; опорой. Да, он нашёл утешение в алкоголе. Но его можно понять. Тюрьма научила ценить меня каждое мгновение. И я многое бы отдал, если бы, возвращаясь домой, видел его. Пусть и с бутылкой… Всяко лучше, чем приезжать в хоспис. Всяко лучше, чем приходить в пустой дом. — Теперь, не пустой. — Отвечаю, и нахожу во взгляде Джейсона одобрение. Он отвечает мягким поцелуем на мои слова. — Знаешь, Эмбер? Не было у тебя никого до меня. Непонимающе на него смотрю. — Но… — Не было. — Повторяет он, задумчиво глядя вдаль. — Мы начнём жизнь с чистого листа. Ты, и я. Ты простишь мне моё прошлое. — А ты мне? — Мне не за что тебя прощать. — Как же отношения с твоим другом? С одним из твоих друзей? — Я ценю в тебе честность. Сочувствие. Человечность. Твои зелёно-голубые глаза могут рассказать о тебе больше, чем ты думаешь, Эмбер. И душа твоя чистая. Как родниковая вода. И ты тоже, чистая. Невинная. Настоящая. Твоё сердце не знает лжи, ненависти, зла. Твоя душа не знает зависти, обид. — Как и твоё. — Мне бы хотелось этого. Но это ложь. — Знаешь…"Гложит» пишется через «е», а не через «и». И мне очень интересно узнать, что именно тебя так «гложет». — Узнаешь. — Едва слышно отзывается Джей. — И я пойму, если не вынесешь правды. — Вынесу, Джей. — Обещаю я, вспоминая наше кредо. — Один за всех? — И все за одного. — Глядя мне в глаза, отвечает парень, и я кладу голову к нему на колени, считая волны в сумерках пока он, играя, теребит мои белоснежные волосы, напевая песню на редком, вымирающем языке Сиу, гортанные звуки которого надолго остаются в памяти. Они чем-то схожи с раскатами грома. Рокотом водопада и посвистыванием Северного ветра. При желании, не сумела бы их повторить. И при желании, вряд ли сумею забыть все те согревающие душу, слова Джея. Находясь с ним, здесь и сейчас, боль вызывает лишь осознание того, что придётся уехать в конце года. В Стокгольме меня ждёт мать, а жгучий, 2019-й, закончится через пару месяцев. А еще через месяц, закончится самая красивая пора времени — юность. Мне стукнет сладких, двадцать лет, и ничего уже не вернуть назад. Вспоминаю то самое, зловещее выражение, которое проходили по литературе в старшей школе, разбирая средневековые стихи. Memento mori — помни о смерти. Carpe diem — живи настоящим. Череда загадочных смертей показала то, что меня может не стать в любой момент. И поэтому, помня об этом, стоит, должно быть, жить настоящим. Но я не могу не думать о будущем. Оно пугает и манит. Одновременно. Взяв за руку, заслоняя телом от ветра, такой высокий, крепкий и сильный Джей, ведёт в сторону дома. Уже изрядно потемнело, и пора бы вернуться. Я прислушиваюсь к каждому звуку; шороху. На душе почему-то неспокойно. Вдруг, Джей останавливается. Оглядывается по сторонам. Достаёт нож из кармана брюк, и, заметив мой напуганный взгляд, касается пальцами рук моих губ. — Тише. Теперь, шум слышу и я. Он здесь, совсем вблизи. В районе заброшенного санатория. Чьи-то глухие шаги, женский шёпот. И мужской голос. «А сейчас, милая, тебе придётся снять кофточку. Ты же не хочешь, что бы я её разрезал?!» «НЕ НУЖНО. ААА, ПОМОГИТЕ.» — Сукин сын. — Бормочет Джей. — Ты не пойдёшь туда один. — Пойду. И только один. Ах, да. — Джей передаёт мне в руки пистолет 45-го калибра. — Что?! Откуда?! — Как-нибудь потом объясню. — Но Джей, я не умею стрелять! — Испуганно смотрю на парня, ожидая хоть каких-то оправданий. — Он не заряжен. А теперь, беги прочь. Игнорируя мои вопросы, он идёт на звук. Выжидаю тридцать секунд, затем