***
Гарри Поттер сидел во второй спальне Дадли, окруженный сломанными и выброшенными игрушками и играми Дадли, и рассуждал, как ему пережить лето. Что-то было не так в пророчестве, которое показал Дамблдор, и он пока не мог понять, в чем дело. В любом случае, это были плохие новости. Гарри на самом деле злился на Дамблдора больше, чем на себя. В самом деле, если бы директор поделился пророчеством, скажем, несколькими годами ранее, его крестный отец не умер бы этой весной, а Седрик Диггори, возможно, выжил бы в турнире Трех Волшебников. Гарри знал, что был бы в лучшей форме и гораздо больше мотивирован для учебы. Ну и встреча с "Грозным глазом" Моуди и другими на вокзале Кингс-Кросс. Если думать очень цинично, можно увидеть в этом руку директора. Сначала ввергнуть его в депрессию пророчеством, а затем, угрожая его дяде, заставить родственников обращаться с ним еще хуже. Если плохое обращение было запланировано, Гарри должен признать, что это сработало не так хорошо, как могло бы, из-за того, что он поцеловал Гермиону на прощание. Это отняло у него всю оставшуюся унцию мужества, но она ответила, и одна только мысль об этом вызвала улыбку на его лице. Настроение его дяди омрачилось во время встречи с его няньками, но, как ни удивительно, он, похоже, поверил, когда Гарри запротестовал, что он не виноват в их действиях, и фактически попросил их не беспокоить его родственников. Через несколько часов после того, как они вернулись на Тисовую улицу, 4, во второй спальне Дадли без стука открылась дверь, вошел Вернон Дурсль и смерил Гарри оценивающим взглядом. – Парень, после сегодняшних событий у нас с твоей тетей был долгий разговор о тебе. Если ты согласишься на несколько вещей, думаю, у нас есть рабочий план на лето. Гарри был шокирован такой вежливостью. – Конечно, дядя. – Хорошо, теперь ты будешь работать во дворе. Я бы хотел, чтобы ты занялся садом и прочими вещами по мере надобности. Твоя тетя выразила озабоченность по поводу того, что ты больше не готовишь, и я вынужден согласиться с ней в этом вопросе. Я также перечитал письмо, которое оставили вместе с тобой на нашем крыльце, даже не спросив нашего согласия. – Да, дядя? – спросил Гарри, видя, что тот на мгновение остановился. – Не торопи меня, парень... Итак, на чем я остановился, ах да, на жилье. Поскольку ты будешь работать в саду, твоя тетя любезно согласилась уступить на лето свой садовый сарай. Сегодня вечером ты перенесешь туда постель из второй спальни Дадли. Я уже перенес туда старый холодильник Дадли, так что у тебя будет место для хранения еды. – Дядя, я должен там жить? Как насчет ванной? – растерянно спросил Гарри. – Там есть ведро, которым ты можешь пользоваться. Мы разрешаем тебе принимать душ пять минут в день, в это же время можешь выливать ведро. Зная, что другого приемлемого ответа не было, Гарри согласился. – Да, дядя. – Рад видеть, что ты согласен. Единственное, что остается, если эти ужасные люди появятся снова, ты должен увести их от нас. Им нужен ты, а не кто-то из нормальных людей, и мы не должны из-за тебя подвергаться опасности. Если бы письмо позволяло, я бы отправил тебя в летний лагерь, но у тебя нет на это денег, и Петуния предположила, что так тоже неплохо. Запомни, ты переезжаешь туда сегодня после наступления темноты, и не буди соседей своими стонами и причудами, или тебе будет больно, что бы ни говорили эти уроды на вокзале, – Вернон Дурсль изобразил улыбку на лице, наконец-то выгнав племянника жены из своего дома, хотя бы и просто в сарай на заднем дворе. Может быть, следующим летом им удастся полностью избавиться от мальчишки. – Да, дядя, – сказал Гарри, гадая, как ему сдерживать крики от кошмаров. Тем не менее, с наступлением ночи он отнес постель, школьный сундук и клетку Хедвиг в маленький сарай и сдвинул вещи, освободив достаточно места, чтобы вытянуться. Его кроватью был старый матрас, которым он пользовался с тех пор, как себя помнил, теперь лежащий под садовым столом, на котором стояла клетка Хедвиг, а соседнее окно было слегка приоткрыто, чтобы дать Хедвиг доступ, когда она появится. Переставляя вещи в сарае, который на лето станет его домом, ничего не подозревающий Гарри неосознанно пробормотал "Добби". Когда единственный человек, которого он считал своим хозяином, произнес его имя, Добби быстро ответил на зов. Прослушав приглушенные рассуждения о том, как контролировать стоны, вызванные кошмарами, не имея возможности использовать магию, чтобы заглушить сарай, Добби спрятался и дождался, пока Гарри заснет, наложил эльфийские заглушающие заклинания на стены садового сарая и вычистил ведро, которым Гарри воспользовался перед тем, как лечь спать. – Эти условия неприемлемы для великого и благородного Гарри Поттера, – все время думал он и решил, что обязан позаботиться о Гарри Поттере. Добби вернулся в Хогвартс и сказал директору, что увольняется. Дамблдор спросил Добби, куда он собирается, и Добби ответил, что будет заботиться о семье волшебников и их доме. Альбус Дамблдор в свое время заставил Добби поклясться никогда не входить в дом родственников Гарри без приглашения, после того, как Гарри, столкнувшись с Люциусом Малфоем, в процессе освободил Добби. Также он знал, что эльф не будет описывать родственников Гарри Поттера как "волшебную семью". Он улыбнулся Добби и пожелал ему удачи. Дамблдор не предвидел, что для данного эльфа Гарри Поттер был его собственной волшебной семьей. В конце концов, разве у него не было жилья, в котором никто больше не жил? На следующее утро Гарри проснулся от запаха завтрака. Удивляясь, почему в спальне мальчиков пахнет кухней, Гарри открыл глаза и увидел нижнюю сторону