Микроскоп

    POV Шепард.     Запах свободы. Чужие ноздри втягивают его. Они не мои. Я отказываюсь поверить в то, что я только что натворил. Я хотел остановиться, но не мог. Не мои руки орудовали там ножом и топором. Не они ломали кости и рвали плоть. Нет, нет, нет.     Джунгли. Влажный воздух за пределами комплекса врывается в легкие ослепительным потоком. После стерильности лабораторий – это лучшее, что может случиться. Эйфория затапливает сознание. Хочется петь и танцевать, но тело просто лежит и дышит. Глаза закрываются. На меня сваливается усталость, будто давя подушкой.     ***     Боль во всем теле. Не такая острая, когда в тебя стреляют, но ощутимая. Кто-то копошится в ухе. Медленно поворачиваю голову. Какой-то небольшой зверек, испугавшись, быстро побежал прочь, непрерывно повторяя : «Шу-шу-шу».     Напрячь мышцы не получается. А надо. Перекат на живот, упор лежа. Есть. Уже стою на коленях.     - Чертова гравитация, чертова планета, чертов Цербер.     Шаг. Неуверенный и слабый. Еще. Топот ног впереди. Церберовцы прислали подкрепление? Я сейчас даже бобра не завалю, не то, что человека. Тот вырывается из кустов и бежит в мою сторону. Броня незнакома, нашивки Цербера не видно. Но это именно человек, без сомнений. Подходит ближе, уже медленней.     Пистолет на поясе, на груди знак Альянса. Сдерживаю улыбку – свои. Но они могли увидеть, что я учинил в бункере, а потому, надо косить под дурачка и валить все на потерю памяти. Специально падаю на колени, изображая немощь. Хотя, почему изображая? Слегка преувеличивая.     - Эй, вы в порядке?     - Ма-а-а-а, зап-п-п.     Верит. Поддерживает за руку и пытается поднять меня. Позволяю ему меня почти тащить к челноку. В машине, кстати, уже находятся три человека и один двухсотый. Садимся и взлетаем. Ба, знакомые все лица. Дженкинс и Аленко тут. Можно сразу строить адекватные взаимоотношения. Заглушки брони сдвигаются и погружают отсек в темноту.     После непродолжительного полета мы пристыковались к фрегату. Допрос прошел… ну как можно допрашивать человека, который только мычит в ответ на вопросы и бродит расфокусированным взглядом по отсеку? Меня накормили, дали нормальную одежду и отвели отдельную каюту, что было роскошью на фрегате. До Арктура я просто спал. Даже вибрации от прохода через реле не будила меня. Когда мы прибыли на Арктур у меня сняли отпечатки и я получил, наконец, досье на себя. Солдат, с задатками штурмовика. Малая доза облучения не позволяет пользоваться биотикой во время боевых действий, что не может не удручать.     «Лечение» продвигалось успешно и я стремительно «выздоравливал», попутно узнавая о себе много нового. Оказывается, меня считали погибшим после атаки на Акузу. Цербер собрал выживших и распихал по лабораториям. Уже через месяц меня признали полностью здоровым и попытались уломать меня на установку «железа». Открестился, отбился и почти сбежал на дредноут, идущий к Земле.     Через три дня мы пристыковались к станции, а оттуда взял челнок до озера Ким, когда-то бывшим моим родным городом. В 2032 году гидроэлектростанцию прорвало, и город затопило, сравняв с землей. Сейчас я сидел на берегу и вдыхал раскаленный воздух. Не очищенный корабельный, не стерильный воздух из комплекса, а настоящий и живой. Даже если мне предстоит быть спасителем галактики и умереть за всех разумных существ, то стоит сделать это за одну только Землю, за город, которого больше нет, за людей, погибших в авиакатастрофе. Почему именно я выжил? Почему не мой друг, не мать, не кто-то еще? Если честно, я даже не хочу этого знать.     Мои размышления прервал треск уни-инструмента, который мне выдали, как солдату Альянса. Мельком взглянул на адресата – Альянс.     «Всем военнослужащим прибыть в космопорт. Нападение на Элизиум. Явка обязательна».     Черт. Война, казалось, наступает мне на пятки – только вырвался с Прагии – сразу Элизиум. А после Элизиума, кажется, Торфан, да? Но думать времени уже нет. Новость дошла почти сразу и люди суетились, как в муравейнике, в который брызнули дихлофосом. Люди, среди которых было много военных, бывших и действующих, летели к космопорту, а гражданские разъезжались по домам, чтобы смотреть сводки и новости. В самих доках стоял такой шум, что даже стекла вибрировали. Солдаты сотнями грузились в челноки. Я прошел вместе с очередной группой, которую определили на фрегат «Айзенкур».     