иду следом. Если там не один человек, а несколько, хоть испугаю видом оружия. И подниму шум. Притаившись за деревом, наблюдаю за Джеем. Держа нож наготове, осторожно показывается из-за стены. Парень держит руку на горле девушки, попутно её раздевая, и вся эта картина вызывает у меня отвращение. Подонок. Козёл. Тварь. Я не успеваю разглядеть ни лиц, ни силуэтов, в этой темноте. Но готова собственноручно придушить этого идиота, который вот-вот надругается над беззащитной девушкой. А затем, слышу звук глухого удара. И крики. — Джей! Что ты делаешь?! — Маргарет?! — Джейкоб бледнеет, глядя на девушку, держа при этом ногу у парня на груди, не давая вырваться из хватки. — Тодд?! Ты идиот, Тодд?! Какого хрена ты творишь?! — Это ты какого хрена творишь?! — Испуганно поправляя юбочку, стыдливо пряча взгляд, произносит подруга. Я подхожу к ребятам, выйдя из своего укрытия. Джей всё еще держит Тодда, обезвредив его и не позволяя вырваться. — Я, вообще-то, твою честь спасаю! А может, и твою жизнь! — Ты сейчас только мешаешь! — Мешаю?! — Ну, блин! Мои предки дома, и они не в восторге от Тодда. Говорят, что он мне не пара и всё такое. А от его отца сбежала жена и он теперь не вылазит из гаража, куда водит своих друзей. Где нам, по-твоему, уединяться?! Ситуация начинает проясняться. Джей, наконец, слезает с Тодда, оставив его в покое. — Допустим. А звала-то на помощь, зачем? — Бормочет Джей, растерянно глядя на ребят. — Хотели попробовать что-то новенькое. — Сгорая от стыда, произносит наш друг. — Разнообразить половую жизнь, так скажем. — Разнообразили?! Я его чуть не убил! Вы в следующий раз, хоть это, предупреждайте. Я едва сдерживаю смех, понимая, как по-идиотски эта ситуация выглядит со стороны. Выходит, не я одна такая невезучая. Эти двое тоже далеко не самые счастливые. Это же еще постараться надо, так запороть первый раз! Кажется, наш городок превращается в остров Невезения. Даже дикари местные имеются. Вот один, передо мной. Правда, с тем, что на лицо ужасные, я бы поспорила. Джейкоб очень даже хорош. Невольно вспоминаю его поцелуи, и, смутившись, опускаю взгляд, явно покраснев. — Знаете, что? — Бормочет он. — Да пошли вы! — Не так бысто! Может, потрудишься объяснить, почему ты носишь при себе автомат?! — Требую я, остановив за руку. — Ах, да. Говорил же, на территории резервации разрешена охота. Привыкай. — Вы двое, стойте! — Спеша за нами, едва не спотыкаясь, требует Маргарет. — Вы-то, что тут делали?! — А ты нас в чём-то подозреваешь?! — Отзывается Джей. — Да почему ты такой колючий?! — Бормочет Тодд. — Мог бы и ответить. — Зачем?! Тебя это волнует?! В отличии от вас, ничем ТАКИМ мы не промышляем. Ходили к океану. Нельзя? — С каких пор вы это ходите вместе?! Разве ты не должна быть у Миранды?! — Окидывая нас обоих удивлённым взглядом, спрашивает Маргарет. — Джейкоб… Ты не отвертишься. — Хитро улыбнувшись, произносит друг. — Мы… — Я запинаюсь, пытаясь найти оправдание и смотрю на Джея. Вероятно, в моих глазах читается команда «SOS», потому что Джей, уловив её, на глазах у ребят приобнимает меня за талию. — Мы пара. — Отвечает он. — Странно. — Удивляется Тодд. — Что же странного в том, что я, как и любой нормальный мужик, люблю девушек? А? Маргарет отмалчивается, но смотрит так, что я понимаю и без слов. Мне придётся рассказать ей всё. В подробностях, иначе не отстанет. Впрочем… И ей придётся признаться во всём. — Ну, не будем вам мешать. — Решаю я, взяв Джея за руку. — Стоять!!! Вы не выведете нас