садового стола, после чего в его памяти всплыл вчерашний разговор с дядей. Он обернулся и увидел знакомого домового эльфа, стоящего у маленького столика, где его ждал завтрак. – Добби, что ты здесь делаешь? – спросил Гарри, выкатываясь из-под стола, и врезавшись в стул, стоящий за маленьким столиком. – Добби слышал, как Гарри Поттер беспокоился о том, чтобы не причинить неприятностей соседям. Добби запрещено входить в дом дяди Гарри Поттера, но Гарри Поттер был не в доме его дяди, поэтому Добби ответил на зов Гарри Поттера. Увидев, что Гарри Поттер живет в собственном доме, Добби утром пошел к директору и уволился. Гарри хотел было поправить домового эльфа, но запахи в сочетании с тем, что он не ел со вчерашнего завтрака в Хогвартсе, заставили его отложить эту дискуссию до завтрака, который он быстро прикончил. Добби посмотрел на пустые тарелки. – Добби не хватило еды, Добби принесет еще, – заявил он. – Нет, Добби, я сыт. Я хотел спросить тебя теперь, когда ты бросил работу в Хогвартсе, где ты будешь работать? – спросил Гарри. Миниатюрный эльф посмотрел в пол. – Добби надеялся, что сможет заботиться о Гарри Поттере теперь, когда у него есть собственное жилье. Гарри хотел возразить, но мысль о только что съеденном завтраке заставила его изменить ответ. – Хорошо, Добби, я не знаю, чем ты будешь заниматься большую часть времени, но если это то, чего ты хочешь, меня это устраивает. Сколько тебе платили в Хогвартсе? – Добби платили галеон в месяц, Гарри Поттер сэр, но Добби работает на Гарри Поттера бесплатно. Было бы неприлично получать деньги за то, чтобы заботиться о ком-то, кто освободил Добби. – Глупости, Добби, как насчет того, чтобы получать два галеона в месяц за то, что заботишься обо мне? – спросил Гарри, начав торги на понижение, закончившиеся тем, что Гарри платил Добби один галеон и один кнат в месяц. Таким образом, Гарри мог сказать, что платит Добби больше, чем Хогвартс. – Может ли Добби сделать некоторые предложения? – спросил миниатюрный домовой эльф. – Конечно, Добби, но я могу не согласиться или не смогу сделать то, что ты предлагаешь. – Добби думает, что Гарри Поттеру сэру понадобится волшебный сундук, как у старого мастера для его особых вещей. Таким образом, все книги и вещи Гарри Поттера окажутся в одном сундуке и дадут ему больше места. – Я не могу сейчас уйти отсюда, Добби. Не мог бы ты узнать, сколько он стоит, если не слишком дорого, я, возможно, смогу купить его, как только доберусь до Косого переулка, – ответил Гарри, довольный разумным предложением. – Добби проверит цены, и если вы хотите, Добби может купить для вас сундук и принести его сюда. – Отличная идея, Добби, почему бы тебе этого не сделать. Два часа спустя Добби и Гарри упаковывали новый сундук. – Видите, у Добби есть сундук, в котором достаточно места для книг и вещей Гарри Поттера, – сказал Добби, гордясь тем, что смог так быстро помочь Гарри Поттеру сэру. /* Прим. перев.: что-то я так и не понял, зачем Добби развел Гарика */ Гарри согласился, эльф помогал с работой в саду, и у Гарри было намного больше времени для учебы. Добби часто ходил в книжные магазины Косого переулка, покупая книги на различные темы.***
В понедельник утром Дэн и Эмма Грейнджер ехали в "Ягуаре" на работу. – Дэн, я не знаю, что делать. Все эти вещи, в которые была вовлечена Гермиона, все те моменты, когда ей было больно, мы ничего о них не знали. Я имею в виду, она на несколько месяцев окаменела, и из школы не было ни слова, кроме "Ваша дочь чувствует себя хорошо", когда я отправила запрос, почему она не пишет. – Я знаю, дорогая. Что мы можем сделать? Если мы попытаемся забрать ее и не внесем плату за обучение, о которой она говорила, они все равно придут за ней, так как в их глазах она в первую очередь ведьма. – Как насчет отъезда из Англии? Я знаю, мы говорили об этом на протяжении многих лет и решили дождаться, пока Гермиона выйдет замуж, а потом принять какое-либо решение, но давай уедем этим летом и возьмем ее с собой. Если правда то, что она сказала о ее лучшем друге, ставшем целью того Волде-как-его-там, мы должны что-то делать, чтобы обезопасить ее. Дэн Грейнджер молча ехал несколько километров, обдумывая предложение жены. Это было выполнимо, но хотел ли он все бросить? Затем мысли вернулись к прощальному поцелую, который мальчик, о котором шла речь, подарил его дочери. Даже сейчас он мог видеть ее реакцию. Приняв решение, Дэн въехал на зарезервированное место для парковки. – На этой неделе мы посетим несколько посольств и посмотрим, что можем организовать. Почему бы утром тебе не составить список тех, с кем нужно связаться, а за обедом мы подумаем, когда назначить встречи. Сияющая Эмма Грейнджер поцеловала мужа. – Спасибо, Дэн, я сразу же займусь этим. Эмма выбрала англоязычную страну Содружества основным критерием, к 10 утра сузила свои предпочтения до нескольких из них, и когда клиент, запланированный на 10:30 не появился, она схватила телефонную книгу и назначила несколько встреч в течение следующих двух дней, сказав секретарше освободить их.***