Прессли оказался тем еще солдафоном, но с ним приходилось общаться старшему по званию, а я рядовой… пока. Среди отряда «знакомых» не было, а потому общение не задалось. К отсутствию знаний о броне и оружии особо не придирались, просто показали – как надо. Прозвали «нелюдимом». А что? Я к остальным обращался только в официальной форме, по уставу, который успел изучить, пока добирался до Земли. Мне галактику спасать, а не на званые обеды ходить. Стрелять было довольно легко – ВИ оружия были одни из лучших.     - Выходим на орбиту Элизиума. До высадки восемь минут. Наземной группе собраться в грузовом трюме.     Пробежка до грузового отсека и полная экипировка заняла шесть минут. Затем двадцать солдат выстроились в шеренгу. В ходе инструктажа выяснилось, что у нашей группы особое задание. От нас требовалось освободить высокопоставленных штабистов из батарианского плена. По данным радиоперехвата инженеры смогли определить местонахождение офицеров. Взвод разбился на три отряда и каждый из них занял челнок. Иллюминаторы были открыты.     На орбите разворачивалась битва не на жизнь, а на смерть.     Батариский флот был больше, но хуже оснащен. Альянс же был лучше тренирован и использовал все возможные тактические уловки. Вот уже один из батарианских крейсеров начинает разваливаться под напором целой стаи фрегатов, вот сгорают в лазерах истребители, не оснащенные кинетическими щитами. Несмотря на феерию взрывов, все это происходит в абсолютной тишине.     - Парни, держитесь! Мы входим в атмосферу.     Я покрепче вцепился в ручку на потолке. Челнок начинает вибрировать. За иллюминатором пронесся снаряд. Потом еще два.     - Мобильные зенитки успели поставить, гады.     В пятидесяти метрах от нас в атмосферу входит еще один челнок. С нашего фрегата. Рядом с ним тоже проносится залп снарядов. От первого увернулся, второй принял на щиты, а третий врезался прямо в кабину пилота. Челнок исчез во вспышке взрыва. Я прикрыл глаза. Это война. Следующим может быть наш челнок. И наша смерть.     - Осталось два километра до поверхности. Готовьтесь.     У пилота дрогнул голос. Возможно, он был знаком с кем-то с того челнока. Дальше приземление шло гладко – зенитки на малых высотах не работали и предпочитали более удобную цель.     - Итак, до заводского комплекса полтора километра по пересеченной местности. Концентрация сил противника низкая. Расстояние преодолеваем марш-броском. За триста метров до стены падаем и оцениваем обстановку. Понятно?     Ответный «Так точно, сэр» прозвучал немного глухо из-за одетых шлемов. Шлюз открывается, и звуки заливаются в уши оглушающим потоком. Я немного морщусь и дотрагиваюсь до рукоятки пистолета. Это успокаивает.     Элизиум, вопреки названию, не планета-сад. Просто оранжевая каменюка, лишь в нескольких местах покрытая лесами. Вода тут тоже присутствовала, но преимущественно соленая. Официально, планета принадлежала Альянсу, но люди составляли лишь половину населения.     Сейчас мы бежали по одному из редких лесов, а потому заметить нас было трудно. Мы решили разделиться – шесть человек заходили к заводу с юга, а семь – с востока. Там, где оборона была бы слабее, мы бы сгруппировались и начали атаку, пользуясь фактором неожиданности. Только я начал выдыхаться, командир скомандовал:     - Ложись!     Над головой просвистела пуля, разнося в щепки ближайшее дерево.     « А ведь это могла бы быть моя голова».     На внутренней частоте зашептались бойцы.     - Это снайпер.     - Мне кажется он там!     - Нет, там.     Я задумался. Как выманить снайпера?     - Командир, вы можете обмотать приклад своей штурмовки травой?     Я ожидал удивления, но он лишь кивнул.     - Я понял, Джон. Готовь свою винтовку.     Снайперка разложилась в руке. Я приник к прицелу, стараясь как можно меньше двигаться.     - Готов?     - Да.     