отсюда?! А то мы, кажется, потерялись. Ну, пожалуйста! Уже холодно. И мы дважды слышали медведя. — Нет, оставим вас здесь. Вы же у нас любители острых приключений, как оказалось?! — Ну пожалуйста! — Спасём потеряшек? — Джей смотрит мне в глаза, ожидая одобрения. — И оставим их у тебя. Вместе пойдём на учёбу. А то еще во что-то влипнут. Двое маленьких извращенцев… Ах, знали бы вы! Это прозвище будет преследовать Тодда и Маргарет до самого выпускного, до третьего курса колледжа! Причём пустим слух о них далеко не мы. Они выдадут себя снова. Сами. Так вот, эти двое маленьких извращенцев следуют за нами, пока мы пытаемся переварить случившееся и едва можем удержаться от смеха и стыда. Впрочем, думаю, Джейкобу было не до смеха. Но теперь можно вздохнуть спокойно. Мы всего лишь помешали им и оказались во время, потому что уже утром у леса найдут еще один, свежий труп. Придя домой, я завариваю всем нам травяной чай, пока Джей о чём-то беседует с Тоддом. «Ага, было очень смешно. Обхохочешься» — Бормочет мой парень, пока Тодд пытается оправдаться, а я попиваю чай, укрывшись пледом и ожидая откровений от подружки. Но Маргарет их ждёт от меня и мы друг на друга смотрим, дико смущаясь, пока начавшийся резко град, стучит в окна и бьёт по крыше, и почему-то это начинает усыплять. Я улавливаю какой-то, особый, ритм в стихии природы, и устало зеваю, отпив пару глотков согревающего напитка. — Ну, что? Когда свадьба? — Лучезарно улыбнувшись, спрашивает подруга. — А у вас?! — Вопросом на вопрос отвечать нечестно! Вместо ответа, показываю девушке язык. — Эй! — Ну, расскажи, что там за проблемы с родителями. — Требую я. — Потом, может, и я тебе откроюсь. — Да, ну… Ты же знаешь моего отца. Он хочет, что бы я полностью погрузилась в учёбу. Чуть не вышвырнул Тодда, когда он к нам пришёл! Я думала, они подерутся! Мне было та-ак стыдно! Потом еще пол часа твердил, что Тодд мне не ровня. Что он из неблагополучной семьи и всё такое. — Да нормальная, вроде, у него семья. — Так и я о том же! — Ну, а мама твоя? Она хоть не против?! — Мама меня вообще опозорила. — Краснея от стыда, произносит подруга. — Начала показывать Тодду мои детские фотки, представляешь?! — И что же здесь такого ужасного?! Вполне мило. — Не понимаю я. — Ага. Мило. Она достала из альбома ту самую фотку, где я голенькая держу горшок на голове и смотрю Спанч Боба! Тут уже я не в силах не рассмеяться. — А потом… Она показала видео, где я в костюме Телепузика изображаю из себя балерину и танцую под песню маленьких утят! Кажется, это слышит и Джей. Я замечаю его улыбку. Маргарет оборачивается к парням, сидящим на веранде под навесом. — Очень смешно! В общем, Эмбер, это полный провал. — Эй, вы! Если постелю в спальне, вы нам потолок не проломите? А то уже не знаю, чего от вас ожидать. — Бормочет Джей, перебирая постельное бельё. — Пф! — Тодд, значит так. — Слышу его голос, обращённый уже к другу. — Прищепки мне еще нужны. Ремни для брюк тоже. Резинки найдёшь в комоде. Потом приберётесь, ладно?! И помни о самом главном правиле. — Это еще о каком?! Джей что-то шёпчет Тодду на ухо, после чего, проводив ребят взглядом, подходит ко мне, и, присев рядом, отпивает немного чая из моей кружки. Я устало смотрю на него, положив свои ноги к нему на колени. Так и хочется спросить, что там за самое главное правило? Впрочем… Джей хитро улыбается. — Нет никакого главного правила. Просто хотел сморозить что-то умное. А то тут все такие грамотные… Дай очки примерить. Вот, теперь