Их встреча с представителем Новой Зеландии превзошла все ожидания. Когда они вошли, Дэн назвал его по имени, оказалось, он старый школьный друг Дэна. Грейнджеры моментально приняли решение, и с его помощью были быстро одобрены стоматологические лицензии для Новой Зеландии, разрешения на работу и все другие необходимые документы, включая предварительный статус иммигранта. Вернувшись домой в первую пятницу после возвращения Гермионы, они были на полпути от новенькой практики в Новой Зеландии и искали школу, в которую приняли бы их дочь без документов за последние несколько лет, как если бы она училась в очень закрытой частной школе из-за плохого обращения в британской государственной школе. Родители занимались продажей практики младшему партнеру, на очереди была транспортная компания, брокер по недвижимости для продажи земли, и множество вещей, которые нужно собрать. Гермиона начала замечать небольшие изменения, остановка разговора и смена темы, когда она неожиданно входила в комнату, быстро спрятанная почта, все это вызвало у нее подозрения. Но благодаря слаженным действиям родителей и собственной зацикленности на психическом состоянии Гарри Поттера она не замечала их планы. Однако она забеспокоилась настолько, что однажды сидела за письменным столом в своей спальне и размышляла, как лучше всего спрятать "Историю Хогвартса", чувствуя, что дела не предвещают ничего хорошего для нее как ведьмы. Она рассеянно поглаживала книгу, мысленно желая уменьшить ее, и внезапно книга сжалась в ее руках до размеров спичечного коробка. Обеспокоенная тем, что совершила магию несовершеннолетних, она села ждать сову из министерства. Когда через два часа никаких сов не появилось, она взяла в руки еще один хогвартский учебник. На этот раз ей потребовалось несколько минут, чтобы применить магию без палочки. К тому времени, когда Гермиона уменьшила все учебники за прошлые годы, ей не нужно было поглаживать предмет, достаточно было просто взять в руки. Восстановление занимало немного больше времени, но к вечеру, когда родители вернулись домой, ей удалось спрятать все магические книги в кукольном домике, сделанном ее отцом, когда ей был всего год.***
Вернон Дурсль, сам того не желая, проделал с помощью Добби замечательную работу по улучшению психического состояния Гарри Поттера. Теперь у Гарри было довольно удобное жилье и достаточно работы, чтобы было чем заняться большую часть дня. Газон нужно было подстригать, сгребать мусор и выравнивать раз в три дня, в то время как за садом приходилось ухаживать каждый день. С неохотного одобрения Вернона Гарри превратил небольшой участок рядом с садовым сараем в огород, который в конце лета частично обеспечит овощами как Гарри, так и Дурслей. Через две недели после изгнания в сарай Гарри получил сову из Гринготтса с уведомлением о чтении завещания его крестного отца. Вскоре после этого последовала еще одна сова, на этот раз с указанием директора Хогвартса Альбуса Дамблдора, заявившего, что он разберется с завещанием, пока Гарри скорбит. Гарри написал ответ. Уважаемый директор, Чтение завещания – дань памяти моего крестного отца, который специально просил меня присутствовать. Я обсудил это с родственниками и буду присутствовать. Когда мы встречались в последний раз, вы просили меня держать вас в курсе любых событий, связанных с моим шрамом. Я очень рад сообщить вам, что он значительно уменьшился в размерах, больше походит просто на неровную линию, и сливается с моим лбом до такой степени, что сейчас едва заметен. Кроме того, должен сказать, что моя способность разговаривать со змеями тоже исчезла. Садовая змея, с которой я беседовал во время предыдущего летнего заключения, теперь не может понять меня, а я не могу понять ее. Озадаченный, Гарри. В назначенный день Гарри надел лучшую школьную форму и, сунув лучшую свою мантию в маленькую сумку, надел отцовскую мантию-невидимку. Осторожно выйдя из двери сарая, он отправился на вокзал Литтл-Уингинга, где в мужском туалете снял мантию, положив в сумку. Он добрался до Лондона на поезде, прибывающем на железнодорожную станцию Чаринг-Кросс. Проходя через Дырявый Котел, Гарри вытащил школьную мантию из маленькой сумки и быстро надел ее. Идя по Косому переулку в сторону Гринготтса, он заметил, что народу меньше, чем он привык во время школьных походов по магазинам, но все же достаточно оживленно. Войдя в Гринготтс, он представился, и его провели в комнату, где собралось несколько человек. Он заметил Драко сидевшего рядом с женщиной в мантии, кричащей о деньгах, которая могла быть его матерью. Поодаль сидели члены клана Уизли в черных траурных мантиях, подчеркивающих их рыжие волосы. Рядом с ними был директор Дамблдор в приглушенной черно-серой мантии, настоящий "Безумный глаз" Моуди сидел с другой стороны от него, а между ними пристроился Ремус Люпин. Позади сидела женщина в черной мантии без украшений, сильно напоминавшая мать Драко, и джентльмен в мятой мантии с портфелем на полу рядом с ним. Впереди также была женщина с аврорами по бокам, напоминавшая "тетю" Мардж, одетую в невероятную розовую мантию, делавшую ее похожей на розовый кекс с глазурью. Дамблдор заметил его и начал подниматься, но вынужден был остановиться, когда вооруженные гоблины эскорта подвели Гарри прямо к богато украшенному столу и заняли позиции вокруг. Вошедший гоблин сверился со списком, и вышел. Оглядевшись, Гарри заметил, что женщина в розовом фыркнула на уходящего гоблина, явно нетерпеливо ожидая, когда все начнется, а миссис Малфой, и Дамблдор пытались сохранить безмятежное выражение лица. Прошло всего несколько мгновений, и появился новый гоблин, сопровождаемый первым. – Я известен как Гархук, и я возглавляю отдел по наследованию Гринготтса, – сказал он, садясь за стол напротив Гарри. – От имени министра магии я опротестовываю это завещание. Сириус Орион Блэк был осужден, и его имущество должно быть конфисковано в пользу министерства, – сказала женщина в розовом высоким жеманным голосом. – Кто вы такая? Женщина выглядела оскорбленной тем, что ее не узнали. – Я Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра магии Корнелиуса Фаджа. – Миссис Амбридж, как Гринготтс ранее проинформировал вашу контору после получения нами вашего запроса о