Задерживаю дыхание, все мышцы напряжены. Грянул выстрел. Вижу. Он засел на дереве, замаскировав свою винтовку под ветку. Броня самая легкая, руки вцепились в винтовку, а ноги обвили ствол дерева. Из брони выглядывают специальные крюки, впившиеся в дерево. В перекрестие попадает неестественно высокий шлем, тонированный щиток. Курок спускаю плавно и медленно, чтобы он не успел среагировать. Глухой звук падающего тела подтверждает попадание. Вот и первый убитый мною батарианец. Руки до сих пор дрожат, но сердце греет мысль о том, что я спас несколько жизней тем, что я сейчас сделал. Командир подошел ко мне и похлопал по плечу.     - Молодец. Хороший выстрел.     Я кивнул и поднялся с земли.     - Сколько осталось до завода?     - Пятьсот метров.     И снова марш-бросок. Снова бронированные ботинки месят глину. В голове уже нет мыслей – только звенящая пустота. Все же сказалось мое первое осознанное убийство. Завидев впереди высокую бетонную стену, отряд синхронно попадал за бревно.     - Роджерс, доклад.     - На стене никого нет, ворота уничтожены орудием танкового калибра. Турели уничтожены или неактивны.     - Альянс?     - Не думаю. Использовался бронебойный снаряд, а мы используем фугасные.     Инженер закончил осмотр периметра через тактический бинокль.     - Второй отряд, что там у вас?     - Наткнулись на беженцев. Гражданские. Три человека сопровождают их к точке эвакуации. Мы продолжаем следовать маршруту, будем через две минуты, сэр.     - Принято. Отряд, заходим внутрь – быстро и тихо.     Вереница из шести солдат протянулась к покореженным воротам с четкими следами гусениц. Внутри были лишь трупы батарианцев. У большинства по две-три дырки в голове. Орудия на внутреннем дворе были взорваны или раздавлены тем же танком.     В помещении завода было не лучше. Здесь атакующие перешли на дробовики или уни-инструменты, и преобладали колющие раны в грудь или шею и выстрелы разрывными патронами в живот. Самое странное, что атакующие будто вообще не несли потерь. Ни единого трупа.     - Так, расходимся по парам и ищем. Они должны быть в здании.     Правда, командир так и не уточнил кто: офицеры или противники.     На тактическом интерфейсе отобразились иконки каждого члена отряда. Это значит, что надо держать постоянную связь.     - Группа Альфа-один, мы у завода. Где вы?     - Мы внутри. Займите периметр и следите, чтобы в здание никто не заходил.     - Так точно.     Луч фонаря скользит по стенам. Рядом Роджерс светит своим уником.     - Эй, Билл. Скоро там?     - Судя по карте – еще пара этажей вниз и будет реактор. Там мы восстановим энергосети и включим лифт.     Неплохой план. В темноте ходить страшновато. Вот уже последняя лестница миновала.     Огромный плазменный реактор стоял в центре помещения, переливаясь фиолетовым светом.     - А! Они замкнули цепь и…     - Давай без подробностей.     - Ладно.     Я быстро осмотрел помещение. Два входа, куча каких-то терминалов, вентиляция. Слишком много возможностей для проникновения в помещение. Вдруг рация разразилась матершиной.     - Контакт! Контакт! Стив ранен.     - Охарактеризуйте противника.     - А черт его знает. Он невидимка. Проткнул Стива мечом и ушел.     - Что ты сказал? Невидимка? Повторите.     - Да, невидимка.     В голосе слышалась паника.     - Куда он движется?     - Коридор С. Черт, Стив. Дыши.     Я посмотрел на карту. Этот коридор ведет к нам.     - Командир, идите в реакторную. Противник движется к нам.     - Принято. Держитесь.     Невидимка. Маскировочный модуль? В темноте мог вполне сойти за невидимку. Точно! Как против него бороться? У меня, кажется, вспотели руки. Роджерс щелкает своим инструментроном, пытаясь включить свет. Я слышу шаги. Вскидываю винтовку на дверь. Жду пару секунд и жму на курок. Очередь пропахивает воздух и крошит ступеньки наверх. Пусто.     - Джон, свои.     Командир с двумя бойцами подходит ко мне.     -Как тут у вас?     - Почти готово.     - Нет. Уже готово.     Роджерс нажимает пару кнопок, и лампы в помещении зажигаются. Командир одобрительно кивнул.     - Хорошо, теперь пошли искать офицеров.     - Нет нужды. На заводе установлены датчики движения.     Парой щелчков он вывел проекцию на стену.     - Любая комната, в которой они срабатывают, подсвечивается красным. Сейчас подсвечивается только наша комната. Значит, их тут нет.     - Что?     Это мы сказали одновременно с Брауном, нашим командиром.     - Постой. Ты сказал, что… тот невидимка тоже должен фиксироваться?     