тоже ощущаю себя умным. Мне идёт?! В шутку ударяю его по плечу и снимаю с глаз очки, взъерошив его волосы. — Ну и денёк, да? — С этими двумя не соскучишься. — Подтверждает он. — А может, отомстим им как-нибудь? Нас-то заставили понервничать. На ушко рассказываю план, и Джей довольно улыбается. Мы в деле! Утром не происходит ничего необычного. Ничего, что бы предвещало беду. Я серьёзно, абсолютно ничего не происходит. Мы завтраем омлетом и сёмгой, пытаясь игнорировать смущённые взгляды друзей, пьём крепкий, заваренный мною в медной турке, бразильский кофе. Говорим о всякой ерунде, а потом выдвигаемся в сторону колледжа. Да, Джей мог бы и подвезти, но он экономит бензин и предпочитает ходить пешком. Вдыхая холодный воздух, шагаем по мокрому, серому асфальту в сторону леса, что бы сократить путь. Но, стоит подойти ближе, замечаем несколько полицейских машин. Продавец мороженого даёт показания, говоря так быстро, что с его произношением едва ли можно что-то разобрать. Тропинка в лес перекрыта, и туда не пускают никого. Молча, Джей достаёт из кожаной куртки удостоверение. Эдакий паспорт, подтверждающий его личность и факт того, что он коренной американец, живущий в резиденции, и, соответственно, имеет полное право на нахождение в лесу. Тот самый полицейский со скучающим видом по фамилии Ричардс окидывает Джея холодным взглядом. А затем, удивлённо смотрит на нашу компанию, словно недоумевая, что мы вообще тут делаем. — Спрячь бумажку, Эткинс. Она тебе не поможет. — Бормочет полицейский, даже не глядя на удостоверение. — И забирай своих друзей. Здесь ночью произошло убийство, и мы не имеем права никого пропускать, пока не найдём все улики и не зачистим территорию. — Кого-то убили? Опять?! — Испуганно переспрашиваю я. — Не опять, а снова, Смит. — Даже не глядя в мою сторону, устало произносит Робертс. — И вам лучше не мешать. — Кто на этот раз? — Третьекурсник. И ваш хороший знакомый. Больше вам ничего сказать не могу. — А как идут дела с вторжением в общежитие? — Джей окидывает холодным взглядом мужчину. — Мелкое хулиганство. У нас сейчас нет времени этим заниматься. Ничего не было украдено? Жизнь вашей девушки в порядке? Вот и отлично. — Там была прямая угроза. — Настаивает Джейкоб. — Повторяю еще раз, Эткинс. У нас в штабе всего двадцать сотрудников. Десять из которых только что окончили академию. Трое из них в декрете. Пятеро перед вами. Остальные патрулируют город. Нам некогда заниматься всякой ерундой. — Ерундой?! По-вашему, это ерунда?! — Ваша девушка в полном порядке. И не думаю, что с вами ей что-нибудь грозит. Вы лучше бы не мешали, правда. А еще лучше приходите к нам. Нам такие, как вы, нужны. А то понабирают сосунков и женщин, которые мало того, что грохаются при виде крови в обморок, так еще и беременнеют сразу после учёбы. — Но у меня судимость. — Тогда просто не мешайте. Выругавшись про себя, Джей отходит. Видимо, даже паспорт коренного жителя этих мест, не спасёт и придётся идти в обход. Впрочем… Всяко лучше, чем наткнуться в лесу на труп. — Когда убьют — приходите. — Отмечает Тодд с хмурым видом. — И что нам делать?! — Тебе лично? Записаться на уроки борьбы. — Отвечает Джей. — И в спортзал, заодно. Навыки игры в тетрис и шахматы тебя вряд ли спасут. Как и приставка. — Вот раз такой умный, ты меня всему и научишь. — Отзывается Тодд. Странно. Раньше, узнав о том, что в городе, особенно таком маленьком, где все друг друга знают, произошло убийство, тем более, человека, с которым была пусть и