конфискации, без официального документа об осуждении мы не сможем выполнить вашу просьбу, – спокойно сказал гоблин. – Я мисс, гоблин. И хорошо известно, что Сириус Блэк был беглым заключенным в момент своей смерти, – Амбридж, очевидно оскорбленная, заявила с явной насмешкой в погрубевшем голосе, прежнее жеманство сменилось жесткой резкостью. Гоблин спокойно повернулся к Альбусу Дамблдору. – Мистер Дамблдор, вы главный чародей Визенгамота, можете ли вы официально заявить, что Сириус Орион Блэк был когда-либо осужден за преступление? Дамблдор посмотрел на Амбридж затем устремил взор на Гархука. – Хотя Сириус Блэк в настоящее время удерживает рекорд по отработкам в Школе Чародейства и волшебства Хогвартс с тех пор, как я стал директором, я могу официально заявить – Сириус Орион Блэк никогда не представал перед Визенгамотом по какой-либо причине, не говоря уже о преступлениях, за которые по слухам он осужден. – Спасибо, главный чародей, – сказал гоблин, обратив свое внимание на бумаги на столе. – Гоблин, я требую прекратить чтение, – громко сказала Амбридж. Гархук продолжал разбирать документы, и она добавила. – Авроры, остановите... Что именно должны были остановить авроры, оставалось загадкой, Гархук перепрыгнул через стол и остановился перед Долорес Джейн Амбридж, положив руку на полуобнаженный клинок. – Я бы посоветовал вам не приказывать вашим коллегам делать что-либо опрометчивое, мисс Амбридж. Как вы должны знать, по договору доставшего волшебную палочку в Гринготтсе позволено наказывать по нашим законам. Направление палочки против гоблина не приветствуется. Голова виновного в этом будет неделю торчать на пике снаружи. Я полагаю, в данном случае, включая человека, отдавшего приказ. – Т... Т… Ты не посмеешь... – заикаясь, угрожала Амбридж. – Не испытывайте ни меня, ни какого-либо другого гоблина, если на то пошло, мисс Долорес Джейн Амбридж. Я предлагаю вам взять своих коллег и покинуть Гринготтс, никто из вас не участвует и не приветствуется в этом чтении, – сказал Гархук, не сводя с нее глаз. Авроры переглянулись и, кивнув в знак согласия, положили руки на колени, чтобы гоблины могли их видеть. Когда Амбридж достаточно пришла в себя и брызжа слюной, начала что-то говорить, вмешался Дамблдор. – Авроры, я считаю, что в общих интересах обеспечить безопасное возвращение заместителя министра в министерство. Авроры, услышав это, поняли, что им пора. Они осторожно взяли Амбридж под руки, помогая подняться на ноги. Ее свирепый взгляд заставил отпустить ее, как только она поднялась на ноги, но они шли рядом, выпроваживая Амбридж из комнаты. Гархук кивнул в сторону Дамблдора, отчасти благодарный за помощь в устранении неприятной женщины. Хотя драка была бы приятна, то, что ее спровоцировал чиновник министерства, вызвало бы значительную бумажную волокиту. Гархук сделал паузу, давая всем успокоиться, затем спокойно потянулся через стол и, взяв конверт, передал его Гарри Поттеру. – Ваш крестный отец просил вас прочитать это, прежде чем я начну оглашать завещание. Вы можете читать наедине в боковой комнате. Я вернусь через пять минут, и мы продолжим. Гарри позволил гоблину проводить его в маленькую комнату. Оказавшись там, он нашел стул и приставной столик, где ждал стакан тыквенного сока. Привет, Малыш, Прости, что меня нет рядом, но я сделал все возможное, чтобы обеспечить твое дальнейшее выживание. Если все идет по плану, ты читаешь это в одиночестве, если нет, останься один. Краткие рекомендации на следующие тридцать минут или около того: 1. Даже если ты больше ничего не сделаешь, вообще не доверяй Дамблдору. Ты поймешь позже. 2. Проси, чтобы все, кто не указан в завещании поименно, были удалены из оглашения завещания. Ссылайся на "Частное дело семьи Блэк". Это сведет присутствующих к моим родственникам – Нарцисса Блэк и ее потомство, возможно, кто-то от Беллатрикс, и, надеюсь, Андромеда или кто-то, представляющий ее, Они – единственные, кого следует оставить, кроме тебя, близнецов Уизли и Ремуса Люпина. 3. Гоблин спросит, хочешь ли ты эмансипации. Скажи "ДА", я не могу подчеркнуть это достаточно сильно, тебе нужно сказать " ДА " всему, что я планировал сделать. Если ты этого не сделаешь, есть большая вероятность, что все сложится не так, как я хочу, наряду с рядом других вещей, усложняющих тебе жизнь как в долгосрочной, так и в краткосрочной перспективе. 4. Титул главы Дома Блэк вместе с домом на площади Гриммо 12 и семейными хранилищами переходит к кому-то другому. Ты скоро узнаешь почему, семейные правила не позволяют мне сказать больше. 5. Когда будешь уходить, возьми коробку с флаконами памяти и записными книжками, думосброс и мой мотоцикл. Я потратил большую часть времени с момента, как ты вернулся в школу, создавая эти флаконы и тетради. Думосброс позволит просмотреть воспоминания; метод описан в первой тетради. Мотоцикл предоставит некоторую свободу. Если все получится, там же должен быть кошелек со всем, что понадобится на некоторое время. 6. Я оставляю Ремусу письмо, в котором содержится все, что я хотел сказать, но боялся, что он побежит к Дамблдору. Скажи ему, чтобы он прочитал его и подумал своей головой. 