Первым сообразил я. Потом инженер и командир. Потом остальные. Весь отряд встал полукругом у стены. Отслеживали каждое движение, каждое колебание воздуха. Сердце глухо стучало, быстрее перегоняя кровь. Адреналин хлестал через край. Ударной волной мы быстро обнаружили бы гада, но в отряде не было биотиков.     Первым упал Сэм. Невидимый клинок окропился кровью и выглядывал из грудной пластины брони, дразня перепуганный взвод. С коротким выдохом космопех упал на пол, разбрызгивая кровь. Первые две секунды стояла тишина. А потом мы открыли шквальный огонь. Вспыхивал кинетический барьер невидимки, пел его клинок. Через пятнадцать секунд почти у всех перегрелось оружие. В этот момент упал еще один солдат. Остался я, Роджерс и Браун. Мы стояли спина к спине, когда с треском разрушилась маскировка этого «призрака».     Перед нами стоял мужчина в броне, состоящей из мелких чешуек. Лицо было скрыто шлемом, больше похожим на маску, а всю спину покрывал тонкий слой энергоячеек. Столько энергии хватило бы на весь наш отряд. Поэтому все наши выстрелы отражались без каких-либо проблем. В одной руке он держал короткий кинжал, а в другой – пистолет новейшей модели. Кто бы он ни был, он был лучшим. Презрения к нам читалось в положении его тела, в расслабленных мышцах. Он даже не считал нас за противников.     Первым среагировал Браун. Он снял с пояса дробовик и выстрелил. Незнакомец продолжал стоять. Второй выстрел. Опять безрезультатно. Казалось, противник сейчас начнет зевать. Но вместо этого он взорвался волной ударов, выполненных с дикой скоростью. За три секунды он успел выполнить двенадцать ударов, восемь из которых попали в цель. Командир согнулся пополам и упал на бетон. Под ним тут же образовалась небольшая лужа крови. Следущую секунду он посвятил инженеру, отрубив ему инструментрон вместе с кистью.     Я же не стоял на месте и, размахнувшись, ударил его стулом по спине. Он рухнул на землю, явно опешив. Я нанес второй удар, но он увернулся, перекатившись в сторону. С нереальной скоростью он поднялся и выстрелил из пистолета два раза. Я дернулся вправо, и это спасло мне жизнь. Первый выстрел поглотили щиты, но тут же лопнули. Вторая пуля распорола металл шлема вместе со всеми слоями и подкладками. Бью его по кисти, и пистолет улетает в сторону реактора. Тогда он пускает в ход нож. Пара ударов лишь царапают броню, но один из них попадает прямо в стык пластин на бедре. Клинок входит по рукоятку, утопая в плоти.     Пинок в живот не должен бить с силой разогнавшегося автобуса, да? А этот – бьет. Ломаю пару терминалов спиной. Чувствую, как трещит по швам броня. Противник приседает рядом со мной, придавливая коленом к полу. Щелкает шлемом. Моим. Хватает за горло. Одно движение, и все.     - Эй ты!     Он оборачивается на звук. Я тоже. Четверо оставшихся снаружи пехотинца стояли у самого входа. Выстрел из снайперской винтовки попадает в плечо. Разрывным патроном. Его рука висит на одном сухожилии. Почему нет щита? Он отскакивает за реактор и злобно смотрит на меня. Пистолета-то нет. Я ползу к своим. Их огонь не дает ему выползти из-за укрытия. С нашей стороны реактора сидит Роджерс. Он все еще жив. Я хотел было подползти к нему, но он покачал головой. Слишком поздно. Я это понял, да и он тоже. Вырубиться ему не давали только ударные дозы панацелина. Ну, нет, я его не оставлю.          - Парни, прикройте.     До Роджерса я дополз, а вот обратно было сложнее. Тащить его, когда я сам в почти бессознательном состоянии.     - Щиты.     - Что?     - У него восстановились щиты…     Я оглянулся. Противник действительно вышел из-за укрытия прямо под град выстрелов. Шел медленно, осознавая свое превосходство. Подобрал пистолет.     - Бежим!     Я подхватил инженера и перекинул через плечо. Щит должен восстановиться. Подъем по лестнице и пробежка по коридорам с ножом в бедре… в общем перед выходом из комплекса я просто рухнул на землю, рыча сквозь зубы от боли. Бледный Роджерс что-то говорил командиру второго отряда. Он кивнул. Я посмотрел, что именно инженер передал в руки второму командиру. Детонатор. А в здании находится реактор. А инженер по совместительству подрывник. Я улыбнулся.     - Гори в аду, сволочь.     За нами летят. Уже летят. Я слышу гул движков. Вижу, как солнце переливается на гранях челнока с эмблемой Альянса.