заочно, но знакома, меня бы это выбило из колеи. Я бы не смогла спать несколько ночей, плакала бы. Ходила бы сама не своя. Эта новость бы стала шоком. Я бы винила себя в том, что не успела провести достаточно времени с этим человеком, что не успела поговорить с ним по душам, сделать хоть что-то хорошее, что бы осталось в памяти. Я бы жалела о каждом косом взгляде в сторону этого человека. О том, что не успела узнать получше. Винила бы себя и накручивала… Но теперь… Теперь, мне почти всё равно. Убийства, здесь, кажется, становятся обыденностью, и это не может не пугать. В какой-то момент с ужасом осознаёшь, что от тебя ничего не зависит. И, глядя на опавшие, сухие, жёлтые листья, на голые деревья, понимаешь… Всё в этой жизни временно; циклично. И бывает так, что после холодов приходят и морозы. Опоздав на пятнадцать минут, мы заходим в здание колледжа. Рэй с подбитым глазом и синяками уже не выглядит столь привлекательным, и всё же, красив. Не здороваясь, прохожу и сажусь за парту вместе с Джеем. Последовав моему примеру, Маргарет и Тодд, игнорируют моего бывшего, дружно объявив ему бойкот. Даже Курц и тот, садится в один ряд с нами, правда, садится один, всем своим видом показывая, что не станет общаться с Рэем, даже если он будет умолять его. Это забавно. Прежде, такой замкнутый и нелюдимый парнишка как Ккрц, сочёл бы за честь, подружиться с таким крутым, богатым парнем, как Рэй. Но теперь, когда у него есть мы, и не посмотрит в его сторону. Общаться Рэй теперь может только с Сарой и Рейной. Ах, да, еще с Джо, лицо которого Джей тоже разукрасил. Ибо нечего. Один за всех. И все за одного. Довольно усмехнувшись, достаю учебники и отпиваю несколько глотков горячего какао. Здесь он и в подмётки не годится тому, что готовила мне Миранда, но всё же, согревает в этот холодный день. Джейкоб заботливо протягивает мне плитку шоколада. И уж я знаю, что купил он её на последние деньги. Благодарно улыбнувшись, отламываю кусочек. А затем, в кабинет входит девушка и садится рядом с Рэем. Довольно крепкая девушка. Она лишь на несколько сантиметров ниже Джея, но, судя по комлекции, ничем ему не уступает, явно проводя в зале по несколько часов. — Чёрт, Урсула! Я же просил не появляться здесь! Ты меня позоришь! — Слышится голос Рэя. — Простите, но это приказ вашего отца. Джей присвистывает, хитро ухмыльнувшись. — Видали?! Эй, Рэй! Ты себе в охрану девку нанял?! Может, еще личную няньку наймёшь, раз так меня боишься?! Ну, прости, что надрал тебе твою королевскую жопу! — Позвольте, я решу это. — Нет, Урсула. — Бормочет Рэй обращаясь к светловолосой, синеглазой девушке, сгорая от стыда. — Не стоит. Думаю, что справлюсь сам. Увидев этот позор, даже Сара не выдерживает и начинает смеяться, шушукаясь со своими тупоголовыми подружками. — Да не бойся, Рэй. Я тебя больше не трону. Прости, не знал, что ты, оказывается, баба. Я с бабами не дерусь. — Ухмыльнувшись, произносит Джейкоб. Вообще-то, Рэй занимался карате и восточными единоборствами. Даже выигрывал соревнования. В доме, у него я видела несколько золотых медалей. Он силён, вынослив, высок. И может вполне дать отпор. Но не в случае, когда перед ним Джейкоб, которого драться научил не мудрый сенсей, а жизнь. Бокс и уроки выживания в колонии не прошли даром. Жутко смущаясь, Рэй набирает номер отца и выходит из кабинета, прося отозвать эту девушку. Вся эта абсурдность ситуации не может не вызвать улыбку. Этим, Рэй окончательно похоронил свою репутацию. А точнее, её остатки.