7. Также я оставляю письмо Андромеде Тонкс, в нем содержится информация о семье и извинения за то, что я не смог сделать все, что хотел. Ты многое потерял, и это нормально иногда грустить, но найди хорошую девушку, которая поможет тебе не забывать жить и любить, Сириус Гарри как раз успел успокоиться, когда дверь открылась. Он вернулся на свое место между охранниками-гоблинами, а Гархук занял место за столом. – Мы готовы начать? – спросил Гархук. – Гархук, я прошу, чтобы все, кто не упоминается в завещании, были удалены из зала, поскольку это частное дело семьи Блэк, – сказал Гарри, глядя на пергамент в своих руках. Подняв глаза, он увидел неожиданный кивок согласия от матери Драко, хмурое выражение на лицах Дамблдора и Муди и выражение любопытства на лице Ремуса. – Есть ли какие-либо возражения? – спросил Гархук, оглядывая группу. – Я возражаю, – сказал Дамблдор. – Поскольку вы не названы в завещании, у вас нет права голоса. Кто-нибудь еще желает возразить? – спросил Гархук, оглядывая комнату. – Очень хорошо, все, кроме Гарри Поттера, Нарциссы Малфой, Драко Малфоя, Беллатрикс Лестрандж, Андромеды Тонкс, Фреда и Джорджа Уизли, а также Ремуса Люпина, должны уйти. Миссис Уизли удивленно посмотрела на своих близнецов. Она начала подниматься, зная, что не получила приглашения на оглашение завещания, но когда ее сыновей-близнецов попросили остаться, она снова села на свое место, заставляя остальных членов клана поступить мудро. Гархук заговорил. – Фреду и Джорджу Уизли нужно остаться, остальные Уизли должны уйти. – Но они несовершеннолетние, и, как их родители, мы с Артуром должны остаться, – возразила Молли Уизли, не подозревая о том, как пристально они изучали бизнес после прошлогодних проблем, она была убеждена, что гоблины обманут ее близнецов, если ее не будет рядом. – По закону Гринготтса они не нуждаются в представительстве, поскольку не будут принимать никаких решений, и в соответствии с условиями дополнительные лица не будут допущены. Адвокат, поскольку у Беллатрикс Лестрейндж, урожденной Блэк, нет отпрысков мужского пола, вы тоже не допускаетесь, – заявил Гархук, глядя на волшебника в мятой мантии с портфелем, который кивнул в знак понимания, встал и вышел из комнаты. Молли Уизли начала краснеть, наблюдая, как волшебник уходит, полная решимости либо остаться, либо потребовать чтобы близнецы ушли с ней, но ее муж заметил это, впервые за много лет наклонился и тихо заговорил с ней, затем встал и предложил ей руку. Со взглядом, который мог бы заморозить реку, она последовала за ним, предлагая остальным следовать за ней. Гархук подождал, пока все ушли, и, как только дверь снова закрылась, продолжил. – Мистер Поттер, вы хотите эмансипации, как просил ваш крестный отец? – Да, Гархук, я намерен выполнить все его просьбы. – Поскольку Сириус Блэк был вашим крестным отцом по ритуалу гоблинов, он объявляет вас дееспособным. Драко улыбнулся, зная, что как глава Дома Поттеров Гарри не мог стать главой Дома Блэк, Что открыло ему возможность стать регентом Дома Блэк, пока его второй сын не достигнет совершеннолетия, а затем его сын станет Блэк из Дома Блэк. – Мистер Фредерик Уизли и мистер Джордж Уизли, вы оба были усыновлены главой Дома Блэк с помощью ритуала крови, и Гринготтс провел все необходимые проверки, требуемые уставом Дома Блэк... Нарцисса Малфой вдруг побледнела, она поняла, к чему все идет, и с запретом на палочки в Гринготтс у нее не было другого выхода, кроме как зажать рот сына рукой. – ...чтобы убедиться, что вы оба чистокровные волшебники и определить старшего. Мистер Джордж Уизли, вы предполагаемый глава дома Блэк, ваш близнец предполагаемый советник дома. У вас есть время – один месяц после вашего 17-летия, чтобы принять или отклонить эти позиции. Есть и другие варианты, которые мы обсудим на отдельной встрече, – закончил гоблин. Видя, как мать заставила мальчика замолчать. Гархук продолжил. – Мастер Малфой, я предупреждаю вас и вашу мать, что любые действия против временного главы или советника семьи Блэк приведут к тому, что вы и любой из ваших отпрысков не сможете наследовать им, если они умрут без потомства. Теперь, властью распорядителя этого завещания, требую клятвы, в том, что по вопросу о главе Дома Блэк тем, кто не находится в этой комнате, любой из вас может сказать не подвергая опасности свое здоровье – "Глава Дома Блэк в настоящее время не определен". После жесткой лекции, произнесенной шепотом, мать убрала руку. – Я принимаю, – заявил Драко, очевидно, повторяя слова, подсказанные матерью, присоединяясь к остальным присутствующим и скрепляя клятву. – Миссис Малфой, мастер Малфой, полагаю, на этом ваше сотрудничество с нами на сегодня заканчивается. – официально заявил Гархук. – А Поттер? – неэлегантно спросил Драко, заставив мать покачать головой. Нарцисса Блэк Малфой посмотрела на своего отпрыска. "Мы с сестрой неделю готовили мальчишку к этой встрече, и он все равно все испортил. Уверена, Белла разберется с ним, как только вернемся. Она ненавидит, когда ее уроки усвоены не до конца", думала она. – Мистер Поттер еще не получил завещанное Сириусом Блэком. Будьте уверены, семейные вещи и деньги Блэков останутся под контролем того, кто претендует на титул главы Дома Блэк, – ответил Гархук. Как только дверь закрылась, оставив Гарри, Ремуса, Андромеду Тонкс и близнецов Уизли, Гархук продолжил. – Очень хорошо, мистер Поттер, теперь позаботимся обо всем, кроме личных вещей Сириуса. Инструкции Сириуса Блэка состоят в том, чтобы по 100 000 галеонов каждому было зачислено на личные счета Ремуса Люпина и Андромеды Тонкс, и чтобы я передал им обоим письма. Мистер Поттер, вы получаете 200 000 галеонов и некоторые его личные вещи. Оставшаяся, большая часть его личного состояния, делится поровну между Фредом и Джорджем Уизли, независимо от того, принимают ли они дом Блэк или нет. Глаза Ремуса расширились. – Это уж слишком. – Ремус, это было желание Сириуса, почти его и прими, – тихо сказал Гарри. Близнецы сидели в шоке, поняв, что 400 000 галеонов – меньшая часть. Или от мысли о том, как им сказать матери, что становятся Блэками. Ведь четвертый и пятый сыновья вряд ли могли когда-нибудь стать главой дома Уизли, да и честно говоря, у главы дома Блэк был гораздо больший вес, чем у главы дома Уизли. Теперь нужно было убедить отца в качестве главы дома Уизли изгнать их до того, как им исполнится 17, позволяя выполнять обязанности в доме Блэк. Повернувшись к Гархуку, Гарри сказал. – Сириус упомянул в письме несколько вещей, которые я должен забрать. – Нам нужно обсудить еще несколько вещей, мистер Поттер. Мы можем обсудить их сейчас или позже, как хотите. – Сейчас, если у вас есть время. – Тогда поговорим сейчас. Мистер Люпин, миссис Тонкс, господа Уизли, извините, это только для мистера Поттера. Господа Уизли, если пожелаете, можете подождать в соседней комнате, или можете связаться с Гринготтсом, как только примете решение, – сказал Гархук, слегка покачав головой, когда Гарри открыл было рот. – Мы подождем, – сказал Джордж, вставая и ведя брата в соседнюю комнату. Близнецы еще до прибытия в банк решили не сообщать ничего из того, что произойдет, никому из членов их семьи, пока им не придет время вмешаться. Они подслушали обрывки планов своей матери в отношении Гарри, поэтому знали, что она не так уж добра. Черт возьми, одна только истерика, устроенная, когда их старший брат Чарли отправился работать с драконами, убедила их в этом. Ожидание позволило Ремусу обдумать полученные деньги. То, что Гарри и близнецы остались в комнате, очевидно, вывело из равновесия двух младших Уизли, сказавших родителям, что они устали и хотят домой. Образ действий, поощряемый Дамблдором, имевшим козырь в рукаве – Ремуса Люпина, который обеспечит возвращение Гарри в дом Дурслей. Как только они остались одни, Гархук сказал. – Мистер Поттер, я считал, что в ваших интересах выслушать это одному. Эмансипация от крестного отца сделала вас главой дома Поттер или, точнее, лордом Поттером. – Я – лорд? – спросил Гарри, гадая, что подумали бы его тетя и дядя о лорде, спящем в садовом сарае и использующем ведро в качестве туалета. – Да, и хотя сейчас вы не можете ничего сделать ни с одним из семейных фондов, имеющих ограничения по возрасту, все ограничения с вашего трастового хранилища сняты. – Там были ограничения? – Да, и я бы посоветовал вам сделать то же самое для всех детей, которые у вас будут. Похоже, несколько человек владели ключом от вашего хранилища с тех пор, как скончались ваши родители, и несколько незначительных покупок все же прошли, но затем кто-то предпринял попытку покупки дорогостоящих ингредиентов для зелий, хотя вы были явно слишком молоды, чтобы совершить такую покупку. Мы отклонили это обращение к вашему счету и теперь знаем о проблеме. С тех пор было несколько других попыток сделать крупные покупки, все они, конечно, были отклонены. Хотя, почему вы так часто передавали свой ключ, я понятия не имею. – Мне никогда не разрешали иметь ключ при себе, он всегда хранился у взрослых. Я просто думал, что так положено. – Вовсе нет, ключ должен был быть у вас как минимум с момента поступления в Хогвартс. Семья Поттер рассматривает это как способ обучения финансовой ответственности. Гринготтс выдаст вам новый ключ и аннулирует старый за плату в 50 галеонов. – заявил Гархук. После долгих споров Гархук согласился на плату в размере 10 галеонов, а Гарри на новый ключ. Затем они потратили полчаса на изучение основ работы доверительного хранилища, закончив тем, что Гархук подарил Гарри книгу по управлению счетами и краткое описание собственности Поттеров. – Спасибо, Гархук, я изучу это и свяжусь с... с кем там мне следует связаться по поводу моих счетов. – С Пикфлиппером. Он осведомлен о вашем статусе и должен быстро отреагировать. Потребуется день или два, чтобы уладить финансовые дела Сириуса Блэка. Как только это будет сделано, средства должны быть доступны. Предметы, которые он приготовил для вас, вон там, – Гархук указал на ранее скрытый стол. Гарри подошел и увидел рюкзак, небольшой сундук, маленькую сумку, модель мотоцикла, а также бумажник, лежащие на столе. Гарри собрал все это в рюкзак с расширением, без труда вместивший все. – Сумка на плече была бы более уместна в волшебном мире, но я решил, что рюкзак будет менее заметен в мире маглов. Отделение на молнии внизу имеет рунный аналог чар незаметности, только вы и гоблины могут его увидеть, – сказал Гархук, когда Гарри упаковывал вещи. – Еще раз спасибо, Гархук, вы мне сегодня очень помогли, – сказал Гарри, задаваясь вопросом, в каких формах следует выражать то, что он чувствовал. – Доброго дня, лорд Поттер, – Гархук отвернулся, оставляя Гарри, чтобы обсудить вопросы с близнецами Уизли, к которым, как он подозревал, скоро придется обращаться как к близнецам Блэк. В вестибюле Гарри остановил Ремус Люпин, который сказал. – Гарри, Дамблдор хочет... – Ремус, отношения между мной и директором сейчас не очень хорошие. Он отправил меня на Тисовую улицу в последний раз. Я предлагаю потратить часть из 100 000 галеонов на летние каникулы и прочитать письмо, которое оставил Сириус, а затем подумать о том, что ты на самом деле хочешь делать. Я сомневаюсь, что ты хочешь следовать за Дамблдором, как пожиратели следуют за Томом Риддлом. – Гарри, ты же не хочешь сказать... – Я знаю, что я сказал, Ремус. Отправься в отпуск подальше от Англии и прочитай письмо Сириуса, а потом подумай обо всем, - сказал Гарри, обрывая Ремуса, перекинул рюкзак через плечо и направился к выходу. – Гарри... – снова заговорил Ремус, но остановился, когда Гарри поднял руку. – Не волнуйся, Ремус, я возвращаюсь в тюрьму, как хороший маленький заключенный, – сказал Гарри, выходя за дверь и направляясь прямо через Дырявый Котел в маггловский Лондон, откуда, сунув мантию в новый рюкзак, вернулся в Литтл-Уингинг. В течение следующей недели единственным изменением в распорядке Гарри было ночное чтение записных книжек Сириуса, просмотр его воспоминаний и изучение написанного Сириусом от руки руководства по эксплуатации сильно модифицированного NortonCommando. Воспоминания, которые предоставил Сириус, включали в себя немного истории домашних эльфов. Убедившись, что только дружеская связь с Гарри поддерживала Добби здоровым, и, наконец, поняв, каковы преимущества полной связи, Гарри не чувствовал себя виноватым, хотя и нервничал из-за реакции Гермионы, согласившись на просьбу Добби о связи.***
В доме Уизли, в сарае, куда жена изгнала коллекцию магловских предметов, посчитав их недостойными находиться в настоящем волшебном доме, близнецы загнали отца в угол. – Итак, позвольте уточнить, вы двое хотите, чтобы вас изгнали из семьи Уизли, чтобы вы могли занять места в семье Блэк? – Именно, но это в яйце снитча. На самом деле все немного сложнее, не думаю, что все причины поместятся в драконьем яйце. Как бы нам ни нравилось быть Уизли, это возможность, от которой мы совсем не хотим отказываться, мы поговорили между собой, и чувствуем, что это поможет обеим семьям. Мы с Фредом по-прежнему будем твоими детьми, только с другими фамилиями. Вроде как мы вышли замуж в другую семью, как когда-нибудь выйдет Джинни, – сказал Джордж, стараясь получить согласие отца. Артур Уизли спокойно сидел в глубоком кресле, которое он нашел в доме маглов. Какой-то волшебник заколдовал его на массаж. Он наслаждался массажем, обдумывая просьбу своих сыновей. Это позволило бы близнецам получить доступ к большему количеству денег, чем он когда-либо мог себе представить, не говоря уже о социальной иерархии. Последнее не очень хорошо было бы принято женой, но дальнейшие размышления привели к мысли, что основной вопрос для него, достаточно ли близнецы взрослые, чтобы справиться с ролью главы и советника дома Блэк. Джордж и Фред Уизли тихо сидели на стульях, которые отец предлагал посетителям своего королевства. Побывав здесь не один раз, они знали, лучшее, что можно сделать – сидеть молча и ждать, пока отец либо выгонит их, либо продолжит размышлять, либо объявит о своем решении. – Завтра мы втроем сходим в Гринготтс, и если все так, как вы сказали, я приму решение, – наконец сказал отец. – А мама? – спросил Фред, прежде чем Джордж остановил его. – Ваша мать в любом случае будет категорически против, поэтому я предлагаю вам ничего ей не говорить, оставьте ее мне. Я не планирую ей говорить, пока не приму окончательного решения. – Хорошо, папа, это твой выбор, – твердо сказал Джордж, а его близнец кивнул в знак согласия. На следующий день, после визита в Гринготтс Артур созвал семейное собрание, включая Билла и Чарли, встал и объявил. – Я, Артур Септимус Уизли, изгоняю Джорджа Артура Уизли и Фредерика Артура Уизли из семьи Уизли по их просьбе. Когда присутствующие начали возражать, Артур поднял руку. – Давай, Джордж. Джордж приложил руку к сердцу. – Я, Джордж Артур Безымянный, принимаю дом Блэк, как того желал мой приемный отец. Тишина, вызванная этим заявлением, была нарушена только вздохом матери, он вытащил кольцо главы дома Блэк из кармана и надел его на палец. – Я Джордж Артур Блэк принимаю в дом Блэк Фредерика Артура Безымянного и назначаю Фредерика Артура Блэка советником дома Блэк. Последовавшее за этим молчание было нарушено Молли Уизли, разразившейся бранью сначала на мужа, а затем на близнецов. Артур нес свою ношу в молчании, вступившись, когда она набросилась на сыновей. – Молли Пруэтт Уизли. Ваши сыновья ни в чем не виноваты. Это было мое решение, и только мое, и вы не будете плохо отзываться о них по этому поводу, иначе я отменю достигнутое с ними соглашение жить в этом доме, пока им не исполнится 17 лет. Молли фыркнула, пристально глядя на мужа, и он понял, что ему предстоит тяжелая ночь, возможно, тяжелая неделя, но надеялся, что это не превратится в тяжелый месяц или дольше. Теперь уже близнецы Блэк выгнали своих братьев и сестру из гостиной и поднялись в свои комнаты, братья и сестра не возражали, зная по опыту, что лучше не попадаться матери под руку, когда она в таком настроении.***
За неделю до дня рождения Гарри после наступления темноты начал осваивать Нортон своего крестного. Прикосновением палочки увеличив его, и нажатием руны включив режим тишины, он практиковался в езде. Сначала туда-сюда по улице Глициний, затем по переулкам между ней и улицей Магнолий, делая петли по окрестностям. Закончив, Гарри несколько раз тыкал палочкой в нужные точки, уменьшая байк до размера модели. Эти тренировки, в сочетании с наработанным в квиддиче равновесием, а также чарами Сириуса на байке, сделали Гарри компетентным гонщиком еще до дня рождения. Ложась спать в ночь перед шестнадцатилетием, Гарри понял, что все складывается. У него были деньги и удостоверение личности благодаря бумажнику, о котором крестный договорился с гоблинами. Было и средство для побега, он владел мотоциклом, днем стоящим на столе для горшков, и домовым эльфом, заботящимся о его сытости и безопасности. Для Гермионы дни до дня рождения Гарри были совершенно другими. Она проснулась в понедельник 28 июля и заметила, что родители все еще дома. После завтрака ей рассказали о предстоящем 31 июля переезде семьи в Новую Зеландию и запретили связываться с кем-либо по поводу переезда. Гермиона взорвалась гневом. – Но это всего через три дня. Как вы могли скрыть это от меня? Я остаюсь здесь, здесь моя школа, здесь Гарри. – Вот поэтому мы и переезжаем, Гермиона. В этой школе ты провела часть второго курса, окаменев, в школьной больнице. Я имею в виду, мы должны были понять, насколько опасна эта школа, когда та женщина упомянула про больничное крыло. В большинстве школ-интернатов есть медсестра для лечения незначительных травм, и все, остальных отправляют в настоящую больницу. Я знаю, что в школе... как бы ты ее ни называла, ей удалось залечить твой шрам так, что его не видно, но дело не в этом, Гермиона. С самого начала тебе не следовало причинять боль. Ты мотаешься по всей стране, когда тебе следовало быть в школе. Одному богу известно, чем вы занимаетесь, о чем нас не проинформировали. После всего, о чем ты нам рассказала по нашему настоянию в первый вечер, я не уверена, что ты рассказала все. Кто знает, может, ты что-то скрываешь, боясь еще больше нас обеспокоить. Мы навели справки после второго курса, и нам сказали, что мы не сможем забрать тебя из этой школы, поскольку подписали разрешение. Что ж, ты покончила с этим миром! Давай посмотрим, как они найдут тебя в Новой Зеландии! – твердо сказала дочери Эмма Грейнджер. – Мама, – умоляюще сказала Гермиона со слезами на глазах при мысли о том, чтобы оставить Гарри. – Гермиона, не думай, что мы с отцом не видели, как ты каждое утро упражняешься с лазерной указкой, как будто это та палка, которую ты постоянно носишь. Сколько ты тренируешься, по два часа, да? Я знаю тебя, дорогая, ты не практиковалась бы так долго и усердно, если бы это не имело для тебя большого значения. Учитывая движения и осанку, это не бытовые заклинания. Ты готовишься к бою. Ну, я этого не потерплю! – поза Эммы была жесткой, а тон – твердым, граничащим с яростью. Гермиона была рада, что они не заметили ее вторую ежедневную тренировку. Она работала больше четырех часов в день. У нее был еще один родитель, но к сожалению, попытка апелляции провалилась еще до обращения в суд. – Нет, мы с твоей мамой решили, Гермиона. Мы уже продали практику, после того, как мы уедем, компания-перевозчик упакует оставленное, включая "Ягуар", и отправит нам. Живоглот отправится на карантин к ветеринару, который отправит его к нам, как только у нас будет собственное жилье вместо гостиничного номера. Это решено, Гермиона. Грейнджеры переезжают в Новую Зеландию, где ты будешь в безопасности от этого Волде-как-его-там. Теперь мы поднимемся в твою комнату, я запру на замок школьный сундук и отнесу его в нашу комнату, чтобы ты не пыталась связаться с кем-либо. Я бы сжег его и все, что в нем, но я пытался сделать это после твоего второго курса и обнаружил, что он не горит. Когда мы уедем, я разберусь с этим. Что касается тебя, я предлагаю решить, что ты будешь носить, и упаковать остальную одежду в чемоданы. Все, что ты оставишь здесь, будет упаковано и отправлено нам контейнером. В рюкзаке должна быть одна смена одежды и другие предметы, без которых просто не обойтись, – сказанное Дэном Грейнджером не оставляло сомнений, обсуждение было закрыто, и решение родителей было окончательным. Войдя в ее комнату, он положил прихваченные с собой два чемодана и рюкзак, затем забрал ее сундук, конфисковал поддельную палочку, купленную у близнецов, и положил ее в сундук, который запер вынутым из кармана большим замком. – На всякий случай у тебя в рюкзаке должны быть юбка, блузка и другие вещи, о которых упоминал твой отец – косметика и тому подобное. Также оставь для поездки удобную одежду, дорогая, возможно, эти свободные черные брюки с красивой блузкой. Это долгий полет, 29 часов в воздухе, если я правильно помню, – подсказала Эмма. Гермиона вдруг обрадовалась, что магические книги уменьшены, а палочка хорошо спрятана. Положив руку на кукольный домик, она смотрела, как родители уходят, а отец несет ее запертый сундук. Оставшись одна, она вытащила уменьшенные книги из кукольного домика и положила их вместе с настоящей палочкой на дно рюкзака, прикрыв их лучшим бельем и другими вещами, в которых родители не стали бы копаться. Забравшись в свой уютный уголок для чтения, она провела остаток понедельника, попеременно плача при мысли оставить Гарри, и перебирая все варианты, которые могла придумать, не находя решения возникшей проблемы. Без совы она не могла ни с кем связаться, а учитывая текущие обстоятельства, она сильно подозревала, что родители будут следить за обычной почтой и телефоном. Она была изолирована, отрезана от всех, и родители делали все возможное, чтобы оставить ее в таком положении.***
В Хогвартсе Дамблдор улыбался последним сообщениям, которые он получал от наблюдателей. Сообщения поступали ежедневно с тех пор, как Гарри в первый вечер вернулся домой и вышел из дома с постельным бельем, унося его в садовый сарай, где и провел ночь. Последнее было от Аластора Моуди, пока Гарри был занят садом, он по просьбе Дамблдора проверил сарай. Родственники-магглы дошли до того, что поставили контейнеры для продуктов в битком забитом тесном сарае, чтобы ему не пришлось ходить в дом за едой. Было и несколько новых предметов, которые, согласно воспоминаниям Дамблдора, были спрятаны на столе во время чтения завещания Сириуса. Кроме того, все стражи Гарри из Ордена Феникса отметили, что Гарри использовал мотоцикл как игрушку, как будто не понимая, что он настоящий. Он всегда стоял на единственном столе в сарае. Наземникус Флетчер, ночной охранник Гарри, даже прокомментировал, что слышал, как Гарри включал и выключал звуки мотора по ночам, катая его по столу. Хорошо бы так продолжалось и дальше, и Гарри будет в его руках, когда придет время нанести небольшой визит, чтобы убедить Слагхорна вернуться к преподаванию зелий. Одна мысль о выражении лица Гарри, когда он поймет, что Северус будет преподавать Защиту от Темных Искусств, вызвала ликование у Дамблдора.